Психология исследовательского поведения

ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКОЕ ПОВЕДЕНИЕ В СОВРЕМЕННОЙ ПСИХОЛОГИИ

Феномен исследовательского поведения

Стремление исследовать окружающий мир — одна из самых удивительных особенностей психики живых существ. Природа наделила этим не только людей, но и животных. Данное стремление универсально и проявляется в исследовательском поведении (англоязычный аналог — «exploratory behavior»). Наблюдать его можно во всех сферах жизни и во всех без исключения видах деятельности. Исследовательское поведение служит одним из действенных инструментов научения, совершенствования познавательных функций всех уровней, приобретения социального опыта. У человека оно выступает важнейшим источником личностного развития и саморазвития.

Несмотря на то, что само явление исследовательского поведения человечеству известно давно, его специальное научное изучение в рамках психологии имеет относительно краткую историю и ведет свою родословную от работ И. П. Павлова по ориентировочно-исследовательским реакциям. По мнению российских и зарубежных ученых, именно его труды начала XX века дали старт научным психологическим изысканиям в этой области.

На протяжении XX столетия эта проблематика обсуждалась с различной степенью интенсивности, интерес к ней то усиливался, то несколько угасал. Этим проблемам посвящались многие специальные научные работы в области психологии (Берлайн Д., Брунер Дж., Запорожец А. В., Новоселова С. А., Поддъяков Н. Н., Поддъяков А. Н., Таба X., Торндайк Э., Хатт С. и др.), психофизиологии (Бондаренко С. М., Ротенберг В. С. и др.), зоопсихологии (Дьюсбери Д., Зорина 3. А., ЛадыгинаКоте Н. Н., Прайор К., Полетаева И. И. и др.), этологии (Лоренц К., Тинберген Н., Фабри К. Э. и др.). Традиционно в психологии изучение исследовательского поведения велось и ведется максимально широким фронтом: изучаются особенности исследовательского поведения животных, специфические характеристики исследовательского поведения взрослых людей, механизмы диагностики и развития исследовательских способностей детей.

и В настоящее время интерес психологов к проблемам исследовательского поведения растет. Проводятся специальные фундаментальные исследования общих основ психологии исследовательского поведения (Поддъяков А. Н.), разрабатывается проблематика диагностики и развития исследовательских способностей (Савенков А. И.). Особенно интенсивно ведутся изыскания в области педагогической психологии и педагогики, где исследовательское поведение рассматривается как один из эффективных инструментов, позволяющих трансформировать процесс развития личности в процесс саморазвития (Егорова Т. А., Кларин М. В., Леонтович А. В., Обухов А. С., Поддъяков А. Н., Савенков А. И. и др.).

Первые проявления взаимной зависимости жизненной успешности и исследовательского поведения у человека можно наблюдать уже с детских лет. Даже в ходе обыденных наблюдений несложно заметить, что от уровня развития исследовательских способностей ребенка напрямую зависят его успехи в когнитивном и аффективном развитии. Наличием развитых исследовательских способностей в значительной мере определяется вероятность трансформации процесса развития в процесс саморазвития.

Выяснение специфики феномена исследовательского поведения логично начать с рассмотрения более крупного, родового по отношению к нему понятия — поведение. По определению В. П. Зинченко, «поведение представляет собой целенаправленную систему последовательно выполняемых действий, осуществляющих практический контакт организма с окружающими условиями, опосредствующих отношения живых существ к тем свойствам среды, от которых зависит сохранение и развитие их жизни, подготавливающих удовлетворение потребностей организма, обеспечивающих достижение определенных целей» [Мещеряков Б. Г., Зинченко В. П. Большой психологический словарь. — М., 2003. — С. 388].

Поведение людей и животных бесконечно разнообразно по своим проявлениям, формам и механизмам, а его классификации, существующие в науке, с трудом поддаются счету. Это неудивительно — число критериев, лежащих в их основании, практически безгранично. При этом поведение человека, как и многих живых существ, с известной долей условности можно рассматривать как систему, состоящую из двух противоположных и вместе с тем взаимодополняющих друг друга типов реагирования на внешние условия. Речь идет об автоматизированном реагировании, построенном на использовании известных, отработанных моделей поведения, и поисковой активности, предполагающей поиск новых неизвестных моделей. Именно эти типы реагирования, говоря словами В. П. Зинченко, «опосредствуют отношения живых существ к тем свойствам среды, от которых зависит сохранение жизни» и развитие организма, подготавливают удовлетворение его потребностей, обеспечивают достижение определенных целей.

