Восшествие на престол елизаветы

С ПРЕДЛОЖЕНИЕМ произвести переворот стал обращаться к Елизавете французский посланник Шетарди. Он вошел в переговоры с Елизаветой через Лестока. Конечно, эти переговоры стали известны при дворе. Анна Леопольдовна допрашивала о них Елизавету, но та сумела выпутаться. 24 ноября правительство отдало приказ о выступлении гвардейских полков в Финляндию против шведов. Люди, благожелательно относившиеся к Елизавете, увидели, что удаление гвардии грозит Елизавете опасностью. Поэтому они стали настаивать на немедленном приступлении к действиям. Елизавета отказывалась, ссылаясь на опасность предприятия, на что Воронцов сказал: «Подлинно, это дело требует не малой отважности, которой не сыскать ни в ком, кроме крови Петра Великого». Эти слова подействовали на самолюбие Елизаветы, — и она решила немедленно произвести переворот с помощью гвардии. Были вызваны гренадеры, которых Елизавета спросила, можно ли на них положиться; те отвечали: «Готовы умереть за тебя, матушка!» Растроганная Елизавета удалила солдат из комнаты, а сама начала молиться; можно думать, что именно в этот момент ею был дан обет не подписывать никому смертных приговоров. Во втором часу ночи Елизавета надела мужскую кирасу и в сопровождении Воронцова, Лестока и Шварца отправилась в казармы Преображенского полка, где ее уже ожидали. На ее возглас: «Ребята, вы знаете, чья я дочь! Ступайте за мною!» — солдаты и офицеры отвечали: «Матушка! Мы готовы, мы их всех перебьем». Окруженная гвардейцами, Елизавета из казарм Преображенского полка отправилась на санях в Зимний дворец и без всякого сопротивления караула вступила во внутренний покой мирно почивавшей Анны Леопольдовны. Войдя к ней в спальню, Елизавета сказала ей: «Сестрица, пора вставать!» Увидев Елизавету в сопровождении гвардейцев, Анна Леопольдовна догадалась, в чем дело, и стала умолять Елизавету не причинять зла ей и ее детям. Елизавета отвезла Анну Леопольдовну в свой дворец, куда привезла принца Антона Ульриха, Миниха и Остермана; принц Людвиг Брауншвейгский был оставлен под домашним арестом. Созваны были важнейшие духовные и светские лица, и составлен манифест о восшествии Елизаветы на престол, в котором она объявляла, что заняла престол, принадлежавший ей по праву, по желанию народа, а «особливо лейб-гвардии нашей полков», для упорядочения правления. К 8 часам утра манифест был готов. Елизавета надела Андреевскую ленту, объявила себя полковником трех гвардейских полков и, выйдя на балкон, была встречена громким приветствием многотысячной толпы. Весть о перевороте облетела ночью весь Петербург и, несмотря на страшный холод, к утру весь народ был на ногах. В 3-м часу дня Елизавета переехала в Зимний дворец.

28 ноября был выпущен новый манифест, в котором указывалось, что в силу завещания Екатерины I престол должен был перейти к Елизавете, но недоброжелательными и коварными происками А. Остермана духовная Екатерины после смерти Петра II была скрыта, и престол заняла Анна Иоанновна. А когда Анна была при смерти, тот же Остерман сочинил завещание в пользу Брауншвейгской фамилии. Анна подписала завещание, будучи уже в крайней слабости. Все принуждены были присягать Иоанну Антоновичу, так как гвардия и полевые полки были в команде Миниха и принца Антона. Принцесса Анна Мекленбургская не устыдилась назвать себя великой императрицей всероссийской, от чего не только большие беспорядки, крайние утеснения и обиды начались, но даже отважились утвердить принцессу Анну императрицей всероссийской еще при жизни сына ее.

В этом манифесте содержалось прямое обвинение против лиц, руководивших государством в царствование Анны Леопольдовны. Но это обвинение было только прелюдией к строгим мерам по отношению к этим лицам. Вначале 1742 года (13 января) Сенат получил приказ «судить их по государственным правам и указам; кроме сенаторов, в состав суда были приглашены президенты коллегии. Остерман был приговорен к смертной казни; Миних к четвертованию; Левенвольд, Головкин, Менгден — к отсечению головы. Остерману на эшафоте, а остальным без возведения на эшафот — смертная казнь была заменена ссылкой. Остерман был сослан в Березов, Миних — в Пелым, откуда возвращен был Бирон и водворен в Ярославль; Левенвольд — в Соликамск. Что касается членов Брауншвейгской фамилии, то Елизавета распорядилась сначала выслать их на родину, выдать им значительное содержание и оставить принцессе орден св. Екатерины, а принцу Антону, его сыну и брату — Андреевский орден. Но Брауншвейгская семья доехала только до Риги. Послав в Киль барона Корфа за племянником своим молодым герцогом Голштинским для провозглашения его наследником престола, Елизавета сильно беспокоилась, как бы Брауншвейгская фамилия, находясь за границей, не начета действовать против него, а потому предписала, чтобы их везли как можно медленнее, останавливаясь по 2 дня в одном месте. Петр был привезен в Петербург 5 февраля 1742 года вместе с обер-гофмаршалом его Брюммером и обер-камергером Берхольцем. После принятия православия, 7 ноября 1742 года Елизавета объявила его наследником престола. Слабым местом в манифесте Елизаветы было утверждение, что она являлась непосредственной наследницей Петра II; по распоряжению Екатерины I после Петра П престол принадлежал герцогу Голштинскому, и Елизавета боялась, что устранение его послужит ей во вред, а потому и поторопилась назначить его своим преемником. Но это не изменило к лучшему участи Брауншвейгской фамилии; был открыт заговор нескольких лиц с целью убить Елизавету и возвести на престол свергнутого Иоанна Антоновича. Поэтому Елизавета решила возвратить Анну Леопольдовну из Риги; Брауншвейгское семейство было перевезено в Холмогоры, где держали его в очень скудной обстановке. Там у Анны Леопольдовны родились еще два сына, болезненных и рахитичных; сама она умерла в 1745 году. Иоанн Антонович в 16 лет был перевезен в Шлиссельбургскую крепость, где ему были запрещены всякие сообщения с внешним миром. Пребывание в Шлиссельбурге было непрерывной пыткой для несчастного узника и подорвало его здоровье.