Основные линии интерпретации феномена элит во второй половине XX в
Ценностные теории элиты существенно разнятся в представлениях об идеальном типе правления, конкретных политико-управленческих аспектах. Однако общим для них знаменателем является постулат о том, что элита есть сообщество наидостойнейших во всех отношениях представителей общества, обладающих наиболее выдающимися способностями в различных сферах. Ценностные теории находят аргументы в имеющих… Читать ещё >
Основные линии интерпретации феномена элит во второй половине XX в (реферат, курсовая, диплом, контрольная)
В течение XX столетия было издано огромное количество работ, посвященных проблеме формирования и функционирования элит; изучение элит стало одним из ведущих направлений западной политической науки. При этом следует отметить значительные расхождения в определении самого термина «элита», наличие различных толкований дихотомии элита — масса и соотношения элита — правящий класс; неодинаковую аксиологическую нагрузку термина «элита» в трудах различных авторов, расхождений в описании способов рекрутирования элит и их структуры в современном обществе. Изучение элит во второй половине XX в. породило разнообразную по теоретическим подходам литературу об элитах и власти. В целях обобщенного анализа элитистских концепций представим их схематичную типологизацию, которая, впрочем, не исключает и иные классификации.
Исторически первой можно считать сложившуюся прежде всего в русле культурологического подхода ценностную (или меритократическую) интерпретацию элиты, берущую начало в концепции В. Парето и исходящую из представления о доминировании аксиологического принципа в процессе рекрутирования элит. Манифестом этого подхода можно считать концепцию Хосе Ортега-и-Гассета (Jose Ortega у Gasset), полагавшего, что вхождение в элиту есть свидетельство особой личной одаренности, избранности. К этой точке зрения близка позиция Артура Шопенгауэра (Arthur Schopenhauer): «На свете существует три аристократии: 1) аристократия рождения и ранга; 2) денежная аристократия и 3) аристократия ума и таланта. Последняя и есть собственно самая знатная и именитая»[1].
Ценностные теории элиты существенно разнятся в представлениях об идеальном типе правления, конкретных политико-управленческих аспектах. Однако общим для них знаменателем является постулат о том, что элита есть сообщество наидостойнейших во всех отношениях представителей общества, обладающих наиболее выдающимися способностями в различных сферах. Ценностные теории находят аргументы в имеющих солидный исторический стаж представлениях, в том числе мифологических, о носителях верховной власти как наделенных превосходными, порой сверхъестественными, качествами. Сторонники ценностных концепций считают, что вхождение в элиту не есть произвольный или насильственный процесс, а обусловленное естественным отбором приобщение наиболее одаренных личностей к рычагам управления. Именно элите принадлежит абсолютное большинство открытий и изобретений, именно она является локомотивом общественного прогресса, поэтому задачи общества наиболее эффективно решает его элита, интересы элиты и общества совпадают. Следовательно, в интересах всего общества — всемерно совершенствовать механизмы поиска наиболее одаренных личностей, расширять пути и способы их социальной поддержки.
Сторонники ценностного подхода считают, что между подобными установками и завоеваниями демократии нет противоречий, ибо фундаментальным основанием демократии является равенство стартовых условий, а не результатов деятельности, которые будут неизбежно разниться вследствие неравноценной одаренности людей. Задача рационального управления — не бороться с теориями элит, а формировать продуктивную элиту, которая всегда составляет меньшинство.
Другим направлением изучения элит является структурно-функциональный подход, основанный на приоритетности «позиционного» («альтиметрического» в терминологии Дж. Сартори) и десизионного критериев выделения элит. В рамках данного подхода элита — это сообщество, занимающее высшие позиции в системе ключевых социальных институтов (позиционный подход) и/или оказывающее приоритетное влияние на принятие важнейший решений (десизионный критерий).
В рамках этого подхода характеристика властной элиты нередко приобретает критический леворадикальный оттенок. К числу сторонников этого направления можно отнести Ч. Р. Миллса, Дж.У. Домхоффа, Ф. Хантера, М. Паренти, отчасти P.-Ж. Шварценберга, П. Бирнбаума, Ж. Мейно, П. Бахраха, У. Гентсмена, Р. Милибанда.
