Методологический индивидуализм Раймона Будона

Социологический анализ должен максимально полно учитывать различные мотивации, интересы, намерения индивидов, имеющих отношение к изучаемому социальному феномену, — таков основополагающий принцип методологического индивидуализма, сторонником которого является Раймон Будон (1934 г.).

Начав социологическую деятельность в начале 60-х годов, свои первые работы Р. Будон посвящает вопросам метода в социологии (например, «Словарь социальных наук», изданный совместно с П. Лазарсфельдом в 1965 г., «Методы в социологии» (1969) и др.), а также исследованиям в области математического анализа социальных фактов. В 70-е годы, констатируя кризис социологической науки («Кризис социологии» (1971)), Р. Будон развивает смелую критику различных направлений в социологии, игнорировавших роль индивидуального актора в социальных процессах, и встает на защиту принципов методологического индивидуализма, лежащих в основе его «социологии единичного». В конце 70-х и в 80-е годы издаются его основные работы, такие как «Эффекты нарушений и социальный порядок» (1977), «Логика социального: введение в социологический анализ» (1979), «Идеология, или о происхождении приобретенных идей» (1986) и другие. На сегодняшний день Раймон Будон является профессором Сорбонны и директором Группы по изучению методов социологического анализа.

Согласно Раймону Будону, задача социолога заключается в ответе на конкретные вопросы, касающиеся «единичного» (отдельных социальных феноменов). Для этого он должен не искать общие законы, а строить модели, которые бы выражали то, каким образом изучаемые социальные феномены являются следствием деятельности отдельных социальных акторов. Объяснить социальный феномен, говорит Р. Будон, «значит рассмотреть его как следствие индивидуальных действий»^[1].

В качестве эпиграфа к «Критическому словарю социологии» (1982) Раймон Будон и его соавтор Франсуа Буррико приводят высказывание М. Вебера, относительно «индивидуалистических» методов в социологии: «…социология… может исходить лишь из действий одного, нескольких или многих отдельных индивидов. Поэтому она должна избрать для себя методы строго «индивидуалистские»^[2].

Таким образом, логический атом социологического анализа — это индивидуальный актор. При этом Р. Будон отмечает, что этот индивидуальный актор — не обязательно отдельный индивид. Он может быть и коллективным целым, в том случае, если наделен свойством коллективного действия (например, такими акторами могут быть нация, фирма и т. д.). В этом состоит определенное различие между взглядами Р. Будона и М. Вебера: немецкий социолог в своих работах определял в качестве необходимой предпосылки социологии именно отдельного рационально действующего индивида. Для понимающей социологии М. Вебера, «интерпретирующей поведение людей,…только они (отдельные люди — прим, авт.) являют собой понятных… носителей осмысленных действий. .»^[3]

Несмотря на подобное различие во взглядах, Р. Будон и М. Вебер сходятся в том, что социологи должны непременно принимать во внимание автономность акторов, не рассматривать их как марионеток, но как действующих согласно своим собственным устремлениям. Именно в результате сочетания их индивидуальных действий, — то есть вследствие их интеракций, — рождается множество социальных феноменов, которые аналитик-социолог должен объяснить с помощью разрабатываемых моделей. Социолог должен выявлять особенности систем взаимодействия, лежащих в основе наблюдаемых фактов.

Р. Будон отмечает, что, конечно же, актор не действует в пустоте. Но тот факт, что его деятельность разворачивается в некоторых социальных условиях, оказывающих на нее определенное воздействие, никоим образом не означает, что поведение актора является результатом этого воздействия. Понимание отношений каузальности, которые социолог обнаруживает между особенностями систем взаимодействия и поведением отдельных индивидов, возможно только в том случае, если это поведение «преследует какую-либо конечную цель»^[4]. И снова нельзя не обнаружить наличия определенной связи между взглядами Р. Будона и М. Вебера: достаточно вспомнить, какое значение уделяется в концепции немецкого социолога категории «целерационального действия».

В связи с тем, что индивид как субъект общественных отношений представляет собой центральный пункт социологического анализа, Р. Будон вводит понятие «homo sociologicus», «социологического человека», то есть субъекта индивидуальных действий, которые, соединяясь в системы взаимодействий, лежат в основе социальных феноменов. Подобная постановка проблемы предполагает ответ на вопрос: является ли субъект социального действия действующим сугубо рационально, или же, наоборот, испытывающим на себе неосознаваемое им самим принудительное воздействие структур.

