Исследование психологических возможностей воинов и путей их расширения

Практически во всех участвовавших во Второй мировой войне странах важнейшим направлением деятельности психологов являлся поиск путей и способов борьбы со страхом и повышения боеспособности военнослужащих.

Перед советскими психологами встала задача: как помочь командирам успешно побуждать подчиненных к смелым и отважным действиям в бою, преодолевать неуверенность, страх, укреплять дисциплину, боевой дух, воспитывать мужество, презрение к смерти. В русле этих направлений были опубликованы статьи М. II. Феофанова «Воспитание смелости и мужества» (1941), Н. Д. Левитова «Презрение к смерти рождает героев, кует победу» (1941), М. М. Рубинштейна «Рождение героя» (1945) и др. Опыт изучения и формирования у воинов высоких морально-боевых качеств был обобщен в ряде статей, опубликованных в периодических изданиях.

Например, в «Военном вестнике» — статьи «О смелости и риске», «Боевая инициатива и ее воспитание», «Подбор, воспитание и обучение разведчика» (1943), «Роль эмоций в боевой деятельности», «Воля и характер бойца», «Об инициативе и самостоятельности командиров подразделений», «К вопросу о воспитании боевой выносливости» (1944); в «Красной звезде» — статьи «Воспитание моральных качеств» (1941), «Воспитание стойкости» (1942) и др. Всего за время войны вышло несколько десятков таких статей. В них, как правило, преобладало политическое и педагогическое содержание.

На войсковую практику были непосредственно ориентированы кандидатские диссертации: Г. А. Фортунатова «Страх и его преодоление» (1942), А. К. Перова «Психология смелости и страха в связи с проблемой характера» (1945).

Глубокий психологический анализ страха, причин и форм его проявления, методов его преодоления в годы Великой Отечественной войны был дан легендарным командиром Бауыржаном Момышулы сначала в книге А. Бека «Волоколамское шоссе», а позже в его собственной книге «Психология войны».

Из литературы

Момышулы писал, что «бесстрашие как таковое вообще в природе не существует. Бесстрашных людей нет на свете. Страх присущ всему и вездесущ, свойствен не только человеку, животному… Никто, сознавая опасность смерти, не идет в бой без страха, а если иногда и идет, значит, не сознает опасности, но это не есть бесстрашие. Страх испытывает каждый и множество раз в жизни… Но как мы будем отрицать то, что присуще человеку и вполне нормально? Наоборот, изучая это чувство, мы должны ему противопоставить другое, но не нужно говорить, что страха нет. Бесстрашие и трусость — есть результат борьбы страха с долгом. Есть страх, но он преодолевается. Есть понятие боязни, есть малое и большое чувство страха. Страх преодолевается принуждением вообще. Каким принуждением? Прежде всего, внутренним, тем, что мы называем психологией личности»^[1]. Опыт Момышулы по превращению полугражданских формирований в боевые воинские подразделения и коллективы с четкой организацией и дисциплиной, а также боевых действий малых сил против превосходящих сил противника («спираль Момышулы») и по сей день изучается лидерами иррегулярных формирований и партизанских движений^[2].

Момышулы приводит в своей книге многочисленные примеры как нужно предупреждать страх, формировать у военнослужащих чувство долга, преодолевать и пресекать страх. «Инстинкт самосохранения, — пишет он, — имеет две стороны. Первая — человек бежит с целью самосохранения, вторая — человек с этой же целью нападает и защищается… Эту вторую сторону в человеке нужно развивать, так как она толкает на защиту, на нападение. Самосохранение — это благородная черта не только человека, но и всего живого. Вот почему это чувство является первородным двигателем в бою"-^.

Некоторые из этих рекомендаций многие командиры открывали для себя в бою и действовали как эмпирические психологи. В целях преодоления имевшей место в ряде случаев танко-, самолетеи минобоязни применялись такие способы психологической подготовки личного состава, как разъяснение приемов эффективных действий в условиях применения противником названных боевых средств, изучение тактико-технических данных, обкатка танками и облет самолетами, демонстрация фактов поражения нашей артиллерией и гранатами вражеских танков и др. Конечно, при этом широко не употреблялись психологические термины, не использовались уже известные и эффективные психологические приемы преодоления фобий, и все же этот опыт является весьма ценным для практики психологического обеспечения боевых действий войск.

