Уровни культуры и культурности

Деление культуры по уровням, каким бы условным оно ни было, целесообразно. Уровень культуры — это показатель ее реального состояния, предельных возможностей ее осуществления в жизни. Используя материал лекций профессора В. В. Селиванова, прочитанных в РГИ при СПбГУ, в самом общем виде можно выделить три уровня культуры на основе доминирования (у человека, группы, социума) определенных жизненных интересов, так сказать, базовых жизненных потребностей.

Когда человек начал ощущать себя человеком, переходя от биологического состояния к социальному, то первая из осознаваемых потребностей была витальная (от лат. vita — жизнь) — потребность в собственной жизни, стремление жить и выжить. Не следует отождествлять эту потребность с биологическими инстинктами выживания и продолжения рода у животных. У людей, даже в исходной точке культурогснеза, формы и способы реализации этой потребности принципиально отличают ее от животного стремления к выживанию. Конечно, и жизнь человека обеспечивается питанием, размножением, одеждой, элементарным комфортом. Но у людей витальные потребности, хотя и являются исходными по отношению к другим потребностям (ибо заботой, скажем, о красоте, сыт нс будешь и голодного не насытишь), усложнились. Они не только были важны в начале человеческой истории, но и сейчас существенны. И они представляют собой базу низшего уровня культуры, который В. В. Селиванов условно и называл «витальным».

Этот уровень первичен, необходим, но ограничен. Человек в любую эпоху, в любом возрасте может оставаться на этом уровне культуры. Тогда все элементы действительности и культуры существуют в отношении к витальным потребностям как обеспечивающие их удовлетворение. Все интересы и страсти могут уходить сюда. Коммерсант, просто обыватель будет стремиться максимально насытить свою жизнь условиями комфорта, отдыха, развлечения, поддержки и восстановления своей жизни. При этом естественно формируется эгоцентрическое сознание, когда ценен именно «я» и те, кто со мной связан, кто важен мне (корпорация приятелей, семья). Вокруг себя человек формирует слой культуры, где порой представлены все ее сферы и элементы: мораль, религия, право, искусство, любовь, дружба. Но во всем доминируют прагматические тенденции использования, в том числе и культуры, в своих непосредственных жизненных интересах. Для слоя людей, находящихся на этом уровне, характерно использование всего престижного, эффектного, нередко и запретного. У «виталистов» обычно обостренный интерес к власти, к ее наличию и использованию для себя. На этом уровне человек чувствует себя удовлетворенно и активно действует на расширение своих практических возможностей. Главное же — что для человека этого уровня культуры характерно отношение к другим людям, в том числе и к находящимся на более высоких уровнях культуры, как к объектам корысти, выгоды. Этот уровень именно низший, он непосредственно граничит с бескультурьем, с отсутствием культуры. Люди этого уровня осваивают лишь минимум культуры.

Им присуща культурность в основном в се внешних проявлениях (требуемых обществом) и до того предела, до которого эти проявления не мешают хорошо жить, удовлетворяя витальные потребности. Поэтому попытки действительного нравственного или эстетического воспитания людей такого уровня почти бессмысленны. Для того чтобы у них проявилось осознание своего культурного несовершенства, чтобы им был доступен более высокий уровень культуры, необходимо изменить базовую потребность. А эта базовая потребность если укоренена, то очень прочно.

Второй, более высокий уровень, можно (тоже условно) обозначить как уровень специализированной культуры. В основе его — доминирование интереса к самой жизни, к какой-то из ее сторон, потребность в самореализации. Человек, выходящий на этот уровень культуры, обычно умеет что-то такое, что восхищает других, и к чему он сам приобретает сильный и устойчивый интерес. Это проявляется как реализация своих потребностей и возможностей при увлеченности каким-то делом, мастерством, профессией или даже хобби. Таким образом, удовлетворяется потребность жить жизнью своих способностей. Этим в известной мере определяется и вся система ценностей человека. Действительно интересным и ценным оказывается то, что относится к делу, где человек проявляет себя. Во имя дела, во имя страсти к нему человек может идти на жертвы и даже на самопожертвование. Это, казалось бы, очень высокий уровень культуры, который часто характерен для ученых, художников, политиков и т. д., порой считающих, что их личная страсть необычайно важна для человечества или конкретного общества. И. Кант заметил как-то: «Ученые думают, что все существуют ради них. Дворяне думают так же»^[1]. Для людей такого уровня культуры другой человек интересен и ценен не как объект корысти, но как объект профессиональной устремленности, или только в связи с ней. И, например, оказывается возможным перешагнуть через человека во имя служения искусству, науке, ради политических интересов. Дело как самопроявление оказывается ценным само по себе, ценнее человека, стоящего вне этого дела, а тем более мешающего ему. Конечно, в жизни все гораздо сложнее, в том числе и проявления данного уровня культуры.

