Общие положения об организации обучения в юридической клинике

Зарождение и становление клинической методологии в профессиональной подготовке юристов (XIX-XX века)

Подготовка юристов к практической деятельности невозможна без практической части образования. Сейчас это кажется аксиомой. Но так было не всегда. Высшая школа прошла многовековой путь от исключительно теоретического его наполнения до развития в нем гармонично сочетающихся разнообразных форм занятий как теоретического, так и практического содержания. На одних — формируют умение правильно мыслить с использованием юридических категорий, на других — правильно излагать свои суждения юридическим языком — в характерных для профессиональной деятельности формах устной или письменной речи, на третьих — правильно выполнять предписываемые законом и (или) профессиональными стандартами действия. Закрепленные в практической деятельности приемы профессиональных действий именуются профессиональными навыками.

Наиболее приспособленной учебной формой для формирования профессиональных навыков является клиника, в настоящее время активно используемая в России.

Юридические клиники — феномен учебной (обучающей) практики студентов с одновременным обеспечением малоимущим гражданам доступа к юридической помощи, дополнительно к юридической практике профессионалов.

Юридические клиники вернулись в Россию в 1990;е гг. как трансляция опыта ряда стран Европы, но особенно — Соединенных Штатов Америки. Судя по ряду источников, исторически первый опыт клинической подго-

товки и практики юристов принадлежит Европе, но его концептуальные организационные, методологические и, главным образом, педагогические основы были заложены и теоретически оформлены в России в середине XIX в. Высшей юридической школе США по праву принадлежит заслуга детальной разработки во второй половине XX в. представлений о методе (системе специальных приемов, средств) и предмете (содержании профессиональной деятельности юриста) клинического обучения.

В систематизированном и целостном виде феномен преподавания профессиональных навыков был представлен читателям в 1855 г. в работе профессора Димитрия Ивановича Мейера «О значении практики в системе современного юридического образования»^[1].

Прежде следовало охарактеризовать состояние юридического образования, современное автору указанной работы. В 1835 г. был принят университетский устав, сменивший устав 1804 г. Главной переменой в отношении юридического образования стал его переход в самостоятельный профиль. По уставу университетов 1804 г. юристов готовили в отделениях нравственно-политических наук, понимая юридическое образование как одно из их направлений. Философские науки, теоретические знания преподавались в лекционных формах и только. Важнейшим требованием к профессуре было наличие книги (письменного текста) как основы для чтения лекций. Поэтому профессор Д. И. Мейер в своей публикации указывает, что университетское образование (как всякое высшее образование) отличает его литературная сторона^[2]. Практических занятий не проводилось, профессора и сами не практиковали, и в университете практика не находила себе места ни в целях, ни в содержании, ни в видах занятий. Новый устав изменил статус подразделений, готовящих юристов, сделав их юридическими факультетами, и структуру преподаваемых будущим юристам дисциплин, придав им специализированный и системный характер, где было место общему законоведению, догматике юриспруденции, вводились отраслевые юридические дисциплины.

Реформирование соответствовало общему направлению развития юриспруденции в XIX в. Тогда изучение права стало сосредоточиваться на изучении национального законодательства. Европейское правоведение вследствие этого стало превращаться в легалистику, отдаляясь от вненациональных ценностей права как социального феномена (принципов, методологий, стилей), отождествляясь с системой официальных установлений^[3]. Российское правоведение, как известно, формировалось под значительным влиянием германской школы, при непосредственном участии в этом формировании германских специалистов. Ставка была сделана на универсальнесть и глубину теоретической подготовки, что оставляло ничтожно малое место формированию практических навыков.

Надо заметить, что ко времени реформ в университетской системе в отделениях нравственно-политических наук университетов готовили лишь небольшую часть юристов, в основном их готовили в училищах, где направленность и содержание их образования носили канцелярско-исполнительский характер, не имея под собой фундаментальной теоретической основы. И практика как часть подготовки носила характер либо обзорных экскурсий, либо предусматривала оказание студентами технической помощи юристам-практикам.