В армии США изучению страха и боевой эффективности воинов были посвящены исследования С. Л. А. Маршалла. О масштабах этих исследований говорит тот факт, что на протяжении четырех лет систематически изучались тысячи военнослужащих четырехсот пехотных рот армии США. Методами опроса, перекрестной проверки, очной ставки, свидетельских показаний выявлялась степень участия военнослужащих в бою. Было установлено, что «из бойцов, которые в каждый момент боевых действий могут и должны пускать в ход вверенное им оружие, всего 15% ведут огонь по неприятельским позициям. Если к этой ничтожной части непосредственно действующих бойцов присоединить тех, кто проявляет какую-либо личную инициативу… то процент реальных участников боя может быть доведен до 25%"*. При этом незначительная группа реальных участников боевых действий всегда состоит из одних и тех же лиц.

В 1943 г. известный психолог Дж. Доллард подготовил и опубликовал работу «Страх в бою». В ней показана природа, причины, виды страха, определены основные пути его профилактики и купирования. Анализируя этот феномен, американские психологи исходили из того, что человеческая психика хрупка, способна выдерживать действие психотравмирующих факторов лишь в определенном интервале их значений. Позже Э. Боринг показал, что от 80 до 90% военнослужащих в боевой остановке испытывают страх в явно выраженной форме. У 25% бойцов в обстановке боя страх провоцирует тошноту, рвоту, у 10—20% — недержание кала и мочи. Психолог подполковник Дж. Аппель сформулировал рекомендации американскому военному руководству о необходимости ротации участников боевых действий в пределах 180 суток, так как после этого срока происходит их психологический слом.

Американские военные специалисты в своем подавляющем большинстве сходятся во мнении, что страх в бою — обычное, естественное явление, нормальная реакция. Он представляет собой проявление инстинкта самосохранения и позволяет выживать на поле боя. Однако, выполнив свою сигнальную функцию, он становится вредным. В 1944 г. в специальном исследовании было выявлено, что из 4500 опрошенных летчиков, штурманов, стрелков-радистов, выполнявших боевые задачи в Англии, на Сре-^[3]

диземном море, на Тихом океане, 99% испытывали выраженный страх. Более 33% офицеров и 42% солдат из числа опрошенных переживали страх во время каждого вылета, а порядка 62% офицеров и 71% солдат — в половине вылетов^[4].

Физиологические корреляты страха в порядке убывания частоты проявления располагаются так: сердцебиение, ускоренный пульс, мышечная ригидность, сухость во рту и в горле, потливость, холодный пот, урчание в желудке, частые позывы к мочеиспусканию, дрожь, боли в области кишечника, непроизвольные мочеиспускание и дефекация. Психологические проблемы, порождаемые страхом, чаще всего проявляются в виде нарушений мобильности памяти и невозможности сосредоточиться на выполняемых действиях, общего утомления, двигательного беспокойства, неадекватных реакций на резкие и неожиданные звуки, состояния подавленности и безотчетной тоски, раздражительности, потери аппетита, навязчивых воспоминаний о перипетиях боя, кошмарных снов и др.

В ходе данных испытаний был выявлен интересный феномен. Оказалось, что чувство страха нарастает с увеличением числа вылетов. Следовательно, во время войны имеет место даже не нулевая, а отрицательная адаптация к опасности (явление, обратное привыканию). В связи с этим был сделан вывод о том, что «вопреки распространенному убеждению многократное участие в боевых действиях не ведет к исчезновению страха. Бывает, что боец, в конце концов, привыкает к определенному виду опасности, но вскоре в его сознании всплывают представления, дающие повод для новой тревоги. Простое наращивание опыта боевых действий не помогает преодолеть чувства неполноценности» ^[5].

В ходе изучения феномена страха американскими психологами были уточнены условия, способствующие его проявлению: вынужденное бездействие, неизвестность и утрата надежды.

Интересный опыт практической психологической работы по преодолению страха в ходе подготовки «героев-смертников» — камикадзе — был накоплен входе войны в Японии. Если отвлечься от нравственной стороны этого явления и оценки эффективности применения смертников для решения сверхважных боевых задач в критические для судьбы государства периоды его развития, то подготовка камикадзе — это реализация психотехнологий преодоления страха смерти, изменения жизненных смыслов и ценностей, переформирования мировоззрения, программирования поведения^[6].

