Поведенческие и физикалистские направления

Психология как наука о поведении и физических гештальтах

Начиная с 10-х гг. XX в. изучение образов представлений, восприятия, внимания и мышления резко затормозилось. «Попробуйте доказать мне, — писал основатель бихевиоризма Джон Уотсон (1878— 1958), — что вы обладаете зрительными представлениями, слуховыми представлениями или какими-либо другими видами психических (бестелесных) процессов. До сих пор у меня есть лишь ваши невероятные и решительно ничем не подкрепленные заявления, что вы обладаете всем этим. Наука же нуждается в объективных доказательствах, которые только и могут служить надежной основой для ее теорий» (Watson. 1928. Р. 75). Американский бихевиоризм и немецкая («берлинская») школа гештальтпсихологии независимо друг от друга, но практически одновременно предприняли попытку построения психологии как естественнонаучной дисциплины.

Появление бихевиоризма было связано, во-первых, с критикой вунатовской психологии, которую прагматизм вел начиная с 1880-х гг. Уже тогда Чарльз Пирс отрицал прямую доступность знания о внутреннем мире: «Нет оснований для веры в возможность интроспекции, и, следовательно, единственный способ изучения психологических вопросов состоит в анализе внешних фактов» (Peirce. 1931—1958. Vol. 3. Р. 47). К концу жизни эта точка зрения стала оказывать все большее влияние и на Джеймса, хотя ни тот, ни другой не отрицали традиционное понимание предмета психологии как науки о феноменах сознания. Вторым, собственно научным источником и даже образцом методологии исследования стали работы Нобелевского лауреата (1901) по физиологии Ивана Петровича Павлова (1849—1936), доказавшего возможность исследования научения (формированияусловныхрефлексов) в рамках строго объективного, физикалистского анализа поведения. Именно Павлов стал штрафовать своих сотрудников за использование менталистской, то есть основанной на понятиях психологии сознания терминологии. Наконец, третьим, прежде всего историко-культурным фактором стала популяризация в США (в результате активной поддержки ученика Вундта Стэнли Холла) идей создателя психоанализа Зигмунда Фрейда (1856—1939) и его последователей^[1].

Хорошим примером могут служить работы ученика Джеймса, видного представителя функционализма Эдварда Л. Торндайка, сформулировавшего три общих закона научения у человека и животных:

закон эффекта — реакции на некоторую ситуацию («стимул»), которые получают положительное подкрепление, постепенно закрепляются и становятся привычными ответами на эту ситуацию;

закон готовности — серия последовательно подкрепляемых реакций постепенно образует цепной рефлекс;

закон упражнения — ассоциативные связи между стимулами и реакциями укрепляются при повторении и ослабевают при его отсутствии.

С помощью этих законов, как считал Торндайк, можно объяснить усложнение поведения в процессах развития, не прибегая к традиционной терминологии психологии сознания. Законы научения Торндайка стали основой для описания процессов так называемого оперантного научения в бихевиоризме и необихевиоризме (см. 1.3.2).

Гештальтпсихология была более радикальным направлением психологической мысли, чем бихевиоризм. Уотсон и его наиболее известный последователь Б. Ф. Скиннер (1904—1992) не сомневались в валидности аналитического метода, восстанавливая в терминах стимулов и реакций сенсуалистскую модель пассивного («пустого») организма. Основатель гештальтпсихологии Макс Вертхаймер (1880—1943) и его наиболее известные последователи (В. Кёлер, К. Коффка, К. Левин, К. Дункер) получили широкое философское и естественно-научное образование. В философии гештальтистов привлекали идеи Канта об априорных формах созерцания, а также современной им феноменологии. Образцом научных исследований стала физика. Институт психологии Берлинского университета, созданный при поддержке ректора этого университета Гельмгольца, был (и до сих пор остается) частью физического факультета. Коллегами гештальтпсихологов по факультету были Нобелевские лауреаты по физике Макс Планк и Альберт Эйнштейн. Это, в частности, позволило Вертхаймеру провести основанный на личных беседах с Эйнштейном анализ истории создания теории относительности (см. 8.3.2). Физическая наука в целом находилась тогда в состоянии беспрецедентного подъема. Ее понятия, прежде всего понятие поля, не могли не быть привлекательны для людей, которые были способны ими воспользоваться. Это объясняет многое в том, что и как гештальтисты собирались изменить в психологии.