Наиболее полное выражение это направление нашло в работе Чарлза Райта Миллса (Charles Wright Mills) «Властвующая элита». Выделяя в системе социальных институтов в качестве важнейших государство, крупные экономические корпорации и армию, Р. Миллс полагал, что руководство этих институтов и составляет правящую элиту. Руководители трех взаимопроникающих институтов образуют «треугольник власти», «элиту власти», которая принимает решения. Роже-Жерар Шварценберг (Roger-Gerard Schwartzenberg) полагает, что «треугольник власти» во Франции включает политическую власть, высшую администрацию и деловые круги. Жан Мейно (Jean Meynaud) в исследовании властной элиты Италии пришел к выводу об «олигархической структуре влияния» руководящего класса, объединенного общностью происхождения, сплоченного сетью личных неформальных коммуникаций. Конкуренция между отдельными субобразованиями не выходит за пределы руководящего слоя. Важнейшей характеристикой элиты в рамках данного подхода является высокая степень ее сплоченности. В рамках описываемого подхода элита представляет собой сложное образование — вершину трехслойной пирамиды, в основании которой лишенные реальной возможности влиять на ситуацию в обществе массы, а средний уровень занимают политические субъекты, осуществляющие коммуникацию между верхами и низами. Возможности вертикальной мобильности в рамках пирамиды существуют, однако они весьма ограничены.
Влиятельнымы оппонентами леворадикальных концепций являются теории плюрализма элит (Р. Арон, Д. Рисмен, А. Бентли, Д. Трумэн, Р. Даль, С. Келлер, Дж. Сартори, Т. Дай, Л. Зиглер, Р. Дарендорф). Суть этих концепций — в представлении о лидерстве в обществе как прерогативе не одной монолитной элиты, а как сфере влияния различных элитных групп. Власть построена по принципу полиархии, предполагающей наличие множества центров власти, ее дисперсность. Роберт
Даль (Robert Dahl) представил политическую власть США в качестве множества центров автономных решений, в системе которого ни одна из групп не обладает монопольным правом на принятие решений. Сьюзан Келлер (Suzanne Keller) выделяет различные типы «стратегических» элит. Джованни Сартори (Giovanni Sartori) полагает, что условием эффективного управления в современном обществе является рекрутирование правящих групп на основании принципа селективной полиархии; при этом последняя должна представлять собой полиархию по основанию достоинств. Артур Бентли (Arthur Bentley) и Дэвид Трумэн (David Truman) рассматривают политический процесс как результат взаимодействия групп интересов. К этому же направлению можно отнести позицию Джона Гэлбрейта (John Galbraith), который полагал, что частной экономической мощи противодействует уравновешивающая власть тех, кто ею подавляется. Дэвид Рисмен (David Riesman) в работе «Одинокая толпа» полагал, что «новый курс» Рузвельта ознаменовал переход власти от ранее монолитного правящего класса к совокупности влиятельных «групп вето», ни одна из которых не в состоянии монопольно навязать свою волю остальным.
Концептуально близки идеям плюралистического направления в элитологии концепции демократического элитизма (Й. Шумпетер, С. Липсет, К. Манхейм, Г. Лассуэлл и др.). Исходным постулатом этого направления является предложенная Й. Шумпетером интерпретация демократии как конкуренции различных властных групп в борьбе за голоса избирателей. Изучая механизм функционирования либеральной демократии, Йозеф Шумпетер (Joseph Schumpeter) писал, что все, чего можно обоснованно ожидать от рядовых граждан, состоит в том, что они периодически выбирают между конкурирующими группами лидеров. Карл Манхейм (Karl Mannheim) и Гарольд Лассуэлл (Harold Lasswell) указывали, что элитизм и демократия не являются взаимоисключающими: демократия характеризуется не отсутствием элиты, а новым по сравнению с предшествовавшими политическими режимами способом рекрутирования и новым самосознанием элиты. Кроме того, плюралистическая система элит предотвращает монополию на власть, ибо группы взаимно нейтрализуют друг друга. Однако демократизм элиты, отмечает Манхейм, не означает ее дряблости, напротив, неэффективность демократической элиты может стать причиной успеха авторитарных групп: в ситуации неэффективного лидерства «возникающая общая беспомощность и отсутствие руководства дают диктаторским группам шанс на победу»[2]. Исследователи неоднократно подчеркивали, что демократический образ правления в большей мере, чем иные, нуждается в компетентном руководстве. В рамках данного направления элита выступает подлинным защитником демократии, ибо ее деятельность в наибольшей степени воплощает священные демократические принципы свободы в отличие от профанического, авторитарного начала, олицетворяемого массой.
