Философская герменевтика Гадамера

По мнению Ганса-Георга Гадамера (1900—2002), именно эти идеи Хайдеггера и оказали влияние на возникновение собственно философской герменевтики как явления качественно нового, принципиально отличного как от протестантской герменевтики, так и от методологической герменевтики нового времени. По Гадамеру, философская герменевтика не занимается проблемой метода, с помощью которого можно было бы осуществить «более правильную» интерпретацию. Она принципиально выходит за пределы этого понятия и пытается описать, скорее, те трансцендентальные элементы познания, которые не поддаются методическому постижению, но внутренне присущи всякому опыту и любой научной методике По существу, герменевтика, которую разрабатывал Гадамер, является развитием дескриптивной феноменологии. Она пытается осознать то, что предшествует всякой науке, и ставит вопрос кантовского типа, вопрос об условиях возможности познания и понимания.

Утверждая процессуальный характер понимания и настаивая на том, что понимающий идет к пониманию через диалог с Другим, Гадамер расширяет область применимости герменевтических процедур, обеспечивающих понимание. Ядром данных процедур является установка, названная им «благочестием вопрошания». Основой понимания является «искусство слушать», базирующееся, в свою очередь, на «искусстве вопрошать». Гадамеровский призыв к «благочестивому вопрошанию» — не просто воззвание к толерантности. Истоки этой установки усматриваются в гадамеровской феноменологической концепции истины. Подлинное вопрошание включает в себя предположение о неисчерпаемости познания. Приближение к истине возможно лишь на путях поэтапного вопрошания и поэтапного познания. Истина множественна, но любой человек обладает лишь ее ограниченной частью, причем каждому доступны определенные аспекты бытия, составляющие вместе некий порядок. Следовательно, Другой всегда может быть прав, поскольку, возможно, имеет не меньшее отношение к порядку бытия. Вступая в коммуникацию с ним, можно столкнуться с иным образом мира, иным фрагментом разбитой на части, разделенной на обломки истины. Однако все потоки познания сущностно едины и нуждаются в интеграции, после которой порядок точек зрения восстанавливается, и возникают новые возможности познания.

Кроме того, неисчерпаемо познание и любого феномена, и артефакта, что делает приближение к образу Другого «поэтапным». Вначале этот образ может быть неточным, искаженным собственным «предвосхищением». Но бояться этого не стоит — важно лишь не останавливаться в познании Другого. Преодоление границ — стимул для вопрошания и мышления, дающий возможность двигаться дальше. Непрерывность процесса, включающего единство познания как предпосылку для понимания. Другого через взаимодействие, обеспечивает постижение «сути дела» и эволюцию каждого из познающих. При «доброжелательном» вопрошании, нацеленном не на то, чтобы «озадачить или посрамить противника», а на поиск некоей фактической истины, сути дела, вступая в коммуникацию с Другим, можно не только познать через Другого самого себя, не только «продвинуться» к пониманию Другого, но и «подобраться» к сути дела, которая находится «посредине между собеседниками». В этом случае «взаимопонимание, объединяя собеседников, преображает их так, что они уже не являются более тем, чем были раньше».

Более того, по Гадамеру, возможность взаимопонимания обеспечивается сущностной диалогичностью и «необманчивостью» естественного языка, т. е. его способностью обеспечивать сообщение. Непрерывность предания делает язык «местом» возможной истины и фактической понятости. Общность «языкового предания», связывающая говорящих, обусловливает предпонимание, превращающее разговор в ситуацию изначального согласия. Разрабатывая принципы «герменевтического диалога», Гадамер опирался на опыт искусства, истории и языка, показав ограниченность применения понятий объекта и объективности. Эти понятия недостаточны там, где речь идет не об овладении предметом, но о возвращении причастности смыслу, которое и называется пониманием. Интерпретатор идет к пониманию объекта, отталкиваясь от своего собственного опыта, перемещая объект в свой собственный духовный горизонт Интерпретатор не может абстрагироваться от своей собственной субъективности.

Таким образом, процесс понимания нельзя отделить от субъекта понимания, но и объект не может быть адекватно понят без субъекта. Гадамер фиксирует не только историчность предмета интерпретации, но и историчность самого интерпретатора. В интерпретации неизбежно действенной оказывается и точка зрения интерпретатора, связанная с историческими обстоятельствами деятельности, связанной как с теоретическими, так и с фактическими условиями такого предприятия. Рефлексия по поводу как теоретических условий, так и осознания собственной исторически предопределенной точки зрения становится, тем самым, необходимой составной частью знакомства с историческим феноменом.

С точки зрения философской герменевтики позиция интерпретатора уже задана определенными установками, которые Гадамер называет антиципацией1. Другими словами, интерпретатор оказывается частью, фрагментом того, что он интерпретирует. Он является частью целого. Наше познание зависит от исторически обусловленных предпосылок. Понимание же возможно лишь при восприятии целого; исходя из которого только и становятся понятными соответствующие^[1] манифестации человеческого духа. Но сами эти предпосылки обладают субъективным характером. Можно обозначить их особым образом в качестве «предрассудков» или указать лишь на бесспорность того, что наше мышление и воля, наши вопросы и понимание носят ярко выраженный исторический характер. В любом случае, здесь «вступает в игру» конкретная субъективность, которая только и может оправдать представление об актуальности понимания. Итак, философская герменевтика вопрошает не о происхождении, а о восприятии произведения (текста, события) в соответствующей — то есть понимающей — современности. Центр интереса в интерпретации произведения смещается на историю воздействий произведения на последующую традицию. Герменевтика отделяет историчность как таковую от истории влияний и истории восприятий. Благодаря этому методическому приему она становится методологией не только филологии, но и гуманитарного знания в целом. Концепция Гадамера, особенно выдвинутый им тезис об универсальности герменевтики, вызвали в конце 1960;х — начале 1970;х гг. критические возражения многих немецких философов, защищавших позиции самых разных школ. Наиболее значимой является критика герменевтики со стороны двух философских направлений: критической теории, позиции которой в споре с Гадамером защищал Юрген Хабермас (р. 1929), и деконструктивизма, представленного в данной дискуссии преимущественно Жаком Деррида и его американскими последователями. Эти дискуссии сыграли особую роль в развитии философской герменевтики Гадамера, постоянно конкретизировавшего и детализировавшего свою позицию в ходе активной полемики с оппонентами.

• [1] Антиципация — предвосхищение; предугадывание событий; опережение в познании.