Б. Духовенство. 
Историческая социология россии. 
Часть 1

Положение духовенства было еще тяжелее, так как оно находилось под гнетом не только светских, но и духовных властей. Духовенство разделялось на черное, или монашествующее, и белое, или приходское. Последнее делилось на священнослужителей (священников и дьяконов) — старших членов церковного причта и церковнослужителей, или причетников (дьячки, пономари, псаломщики) — младших членов причта. В 1711 г. черное духовенство утратило право на свободу передвижения и было прикреплено к тому монастырю, за которым записано по переписи. Численность его, поступление и выход из монашества строго ограничивались. В 1719 г. та же участь постигла приходское духовенство: оно было прикреплено к церквам и приходам и ему запрещалось менять место службы и свое состояние без разрешения духовных и светских властей. Кроме того, не разрешалось заниматься какой бы то ни было предпринимательской деятельностью, даже сдавать в наем свои дома. 11е разрешалось участвовать в собраниях, вмешиваться в мирские дела, ходатайствовать и поручаться за кого-либо, а также посещать театры, играть в карты, курить, плясать и смотреть на пляски, стричь бороду и волосы на голове, предписывалось носить одежду скромную, преимущественно темных цветов и особого покроя.

Светские власти постоянно вмешивались в жизнь духовенства и другим способом: с 1722 г. стала строго регулироваться численность духовенства исходя из следующего соотношения: один священник и два причетника на 100−150 приходских дворов. В соответствии с царским указом строго определенное число лиц вместе с прямым потомством было зачислено на действительную службу по духовному ведомству в качестве штатного духовенства, а все лица духовного звания, оставшиеся вне штата, были переведены в податные состояния. В дальнейшем заштатные клирики, если они к моменту очередной ревизии не состояли на духовной или государственной службе, причислялись к податным состояниям со всеми вытекающими последствиями — платежом подушной подати, выполнением рекрутской повинности и т. п. А поскольку число приходов и, соответственно, церковных должностей строго ограничивалось, а естественный прирост у духовенства был велик, то светская администрация регулярно вплоть до 1831 г. проводила чистку, так называемые «разборы». В результате множество лиц духовного звания, которые не были обеспечены церковными должностями, отчислялись в солдаты и податные состояния, главным образом в крестьянство и посадские, а грамотные — в канцеляристы в казенные учреждения. Доступ в приходское духовенство для лиц недуховного происхождения был стеснен, духовенство обязано было обучать своих детей и готовить их к занятию священнических и дьяконовских должностей, которые передавались по наследству. Во второй половине XVIII в. наследственный характер приобрели также и причетниковские должности, причем дьячки и пономари стали проходить специальный ритуал, называемый посвящением в стихарь, т. е. в должность. Все это способствовало превращению клириков в сословие. Церковные места вместе с доходами от них и землей, закрепленной за ними (от 33 до.

99 десятин, или 36−108 га, на причт), превратились в фактическую собственность семьи и не только переходили по наследству, но и стали предметом гражданских сделок: их продавали, завещали и т. п. Однако юридически приходское духовенство не могло иметь землю в собственности. Церковные должности отцов (и доходы с них) передавались детям с санкции епископа. Сохранение должности было обусловлено надлежащим ее исполнением и волей епископа.

Служебные обязанности белого духовенства при Петре I были многочисленны. На белое духовенство, как и на дворянство, была возложена обязанность учиться, которая воспринималась как повинность. Лица, не прошедшие обучения, не могли занимать церковные должности. Духовенство должно было также выполнять некоторые административно-полицейские функции: вести метрические книги, составлять ежегодные отчеты о всту пивших в брак, родившихся и умерших; ежегодно составлять списки раскольников и пропустивших исповедь и причастие и передавать их светским властям, которые штрафовали провинившихся; доносить об уклонившихся от переписи и налогов; бороться с раскольниками; зачитывать почти поголовно неграмотному населению царские указы во время церковной службы; исполнять роль нотариусов; контролировать лояльность паствы: священники были обязаны доносить администрации о раскольниках, о распространении суеверий, о систематическом непосещении прихожанами церкви, о несоблюдении постов и даже об «открытых им на исповеди преднамеренных злодействах, если исповедующиеся в оных не раскаялись и намерения своего совершить их не отложили». Многочисленные обязанности духовенство выполняло бесплатно, под страхом наказания, не исключая и телесных. Священнослужители исполняли некоторые нату ральные (постойную, пожарную, полицейскую и др.) повинности и платили определенные денежные сборы. Низшая прослойка духовенства — церковнослужители — несла большинство повинностей наряду с податными состояниями — крестьянами и посадскими. Обременительные обязанности духовенства, не имевшие ничего общего с их ролью пастырей, проповедников, служителей церкви, являлись по сути казенной барщиной. Учитывая это, а также прикрепленность к месту жительства и службы, можно сказать, что духовенство, как и дворянство, являлось закрепощенной социальной группой. Субъектом их зависимости выступало государство.

Но зависимость духовенства от епископа была еще сильнее, чем от государства. Епископ являлся полным хозяином в епархии по отношению к духовным лицам, как царь по отношению к дворянину или помещик по отношению к крестьянину. Епископ определял служебную годность духовных лиц в ходе специального экзамена, возводил их в сан, назначал на должность, собирал с причта установленный обычаем ежегодный оброк, «епископское тягло», соответственно числу приходских дворов и богатству прихода. Епископ мог отнять должность и передать другому, перевести клирика в другой приход, лишить сана. Вплоть до 1841 г. управление епархией осуществлялось по инструкции того епархиального архиерея, который в данный момент занимал кафедру епископа, лично ему были подчинены все епархиальные учреждения (консистория, училища, семинарии и т. д.). Церковный суд также находился в руках епископа. Сказанное позволяет заключить, что приходское духовенство являлось крепостным не только по отношению к государству, но и по отношению к епископу. Зависимость от епископа внешне носила персональный характер. Но поскольку епископ имел власть над духовенством своей епархии будучи представителем церкви как корпорации, зависимость духовенства от него правильнее интерпретировать как корпоративное, а не как частное крепостничество.