«Уравнение обмена» И. Фишера. «Правило монетариствов» М. Фридмена

Поддержание в неизменном состоянии соотношения между количественной и качественной определенностью денег, сознательная реализация требования закона денежного обращения в условиях золотомонетной денежной системы тем не менее не устраняло проблем в сфере денежного обращения, вызванных притоком большого количества золота в западноевропейские морские державы из колоний в период великих географических открытий. При поддержании в неизменном состоянии соотношения между количественной и качественной определенностью каждой монеты рынки столкнулись с тем, что количество монет в обороте стало относительно избыточным. Это обусловливало необходимость решения вопроса об определении оптимального количества монет в обороте. Одним из первых и наиболее известных в мировой экономической науке авторов, поставивших такой вопрос, был К. Маркс, предложивший его решать по следующей формуле:

Несколько позднее в принципе такую же формулу предложил американский экономист Ирвинг Фишер, выпустивший в 1911 г. свою известную книгу «Покупательная сила денег. Ее определение и отношение к кредиту, проценту и кризисам». В ней И. Фишер раскрыл уравнение обмена:

где М — масса денег в обращении; V — скорость обращения денег; р —средняя цена товара; Q — масса товаров, предлагаемых к продаже.

Из этой формулы выводится собственно такая же формула, которая ранее была предложена К. Марксом. Именно эту формулу в дальнейшем стали считать законом денежного обращения, причем свойственным фактически всем денежным системам. Очевидно, что это ошибочное представление о законе денежного обращения. В каждой денежной системе закон денежного обращения имеет свою специфику.

Данная формула связывает не количественную и качественную определенность денег, а цены товаров и число или скорость оборота монет того или иного достоинства^[1][2]. Соответственно, в результате определяется просто количество монет того или иного достоинства, которое, с точки зрения стороннего наблюдателя, необходимо для предотвращения появления в рыночном обороте как бы излишнего количества таковых монет. Однако не следует забывать, что монеты в те времена сами по себе являлись материальным богатством. И потому постановка вопроса о достаточности величины такого богатства у участников рыночных отношений являлась надуманной. Для частных лиц вопрос сводился не к тому, чтобы у них было какое-то оптимальное количество монет, а к тому, чтобы их было как можно больше. И потому требование данного закона имело для них не просто отвлеченный характер, а было совершенно неприемлемым. В законе денежного обращения в условиях золотомонетной денежной системы вопрос должен был ставиться не об оптимальном количестве монет в обращении, а о поддержании в неизменном состоянии соотношения между достоинством монет и содержанием в них золота.

Впрочем, под понятием «денежная масса», оставшимся нераскрытым в названных источниках, можно понимать не только количество монет, но и число денежных единиц, обозначенное на этих монетах, количество металла, содержащегося в них, а также какую-либо комбинацию этих параметров.

В чем выражается «сумма цен товаров»? В числе денежных единиц, обозначенном на монетах, или в количестве золота, содержащегося в них? Такой вопрос в рамках золотомонетной денежной системы также был вполне уместен, так как в период ее действия деньгами считалось все-таки золото, хотя цены товаров выражались непосредственно в числе денежных единиц, а не в количестве золота или в количестве монет того или иного достоинства. Отсутствие удовлетворительных ответов на поставленные вопросы дает основание согласиться с оценкой уравнения обмена И. Фишера, данной М. И. Туган-Барановским, как «бессодержательного»^[3]. Оно, по сути, не раскрывает содержания закона денежного обращения ни в рамках золотомонетной денежной системы, ни тем более в рамках исторически следующей денежной системы — золотостандартной, которая появилась в США через два года после выхода в свет названной книги американского экономиста.