Естественно, что в жизни любого живого организма, и человека в первую очередь, очень важно и автоматизированное, стереотипное реагирование, и гибкое, поисковое, направленное на открытие новых способов взаимодействия со средой. И тот, и другой типы реагирования занимают большое место в повседневном поведении человека, взаимно дополняя друг друга. Их отношения характеризуются не только взаимным дополнением. Поисковая, исследовательская активность, как справедливо утверждают некоторые специалисты (Тинберген Н. и др.), создает основу для «индивидуального программируемого поведения».

В этой связи требуется выяснение ряда принципиально важных вопросов. Какова роль каждого типа реагирования в жизнедеятельности организма? Можно ли какому-то из них отдать предпочтение? Как на воображаемой общей шкале поведения, ограниченной полюсами «автоматизированное реагирование» и «поисковая активность», должны располагаться предпочтения при моделировании повседневной жизни? Как должны распределяться те же предпочтения при организации образовательной деятельности?

Общество в целом и система образования в первую очередь должны сделать из ответов на эти вопросы собственные выводы. Поскольку в жизни современного человека роль и значение исследовательского поведения возрастают и будут возрастать, должна увеличиваться и доля исследовательских методов обучения в массовом образовании. Данный процесс уже можно наблюдать, один из симптомов, указывающих на это, — появление в современной педагогике специального термина — «исследовательское обучение». Причем интерес к нему усиливается, что достаточно определенно проявляется в отечественной теории обучения и современной образовательной практике.

Однако, говоря о важности стимулирования поисковой активности в условиях современного мира, не следует забывать и о значимости автоматизированного реагирования. Оно регулирует поведение организма в стандартных, типичных ситуациях. С большим количеством таких ситуаций постоянно сталкивается любой живой организм, и человек здесь не является исключением. В жизни человека данные ситуации могут быть как естественными, так и смоделированными искусственно.

Одно из главных достоинств автоматизированного реагирования — в том, что оно существенно упрощает жизнь. Автоматическое выполнение того или иного действия экономит умственную энергию, тем самым охраняя психику от перегрузок. Правда, автоматизированное реагирование не всегда приводит к желаемому результату, и тогда требуется включение механизма поисковой активности. Примеров автоматизированного реагирования на ситуацию в поведении любых живых существ можно найти бесконечно много. Сюда могут быть отнесены все реакции, осуществляемые на базе безусловных и условных рефлексов, а также относительно сложные варианты поведения, выстроенные на основе навыков, полученных в итоге «социального научения» (Бандура А. и др.).

Борзая собака, как и многие хищники, молниеносно реагирует на малейшие движения мелких предметов. Сначала стремительно ловит то, что движется, и только потом выясняет, что это было: скачущий заяц, летящий по ветру полиэтиленовый пакет или соседская кошка. Аналогичная картина и с условными рефлексами. Наши домашние питомцы способны усвоить множество команд и часто демонстрируют высокие образцы каузального мышления. Характерный звук открывающейся двери холодильника или звон хозяйских тарелок моментально вызывают ответные реакции. «Социальное научение» по механизму своего формирования выглядит сложнее, однако также приводит к стереотипному реагированию. Ребенок не боится движущегося автомобиля или большой собаки, но видя, как на это реагирует его мать, начинает их бояться.

Несложно заметить, что нередко автоматизированное реагирование способно поставить и животное, и человека в сложное положение. Например, уже упомянутый инстинкт преследования, ярко проявляющийся у борзых собак, часто становится причиной серьезных проблем во время прогулок в городе. Любой охотник знает, что заяц, поднятый с лежки охотничьей собакой, будет бежать по траектории (если его преследует собака), напоминающей восьмерку, следовательно, охотнику можно успеть, оставаясь на одном месте, по крайней мере дважды выстрелить по этому зайцу. Также и приобретенный в ходе социального научения страх перед кем-то или чем-то далеко не всегда будет полезен.

