Двойственность невроза и двойственное терапевтическое отношение

Изучая тексты Адлера, можно обнаружить некоторую двойственность в его высказываниях. Прежде всего мы обнаруживаем его бескомпромиссность, самоуверенность и даже властность, иногда агрессивное отношение к своим пациентам («невротикам»). Адлер пишет, что невротики в сущности хотят укрыться в своих «болезнях», бегут от социальной жизни и ответственности и тем самым переносят ответственность на свое окружение, ищут опору в своих близких. Сущность невроза, по Адлеру, в значительной мере и состоит в переносе индивидом ответственности за свою жизнь на других, т. е. невроз понимается как своеобразная социальная истерия и бегство от ответственности в болезнь. Причем это может происходить также потому, что современное общество косвенно поддерживает такой тип реагирования на жизненные трудности или, по крайней мерс, мирится с ним. И здесь Адлер встает на сторону общественных интересов и, как прокурор, разоблачает невротиков, осуществляющих бегство от жизни. А в качестве врача он разоблачает невротический образ жизни как тупиковый путь в личном развитии. «Обличительная» позиция Адлера обусловлена и еще одним обстоятельством. Он описывает психотерапию как борьбу. Невротик, исходя из присущего ему чувства неполноценности или униженности, формирует соответствующую защитную оболочку, которая связана со страхом быть униженным. Страх быть униженным запускает механизмы борьбы за признание. Это появляется и в построении отношений невротика с врачом. В этих отношениях также продолжаются процесс невротического самоутверждения пациента, его специфическая работа по поддержанию самооценки на высоком уровне, осуществляется его самовозвышение. А одним из простейших способов самовозвышения является дискредитация (унижение) других людей. Все это продолжается и в кабинете врача. Процесс психотерапии превращается в настоящую борьбу врача и пациента. Со стороны пациента это борьба с врачом за собственное превосходство, стремление дискредитировать врача. В таких условиях и появляется со стороны врача необходимость в диередитации этих защитных образований пациента.

Далее Адлер считает, что человек сам создает свою судьбу, свой характер, сам производит свою болезнь, чтобы спрятаться за ее фасадом. Сопротивление пациента связано со страхом снижения его ложной самооценки, с боязнью краха его гипертрофированного личного достоинства. Это инициирует дистанцирование невротика от надуманной им цели и уход в болезнь. Например, прикрываясь бессонницей, невротик может дистанцироваться от своей цели. Задача психотерапии, по Адлеру, состоит в том, чтобы заставить пациента осознать причины своего недуга и отказаться от своего тайного желания избавиться от ответственности за свои планы. Другими словами, задача состоит в том, чтобы добиться признания пациентом причин своего недуга. Только это вынудит его занять ответственную позицию по отношению к болезни. «Как только он признает перед врачом и прежде всего перед самим собой, что бессонница — это средство защиты, и перестанет видеть в ней некую загадочность судьбы, он должен стать ответственным, сознательно действующим или же открыто от этого отказаться» (Адлер А., 1995, с. 228 — 229).

Осознанию защитной функции бессонницы может способствовать анализ мыслей пациента в этом состоянии. Когда он не может уснуть, он может думать, например, о том, чтобы чего-нибудь добиться, не неся за это ответственность. Так шаг за шагом пациент может прийти к выводу, что целью его бессонницы является «установление дистанции к предстоящей цели» (там же, с. 230). В сущности, Адлер считает, что осознание этих защитных оранжировок невротика возможно прежде всего через их разоблачение. Задача врача состоит в том, что он дает понимание позиции пациента в его мире, демонстрирует ему его фиктивную, неразумную, логически противоречивую идею (цель), а также устраняет вытекающую из нее косность мышления.

Вместе с тем психотерапевт, согласно Адлеру, должен осторожно вытеснять пациента из его безответственной позиции и заставлять его нести ответственность за свои уловки (фикции), которые теперь не являются уже для него неосознаваемыми. Причем Адлер отмечает, что такое разъяснение должно «происходить в доброжелательной атмосфере» и «должно способствовать укреплению духа» (там же, с. 230 — 231). Такого рода утверждения, описывающие «мягкое» отношение к пациенту, также характерны для текстов Адлера. Так, он говорит о различных способностях пациентов выдерживать фрустрацию, а поэтому считает, что врачу необходимы «дар» и «умение вчувствоваться» в состояние пациента и в его отношение к врачу, о необходимости выбрать подходящее время для разъяснения защитных построений и т. п. Особенно часто Адлер останавливается на необходимости подбадривания пациентов, внушения им мужества и веры в свои силы и т. п.

Обозначенную двойственность в терапевтической стратегии Адлера можно объяснить двойственной структурой невроза, как его понимает Адлер. Он считает, что сущность невроза составляют, с одной стороны, определенный тип «неверия в свои силы» и одновременно, с другой стороны, «высокие честолюбивые цели» (там же, с. 229). И если пустые честолюбивые цели и соответствующие защитные образования надо разоблачать (и сбивать), то неверие в свои силы требует иного отношения. Веру в свои силы необходимо, напротив, взращивать. Ведь если просто разрушить невротический фасад, оставив пациента наедине со своим чувством неполноценности, то вряд ли с ним произойдут позитивные изменения. Болес того, вполне может произойти обострение невроза или вообще возникнет психоз. И это Адлер понимает, учитывает, что пациент может всегда упрекнуть врача в том, что тот все разрушил, ничего не дав взамен. И Адлер предлагает мужество, чувство общности, социально полезную работу, любовь и т. п. И эти способности в процессе терапии должны быть взращены.

Этими обстоятельствами можно объяснить двойственность высказываний Адлера о психотерапии. Там, где речь идет о разоблачении защит, Адлер занимает жесткую позицию, но, когда речь идет о развитии доверия к себе, умении опираться на свои силы, мужестве перед лицом жизненных проблем, позиция Адлер проникнута мягкостью и сочувствием. В этом смысле Адлер строит психотерапию по двум направлениям. С одной стороны, идет разоблачение защит и помощь в их осознании. Но с другой стороны, параллельно этому процессу, идет формирование доверия к себе и внутренним силам, формирование мужества для адекватной встречи с реальностью и т. п. У Фрейда такой задачи нс было. Она не появилась и в последующем развитии психоанализа. Этим отчасти можно объяснить достаточно узкий круг пациентов психоанализа. Интересно, что такая задача не возникла и в детском психоанализе. Ни Анна Фрейд, ни М. Кляйн никогда не ставили задачу формирования у ребенка доверия к себе, самоуважения, не ставили перед собой цель сформировать у ребенка мужество для решения его жизненных проблем.

Это обстоятельство можно, в частности, объяснить различием в понимании функции защиты в психотерапии Адлера и в психоанализе. Анна Фрейд вслед за 3. Фрейдом считает задачей защиты усмирение и преобразование влечений. Смысл психотерапии может здесь сводиться к осознанию собственных влечений. Для Адлера же значение защиты — это достижение безопасности и сохранение чувства собственной значимости. Анализ защит раскрывает чувство неполноценности, с которым трудно продуктивно жить, поэтому на месте чувства неполноценности должно быть сформировано чувство личной значимости.