Бог и человек, вечность и время в учении Аврелия Августина

Персонализм, свойственный средневековой религиозности, характерным образом отразился в размышлениях Аврелия Августина (354— 430), одного из главных христианских богословов латинского Запада периода патристики. В его известном сочинении «Исповедь» представлена драматичная история долгого и сложного пути мыслителя к вере. Он стремился постичь глубины собственной личности, «бездну» человеческой души. При этом психологические переживания Августина были сопряжены с религиозными откровениями. Так раскрывалась своеобразная идея христианского персонализма.

Порядок космоса, вселенская гармония универсума в миросозерцании Августина отступают на второй план, они не исчерпывают исторической драмы человечества. Вся суть проекции божественного творения концентрируется вокруг судеб человека. Он занимает особое место в мироздании и как бы центрирует универсум. Человек связывает времена, его позиция во Вселенной обусловлена не только стремлением к спасительной вечности, но и пониманием временности, конечности всего сотворенного сущего. Он раздвоен и обречен жить в двух мирах, что определяет динамизм исторических событий. Данные интерпретации были развернуты Августином в объемном, но незавершенном трактате «О Граде Божьем». Согласно его учению, человек обладает особыми способностями: ожидания, внимания и памяти. С их помощью он удерживает восприятие времени в единой перспективе длительности прошлого, о котором мы помним, настоящего, которое мы непосредственно переживаем и будущего, на которое мы надеемся и уповаем. Тем самым человек оказывается способен преодолеть парадокс времени, так как, когда мы вопрошаем о некотором моменте сейчас, он уже ускользает в прошедшее, но именно способность помнить, как и возможность ожидать будущих событий, позволяет нам схватывать время в его текучести. Подобная психологическая версия интерпретации времени у Августина переводит проблему из плана космического восприятия в исторический, когда место совершенного и замкнутого в себе космоса занимает перспектива событий священной истории. При этом историчность в понимании Августина укоренена в вечность как исток времени вообще и задается герменевтикой библейских событий.

Человеческое сообщество в своем становлении проходит шесть стадий, подобно шести дням творения. Их периодизация задается соответствующими этапами библейской истории. Первый период — это время от Адама до гибели человечества в водах Всемирного потопа, второй длится до эпохи Авраама, заключившего «завет» с Богом, третий — до царства Давида, четвертый — до Вавилонского пленения, пятый — до Рождества Христова, шестой продолжается до Страшного суда, а седьмой завершит земную историю. Таким образом, развитие человечества предопределено. Но это не означает, что история в концепции Августина лишена внутреннего динамизма. Напротив, он считал, что ее осуществление предполагает борьбу двух градов — земного и небесного. В одном господствуют эгоисты, которые презрели Бога и Его заповеди, в другом живут праведники, которые любят Бога до презрения к себе.

Два Града соприсутствуют в условиях этого века. Война и противоборство, подчинение одних и господство других стали основой земного человеческого сообщества. Причиной тому служит принципиальная нехватка богатств и удовольствий, так как человек неизбывно испытывает нужду, сколько бы он ни имел и чем бы ни владел. По сути, именно в силу преобладающих эгоистических интенций членов земного града в нем, в принципе, невозможно примирение и согласие между людьми. Однако Августин не осуждал государство и не рассматривал всякую социальную организацию как неотъемлемое зло. Он считал, что пища и кров являются необходимыми благами для жизни человека, но они могут быть приобретены только через совместные усилия людей. Властители управляют государством лишь с помощью той справедливости, которая ограничена их уровнем понимания, то есть несовершенной. Но он призывал подчиняться светским правителям, потому что они воздают должное добродетели и преследуют порок, если не по собственному намерению, то как невольные приверженцы божественного провидения, действия Бога в мире. Несмотря на все превратности политики Римской империи в отношении христиан и завоеванных народов, государство, в его понимании, сохраняло позитивное значение: оно несло в себе непостижимый телеологический смысл, обусловленный провиденциальным ходом истории. В целом, всякая несправедливость, как в глобальном политическом аспекте, так и в частном порядке, индивидуальных отношений между людьми будет обязательно и неизбежно наказана, и всем воздастся по заслугам. Так полагал средневековый мыслитель.