Стихийно сложившиеся партийные группировки в обществе

Вооружённые выступления, мирные демонстрации, митинги и стихийно возникавшие уличные дискуссии разделили французское общество на противников революции и каких-либо изменений — «аристократов», умеренных сторонников революции и реформ, которые именовали себя «патриотами», крайних революционеров, сторонников насилия, которых именовали «санкюлотами». Санкюлоты (фр. sans-culottes, то есть бескюлотники) получили свое прозвище за то, что не носили кюлотов — коротких штанов — принадлежности более состоятельных слоёв, а обходились длинными грубыми штанами. Это были, как правило, выходцы их народных низов. Именно они составляли ударную силу, штурмовавшую Бастилию, участвовали в других вооружённых и невооружённых выступлениях в Париже и других городах.

Политические клубы и общества.

В начальный период Великой французской революции наиболее ярко проявилась деятельность политических клубов. Политический клуб не является изобретением французской политической культуры. Мы уже встречались с клубами-гетериями древнегреческих полисов, клубами, собиравшимися в тавернах в древнеримской республике и империи. Аналогичные клубы, ставившие не только политические, но и развлекательно-досуговые, рекреационные, коммуникационные цели, имелись в любой стране, жившей в условиях более или менее развитой политической свободы. В Новое время клубы играли важную роль в осмыслении и пропаганде революционных идей в нидерландской, английской, американской, французской революций. В условиях неразвитости средств массовой коммуникации с одной стороны, быстроизменяющейся обстановки с другой и желании людей осознать и участвовать в событиях возникла потребность в обсуждении актуальных политических проблем. Особенно ярко роль политических клубов в зарождении парламентских фракций, да и современных политических партий проявилась во время Великой французской революции.

Во Франции в период революции наиболее активные представители нижних слоёв общества для получения информации и обсуждения происходящих событий собирались в органах местного самоуправления — секциях. Представители средних и верхних, более образованных слоёв (те, кого тогда называли «публика») могли посещать салоны, журфиксы, другие частным образом организованные собрания, черпать необходимую информацию из газет. Очень часто свежие политические события обсуждались в стихийно возникавших компаниях, сидя за столиками многочисленных парижских кафе. Но политизация общества во время революционных событий была столь велика, что обычные средства общения не могли удовлетворить всех желающих. Вот почему сначала в Париже, а затем и в провинции стали быстро распространяться специальные собрания для политических дискуссий — политические клубы или общества.

Здесь уже существовало понятие о членстве, и уплачивались членские взносы, которые были достаточно высоки. Например, в Якобинском клубе вступительный взнос был определён в 12 ливров, а ежегодные взносы составляли 24 ливра. Следует отметить, что членство в одном клубе не закрывало дорогу в другие клубы, разумеется, с уплатой новых вступительных и членских взносов.

Наиболее известным в то время был Якобинский клуб. Он возник на базе клуба депутатов провинции Бретань, организованного для собраний бретонских избранников и их встреч с избирателями, приезжавшими в Париж. Размещался клуб в библиотеке монастыря святого Якоба на улице Сен-Оноре, недалеко от манежа, где заседало Национальное собрание. Постепенно в виду бурных революционных событий, известной политизации общества, а также удобного размещения бретонский клуб пополнился депутатами из других провинций и столицы, представителями парижской интеллигенции. В него вступил лидер революционной Франции, недавно вернувшийся из революционной Америки, Лафайет. На заседаниях, которые проходили ежедневно, ярко проявили себя такие ораторы, как Барнав, Бюзо, Грегуар, Дюпор, Робеспьер, братья Ламеты и др. К 1790 г. он уже назывался Якобинским клубом и насчитывал более 1200 членов. Другое, официальное название Якобинского клуба и действовавшей на его основе политической группировки и фракции в Национальном собрании — «Общество друзей конституции». Якобинцы установили связи с аналогичными клубами и обществами в провинции, пересылали туда свои издания, организовывали встречи как с отдельными гражданами, приезжавшими из различных регионов Франции, так и с депутациями, принимали и передавали в Национальное собрание жалобы и петиции от избирателей и резолюции провинциальных собраний. Якобинцы организовали в провинции более 150 отделений. У клуба ещё не было собственного печатного органа, но его члены и сочувствующие издавали такие газеты, как «Курьер» (редактор Горзас), «Революции Франции и Брабанта» (Демулен), «Французский патриот» (Бриссо), «Революции Парижа» (Прюдом) и др. Происшедший 20 июня 1791 г. так называемый «вареннский кризис», когда король был задержан при попытки бегства из страны, а члены клуба кордильеров и фракции республиканцев в Учредительном собрании потребовали изменить политическую систему страны на республиканскую, вызвал в Якобинском клубе раскол. Конституционные монархисты, которых возглавляли Лафайет, Барнав, Дюпор, братья Ламеты образовали другое политическое общество, получившее название «Клуб фельянов», так как свои заседания они проводили в монастыре фельянов, также располагавшемся недалеко от манежа.

