Первый ребенок. 
Психология, психотерапия и социальная педагогика а. Адлера

Позиция старшего ребенка в семье неоднозначна, хотя в некотором роде и предпочтительна для эффективного развития. Родители и вся ситуация развития старшего ребенка дают ему почувствовать, что он самый сильный, самый умный и самый ответственный. Поэтому впоследствии он будет склонен признавать авторитет традиции, а также будет отличаться консервативностью взглядов. В этом смысле нс случайно, что старший брат обычно наследует профессию отца.

Первый ребенок, «будучи вначале единственным в семье, затем теряет все преимущества этого положения и ту большую власть, которой он наслаждался со времени своего рождения» (там же, с. 136 — 137). У старших детей часто, согласно Адлеру, отмечается преобладание консервативной установки: «Они полагают, что у власти должен оставаться тот, кто ею обладает. Ведь потеряли они свою власть лишь в силу случайности, но при этом отнюдь не потеряли вкус к ней» (там же, с. 137). По этой причине у перворожденного ребенка может сформироваться установка, состоящая в стремлении, чтобы окружением была признана именно его власть, как это было в прошлом, когда он был единственным ребенком.

Но формированию такой установки предшествует серьезная трагедия, которую должен испытать первый ребенок после рождения брата или сестры. К этому времени он уже привык чувствовать себя единственным в семье, именно ему достается все внимание родителей, так что это кажется ему чем-то само собой разумеющимся. И рождение второго ребенка может застигнуть его врасплох, он не готов делиться с кем-то вниманием родителей, поэтому факт рождения брата или сестры может стать психической травмой для старшего ребенка. Вот как описывает эту ситуацию Адлер: «Так, печально известны условия жизни первенца. Вначале первый ребенок единственный и поэтому является центром всеобщего внимания. Но после рождения второго ребенка он обнаруживает себя свергнутым с пьедестала, и эта перемена ему не по вкусу. Это и в самом деле трагедия в жизни ребенка: он обладал властью, которой теперь лишился. Это ощущение трагедии становится частью его прототипа и со временем проявится в его качествах, когда он станет взрослым» (там же, с. 39 — 40). Такие дети впоследствии будут достаточно болезненно воспринимать свое «ниспровержение», помня о пережитой когда-то травме, будут стремиться всегда оставаться наверху. Это переживание ниспровержения будет в последующем оставаться у них болевой точкой, «комплексом», и в этом отношении они всегда будут начеку.

Однако у первенца есть и определенные преимущества. В некотором роде у него больше возможностей. Одно время он был единственным ребенком в семье, и ему принадлежала вся любовь родителей. Другим детям эту любовь уже придется делить с братьями и сестрами, они никогда не испытают состояние единственного ребенка. Далее, первый ребенок испытал на себе значительно больше внимания вследствие повышенной тревоги в отношении к нему еще неопытных родителей. Поэтому он первым находит слабые места матери, отца и др., первым приспосабливается к ним и даже научается использовать их для своего блага. Но здесь есть и обратная сторона. Например, сегодня часто первый ребенок появляется в семье, которая еше не совсем готова к воспитанию детей. Отсюда неуверенность родителей по отношению к ребенку, повышенный уровень тревожности в отношениях с ним. Тогда дети могут начать воспринимать родителей как людей непостоянных, чье поведение трудно предвидеть. В такой ситуации у ребенка может формироваться склонность не особенно раскрывать свои чувства перед родителями, поскольку он не знает, как на них отреагирует мать или отец. Или, скажем, если мать слишком тревожно реагирует на выражение чувств ребенка, то ребенок может пугаться этого и отказываться от спонтанного выражения своих желаний и чувств.

Помимо тревожного отношения родителей к первому ребенку у них обычно присутствует также и восхищение им, поэтому ему отдается максимум внимания. В связи с этим у первого ребенка может сформироваться подсознательная установка: «Я счастлив только тогда, когда другие обращают внимание только на меня и заботятся обо мне». Такая позиция, закрепившись впоследствии, может сделать первого ребенка зависимым от других людей, нуждающимся в повышенном внимании со стороны окружения. Повзрослев, он будет требовать к себе гарантий любви и уважения.

Но вместе с тем это ребенок, который испытал горечь «свержения с престола». Насколько травматично переживается им эта ситуация, зависит от меры «избалованности» самого ребенка, от его возраста и, конечно, от самих родителей. Бывает, например, что после рождения второго ребенка внимание родителей к первому ослабевает и меняется. Не готовый к этому первый ребенок может испытывать достаточно серьезную травму и даже реагировать регрессией к младенческому состоянию. Нынешние родители благодаря средствам массовой информации и развитию массовой психологической культуры знают, что не следует слишком резко переключать внимание на новорожденного ребенка и что не следует забывать о потребностях старшего. Они знают, что старшего нужно подготовить к рождению брата или сестры, знают, что следует также стремиться поставить старшего в более взрослую социальную позицию, например в позицию помощника матери, опекающего младшего брата, и т. п. Впрочем, родители, возможно, интуитивно понимали это всегда.