Поисковая активность создает, как мы отмечали, основу для «индивидуального программируемого поведения». Этот вариант автоматизированного поведения, базирующегося уже на условно-рефлекторной реакции, характеризуется сформулированным в начале XX века Эдвардом Торндайком «законом эффекта». Он, как известно, гласит — «подкрепление не только увеличивает частоту и вероятность реакции, но и служит необходимым условием ее возникновения».

Базой селекции образцов поведения выступают многочисленные события внешнего мира, с которыми организм вступает во взаимодействие в ходе спонтанно осуществляемого им исследовательского поведения. Схема поведения, даже найденная случайно и приведшая к положительному результату (подкреплению), будет повторяться, в то время как полученный негативный опыт будет вызывать обратный эффект (т. е. поведение, приведшее к негативному результату, повторяться не будет).

Э. Торндайк иллюстрировал действие этих законов, описывая свои эксперименты с кошками, а впоследствии многие биологи и зоопсихологи провели множество опытов и описали бесконечное число примеров, подтверждающих его выводы. Обратимся также к языку примеров: представим, что волчья стая провела удачную охоту на лося. В процессе охоты кто-то из членов стаи оказался в роли загонщика и сумел отсечь лося от спасительного для него мелколесья, кто-то, с другой стороны, не дал ему выйти на открытое пространство, где лось мог воспользоваться своим преимуществом в скорости, а кто-то в это время оказался в засаде в небольшом болотце, где жертва была уже практически обречена.

Даже если на первом этапе распределение ролей и действия хищников носили случайный характер, то в дальнейшем они, охотясь на лося, обязательно будут стремиться воспроизвести эту ситуацию максимально точно. Таким образом, будет работать еще один закон — «реагирования по аналогии», сформулированный бихевиористами. Он, как известно, гласит — в незнакомой ситуации большинство живых существ склонны вести себя так же, как в знакомой ситуации, сходной с настоящей. И только когда это не срабатывает, включается иной механизм — механизм поисковой активности.

При всей разнице между психикой человека и животных нельзя не заметить, что течение этих процессов у людей и животных весьма сходно. Так, например, большинству из нас нравится слышать, как звонит телефон, и мы обычно охотно берем трубку. Мы любим получать большое количество писем и с интересом открываем почтовый ящик (обычный или электронный). Но нередко звонки не сулят нам ничего хорошего, а значительная часть почты — макулатура, утиль или «spam». И сохраняя привычку радоваться новым сообщениям, мы нередко вынуждены менять свое поведение.

В серии экспериментов, проведенных зоопсихологом Карен Прайор и ее коллегами, дельфины включались в исследовательский поиск и демонстрировали творческое поведение. В ходе занятий они усваивали довольно сложный принцип: «Поощрению подлежит только то, что до этого не поощрялось». Вот как описывает это сама Карен Прайор: «Она (имеется в виду самка дельфина по кличке Малия. — А. С.) сознательно предлагала что-нибудь новое — хотя и не на каждом представлении, но достаточно часто. Порой, увидев нас утром, она приходила в сильное возбуждение. И у меня, и у Ингрид крепло абсолютно антинаучное убеждение, что Малия во вспомогательном бассейне всю ночь напролет прикидывает новые номера и торопится начать первое представление, всем своим видом говоря: «Погодите, я вам сейчас такое покажу!» [Прайор К. Не рычите на собаку. Часть II. Несущие ветер. — М., 2003. — С. 143].

Особого внимания в контексте нашего рассмотрения заслуживают уже упомянутые ситуации, связанные с «социальным научением» (Бандура А., Мишель У. и др.), как у человека, так и у животных. Интересный пример заимствования опыта, полученного в ходе исследовательского поведения, описан биологами, изучавшими поведение ворон. Ими было неоднократно замечено, что вороны, живущие у моря, намеренно роняют пойманных ими двустворчатых моллюсков на скалы, чтобы разбить раковину. В это время другие, как утверждается, их менее сообразительные (?) сородичи, наблюдают за тем, что происходит, и учатся. В дальнейшем данный стиль действий с этой добычей, полученный в результате проявления поисковой активности частью особей данной популяции, автоматизируется и становится неотъемлемой составляющей стереотипного (автоматизированного) поведения всех.