Р. Будон отмечает, что в концепции методологического индивидуализма деятельность субъекта (как логического атома социологического анализа) должна, казалось бы, рассматриваться в терминах преднамеренности, рациональности. Действительно, часто при анализе индивидуального действия используется аксиоматика «социологического человека» как преднамеренно действующего актора, обладающего совокупностью предпочтений, ищущего приемлемые способы достижения своих целей, отдающего себе отчет в тех структурных ограничениях, которые не позволяют ему в полной мере осуществлять свою деятельность. Однако Р. Будон говорит о том, что «социологического человека» можно характеризовать как «обладающего ограниченной рациональностью»^[5]. В связи с этим он высказывает ряд критических замечаний в адрес такого направления, как феноменологический субъективизм, представители которого проповедуют идею исключительно рационального социального актора. Однако четкое разведение понятий «рациональность» и «иррациональность» в концепции Р. Будона весьма проблематично. Необходимо отметить, что подобная проблема является в принципе общей для всех сторонников методологического индивидуализма и представляет, таким образом, одну из главных трудностей последнего. К примеру, уже М. Вебер считал, что «граница между осмысленным действием и поведением чисто реактивным., не связанным с субъективно предполагаемым смыслом, не может быть точно проведена»^[6].

Индивидуальные действия социальных акторов являются фактором возникновения тех или иных социальных феноменов. Исследование последних, следовательно, должно строиться на основе изучения частных действий индивидов: «…для социологии… объектом постижения является именно смысловая связь действий»^[7]. Р. Будон принимает данный принцип веберовского методологического индивидуализма. Согласно французскому социологу, «объяснение социального феномена через индивидуальные действия, подразумевает разработку модели, раскрывающей то, каким образом действия различных индивидов соединились в единое целое и, таким образом, повлекли за собой появление данного социального феномена»^[8].

Для того чтобы выработать соответствующую модель, необходимо, отмечает Р. Будон, разграничить два типа ситуаций (или систем) взаимодействия между социальными субъектами: функциональные системы и системы взаимозависимости.

В функциональных системах (предприятие, администрация, бюрократическая организация и т. д.) необходимо прежде всего подчеркнуть особое значение ролей: они являются тем фактором, который объединяет, связывает акторов между собой. Таким образом, в рамках функциональной системы акторы занимают четко определенные места, выполняют строго предписанные функции; они вступают в систему ролевых отношений. Их роли могут быть строго определены «извне», как, например, в бюрократической организации, или, наоборот, «изнутри» (к примеру, роль лидера в молодежной группировке).

Другой вариант систем взаимодействия — системы взаимозависимости. Различие между функциональными системами и системами взаимозависимости основывается, в частности, на том факте, что в последних отношения между индивидами не строятся по принципу ролевых отношений. Так, участники военного конфликта могут играть определенные роли в рамках своей военной организации, но они не состоят в ролевых отношениях со своими противниками. Данная система взаимодействия строится на основе простейших интеракций. Ее можно рассматривать как «комбинацию простейших структур взаимодействия, в которой акторы имеют большую возможность выбора стратегий…»^[9]

В функциональных системах, где отношения между акторами структурируются на основе формальной регламентации ролевых отношений, возможность возникновения нового, неожиданного феномена в результате взаимодействия индивидов чрезвычайно мала. В системах взаимозависимости, напротив, вследствие отсутствия ролевых отношений между акторами и вследствие взаимной зависимости индивидов, «сочетания индивидуальных действий в состоянии произвести так называемые эмерджентные эффекты»^[10], то есть эффекты, к которым акторы не стремились в своей деятельности.

В «Логике социального» Р. Будон приводит множество примеров эмерджентных эффектов. Так, классическим примером подобного феномена является финансовая паника, подобная той, которая случилась во время экономического кризиса 30-х годов. Данный пример французский социолог заимствует у Р. К. Мертона: «Во время кризиса распространился слух о возможной неплатежеспособности банков. Тогда все клиенты банков бросились в кассы, чтобы успеть вернуть свои деньги до того, как банк объявит о своем банкротстве. Сочетание этих индивидуальных действий, естественно, повлекло за собой реальную несостоятельность многих банков»^[11].