Старший ребенок со своей стороны и сам чувствует, что ситуация изменилась, что он стал старше, что теперь внимание родителей будет во многом обусловлено тем, чему он научился, какие новые навыки освоил. Он также чувствует, что теперь любовь и внимание к нему родителей будут зависеть от того, как и сколько он им помогает в их повседневных заботах. Так старший ребенок постепенно справляется с травматическим переживанием, находит для себя новое место в семье и обретает новую социальную позицию. Теперь он находит другие средства, чтобы заставить взрослых обратить на себя внимание и вновь обрести «превосходство». Старший ребенок демонстрирует свое превосходство нс только перед родителями («Смотрите, что я умею, любите меня!»), но и перед младшим братом, утверждая таким образом себя в новой социальной роли. И, подрастая, он скоро становится образцом для младшего. Однако если разрыв лет между старшим и младшим детьми небольшой, то младший пытается конкурировать со старшим из-за возникающего у него чувства неполноценности. Старший реагирует на это стремлением к новым достижениям и т. п. Образуется конкурентный замкнутый круг, который при благоприятных обстоятельствах способствует быстрому развитию обоих. Но при не совсем благоприятных условиях у старшего выработается стереотип, что нужно очень активно стремиться вперед, иначе тебя догонят. А у младшего в таких условиях может выработаться конкурентная установка, сопровождаемая чувством зависти, а также стереотип все время кого-то догонять, с кем-то соревноваться. Особенно напряженной для старшего ребенка является ситуация, когда его догоняет младшая сестра (при небольшом разрыве в годах, поскольку девочки в детстве развиваются быстрее).

Итак, при благоприятных условиях развития, с одной стороны, безраздельная любовь и забота родителей в первые годы жизни дают первому ребенку чувство жизненной устойчивости и уверенности в себе. С другой стороны, успешно преодолев кризис и приобретя важный опыт в связи с рождением второго ребенка, он с самого детства выполняет различные домашние поручения, помогает матери присматривать за младшими детьми, поэтому у первого ребенка рано развивается чувство ответственности. Родители рано начинают относиться к нему как к взрослому, доверять ему свои заботы, делиться своими планами и т. п. Такая социальная ситуация развития и такое отношение родителей вновь поднимают первенца на тот «трон», который он занимал в первые годы жизни, когда все внимание родителей предназначалось ему одному (хотя, конечно, уже на новом уровне). И во многих народных традициях обычно признавалась эта предпочтительная роль первого ребенка в семье. Именно старшему сыну передавалась корона, титул, ремесло, крестьянский надел земли. Эта же традиция получила развитие в феодальном институте майората. Все эти традиции опирались, конечно, на специфическую психологию первого ребенка. Можно сказать, что первенец поставлен в условия (часто довольно жесткие), когда, чтобы сохранить любовь к себе и чувство собственного достоинства, он вынужден быстро взрослеть и, не оглядываясь назад (в детство), идти только вперед, равняясь только на родителей.

Но в культурной ситуации XX в. обстоятельства развития первого ребенка могли сложиться и не так благоприятно. Если, например, по каким-то причинам старший ребенок слишком избалован, то он не способен выдержать неизбежную в связи с рождением следующего ребенка фрустрацию. Он завидует младшему, завидует, что последнему «все разрешают», что ему уделяется больше внимания. Эта ситуация усугубляется, если младший ребенок особенно требует родительского внимания, а тем более если он нашел способ добиваться его от родителей. И если старший ребенок избалован, то при рождении второго ребенка он не только чувствует, что его сбросили с «трона», что его обманули, но у него нет ни сил, ни навыков снова взойти на этот «трон» на новом социальном уровне. Он не умеет и не хочет брать на себя какую-либо ответственность и идет по пути регрессии. Такой ребенок говорит, что он тоже хочет быть маленьким, как младший братик, чтобы просто получать все, что получает он. Родители не научили старшего ребенка получать удовольствие от ощущения себя взрослым, от труда, заботы о других. Некоторые дети, склонные к регрессии, боясь взросления, могут достаточно долго вести активную борьбу с родителями за «место под солнцем». Но бывает и так, что ребенок просто не знает об иных возможностях добиваться любви и признания родителей, поскольку последние не разрешали ему раньше «участвовать во взрослых делах».