Поэтому в середине XIX столетия Мейер, поддерживая университетские реформы, формулирует идею необходимости специального и основательного приспособления^[4] будущего юриста к направлениям предстоящей ему профессиональной деятельности, как эго возможно только в высшей школе, и пишет о губительности разрыва правовой теории и практики: «Смело можно сказать, что при устранении практической стороны в образовании юридическом самая обширная и стройная чисто теоретическая система обращается в великолепную фантасмагорию, которая именно тем опаснее для дела цивилизации, чем величавее размеры системы, ибо, с одной стороны, кажется, что все сделано, чтобы просветить будущего юриста и создать из него орудие правосудия, деятельного вещателя непреложных юридических истин; с другой стороны усматривается, что все умственные и нравственные сокровища, которыми щедрой рукой наградила его паука, напутствуя па практическое поприще, на первых же порах рассыпаются, и новобранец-практик остается разве при нескольких громких фразах, при довольно высоком мнении о себе и довольно низком — о других, и вынужден за самым скудным руководством и поучением обращаться к пошлой рутине и екрепя сердце принимать от нее милостыню»^[5].

Д. И. Мейер с 1840 г. вел в Казанском университете практические занятия со студентами по особой методике системного характера, которую обосновал и подробно изложил в цитируемой работе. Мейер выделил три направления развития, как мы теперь скажем, профессиональной карьеры, а в пору написания работы они трактовались как служение: служитель законодательной власти — в постоянном ее стремлении приноровлять свои определения к развитию и потребностям общества; орудие власти судебной, призванной применять юридические начала непосредственно к самой жизни, постановлять о нарушенных правах; представитель граждан, о правах которых, собственно идет речь. «Во всех трех случаях требуется со стороны юриста-практика ясное сознание юридических начал, которыми управляется общественный быт,., утонченное изощрение духа, употребление самых точных технических приемов», точность выбора и успех применения которых зависит и от знания о них, и от осознания их сообразности виду деятельности, ее назначению, характеру исполняемых служебных действий и характеру подлежащего разрешению случая"^[6].

Профессор в целях понимания самого процесса практического обучения разделил понятия «профессиональная практика» и «учебная практика», которым, впрочем, он сам определений не сформулировал, однако из текста его работы их различение как предмета юридической подготовки и процесса его изучения, соответственно, очевидно.

Профессиональная практика — понятие, которым обозначается деятельность на профессиональном поприще, и которое с точки зрения системы образования представляет собой его конечную цель, или учебный результат подготовки.

Учебная практика — часть учебного (образовательного процесса), содержанием которой выступает профессиональная практика, преподаваемая при помощи отдельных видов аудиторных университетских занятий, где преподаватель использует определенным образом выстроенную цепочку упражнений и заданий, связанных методически в процесс обучения, приводящий к заранее задуманному результату — усвоению навыков применения теории к случаям, свойственным конкретному виду профессиональной деятельности.

«Так как каждая из юридических наук должна получить применение в действительности, то и учебная практика должна относиться к каждой из них», — развивает свою методическую идею Д. И. Мейер. Затем он предлагает разработки видов практических упражнений сообразно направлениям деятельности и предметам законоведения в университете, показывая, как знание теории и «технические приемы» совместно приводят к разрешению конкретных случаев из (I) гражданско-правовой, (II) уголовноправовой и (III) государственной или канцелярской практики^[7]. Отметим эту часть практических занятий как — первый, дисциплинарный, уровень практической части подготовки юристов.

По каждому направлению деятельности (например, судебной или следственной) упражнения разработаны и по стадиям соответствующего производства, т. е. профессором фактически был введен динамический подход к изучению профессиональной практики как процесса, а не только как набора инструментальных средств с тем, чтобы «с окончанием этих занятий можно допустить, что учащимися усвоены существеннейшие приемы для применения отдельных частей права к случаям действительности»^[8].

И если эти описанные Д. И. Мейером упражнения предназначены для отраслевых учебных дисциплин, то для второго уровня практического обучения, «для синтеза всех знаний и умений», «для довершения юридического образования,., чтобы приучить учащегося держать в распоряжении весь запас сведений юридических как вещественных, так и формальных, представляются еще двоякого рода занятия, одно из которых неоднократно было включаемо в состав учебной юридической практики, как у нас, так и в чужих краях, и, сколько известно, всегда с успехом». Это — «юриспруденция в лицах, драматизирование юридических случаев, делу дается ход с надлежащими сокращениями и в несравненно теснейшей раме времени, как резюме прежних упражнений». Д. И. Мейер упоминает в связи с описанием практических занятий второго уровня методологическую ошибку, допущенную профессором Московского университета Н. Н. Сандуновым, пытавшимся выставить такое упражнение заменой или способом изучения самой науки права. Ошибка в том, что теория таким образом попирается практикой «вместо того, чтобы ее (теорию — примеч. авт.) объединить с рациональною практикою» (выделено нами — Е. Д.). Мейер отмечает, что слабую сторону этих упражнений составляет их театральный характер, не вполне совместный с серьезным назначением юридической практики.