Впрочем, клуб — это ещё не политическая партия, и членство в одном политическом клубе не закрывает дорогу в другой. Поэтому Лафайет, чувствуя излишний радикализм якобинцев, основывает со своими сторонниками (Сиейес, Кондорсе) другой клуб — Общество 1789 года, который ещё менее, чем Якобинский клуб напоминал предшественника современной политической партии. Общество 1789 года взимало ещё более высокие вступительные взносы, проводило свои заседания в роскошном помещении Пале-Рояля, а следовательно, имело более ограниченное число членов (всего шестьсот человек) и напоминало скорее закрытый для широкой публики аристократический салон, чем революционную организацию. Лидеры клуба Лафайет и Байи собрали вокруг себя умеренных революционеров, сторонников и революции и короля одновременно, то есть конституционной монархии. Членами клуба была революционно настроенная крупная буржуазия, буржуазная аристократия, люди свободных профессий. Из известных фигур этот клуб посещали Мирабо, Шапелье, Бриссо, Талейран (бывший тогда ещё в епископском сане), литераторы братья Шенье, Лакретель и др. Клуб выпускал своё издание: «Газета Общества 1789 года», которую редактировал Кондорсе. Кроме того, члены клуба имели влияние на такие крупные парижские издания, как: «Вестник» (редактор Панкук), наиболее осведомлённую «Парижскую газету», ориентированную на парижскую интеллигенцию, «Парижскую хронику» (Милен и Франсуа Ноэль). В ответ на издания крайне левых Общество 1789 года начало издавать уличные листки «Друг Революции, или филиппики» (против герцога Орлеанского), «Утренний листок», «Петушиный крик» и др.^[1]

Между этими изданиями и левыми радикалами развернулась настоящая информационная война.

Более левые, демократические позиции, чем даже революционная буржуазия, объединённая в Якобинский клуб, занимал Клуб кордельеров, возникший в апреле 1790 и носивший официальное название «Общество друзей прав человека и гражданина». Он объединял разночинцев, мелкую буржуазию, уличных торговцев, представителей интеллигенции. В этом клубе не состояли депутаты Национального собрания, туда принимали всех, в том числе «пассивных граждан», лишенных избирательных прав и даже женщин. Всего членов в Клубе кордельеров было 300−400 человек он также имел отделения в провинции. Клуб кордельеров имел связи с санкюлотами и принимал активное участие во всех их вооружённых и невооружённых выступлениях. Лидерами здесь выдвинулись Жорж Дантон и Камилл Демулен. Кордильеры критиковали Учредительное собрание за «антидемократические» акты и «цензовую» конституцию 1791 г., лишившую многих из них избирательных прав.

Другой радикально левый так называемый «Социальный клуб» и созданная на его базе боле широкая организация «Всемирная федерация друзей истины» на первый план выдвигал социальные требования. Организаторами социального клуба были аббат Клод Фоше и журналист Н. Бонвиль. Клуб издавал газету «Железные уста».

Крайне левых позиций придерживалась группа, возглавляемая врачом, пришедшим в революцию, Жан-Полем Маратом, издававшим газету «Друг народа», вокруг которой группировались левые радикалы.

На правом фланге, то есть правее позиции Лафайета и возглавляемого им Общества 1789 года находился основанный в ноябре 1790 г. «Клуб друзей монархической конституции» во главе со Станиславом Клермон-Тонером. Он помещался вблизи Пале — Рояля на Шартрской улице в Пантеоне. Сюда приходили и Мирабо, и убеждённые монархисты, такие как аббат Мори и Монтескье, аристократы Малуэ, Казалес и др. Они не только обсуждали здесь текущие события, но и вели определённую «партийную» работу: раздавали талоны бедным на получение дешёвого хлеба, пытались распространить своё влияние и монархические идеи в предместьях Парижа. Эта деятельность вызвала враждебную реакцию левых, которые организовали ряд манифестаций против роялистов. В результате весной 1791 г. Клуб друзей монархической конституции вынужден был закрыться.