Они не только отказались от терминологии менталистской психологии, но и выдвинули программу изучения априорных качеств целостпостных форм — Gestaltqualitaeten, описанных ранее в физике Э. Махом и в философии учеником Брентано Христианом фон Эренфельсом. Таким качеством целостности, например, обладает мелодия. Она легко узнается нами при проигрывании в другом музыкальном ключе, хотя при этом меняются все физические звуки, а следовательно, и предполагаемые сенсорные составляющие восприятия (или «ощущения»). Целостным гештальтом является любое наше восприятие, так как воспринимаемая картина неизбежно организуется нами на имеющую «характер предмета» (и феноменально как бы выступающую вперед) фигуру и имеющий «характер субстанции» (и как бы продолжающийся за фигурой) фон. Само описание фигуры и фона было введено ранее в психологию датчанином Эдгаром Рубином — одним из учителей создателя квантовой механики Нильса Бора. Гештальтпсихологами были выявлены основные закономерности такого разделения. С их точки зрения, разделение феноменального (воспринимаемого) поля на фигуру и фон — объективный процесс, определяемый так называемыми законами перцептивной организации.

Первоначально Вертхаймером было выделено 6 таких законов, которые затем стали объединять в некоторый единый «закон прегнантности». Объекты, которые:

• 1) расположены близко друг к другу («закон близости»);
• 2) имеют похожие яркостные и цветовые характеристики («сходства»);
• 3) ограничивают небольшую, замкнутую («замкнутости»);
• 4) и симметричную область («симметрии»);
• 5) естественно продолжают друг друга («хорошего продолжения»);
• 6) движутся примерно с равной скоростью в одном направлении («общей судьбы»),

скорее будут восприняты как единое целое, или фигура, а не как разрозненные элементы среды, или фон (рис. 1.2А)^[2].

Рис. 1.2. Примеры перцептивной организации:

А. Законы близости, сходства, хорошего продолжения и симметрии;

Б. Какой хорошо знакомый объект содержится в данной конфигурации?

Надо сказать, что в психологическом сообществе гештальтисты были настоящими «возмутителями спокойствия». Прежде всего они высмеяли попытки описания ощущений как «сырых» элементов сознания. В этой критике Вольфганг Кёлер (1886—1967) во многом опирался на более ранние соображения Канта (см. 1.1.3). Далее, в лице Курта Коффки (1886—1941) гештальтпсихологи выступили против умозрительной концепции «уровней сознания» («эйдетики») марбургской психологической школы (эта концепция позднее стала официальной психологической доктриной национал-социализма — см. 5.3.1).

Они критиковали попытки объяснить целостность восприятия существованием некоторых иерархических более высоких образований, объединяющих нижележащие элементы или процессы (именно так объясняли возникновение качеств гештальта австрийские психологи, представители школы Граца А. Майнонг и В. Бенусси). Аналогично, один из оппонентов гештальтпсихологии Г. Э. Мюллер предположил, что образование гештальтов — результат быстрых сдвигов фокуса внимания от одних элементов к другим по типу процесса сканирования, встречающегося в современных моделях переработки информации человеком (см. 3.2.1). Уже в случае восприятия слов, как считал Кёлер, это требует чрезмерно сложного управления — в дополнение к отдельным актам внимания к буквам нужен еще один акт для объединения их в целое. Целое первично по отношению к элементам, подобно тому как кантианские категории пространства и времени первичны по отношению к любому акту восприятия.

В своих работах гештальтпсихологи не уставали критиковать метод аналитической интроспекции, отрицали роль прошлого (ассоциативного) опыта и сильно сомневались в полезности таких центральных для традиционной психологии сознания понятий, как «ощущение», «внимание» и «бессознательные умозаключения». Не ограничиваясь критическим анализом, гештальтпсихологи обосновывали свои утверждения с помощью простых демонстративных примеров. На рис. 1.2Б показана конфигурация, содержащая некоторый, очень хорошо известный каждому читателю из прошлого опыта объект. Однако практически никому не удается спонтанно его обнаружить (речь идет о цифре «4» на пересечении горизонтальной линии и двух окружностей). Данный эффект маскировки знакомого объекта объясняется тем, что законы перцептивной организации (в данном случае речь идет о законе хорошего продолжения) несоизмеримо сильнее влияют на структурирование нашего восприятия, чем прошлый опыт и предположительно связанные с ним «ассоциативные тенденции».