Изменение денежной системы неизбежно влекло за собой изменение специфики закона денежного обращения. В условиях золотостандартной денежной системы золото стало содержаться не в монетах, а в стандартных (и мерных) слитках, хранящихся в ЦБ. Центральный банк в таких условиях превращался в своеобразную совокупную монету рынка, которая непосредственно в рыночном обороте была представлена определенным числом денежных единиц, обозначенном на банкнотах. Величина этого числа определялась, точнее, должна была определяться, с одной стороны, величиной запасов золота у ЦБ, а с другой — установленным масштабом национальной денежной единицы, который по инерции в каждой стране был унаследован от золотомонетной денежной системы. В большинстве стран масштаб национальной денежной единицы составлял менее одного грамма золота. Требование закона денежного обращения в новых условиях состояло в поддержании этого масштаба в неизменности в рамках всего числа денежных единиц, обозначенного на банкнотах, эмитированных центральным банком. Банкноты с указанными на них числами денежных единиц выступали обязательством центрального банка, но их конвертации на «настоящие» деньги, т. е. на соответствующее количество монетарного золота; в свою очередь, обладатели банкнот воспринимали их как требования по отношению к центральному банку.

Возрастание количества таковых требований-обязательств в рыночном обороте должно было происходить вследствие увеличения запасов монетарного золота у ЦБ. В этом состояло требование закона денежного обращения, имманентного золотостандартной денежной системе. Однако соблюдение этого требования практически не могло быть осуществлено. Темпы роста рынка, темпы создания национального валового дохода в абсолютном большинстве стран заметно опережали темпы пополнения запасов золота центральными банками. Для обеспечения бесперебойности рыночного оборота центральные банки практически во всех странах вынуждены были производить эмиссию денежных средств, не подкрепляя ее соответствующим пополнением запасов монетарного золота. Тем самым центральные банки практически нарушали требования закона денежного обращения, хотя при этом масштаб национальных денежных единиц какое-то время декларировался как неизменный. И лишь когда разрыв между фактическими запасами монетарного золота и числом денежных единиц, обозначенным на банкнотах, выпущенных в обращение, стал критическим, ЦБ различных стран сначала прибегли к сокращению масштаба национальных денежных единиц, т. е. к девальвации национальных валют, а затем вынуждены были вообще отказаться от своих обязательств по конвертации денежных средств на «настоящие» деньги, т. е. на золото. Таким образом, если на начальном этапе функционирования золотостандартной денежной системы наблюдалось относительно незаметное нарушение требования закона денежного обращения, то на завершающем этапе ее функционирования стали очевидными игнорирование этого требования, полный отказ от его реализации. А если бы центральные банки неукоснительно выполняли требования закона денежного обращения в условиях золотостандартной денежной системы, то они неуклонно превращались бы в бесконечно возрастающие склады золота. Хранение и обслуживание бесконечно возрастающих запасов монетарного золота требовало бы беспредельно возрастающих расходов, что привело к заметному сокращению сеньоража ЦБ. При этом такие запасы уже не имели бы существенного потребительского значения, на чем собственно основывалось тогда свойство денег выступать средством приобретения товарных продуктов — средством отчуждения товаров. Более того, эти запасы золота постоянно утрачивали бы свое значение и как сокровища. Поскольку центральные банки не могли допустить этого, им ничего не оставалось делать, кроме как инициировать и практически осуществить трансформацию самого типа денежной системы.

Если на протяжении всей предшествующей мировой истории рыночных отношений действовала денежная система продуктового типа и свойство денег выступать средством приобретения товарных продуктов — средством отчуждения товаров основывалось на потребительских свойствах продуктов, являвшихся деньгами, то теперь она превратилась в денежную систему рыночного типа, когда названное свойство денег стало обусловливаться их национальной принадлежностью. Новый тип денежной системы определил свою специфику закона денежного обращения.

Если в рамках золотостандартной денежной системы ЦБ выступал своеобразной совокупной (национальной) монетой и должен был эмитировать число денежных единиц, обозначенное на банкнотах, в зависимости от своего собственного объема, т. е. от имеющегося количества монетарного золота, то теперь ЦБ (вместе со всей банковской системой) превращался в национальный денежный знак, на котором указано (размещено) определенное число денежных единиц. При этом на рынке существовали и другие знаки, т. е. другие законные носители числа денежных единиц. Если раньше ЦБ размер эмиссии числа денежных единиц, обозначаемых на банкнотах, должен был ориентировать на величину своих пополняющихся запасов монетарного золота, то теперь в отсутствии таковых он должен был осуществлять производство наличных денежных средств уже на других условиях. На каких именно? Ответ на этот вопрос составляет содержание закона денежного обращения, присущего новому типу денежной системы.