Таким образом, вера в правдоподобность слуха повлекла за собой его реальное осуществление. Р. Мертон назвал такой феномен «созидательным предсказанием» (creative prophecy). Вполне понятно, что акторы в своих действиях не стремились к подобному эффекту. Отсюда эффекты сочетаний — это эффекты, к которым акторы не стремились осознанно и которые являются следствием ситуаций взаимозависимости между этими акторами. В данном примере локальные эффекты индивидуальных действий сочетаются на глобальном уровне посредством взаимной зависимости акторов. Таким образом, эффекты сочетаний являются производными систем взаимозависимости.

Эти системы, говорит Р. Будон, имеют огромную важность при социологическом анализе. Они представляют собой генераторы эмерджентных эффектов (то есть эффектов, не предусмотренных в целях, преследуемых акторами), которые могут принимать различные формы. Вместе с тем, некоторые из эмерджентных эффектов могут быть квалифицированы как эффекты нарушений, в том смысле, что они являются не только неожиданными, но и нежелательными. «Есть эффекты нарушений, когда два (или более) индивида, преследуя некую цель, производят нежелательный порядок вещей либо с точки зрения обоих, либо с точки зрения одного из них»^[12].

Исследуя механизмы возникновения тех или иных социальных феноменов, Раймон Будон, естественным образом, касается проблемы изменений в обществе. В связи с этим он предлагает также свою теорию социальных перемен. Он отмечает, что методологический индивидуализм не ставит перед собой задачу вырабатывать обширные объяснительные парадигмы социальных изменений. Для него наибольший интерес представляет «определение и объяснение того, каким образом возникают частные, или локализованные изменения»^[13].

Французский социолог утверждает также, что зачастую, исходя из слишком философских парадигм, социологи нередко переоценивают роль социального конфликта в становлении социального. Критикуя, таким образом, марксистскую концепцию, а также взгляды Р. Дарендорфа, Л. Козера и других классиков теории конфликта, Р. Будон утверждает, что на самом деле конфликт далек от того, чтобы быть объясняющей причиной. Поэтому он должен не объяснять, а, напротив, объясняться в качестве эффекта системы взаимодействия и ее последствий.

Исходной точкой анализа социальных явлений у Р. Будона является предварительное разграничение трех элементов, или «сущностей», представляющих собой факторы процесса изменения: система взаимодействия (категории социальных акторов); ее среда (экономические, институциональные, исторические данные); производные (результаты) данной системы взаимодействия, то есть непосредственно изучаемые события.

В зависимости от того, осуществляет или нет определенный элемент в отношении другого обратное действие («ретродействие»), в зависимости от направления этого «ретродействия» Р. Будон выделяет три возможных типа процессов:

Репродуктивный процесс. Он характеризуется отсутствием «ретродействия». Данный процесс направлен на простое воспроизводство и, следовательно, не влечет за собой каких бы то ни было трансформаций (например, простое производство материальных благ).

Кумулятивный процесс. В нем можно выделить наличие «ретродействия». Однако, его результаты касаются лишь системы взаимодействия, не являясь фактором модификации окружающей среды (например, простое накопление капитала).

Процесс трансформации. Этот процесс характеризуется наличием эффектов «ретродействия», направленных от системы взаимодействия на окружающую среду. Это действие на окружающую среду, в свою очередь, вызывает модификацию системы взаимодействия (например, преобразование условий труда).

Р. Будон отмечает, что в некоторых случаях обратное действие между системой и окружающей средой может происходить посредством «обращения группы к окружающей среде», в других посредством «эффектов агрессии» по отношению к акторам, составляющим эту среду.

Изменение в результате «обращения к окружающей среде» происходит, когда индивиды, имеющие схожие интересы и мотивации, формируют латентную группу, неспособную самомобилизироваться вследствие того, что каждый индивид предоставляет право деятельности другим. Р. Будон приводит пример подобного изменения, получившего название «примера бессилия латентных групп», в «Логике социального»^[14]. Ситуация заключается в том, что латентная группа, состоящая из потребителей определенного продукта, заинтересована в снижении цены на этот продукт или в улучшении его качества. Если бы это изменение произошло, оно представляло бы собой благоприятный результат не только для тех, кто непосредственно способствовал бы его достижению, но и для всей группы. Но каждый предоставляет право деятельности другому: чем больше группа, тем менее весомым может оказаться его вклад в общее дело; кроме того, подобная деятельность может причинить серьезные неудобства (например, потеря времени). Подобное «бессилие латентных групп», состоящих из потребителей, создает благотворную почву для посредничества лиц, которых Р. Будон называет «антрепренерами», или «адвокатами». Эти лица будут либо, как в суде, защищать дело этих групп, либо определять возможные способы их мобилизации, то есть создания органов, официально обладающих функцией защиты интересов данных групп. Таким образом, следуя логике Р. Будона, эти «антрепренеры» способствуют трансформации структуры взаимодействия между производителями и потребителями.