Третий уровень В. В. Селиванов условно обозначал как уровень полноценной культуры. Доминантная базовая потребность этого уровня — потребность в жизни другого человека, увлеченность жизнью другого. Речь идет не о деятельности, так сказать, на благо общества, не об альтруизме. Яркое проявление выхода на высший уровень культуры (что возможно для каждого) — настоящая любовь, когда хочется приносить радость другому человеку. Но подобное отношение (близкое к такому) может проявляться и через профессию, и через хобби, и через что угодно. В нравственности, например, это направленность на другого даже в самооценках, обостренная совесть, милосердие, тактичность, деликатность, терпимость.

Для высшего уровня характерна направленность на культурное самообогащение, живой интерес к разнообразным явлениям культуры, не ограниченный профессиональной однобокостью. На третий уровень культуры в обществе обычно выходят немногие, действительно культурная элита. Но и возможность выхода на него, и случаи реализации этой возможности, пусть даже частичной, крайне важны.

Конечно, любые схемы грубоваты. Есть, видимо, промежуточные уровни между первым и вторым, вторым и третьим.

К сожалению, в жизни культура может быть и бывает реализованной чаще всего не на высшем уровне. Если же доминирующим оказывается низший (витальный) уровень культуры, то природа, например, является для человека просто полезной или вредной «вещью», которую можно и нужно использовать в своих интересах. Цивилизовать, обустроить, оформить, создавая отдельный искусственно-природный мирок (ферма, огород, участок, цветочки и рыбки в доме). И в то же время (если не мое) — можно истощить, захламить, отравить, уничтожить, когда это выгодно. Отношение к природе в данном случае чисто эгоистическое и всегда деятельное. Базаров в романе Тургенева «Отцы и дети» говорил, что природа — не храм, а мастерская, и человек в ней работник.

Старшему поколению людей в нашей стране памятна вырванная из контекста фраза знаменитого садовода И. Мичурина, которую тиражировали в качестве лозунга: мы не можем ждать милостей от природы, взять их у нее — наша задача! Второй уровень культуры (специализированный) предполагает бескорыстный, неутилитарный интерес к природе, желание изучать ее и сохранять в возможно более первозданном виде. А если переделать, то действительно оформить, в том числе и художественно, улучшить, обогатить. На этот уровень выходят как раз такие люди, как упомянутый Мичурин, и все те, для кого природа — скорее храм, чем мастерская. Однако обожествление природы может стать чрезмерным и само по себе и, главное, в сочетании с полным или частичным безразличием к людям, ее населяющим. Нередко это выражается в пустых призывах остановить прогресс, фактически возвращая жизнь к давно и безнадежно ушедшим формам цивилизации или даже к доцивилизационному, якобы «райскому» состоянию.

Высший уровень, действительная культура проявляется нс в этом, а в том, что природа — человеческая ценность, ценность именно в отношении к живущим в ней людям. Она в этом случае — не мастерская и не храм, не чья-то молельня, а наш общий дом. Дом, в котором живут, который не разрушают, но в нем устраиваются, желательно покомфортнее, его украшают. Человек, живя в природе, ощущая ее величие и красоту, должен одухотворяться сам и одухотворять природу, делая ее все более прекрасной и человечной.

И не только природу как окружающую среду, но и себя как природное существо: свое тело, свой разум, свою душу.

Физическая культура и гак называемая умственная, и культура чувств, — гоже разноуровневы. Для низшего уровня характерно использование и тела и ума, и даже душевных сил, ради выгоды, корысти, престижа. Например, в спорте, особенно профессиональном. Низший уровень умственной культуры обнаруживается в житейской сообразительности, здравом смысле, «втором уме» (хитрости).