Поскольку в 1978 г. рыночный тип денежной системы стал действовать только в западных (капиталистических) странах — участницах Ямайской международной валютной (денежной) конференции, ответ на этот вопрос в то время был актуальным именно для западной экономической науки. Однако последняя, как известно, отличается не столько глубиной научного анализа, сколько прагматичностью, утилитарностью подхода к решению различных проблем, возникающих в процессе развития рынка. Соответственно, в условиях нового типа денежной системы она не пошла по пути его анализа и выявления тем самым требований закона денежного обращения в новых условиях, а стала решать вопрос, исходя из своего поверхностного видения возникшей проблемы. Так, чикагская школа экономической мысли, получившая широкую известность в период полного крушения золотостандартной денежной системы и активного становления денежной системы рыночного типа, предложила в лице своего наиболее видного представителя М. Фридмена «5%-ное и 2%-ное правило».

Суть правила, как писал этот американский ученый-экономист в одной из последних своих работ в параграфе под названием «Заключительные шизофренические заметки», состоит в «увеличении денежной массы постоянным темпом, обеспечивающим стабильность цен на конечные продукты, который, по моим оценкам, должен составлять для США около 2—5% в год для денежного агрегата, включающего наличность вне банков и все депозиты коммерческих банков, как срочные, так и до востребования»¹. «5%-ное правило, — продолжает он, — было сформулировано для первоначальной оценки „на глазок“ краткосрочной перспективы, тогда как 2%-ное ориентировано на долгосрочную перспективу»^[4][5]. Это «правило монетаристов» многими стало восприниматься собственно как новое содержание закона денежного обращения в условиях современной денежной системы. В действительности же до уровня экономического закона оно несколько «не дотягивает».

Так, в нем ничего не говорится о том, что выступает источником роста «денежной массы». Точнее, таковым источником как бы по умолчанию полагается «денежный мультипликатор». Ранее уже было сказано, что деньги и денежные требования-обязательства — это разные вещи, что «банки не делают деньги». Соответственно, рост «денежной массы» следует связывать с другой причиной, о которой М. Фридмен ничего не сказал. «Денежная масса» включает в себя как наличные, так и безналичные денежные средства, у которых источники роста в условиях рыночного типа денежной системы принципиально разные. Соответственно, объединять эти две части денежных средств под единым понятием «денежная масса» и еще включать в них при рассмотрении закона денежного обращения денежные требования-обязательства нельзя, в то время как в рассматриваемом правиле это делается.

Оставив без должного рассмотрения вопрос об источнике роста «денежной массы», т. е. не рассмотрев собственно причинно-следственную связь, составляющую основу закона денежного обращения в условиях новой денежной системы, М. Фридмен сосредоточил внимание на последствиях роста «денежной массы», а именно на «стабильности цен на конечные продукты». Его, как прагматика, данный вопрос интересовал, очевидно, в первую очередь. Однако «стабильность цен», связь между величиной «денежной массы» и уровнем цен есть уже последствие реализации требований закона денежного обращения, но не сам этот закон.

М. Фридмен в рассматриваемом «правиле» априори устанавливает темн роста «денежной массы» в стране. Но имеет ли такой темп универсальный характер, повторится ли он не только в других странах, но и в самих США в других периодах экономического развития? Положительного ответа на этот вопрос также не существует. Возводить же частный случай в ранг общего закона в данном случае совершенно не оправданно, применять метод индукции здесь неуместно. Таким образом, нет основания считать «правило монетаристов» содержанием закона денежного обращения, свойственного новой денежной системе.

• [1] Маркс К. Капитал. Т. 1, Кн. 1. М.: Политиздат, 1978. С. 130.
• [2] Под понятием «достоинство монеты» в зависимости от ситуации имеется в виду либоее определенное название, либо определенная величина номинала.
• [3] Туган-Барановский М. И. Бумажные деньги и металл. Одесса, 1919. С. 14.
• [4] Фридмен М. Если бы деньги заговорили…: пер. с анг. 2-е изд. М.: Дело, 2002. С. 102.
• [5] Там же.