Адекватную ее серьезности учебную форму, как следует понимать из дальнейшего текста статьи, представляет второе из группы завершающих занятие — «нечто в роде юридической клиники^[9]»: присутствие при юридических консультациях и посредническом разбирательстве и в некоторой мере участие в них (выделено нами — Е. //.). Мейер указывает, что к занятиям в клинике может быть допущен студент, изучивший теорию и подготовленный практическими занятиями к ее применению. Практика в клинике не должна доходить до ходатайства по делу, «несовместного с назначением учебного учреждения, почему строго исключаются всякие сношения с присутственными местами, как личные, так и письменные, н действия, основанные на верящих письмах»^[10]. Участие в посредническом разбирательстве «еще гораздо поучительнее консультации, так как выслушиваются обе стороны»^[11].

Мейер так определяет место и значение клиники как учебной формы практики в общем процессе образования будущего юриста: «Здесь студент постигает всю важность юридического образования, усматривает на деле, какое значение имеют интересы, к обережению которых его призывает жизнь, как необходимы достойное к тому приготовление и постоянное усилие к выполнению оставшихся или могущих образоваться пробелов».

Д. И. Мейер, описывая «устройство клиники», сформулировал границы проводимой в ней юридической практики, диктуемые ее учебным характером, а также обозначил принципы и средства педагогического процесса: бедные люди, нуждающиеся в советах и помощи, обращаются к заведующему практикой, в присутствии учеников сообщают свой случай, который подвергается обсуждению (профессора с учениками), результатом которого является одобряемое наставником указание, и (по желанию гражданина) составляемая безвозмездно бумага: прошение, объяснение, докладная записка, проект акта. Если гражданину нужно будет приходить в клинику впоследствии, его дело может быть поручено одному из практикантов, «так что у каждого из них окажется по одному делу или по нескольку, под руководством, разумеется и ответственностью наставника».

Таким образом, на завершающем этапе обучения юристов им предложена особая учебная форма, в которой от некоторого участия ко все более полному самостоятельному ведению им поручаются реальные дела. Студенты дают бесплатно бедным людям консультации, указания и составляют юридические документы. Во всех случаях осуществляется руководство преподавателя университета — опытного в практических делах наставника. Главными видами наставничества являются обсуждение предстоящих действий (в аудиторных занятиях проверяются выполненные задания) и руководящие наставления преиодавателя-практика.

В дальнейшем, вплоть до начала XX в. клиническая форма всячески одобрялась в публикациях, описывался опыт ее использования в различных университетах^[12], но широкого внедрения и институционализации клиники в юридическом образовании тогда не произошло. Клиническая инновация в образование требовала от профессуры одновременно глубины научных познаний и широты практических умений, которые соединяясь в педагогической системе могли бы обеспечивать полноту профессиональной подготовки юристов, чего в общем своем плане отечественная высшая школа обеспечить не могла. В 1902 г. было официально установлено, что практические занятия в высших учебных заведениях «не должны носить прикладного характера»^[13]. Поэтому клиника как форма обучения юристов была предана забвению в России почти на 100 лет.

• [1] Мейер Д. И. О значении практики в системе современного юридического образования. Казань, 1855.
• [2] Там же. С. 5.
• [3] Лианы Ж. Юридическое образование в России: настоящее и будущее. М., 1997. С. 35.
• [4] Мейер Д. И. О значении практики в системе современного юридического образования.С. 3.
• [5] Там же. С. 11.
• [6] Мейер Д. И. О значении практики в системе современного юридического образования.С. 7.
• [7] Там же. С. 16−41.
• [8] Там же. С. 41.
• [9] Мейер Д. И. О значении практики в системе современного юридического образования.С. 42.
• [10] Там же. С. 43.
• [11] Там же.
• [12] См., например: Дыновский К. Задачи цивилизационного образования и значение егодля гражданского правосудия. Одесса, 1896; Люблинский А. О юридических клиниках //Журнал Министерства юстиции. 1901. № 1.
• [13] Труды Высочайше учрежденной комиссии по преобразованию высших учебных заведений. Вып. 3. 1903. С. 171.