Наиболее правых позиций придерживались непримиримые аристократы, не согласившиеся с утерей своих привилегий и влияния в обществе, лелеявшие надежду на насильственную контрреволюцию. Клуб

аристократов— роялистов действовал сначала в Капуцинском монастыре, а затем в так называемом Французском салоне. Он ещё более, чем Общество 1789 года, напоминал великосветский салон, чем политический клуб. Клуб не имел своего печатного издания, но целый ряд газет и листков, такие, как «Друг короля» (редактор аббат Ройу), «Всеобщая придворная городская газета» (Ботье), «Парижская газета» (Дероуз) и др. придерживались позиций аристократов.^[2]

Все группы, общества и клубы начального этапа революции можно представить в виде определённой системы, составленной по критерию убывания их радикализма и революционности, то есть слева направо:

Группа крайне левых, лидер Ж.-П. Марат;

Клуб кордельеров, лидеры Ж. Дантон, К. Демулен;

Социальный клуб, лидеры К. Фоше, Н. Бонвиль;

Якобинский клуб, лидеры братья Ламеты;

Общество 1789 года, лидер Лафайет;

Клуб друзей монархической Конституции, лидер С. Клермон-Тоннер;

Клуб аристократов-роялистов.

До мая 1790 г. отношения между наиболее влиятельными клубами: Обществом 1789 года и Якобинским клубом, или, как их именовали в Париже, между лафайетистами и ламетистами были нормальными, рабочими и даже дружескими. До осени 1790 правящей партией, возглавлявшей министерство, была партия Лафайета. Осенью король лишил его доверия и министерства, которое возглавили ламетисты. Как видим, тогда якобинцы не находились ещё под влиянием радикалов. В июне 1791 г. произошедший раскол в Якобинском клубе внёс политическое напряжение во всю систему отношений между клубами, и главный разлом теперь уже пролёг между якобинцами и фельянами.

Следует подчеркнуть, что клубы не были гомогенными политическими группировками и, тем более, только парламентскими фракциями. Несмотря на то, что Якобинский клуб был организован бретонскими депутатами, его политический уровень быстро перерос узкопровинциальные интересы, а правило свободного членства позволяло становиться членом клуба людям с различными политическими взглядами. Кроме того, как мы помним, членство в одном клубе не закрывало дорогу в другие. Многие известные деятели французской революции были членами двух или нескольких клубов. Некоторые клубы послужили базой не одной, а нескольких партий. Таким образом, клубы времен французской революции нельзя считать прямыми прародителями определённых политических партий. В этом случае схема М. Вебера: «свиты аристократии — политические клубы — политические партии» не совсем верна. Политические клубы времён Великой французской революции следует рассматривать не только как самостоятельные npontonapmuu, но и как продолжение парламентской фракции. Уже тогда они выполняли необходимые обществу и востребованные их членами определённые социальнополитические функции, включавшие:

• — продолжение, развитие и расширение деятельности парламентской фракции;
• — сплочение фракции, согласование её общей политической позиции, особенно перед голосованием важных вопросов в Национальном собрании;
• — осуществление двусторонней связи с провинциями;
• — выявление неформальных лидеров фракции и формирование ядра протопартии;
• — согласовывание программы протопартии и обсуждение конкретных решений Национального собрания;
• — рекрутирование новых членов;
• — организация поддержки независимой прессой деятельности фракции и паблисити будущей протопартии;
• — организация избирательных кампаний, в которых клубы играли роль и организации избирателей, избирательного штаба и агитационной площадки.

Как видим, функции клубов касаются и процессов сплочения и формирования фракционной организации и процессов зарождения и формирования протопартийной организации. Исходя их этого, мы можем уточнить, усложнить и развить схему партийного генезиса М. Вебера: «клики аристократии (именно клики, а не свиты, так как это понятие точнее отражает структуру и функции этих организаций) — политические клубы — парламентские фракции — современные политические партии». Разница, подчеркнём, состоит в том, что у Вебера за клубными формами партийных организаций сразу следуют современные формы партийные организации, то есть партии-корпорации, в нашей же схеме политические клубы являются предшественниками парламентских фракций, из которых и вырастают современные партии. Впрочем, такая четырёхзвенная схема характерна для организаций, названных М. Дюверже партиями внутреннего происхождения^[3], то есть партиями, выраставшими из государственных органов, например из парламентских структур. Другой вид организаций — партии внешнего происхождения^[4], выраставший из гражданского общества, как например социалистические партии из рабочего движения, как правило, вообще не вписывается в схему Вебера.

• [1] Матьсз Альбер. Французская революция. — Ростов-на-Дону. 1995. —С. 99−109.
• [2] Всемирная История. В 10 тт. — М., 1959. Т. VI. — С. 27−30.
• [3] Дюверже М. Политические партии. — М., 2000. — С. 22−29.
• [4] Там же. — С. 29−37.