Специальное изучение поведения приматов выявило во многом сходную и при том более яркую картину. В экспериментах проверялась даже гипотеза о возможности обучения приматов с помощью подражания общению на языке жестов (AMSLAN — American Sing Language). Широко известны опыты, проведенные с детенышами шимпанзе разными исследователями. Один из наиболее известных опытов — обучение десятимесячной шимпанзе по кличке Уошо. Попав в дом исследователей Б. Гарднер и А. Гарднер, к трем годам Уошо освоила более 130 знаков и могла употреблять их к месту. Она научилась объединять слова в предложения, придумывала собственные и даже научилась шутить и ругаться, что потребовало проявления поисковой активности на довольно высоком уровне сложности. Подражание сыграло свою важную роль, правда, исследователи отмечают, что его оказалось недостаточно и Уошо, кроме этого, пришлось специально обучать языку жестов.

Идея «социального научения» получила в последнее время развитие в работах ряда биологов. Они пытаются утвердить в научном сознании так называемый «закон сотой обезьяны». В ходе наблюдений на многочисленных небольших островах Юго-Восточной Азии при изучении поведения приматов было выявлено, что часть животных не довольствуется бананами, упавшими в песок и этим песком испачканными (песок хрустит на зубах…). Они, в итоге собственной поисковой активности, научились мыть эти бананы в морской воде. Их сородичи, глядя на такие действия своих особо продвинутых товарищей, также начинают делать это, но как только число особей, освоивших данную операцию, достигает сотни, этот опыт, совершенно непонятным образом, становится доступным обезьянам, живущим на всех других островах данного архипелага. Несмотря на то, что собственных «исследователей», которые самостоятельно добыли эти знания (а остальные у них подсмотрели), на этих островах прежде не замечалось. Данное утверждение нуждается в более точном наблюдении, и вполне возможно, что новый способ действия с бананом приходит из опыта исследовательского поведения особо активных, продвинутых особей, оставшихся не замеченными людьми-наблюдателями. Но как бы то ни было, с точки зрения приобретения когнитивного опыта данный факт очень интересен.

Эти наблюдения и выводы дают интересную проекцию, накладываясь на характер особенностей распространения информации в человеческом сообществе. Так, например, специалисты в области методологии науки считают закономерностью то, что научные открытия часто делаются одновременно разными, работающими независимо учеными. Это происходит благодаря возникновению ситуации «зрелости проблемы». Прежде чем идея станет очевидной, она оказывается подготовленной всем предыдущим развитием человеческого знания. Это явление красиво характеризует метафора Фрэнсиса Гальтона: «Когда яблоки созрели, они готовы упасть». Однако при всей своей сложности механизм, обеспечивающий распространение идей в человеческом сообществе, более понятен и вполне объясним с материалистической точки зрения, чем выше описанный механизм распространения информации у приматов. Кратко говоря, у человека его обеспечивает сам факт наличия речи, языка и существования сознания.

Следует признать естественным, что единый, в сущности, для всех живых существ механизм автоматизированного реагирования у человека порождает значительно более сложные поведенческие реакции. Например, человек автоматически реагирует на определенные хорошо известные ему раздражители (огонь, холод, звонок телефона, появление чашки кофе на столе, открытую книгу и др.). Его поведение часто также автоматизировано в искусственно создаваемых им самим стандартных ситуациях.

Например, человек в течение длительного времени вырабатывает четкий алгоритм собственного поведения в определенных случаях. Вечером, в определенное время, человек часто не в состоянии бороться со сном. Утром в определенный час звонит настроенный им будильник, человек просыпается, встает и выполняет ряд действий автоматически. Он не задумывается о том, как и зачем это делает, ничего при этом не изобретает.