Традиционная для классической социологии проблема идеологии применительно к методологическому индивидуализму представляет собой мишень для критики последнего. В самом деле, методологический индивидуализм, подвергая критике «социологизм», холизм, равно как и феноменологический субъективизм (проповедующий идею социального актора, практически всегда действующего рационально), в то же время сам вынужден принимать во внимание характер ситуаций, в которых находится социальный актор. Так, вопросы, касающиеся идеологии, представлений, верований, решаются с точки зрения социальной детерминированности этих феноменов.

Р. Будон говорит, что социальный актор не действует в пустоте. Он получил определенное образование, он обладает определенным социальным положением, некоторой совокупностью предрасположенностей, на основе которых он осуществляет свою деятельность, — и «именно в рамках этого поля возможно понять степень рациональности социального актора»^[15].

Р. Будон трактует идеологию как «приобретенные идеи…, основанные на ложных или сомнительных теориях,., или на неверно истолкованных научных теориях, которым приписывается незаслуженная правдоподобность…»^[16] Он задается вопросом, почему люди с легкостью верят в ложные или сомнительные идеи?

Французский социолог говорит о том, что без согласия индивида, «социологического человека» ни одна идеология не могла бы не только существовать, но и возникнуть. Таким образом, идеологии появляются не помимо рациональной воли акторов, а вследствие ее. Исходя из этого, вера в идеологии не должна пониматься как слепой фанатизм,

как иррациональное поведение^[17]. Однако, чтобы это понять, отмечает Р. Будон, необходимо отдавать себе отчет в том, что индивид помещен в определенные условия и что, в зависимости от этих условий (в частности, в зависимости от уровня образования), социальные акторы по-разному воспринимают одни и те же социальные феномены. Вера в приобретенные идеи сомнительного или ошибочного толка может развиться у индивидов в зависимости от их положения в системах взаимодействия; от «эффекта предрасположенности», который приводит к личным особенностям восприятия тех или иных вещей; от «эффектов коммуникации», связанных более с авторитетом того, кто выдвигает идеи, чем с их содержанием.

Таким образом, Раймон Будон, утверждая социальную детерминированность убеждений социальных акторов, создает главный парадокс своего методологического индивидуализма.

• [1] Raymond Boudon, Francois Bourricaud. Dictionnaire critique de la sociologie. Paris, 1982. P. 287.
• [2] Ibid. P. V.
• [3] Вебер M. Основные социологические понятия // Социология: классические и современные парадигмы. Хрестоматия. М., 1998. С. 142.
• [4] Raymond Boudon. La logique du social: introduction a l’analyse sociologique. Paris, 1979. P. 52.
• [5] Raymond Boudon. Effets pervers et ordre social. Paris, 1977. P. 14.
• [6] Вебер M. Основные социологические понятия // Социология: классическиеи современные парадигмы. Хрестоматия. М., 1998. С. 133.
• [7] Вебер М. Основные социологические понятия // Социология: классическиеи современные парадигмы. Хрестоматия. М., 1998. С. 142.
• [8] Raymond Boudon. La logique du social: introduction a l’analyse sociologique. Paris, 1979. P. 85.
• [9] Ibid. P. 114.
• [10] Raymond Boudon. La logique du social: introduction a l’analyse sociologique. Paris, 1979. P. 121.
• [11] Ibid. P. 119.
• [12] Raymond Boudon. Effets pervers et ordre social. Paris, 1977. P. 6.
• [13] Raymond Boudon. La logique du social: introduction a l’anatyse sociologique. Paris, 1979. P. 168.
• [14] Raymond Boudon. La logique du social: introduction a l’anatyse sociologique. Paris, 1979. P. 224—225.
• [15] Raymond Boudon. La logique du social: introduction a l’anatyse sociologique. Paris, 1979. P. 259.
• [16] Ibid. P. 253.
• [17] Таким образом, в «Идеологии» (1986) Р. Будон выступает против концепции идеологии как апофеоза «иррационализма» и в связи с этим подвергает критике подходыК. Маркса, В. Парето, а также К. Поппера и Р. Арона.