Ментальность и морально-этические нормы камикадзе основывались на постулатах синтоизма, буддизма и конфуцианства. Желание умереть за императора и родину проявлялось у него как единственная и естественная цель жизни, как высшее возможное достижение, сверхидея, навязчивость.

Суть психотехнологии подготовки камикадзе состояла в признании воина-камикадзе при жизни «героем посмертно» с предоставлением ему всей атрибутики героя: социального признания и наивысшего социального статуса, любви родных и близких, поклонения окружающих, обретение смысла жизни и высокой самооценки. В число камикадзе отбирали только достойных воинов, предоставляя им высшую честь — погибнуть за родину. В случае невыполнения камикадзе своей миссии, он не только лишался героического статуса, но мог превратиться в труса и изгоя.

Формированию морального духа и установок камикадзе способствовала специальная символика и ритуалы. На пуговицах униформы камикадзе были выгравированы три лепестка сакуры. На лбу они носили специальные повязки — «хатимаки» — с изображенным солнечным диском и иероглифами с патриотическим или мистическим лозунгом, например, — «Семь жизней за императора». Перед убытием на смертельное задание камикадзе выстраивались в шеренгу перед столом с белой скатертью (символ смерти), каждому из них предлагалась чашечка саке, которую камикадзе принимал обеими руками, низко кланялся и отпивал глоток. Затем им выдавалась бенто — коробочка с едой, содержащая восемь маленьких шариков из риса, называемых макидзуси. Все смертники оставляли в специальных маленьких деревянных неокрашенных шкатулках обрезки ногтей и пряди своих волос для отсылки родным, как делал каждый из японских солдат^[7].

О психологической эффективности проекта «камикадзе» свидетельствует то, что 3913 камикадзе добровольно отдали свою жизнь за родину, уничтожив 81 и повредив 195 кораблей противника^[8]. Если быть справедливыми, то Япония, вслед за нашей страной, дала миру пример массового героизма и самопожертвования. Отличие камикадзе от наших героев состоит в том, что первые знали о своем подвиге заранее и на протяжении значительного времени переживали как славу предстоящего подвига, так и драматизм смерти.

• [1] Момышулы Б. Психология войны. Алматы, 1996. С. 18.
• [2] Книга А. Бека «Волоколамское шоссе» о старшем лейтенанте Момышулы является обязательной для чтения офицерами армии США, Израиля, Кубы и ряда других государств. Ееназывали любимой книгой Че Гевара и Фиделя Кастро. На вопрос Фиделю Кастро: «КогоВы считаете самым выдающимся героем Второй мировой войны?», он ответил: «Героя книгиА. Бека „Волоколамское шоссе“». ^ Момышулы Б. Психология войны. С. 19.
• [3] Цит. по: Мокор П. X. Военная психология и реальность боя. С. 50.
• [4] 2 Мокор П. X. Военная психология и реальность боя. С. 58—59.
• [5] Там же.
• [6] Позже технология подготовки камикадзе стала использоваться при подготовке терро-ристов-смертников.
• [7] Иванов Ю. Г. Камикадзе: пилоты-смертники: японское самопожертвование во времявойны на Тихом океане. Смоленск, 2003; Березина М. Дуновения божественного ветра //Русская планета [сайт]. URL: http://rusplt.ru/worlcl/(lunoveniya-bojestvennogo-vetra-13 756.html (дата обращения: 15.01.2016).
• [8] Камикадзе совершали атаки на американские корабли, используя самолеты «Зеро», катера, начиненные взрывчаткой, а также специально созданные для этих акций 850 пилотируемых крылатых бомб «Йокосука MXY7 Ока» и пилотируемые торпеды «Кайтэн». «Ока"представлял собой аппарат с ракетным двигателем, оснащенный 1200-килограммовой бомбой. Во время нападения «Ока» поднимался в воздух самолетом «Мицубиси G4M». Когдаон оказывался в радиусе поражения и отстыковывался, пилот в режиме парения должен былподвести самолет как можно ближе к цели, включить ракетные двигатели и затем протаранить намеченный корабль на максимальной скорости.