Философия в постколониальную эпоху

Несомненно, что годы западного лидерства в литературе по африканской мысли оставили заметную инкрустацию на местных концептуальных структурах, которым часто приписывается отсутствие систематической борьбы за подлинную национальную мысль. Плохо согласовываются с африканскими традиционными привычками мысли, которые отстаивают эмпирические и дуалистические психофизические концепции, что еще раз подтверждает необходимость проведения «концептуальной деколонизации» (Виреду), необходимой как предварительная стадия на пути к выполнению исторических задач, стоящих перед современной африканской философией. Сознается необходимость зафиксировать быстро меняющиеся или исчезающие элементы культуры, обычаи и традиции Черной Африки, зачастую неизвестные молодому поколению африканцев. Учитывая многообразие языков в Африке, даже в рамках одного современного национального государства, можно поставить вопрос: в какой степени особенности одного языка (например, зулу, хауса, или га) учитывают своеобразие и лингвистические особенности при понимании другого (например, коса, йоруба, или акан)? А как быть, если в диаспоре африканцев коренным языком является английский, французский или португальский? Наконец, интересно, как разные мыслители вносят в рецепт для концептуальной деколонизации роль рядовых языков?

В дополнение к традиционной мысли кенийский философ Одера Орука предложил типологию тенденций в современной африканской философии. Он выделяет четыре тенденции и дает им такие названия:

• 1) этнофилософия;
• 2) философская проницательность;
• 3) националистически-идеологическая философия;
• 4) профессиональная философия.

Впоследствии он увеличил их число до шести, добавив «герменевтическую философию» и «художественную или литературную философию». По мнению Орука, «художественная или литературная философия» означает не только явные философские рефлексии, вырастающие самопроизвольно время от времени из творческого духа современной Африки, примером чему может служить работа «Миф, литература и африканский мир» (1976) Вола Шойинки, но также и неявная философия, скрытая в мифах, легендах, баснях, притчах, афоризмах, а также в поэмах, пьесах, романах и других художественных произведениях. Цель герменевтического подхода — представить истинное изображение африканской традиционной мысли. Согласно схеме Оруки, работа мыслителей — государственных деятелей подпадает под националистическо-идеологическую философию, в то время как изучение традиционной мысли может подпадать под философскую мудрость или этнофилософию, если эти термины лишены каких-либо уничижительных коннотаций. Но этнофилософия тоже становится частью работы профессионалов.

Орука своей типологией символизирует смысл ценности интенсивного взаимодействия между профессиональной философией, с одной стороны, искусством и литературой, с другой, источника интеллектуального богатства в других традициях. Такой способ является относительно новым для Африки, показывающим, что африканская философия должна осуществляться самими африканцами и применяться для (возможно, и не только) проблем африканских стран (М. Тоува). Герменевтический подход представлен в работах Т. Серекеберхана, О. Около, Ф. Фанона, Л. Харриса, Л. Утлава и В. Мудимбе.

При герменевтическом подходе философия принимает живой опыт в качестве отправной точки. Жизнь большинства африканцев связана с попытками справиться с вездесущими последствиями культурного и экономического империализма Европы. Таким образом, главная цель африканской философии для этого подхода заключается в том, чтобы добиться освобождения от травм, нанесенных европейской гегемонией. Традиционные верования и устный дискурс, не только ценны сами по себе, но вносят большой вклад в это освобождение.

Особый интерес вызывает работа Гиеки «Философия, логика и язык Акан». Отрицая любую априорную релятивизацию философских тезисов по частным языкам, Гиеки указывает, что рассуждения на разных языках могут затрагивать судьбу философского тезиса или проблемы. В одном из примеров он доказывает, что в дискурсе акан создается концептуальная ситуация, вроде онтологического аргумента св. Ансельма о существовании Бога. В том же духе проблема обсуждалась и К. Виреду (1987). Халлен и Содипо (1986), Халлен (2000) представляют методологические новшества в современном исследовании эпистемологии африканской философии. Они провели экспертизу нигерийских традиционных целителей (известных как onisegun), признанных мастеров мысли йоруба, и показали их не только информантами, привычными в академическом антропологическом исследовании, но также равными философам, и вели долгие дискуссии с ними о семантике и неких философски очень важных понятиях йоруба. Орука использует аргументы, отличные от доказательств его коллег. Для него йоруба из племени бабалаво, которых интервьюировали Халлен и Содипо, — мудрецы только в смысле некритичных хранителей традиционной мудрости, как, например, оготеммелли из племени догонов. Другая проблема касается разногласий в ясном понимании различий между мудрецом как критическим мыслителем и мудрецом как нерефлексивным хранителем народной мудрости.

Эти выводы были бы сомнительны, если бы не факт, что почти все население Африки составляют последователи традиционных местных культов (правда, население Северной Африки почти поголовно исповедует ислам, где традиционные местные культы в чистом виде вовсе отсутствуют). Далее, необходимо учитывать то обстоятельство, что в преобладающей массе своей африканцы — христиане и мусульмане — фактически в большой или меньшей степени двоеверны. Независимые государства к югу от Сахары включают пространства саванн, население которых — скотоводы-кочевники берберы. Если земледельцы придерживаются традиционных культов, либо частично христианства, то кочевники — почти исключительно мусульмане. Формально числящиеся христианами африканцы выполняют христианские обряды и посещают церковь, но параллельно с этим совершают обряды традиционных местных религий. То же относится и к значительной части мусульман, живущих к югу от Сахары. Особенно устойчивы культы предков и аграрные культы, не говоря уже о распространении так называемых суеверий — веры в силу колдовских приемов и снадобий, а также фетишей — амулетов, оберегов и т. п.