Рисование как изобразительное письмо детей

Рисование как изобразительное письмо детей, появляющееся раньше настоящего письма, также заслуживает особого внимания с точки зрения объективной психологии.

Уже Ament последовательное развитие рисования у детей характеризовал как простое марание бумаги, схематическое рисование и индивидуализированное рисование. Затем заслуживают внимания исследования Sully, который также различает три стадии в развитии рисования. Первую стадию составляют бесформенные каракули, вторую стадию образует первичный схематический, как бы символический, рисунок, образчиком которого является лунообразная форма человеческого лица; в третьей стадии ребенок является подражателем природы, хотя часто изображает фигуры не так, как они должны быть в природе (например, всадник с двумя ногами на одной стороне).

По Lukens’y также можно различать три стадии в развитии детского рисования, но иного рода. Первая стадия до 4—5 лет характеризуется тем, что в ребенке имеется интерес к готовым рисункам, сами же дети, скорее,^[1]

интересуются лишь процессом рисования. Вторая стадия характеризуется схематическими рисунками, в которых ребенок видит много более того, что в них в действительности содержится. Это явление подобно художественной иллюзии Ланге.

В третьем, уже школьном, периоде рисунки выполняются по готовым образцам; сам же ребенок является неудачным подражателем природы.

Schreuder также различает три последовательных стадии рисования. Первый период характеризуется бессмысленным выведением штрихов взад и вперед. Во второй стадии им уже придается известный смысл своему рисованию, в третьем же периоде являются попытки действительного изображения природы.

Что касается характера самих рисунков, то излюбленным объектом рисования детей является человек в том или другом виде: верхом на лошади и т. п. Далее охотно рисуются животные и домики, реже — другие предметы и растения и еще реже — геометрические фигурки и украшения (орнамент).

Сюда относятся исследования Ament’a, К. Pappenheim’a, Schinn’a. Brown’a, Hagen’a и Chamberlain’a и Lukens’a. Кроме того, можно указать на введение в каталог «Дитя как художник» Gotze, на исследования Ricci, Perez’a, Lowenstein’a и Kerschensteiner’a.

Между прочим, делались попытки исследовать рисование детей экспериментальным путем, для чего предлагалось иллюстрировать какой-нибудь рассказ. Эти исследования, без сомнения, дают богатый материал для выяснения индивидуальных особенностей детской невропсихики.

Заслуживает внимания, что некоторыми авторами отмечается сходство детских рисунков с рисунками доисторических народов.

Вышеуказанные исследования, как мы видим, независимо от некоторых противоречий далеко еще не исчерпывают предмет, относящийся к детскому рисованию, которое часто интересовало авторов с точки зрения возможности проникнуть в субъективную сторону детской души, что. мы считаем полным большого произвола.

Стоя исключительно на объективной точке зрения, по нашему мнению, при изучении детских рисунков следует иметь в виду главным образом следующие особенности:

• 1) большую или меньшую правильность проводимых линий как выражения координации пальцевых движений;
• 2) большую или меньшую сложность рисунка как выражение более или менее развитой способности к изображению путем рисования окружающей действительности и продуктов фантазии;
• 3) большее или меньшее соответствие с действительностью изображаемого как выражение подражательной способности;
• 4) большую или меньшую точность в изображении действительности в зависимости от времени наблюдения как выражение репродуктивной способности;
• 5) большую или меньшую точность в изображении рассказанного события как выражение наблюдательности в ребенке;
• 6) большую или меньшую полноту в развитии данной темы, поставленной ребенком самому себе или заданной ему другими как выражение широты его кругозора и разнообразия сочетательной деятельности его невропсихики;
• 7) те или другие проявления творчества в детском рисунке в виде разнообразных соотношений между его отдельными частями или так называемой комбинирующей способности;
• 8) большей или меньшей отделки и изображения его частей как выражение анализирующей способности;
• 9) тех или других индивидуальных особенностей детского рисунка, зависящих от внешних условий, окружавших ребенка с первых дней его рождения;
• 10) тех или других особенностей характера детских рисунков в связи с временными внешними или внутренними условиями, воздействовавшими на организм ребенка.

Вряд ли нужно говорить, что правильная оценка детских рисунков возможна лишь при условии знакомства не только с его возрастом и физической организацией, но и с условиями его воспитания и теми или другими внешними воздействиями на него в те или другие периоды его жизни, при знании условий, приведших к рисованию, например при знакомстве с рассказом, иллюстрацией которого явился рисунок, с темой рисунка и т. п.

Без этих данных изучение детских рисунков с точки зрения психорефлексологии было бы совершенно бесплодным.

В наших исследованиях мы интересовались главным образом первоначальной эволюцией детского рисунка. Для указанной цели мы с самого начала приучали детей к правильному держанию карандаша между пальцами, без чего изучение первоначальной эволюции детского рисунка представляется крайне затруднительным и даже невозможным.

Результаты наших исследований в указанном отношении сводятся к следующему^[2]. Ранее всего у ребенка начинается рисование штрихов, затем постепенно дети переходят к рисованию каракулей, с которых начинается уже символическое рисование, так как с той или другой каракулей ребенок уже связывает определенное название.

Постепенно из каракулей создается первичный детский рисунок в виде неправильного кружка, часто с добавочной линией, одной или двумя; этот рисунок символически может изображать и ягоду, и человека, и животное, и любой вообще предмет.

За этим следует постепенное дифференцирование из общего рисунка отдельных изображений и мало-помалу развивается на месте преобладающего первоначально-символического детского рисунка изобразительное рисование, в котором, впрочем, остается еще много условностей и несоответствующих деталей.

Стечением времени развивается комбинированное рисование, самостоятельное и на заданную тему.

За этим следует проявление эстетического элемента в детском рисунке, позднейшим же является перспективное рисование.

Что касается сходства детских рисунков с живописным искусством доисторического человека, то оно, очевидно, основано на том, что законы развития искусства в жизни народов те же, что и законы развития искусства в жизни отдельных лиц. На этом основании естественно, что общие черты развития детского рисунка как бы повторяют те ступени развития человеческого искусства, которое оно проходило начиная от доисторического периода.

С другой стороны, обращает на себя внимание, как я убедился, сходство детских рисунков с рисунками некоторых хронических душевнобольных. У тех и других та же схематичность рисунка, поразительное упрощение форм, символическое значение отдельных, часто ничего не значащих, деталей, отсутствие перспективы и т. п. У душевнобольных эроников речь идет, т. обр., об упадке способности к искусству, которое представляет как бы возврат к примитивному детскому рисованию.

Заслуживает внимания, что в индивидуальной жизни ребенок начинает увлекаться картинками в очень раннем возрасте, во всяком случае раньше понимания речи, и в то же время ребенок начинает рисовать с тех пор, как ручка его станет удерживать карандаш.

В историческом ходе развития рисование у человека развилось также раньше письма, и в былое время оно явилось даже прообразом современного письма, так как первобытное письмо состояло из отдельных рисунков.

• [1] См.: Белицкий Ю. И. Опыты для определения прогрессивной усталости учеников пришкольных занятиях // Юбил. сб. тр. по психиатрии и невропатологии, посвященныхВ. М. Бехтереву. СПб. 1903. Т. 1. С. 111−124.
• [2] См.: Бехтерев В. М. Первоначальная эволюция детского рисунка в объективном изучении.СПб., 1910