Новизна исследовательской программы гештальтпсихологов состояла и в том, что они призывали двигаться «от сложного к простому», а не «от простого к сложному» (см. 1.4.2). С этой точки зрения можно сравнить элементаристский подход к объяснению решения задач в вюрцбургской школе и особенно в бихевиоризме с пониманием мышления гештальтпсихологами. Для них мышление было процессом, имеющим, подобно мелодии, начальные, промежуточные и финальные фазы. Основу финальной фазы составлял инсайт (английский перевод немецкого термина Einsicht) — целостное переструктурирование проблемной ситуации, после которого решение становилось очевидным. Решение задач по типу инсайта у животных было обнаружено Кёлером в его исследованиях интеллекта человекообразных обезьян (шимпанзе вида Pan trogloditis), которые проводились им во время интернирования на острове Тенерифе с 1913 по 1920 г. Творческий характер мышления человека был особенно убедительно продемонстрирован на материале решения задач одним из учеников Вертхаймера и Кёлера, Карлом Дункером (1896—1940)^[3].

Результаты этих работ имели фундаментальное общеметодологическое значение. Они первыми показали, что обходные пути часто короче прямых, а простые решения неадекватны в сложных ситуациях или в стратегической перспективе (см. 8.3.2 и 8.4.2). Такое понимание мышления разительно отличалось от описания процессов решения задач их современниками и главными оппонентами — бихевиористами, которые считали, что процессы решения задач основаны на механическом повторении проб и ошибок. В конце жизни Вертхаймер и Дункер заинтересовались проблемой природы морали и человеческих ценностей, подготовив своими работами условия для возникновения гуманистической психологии. Берлинская школа довольно быстро стала элитарной группой внутри мировой психологии. Не случайно столь тесными были многолетние научные и личные контакты гештальтпсихологов с ведущими американскими психологами, Э. Толменом (см. 1.3.3) и Дж.Дж. Гибсоном (см. 9.3.1), а также с представителями Московской школы культурно-исторической психологии во главе с Л. С. Выготским и А. Р. Лурия (Scheerer. 1980).

• [1] В том, что касается собственно экспериментальных исследований познавательных процессов, вызывает понимание позиция Эйнштейна, отмечавшего, что он ценитДостоевского как ученого, а Фрейда как писателя. Психоанализ оказал, однако, заметноевлияние на современные теоретические модели памяти и внимания, особенно на такназываемый энергетический подход, рассматривающий внимание в качестве недифференцированного «пула ментальных ресурсов» (см. 4.3.1). Кроме того, в своем раннем"Проекте научной психологии" Фрейд (Freud. 1895/1981) предсказал современное значение нейросетевых и нейрогуморалъных исследований (см. 2.3.3 и 9.4.3).
• [2] Разделение на фигуру и фон не только универсально для нашего восприятия (присутствуя, например, в восприятии музыки — Sloboda. 2003), но и далеко выходитза рамки пёрцептивных эффектов. Так, в эмоциональной сфере ему соответствуют понятия «чувство» и «настроение». В начале XXI в. это различение продолжает оставатьсяодной из важнейших проблем психологии, лингвистики и когнитивной науки в целом (см. 3.3.1, 7.3.2 и 8.1.2). Хотя новые исследования во многом дополняют классическиевзгляды, их основное содержание остается неизменным, за одним исключением. Описывая законы перцептивной организации, гештальтпсихологи пытались избежать использования менталистского термина «внимание». Современными авторами те же самыеэффекты зачастую трактуются как проявление внимания (см. 4.2.2).
• [3] В наиболее известной из дункеровских задач испытуемым предлагалось найтиметод разрушения раковой опухоли внутренних органов с помощью внешнего источника радиации без повреждения здоровых тканей (см. 8.2.1).