Интеллектуальные функции и произвольные действия

Характерным различиям между интеллектуальными процессами и ассоциациями по отношению к той стороне сознания, элементами которой служат представления, соответствуют не менее важные различия стороны чувствований и волевой. Между тем как при ассоциации сознание играет пассивную роль, так как апперцепция однозначно определяется внешними воздействиями на чувства или другими представлениями, уже вызванными ассоциацией, при интеллектуальных процессах совокупные представления, обязанные своим происхождением ассоциативному сочетанию, могут, правда, появляться сначала в качестве непроизвольных продуктов; но расчленения этих совокупных представлений, происходящие в форме, соответствующей деятельности фантазии или рассудочной, во всяком случае суть акты произвольные, так как не только произвольно не допускается никакого ассоциативного отклонения представлений от данного сочетания, но и самое расчленение производится согласно определенным мотивам и целям. А это может происходить лишь благодаря тому, что избегаются другие, сами по себе настолько же возможные разложения, стало быть, вообще из представляющихся отношений выбираются подходящие. В этом смысле уже в таком простом суждении восприятия, как «камень падает», источником которого может служить хотя бы непроизвольно возникшее из чувственных впечатлений совокупное представление, заключается процесс выбора. Зрелище падающего камня не безусловно вынуждало бы выделить из представления о камне как субъекте именно состояние падения. В этом представлении всегда ока-^[1]

зываются еще и другие предикаты возможных суждений, как, например, свойства величины, тяжести, цвета и т. п. Но если последние и навязываются вследствие чувственного впечатления и ассоциации, они не допускаются, коль скоро суждением имеется в виду сообщить о наблюдаемом происшествии, а не о свойствах виденного предмета.

В еще большей степени это происходит в более сложных отвлеченных суждениях, а равно и в сравнительно сложных формах деятельности фантазии, так как здесь более энергически проявляется действие определяющей интеллектуальный процесс цели и так как в этих случаях большей частью представляется множество ассоциаций, которые частью должны быть избегаемы, частью дают материал для выбора пригодных представлений. А вследствие этой большей обширности целей, которые притом уже сами планомерно выработаны, и те совокупные представления, из которых вытекают ряды мыслей, становятся продуктами выбора между различными сочетаниями представлений, причем этот выбор часто происходит лишь после ощутительной борьбы мотивов. Вследствие этого при деятельности мышления ассоциация все более и более ограничивается ролью вспомогательного средства; без ассоциации как последнего источника представлений и их сочетания нельзя обойтись, и она-то в особенности и вызывает те счастливые «нечаянные мысли», которые часто кажутся продуктами поразительного случая, но при ближайшем рассмотрении оказываются подготовленными всем прежним опытом и всей предшествовавшей работой мысли. Итак, при интеллектуальных процессах пассивная форма апперцепции отнюдь не совсем исчезает; но она отступает на задний план по сравнению с активной или определяемой выбором деятельностью сознания, из которой вытекают специфические особенности логического мышления и деятельности фантазии. А так как, следовательно, в активной или определяемой выбором деятельности сознания обнаруживается наиболее подлинная деятельность апперцепции на высших ступенях ее развития, то мы и обозначаем все вытекающие из того, что обыкновенно называют интеллектуальными процессами, связи мыслей как апперцептивные сочетания представлений.

Но если интеллектуальные процессы рассматривать с этой волевой стороны, оказывается, что существует весьма близкая связь между ними и внешними произвольными действиями. Деятельность фантазии и рассудочная деятельность суть внутренние произвольные действия, причем в чисто психологическом отношении все признаки общи у них с внешними произвольными действиями, которые одни только обыкновенно получают это название. Как факт сознания всякое произвольное действие состоит в активной, то есть предшествуемой выбором апперцепции какого-нибудь представления о движении, которое в то же время соединено с импульсивным моторным возбуждением. Так, упомянутая активная апперцепция представления о движении и о его большей частью стоящем для сознания на первом плане эффекте подобным же образом входит в состав интеллектуального процесса, как соединение ная с импульсивным возбуждением пассивная апперцепция представления о движении при вытекающем из побуждения действии может быть в то же время рассматриваема как член ассоциационного ряда. Эта аналогия становится более полной благодаря тому обстоятельству, что и здесь присоединение импульсивных моторных возбуждений при внешних волевых действиях в конце концов является лишь различием в степени. Моторные возбуждения, связанные с единичными представлениями, сопровождающими ощущения, так же мало отсутствуют при апперцептивных сочетаниях, как и при ассоциациях. В особенности же принимающее участие во всех высших процессах сознания орудие речи образует и здесь функциональную область, имеющую значение внешнего проявления деятельности воли, причем, однако, эта внешняя деятельность является уже не самоцелью, а исключительно служебным средством для процессов сознания. Будучи рассматриваема с этой стороны, функция речи образует в высшей степени важный промежуточный член в ряде тех процессов, благодаря которым душевная жизнь стала внутренней. На низших ее ступенях и в проявлениях сознания всецело господствуют внешние жизненные цели. Все побуждения первоначально направлены на внешние предметы; они служат сохранению жизни, которое может быть достигаемо лишь в непрерывном взаимодействии с внешними жизненными влияниями. На первых порах и речь в качестве вспомогательного средства сообщения мыслей служит лишь внешним жизненным целям. Но способствуя в то же время упрочению и сочетанию представлений, а равно и развитию понятий, она постепенно становится орудием самого мышления.

• [1] Зигварт определяет суждения восприятия как «непосредственные сужденияо существующем вне нас» (Logik I2, стр. 396, § 47). Сравни также во II2 Логики Зигвартавесь 4-й отдел третьей технической части «Методические принципы образования суждений восприятия». Это существенное разногласие стоит в связи с основным воззрениемВундта на суждение как на разложение сложного представления на его составные части. Резюмируя полемику между Вундтом и Зигвартом по этому вопросу, Ибервег замечает: «В основе воззрения Вундта лежит верная мысль, но эта мысль затемняется смешением исходного пункта суждения с самим суждением» (S. 196. Ueberweg, System derLogik, Bonn, 1882). Ибервег находит, что «Wundt hat Sigwarts Begriffslehre missverstanden"(169) и что «Sigwart beriehtigt (234) und wiederlegt (282) Wundt’s Missverstandniss».