На специализированном уровне физическое и умственное развитие оказываются двумя возможными сферами самопроявлсния человека, для которого жизненно важным становится само мастерство, «искусство» (в том числе и мыслительное), сама игра (и в спорте и в мысли), реализация способностей: в ловкости движений или в блеске остроумия. При этом физические способности и умственная активность обычно развиваются в специальных направлениях. Усиленное физическое развитие не предполагает столь же мощного умственного, и наоборот. Техники мыслят иначе, чем гуманитарии. Те и другие порой с трудом понимают друг друга. То же касается ученых и художников. Люди специализируются и в возможных формах порождения, и в форме выражения мысли.

Но главное — игра тела и мысли на этом уровне может оказываться самоценной. Человек, хотя и не проявляет в этом случае корыстных устремлений, но не очень интересуется и ценит других, чье бытие не связано с избранной им сферой самопроявления.

Культурой на высшем уровне физическая и умственная культуры становятся, только если они обретают ориентированность на другого человека, нравственный и эстетический смысл. Так, тело должно быть здоровым и красивым (в том числе и в свободе движений), чтобы твое нездоровье и уродство не отягощали жизнь других, не оскорбляли их взгляд и вкус. Важно, чтобы твоя телесность была радостной для тебя и для окружающих.

Культура мысли на этом уровне предполагает способность человека к се вольному полету с характерными целостностью охвата действительности, широтой кругозора, благородным умением мыслить и так выражать мысль (соответственно се предмету, задаче, условиям), чтобы она была доступна другим людям, волновала их как интересная и нужная им.

Вообще в культуре очень существенно умение выразить себя: в словах, позах, жестах, взглядах, поступках, отношениях, — в том, что называют поведением. Еще раз напомним, что культура — это во многом и есть формы: разнообразные (знаковые и значимые) формы выражения, в которых могут существовать духовные ценности. Но формы, создаваемые в жизни людей, становящиеся устойчивыми (традиционными), могут по-разному наполняться содержанием. А могут оставаться и почти пустыми, культурно бессодержательными, формализуясь до предела.

Для низшего уровня культуры свойственна как раз бедность форм выражения себя: плохое владение ими, их искажение. В го время как есть развитый выразительный литературный язык, у многих людей в ходу неряшливая, грубая, бранная (порой без всякой нужды, по привычке и только), путаная речь, с неправильным употреблением слов, выражений, ударений.

Существует множество этикетных традиций и правил. Но в массе люди до сих пор не умеют культурно есть, красиво и свободно сидеть, стоять, двигаться, носить одежду. Все это огрубляет, обедняет обстановку общения людей между собой. Во всем этом проявлен уровень культуры, граничащий с бескультурьем.

Однако можно уметь правильно говорить, вести себя согласно этикету и не находиться на высоком уровне культуры, усвоив лишь внешность культурных форм и прагматически используя их, поскольку это выгодно. Высокая культура проявляется тогда, когда, во-первых, формы эти внутренне органичны для человека, стали вполне его формами поведения: он просто не может вести себя иначе. А во-вторых, когда они помогают ему в любой обстановке оставаться воистину человеком, — содержательно, в отношениях с другими людьми, у которых в ходу могут быть иные культурные формы, иные формы выражения себя.

Важны ведь отношения между людьми. Важно, как культура на всех трех уровнях реализуется именно в них и по их поводу. Так, применительно к отношениям между полами очевидно, что на низшем уровне культуры главное — использование другого человека с целью деторождения, достижения психологического или физического комфорта (секс для собственного наслаждения). В лучшем случае — использование взаимно и по-современному «технически грамотно». Но и чувства и формы их выражения при этом грубоваты и бедноваты.

На втором уровне речь идет уже о любви как о важнейшем самопроявлении человека. Тогда, когда половая любовь в его жизни — одна из важнейших ценностей. И это столь серьезно, что из-за любви человек может жертвовать своей жизнью (правда, и чужой тоже!). Исследователи любви отмечали, что в этом случае любовь может выступать чуть ли не как своеобразная религия¹.