Подобные способности к выработке стереотипов поведения используются практически во всех сферах жизни и деятельности человека. Музыканта с первых минут общения с инструментом учат его правильно держать, гимнаста — правильно работать со снарядом, пользователя компьютера также с первых минут обучают «вслепую» работать с клавиатурой. Впоследствии это автоматизируется и музыкант не задумывается о том, как ему следует держать инструмент, гимнаст машинально работает на кольцах или перекладине, а пользователь компьютера «забывает» о существовании клавиатуры, сосредотачивая свое внимание на визуальном взаимодействии с монитором.

Важность реагирования подобного типа для организма переоценить невозможно, оно избавляет нас от лишних нервных напряжений, экономит энергию и время, а соответственно, и силы организма. Однако мир динамичен, и автоматизированное поведение непригодно для всех случаев жизни. Природа, учитывая это, дала всем живым организмам замечательную способность — менять тип реагирования на противоположный — поисковый. Включение и действие этого механизма в поведении живых существ также можно наблюдать повсеместно.

Например, хищник, привыкший в дикой природе охотиться на определенную дичь, в некоторые периоды своего существования должен проявить поисковую активность и найти иной источник питания, чтобы выжить. Жестко запрограммированная на дальние и опасные осенне-весенние перелеты птица остается в Москве. Однажды попав в мегаполис, она замечает, что условия ее существования здесь отличаются от обычных, и соответственно им меняет свой жизненный уклад. В течение всей зимы она найдет в большом городе незамерзающие водоемы, источники питания и не попадет «под выстрел охотника».

Бесконечно много таких ситуаций в жизни человека. Так, будильник может неожиданно не прозвонить в нужное время, в водопроводе может не оказаться воды, в результате аварии, сильного гололеда или «пробок» на дорогах может быть парализовано движение транспорта и нет возможности вовремя приехать на работу. В тех частых для человека случаях, когда ситуация становится нестандартной, автоматизированное реагирование не срабатывает и включается иной механизм — механизм поисковой активности.

Не следует думать, что это проявляется только в повседневных мелочах. Масса подобных ситуаций возникает и в глобальных делах. Например, частые и резкие изменения в политической, социальной или экономической ситуации в стране вынуждают человека менять многое в своей жизни. От простых повседневных привычек до профессии или места жительства.

Нетипичная, нестандартная или проблемная ситуация заставляет организм включать механизм исследовательского поведения. Примечательно, что поисковая активность может быть ориентирована в двух направлениях:

• 1) на изменение самой проблемной ситуации или
• 2) своего отношения к ней.

Это одно из простейших описаний механизма, лежащего в основе исследовательского поведения. Его функционирование необходимо для того, чтобы организм сохранял устойчивость в сложном, динамичном, непрерывно меняющемся мире.

Все это дает нам ключ к пониманию специфики ситуации, порождающей потребность в исследовательском поведении. Главный признак нестандартной ситуации, пробуждающей поисковую активность, — объективная невозможность удовлетворения обычных потребностей привычными, автоматизированными способами. Причем человек может осознавать эту невозможность, а может действовать неосознанно. В первом случае его поисковая активность будет целенаправленной, во втором — интуитивной и им самим (его сознанием) не контролируемой. Так, вероятно, животное осознавать это не способно и действует в подобных нестандартных ситуациях исключительно «методом проб и ошибок», обычно, в конце концов, приходя к верному решению.

Важным параметром, характеризующим поведение человека в нестандартных ситуациях, следует считать то, что развитие такой ситуации не может быть им полностью спрогнозировано. Поэтому можно утверждать: главное, что пробуждает поисковую активность, — это осознание неопределенности прогноза развития ситуации или интуитивное постижение факта его отсутствия. В условиях полного прогноза вполне достаточно было бы простого автоматизированного реагирования.

В нестандартных (проблемных) ситуациях, требующих исследовательского поведения, особое значение имеет способность индивида к оценке как интегральная психическая функция. В процессе исследовательского поведения не только его конечные итоги, но и промежуточные результаты должны постоянно учитываться и оцениваться. Только в этом случае они могут использоваться для отбора оптимальных вариантов поведения и его дальнейшей коррекции. Человек (или животное), находясь в ситуации, требующей исследовательского поведения, не может быть абсолютно уверен в результате. Само развитие ситуации, а также и прошлый опыт подсказывают, что возможны и неудачи.