К числу популярных школ элитизма можно отнести технологическое направление, сторонниками которого обычно считают Дж. Бернхема, К. Боулдинга, Л. Эппли, Д. Элеско, А. Берли и др. Факт появления технологических концепций отражает фундаментальные сдвиги в технологии массового производства, переход в середине XX в. промышленно развитых стран к позднеиндустриальной (а во второй половине XX столетия — к постиндустриальной) стадии. Внедрение инноваций в практику массового производства настоятельно требует, чтобы у руля управления обществом стали не просто лучшие его представители, а прежде всего высококлассные специалисты, способные внедрить новейшие достижения науки в практику производства.
Одним из первых в начале XX в. обосновал выдвижение на господствующие позиции технократов-организаторов автор всеобщей организационной науки Александр Александрович Богданов. Предтечей технологической школы считают основателя американской технологической школы Торстейна Веблена (Thorstein Veblen), полагавшего, что превращение научно-технической интеллигенции в ведущую силу производства должно сопровождаться изменением позиций этого слоя во властной иерархии. Ученый считал, что именно научно-техническая интеллигенция должна стать правящим слоем, ибо лишь ее управленческие решения в состоянии соответствовать сложному современному производству.
Основополагающие идеи технологического элитизма в его зрелом варианте разработал Джеймс Бернхем (James Bernhem) в знаменитой работе «Революция менеджеров». Он считал, что в эпоху сверхсложного производства на смену идеологически организованным обществам (капитализм, социализм) в результате революции менеджеров приходит новый тип общества — «менеджеризм», в котором несущественны мировоззренческие различия. Дж. Бернхем полагал, что управление обществом должно стать прерогативой нового правящего класса — класса менеджеров. В категорию последних он включает не весь научно-технический класс, а его высший, подлинно элитарный слой — президентов компаний, председателей советов директоров крупнейших промышленных и финансовых корпораций независимо от их профиля, а также высших правительственных служащих. В вопросе рекрутирования элиты менеджеров Бернхем придерживается меритократического критерия: в состав элиты должны войти наиболее способные представители различных слоев, отвечающие высочайшим стандартам. Таким образом, в концепции Бернхема отчетливо звучит призыв к построению идеальной системы власти — меритократии, власти качества, а различие между политическим и административным управлением исчезает: высшие администраторы становятся политической элитой.
Идеи технологической школы получили развитие в технократических концепциях 1960—1980;х гг. (Дж. Гэлбрейт, Д. Белл, Г. Кан и др.).
Согласно этим концепциям, у власти в постиндустриальном обществе должна быть техноструктура — внутренне сплоченная корпорация со своими ценностями, установками, образом жизни. Техноструктура включает элиту инженеров, ученых, администраторов высшего уровня. Анализируя структуру современного западного общества, Дэниел Белл (Daniel Bell) выделял три элемента: высший слой — творческая элита ученых и высшей профессиональной администрации, средний — инженерно-технический персонал и пролетариат умственного труда — технические работники различных отраслей. Демаркационная линии элита — масса проходит по линии квалификации, а последняя, в свою очередь, определяется масштабом личной одаренности и уровнем образования.
Полагаем, что многообразие методологических подходов в современной элитологии есть фактор позитивный, ибо монополия ни одной из существующих концепций — сколь бы эвристически совершенной она бы ни была с точки зрения внутренней логики — не может претендовать на то, чтобы быть единственно верной для всех времен и народов: характеристики и особенности рекрутирования элиты специфичны не только в различных странах, но и исторически изменчивы в рамках одной страны. С нашей точки зрения, эвристическая продуктивность той или иной концепции определяется задачами конкретного исследования.