Страсть здесь бескорыстна, искренна и сильна. И любовь вроде бы чрезвычайно возвышенна. Но ради нее оказывается возможным нс только мучить или убивать другого человека, но и обижать родителей, оставлять детей, обмануть друга, быть немилосердным. Не по расчету, а подчиняясь диктату страсти.

Любовь на высшем уровне культуры — иная в сущности. Она проявляет прежде всего желание и умение приносить радость другому человеку. Здесь уже неважно, половая ли это любовь, хотя она может проявляться и как вполне плотское, нежное и радостное чувство. Важно, что это любовь к ближнему, конкретному человеку, от которой человеку, его близким и окружающим людям становится тепло и светло в этом мире. Такая любовь не подчиняет себе ни одного, ни другого. Она дает наивысшую свободу: в чувстве и в действиях, его проявляющих.

И уж если речь зашла о свободе, то ведь и она бывает по-разному реализованной применительно к культуре. Опять-таки, низший уровень обнаруживается, если ценна свобода, которая удобна, выгодна. В рамках существующих в обществе норм (если эти нормы не стали внутренне органичными для человека) свободы или нет, или она существенно ограничена, для пользы дела.

На втором уровне культуры свобода (воля) самоценна. И на нем появляется искушение осуществлять свободу любой ценой. В том числе и в любви. И это порой страшно. И только на третьем уровне культуры свобода проявляется как ничем не связанное выражение человечности человека. Это — его возможность и способность, желание и умение реализовать себя (жить) естественно по-человечески в отношении к миру, к другим людям. И совсем не обязательно при этом противопоставление себя существующим традициям, нормам. В той мере, в какой существующие традиции и нормы способствуют бытию и развитию культуры, они могут быть своими для культурного человека, не мешая его свободе, а помогая ей оформляться.

См.: Льюис К. С. Любовь// Вопросы философии. 1989. № 8.

Живые люди плохо укладываются даже в хорошие схемы.

Конкретный человек чаще всего в каких-то отношениях находится на одном уровне культуры, в каких-то — на другом. Но доминирует в личности, сущностно значим, всегда какой-то один из уровней. В любом обществе культура существует на всех трех. Легче всего, доступнее и обыденнее, конечно, низший уровень, витальный.

Уже находясь на уровне специализированном, жить обычно сложнее, хотя интереснее. Третий уровень для большинства людей достижим лишь в частных моментах жизни. Для отдельных личностей он бывает вполне органичным, но жить таким людям в нашем всегда несовершенном мире зачастую очень трудно.

Культура вообще требует напряжения, малокультурному человеку живется проще. Бытует, правда, расхожее представление о том, что возможно и нужно всех равно сделать (воспитать) культурными людьми, что культура должна быть доступной всем. Что касается доступности как отсутствия ограничений для приобщения к культуре — это верно. Но сделать всех в одинаковой мере культурными, видимо, никогда не удастся. В каждом обществе есть ограниченный культурный слой, для представителей которого культурное развитие является смыслом существования. В социальном отношении этот слой может быть беспомощным, в политике — наивным, в хозяйстве и быту — непрактичным. Вообще социальная значимость человека нс совпадает с его культурой. В то же время огромная масса общества довольствуется субкультурой нищеты — типом существования, при котором ограниченность культурных запросов является комфортной, духовно нищее бытие — удобным. И этой массой ценности культуры используются более или менее случайно (во время «пробежки» по Эрмитажу), хотя знаки околокультурного бытия в такой среде ценятся (нечитаемые, но «престижные» книги, крестик на шее, без веры). Освоение ценностей культуры (прежних эпох и периодов, и новых, рождающихся) людьми разных уровней культуры — это отдельная и сложная проблема, и практическая и теоретическая. Ведь даже понимание того, что является ценностью культуры, а что псевдоценностью, дается не просто. Нет однозначности в разных трактовках того, что такое ценности вообще и ценности культуры в частности. И в то же время, видимо, недаром утверждают, что «именно ценность служит основой и фундаментом всякой культуры»¹.

Сорокин П. Человек. Цивилизация. Общество. М., 1992. С. 429.

• [1] Кант И. Сочинения. В 6 т. Том 2 / под обш. ред. В. Ф. Асмуса, А. В. Гулыги, Т. И. Ойзермана. М.: Мысль, 1964. С. 202.