Тайная наука Древнего Китая

Приведем примеры «закрытой науки» традиционного Китая. Европа позаимствовала великое множество китайских изобретений: астрономические приборы, количественная картография, знание об экваториальных небесных координатах, компас, румпель, многоярусные мачты мореходных судов, стремена, подвижный шрифт, приспособления для печати, первый закон механики, порох, пушки, возвратно-поступательный механизм, механические часы, фарфор, бумага и т. п. Знаем ли мы авторов этих изобретений, имеем ли мы представление о том, какие именно теоретические выкладки вели к появлению на свет этих поразительных открытий, изобретений, этой техники? Нет, не знаем. Разве что есть упоминание о Цай Луне, изобретателе бумаги, которого китайцы объявили святым.

В школе нас учили, что первый закон механики сформулирован Ньютоном. Но оказывается, его уже знал Сиддхаргха Будда, а в середине XX в. историки обнаружили, что этот закон изложен шифром пентаграмм в книгах даосов еще в прошлой эре. Другими словами, этот закон теоретической механики был известен древним жрецам и монахам задолго до рождения европейской физики!

На вопрос, что такое винчестер и откуда он взялся, мы без труда отыщем ответ в энциклопедическом словаре: это нарезное охотничье ружье стал выпускать американец О. Ф. Винчестер. А откуда взялась пушка? Ответ: она изобретена… просто китайцами! Не лукавят ли те, кто заявляют, что у китайцев наука не могла возникнуть в принципе? Ведь всякое сложное изобретение предполагает выяснение скрытой сущности того или иного природного процесса, т. е. опосредуется теоретическими размышлениями.

У каждого изобретения есть свой автор. Народ сам по себе (как безымянная масса) ничего не изобретает, а изобретают индивиды. Но нам может быть не известен автор. Мы не знаем, кто именно изобрел дымный порох, потому что древние изобретатели таких грозных смесей намеренно засекречивались. Восточные мудрецы хорошо понимали, насколько опасно обучать народ тонкостям теоретического знания. Если знаешь сущность явлений, то сумеешь извлечь из этого знания выгоду для себя. Иногда по неопытности, недосмотру или злому умыслу ты можешь, из-за своего знания, навредить не только себе, но также обществу и государству.

Конфуций учил, что как только могущественное знание выходит из-под контроля жрецов и правителей, то в обществе воцаряются беспорядки, войны, начинается разрушение святых идеалов. Не будет массового обучения тонким материям — не станет и общественного беспокойства. Многознающими подданными трудно управлять. Не давайте мудрого знания всем подряд, говорил Конфуций, и народ от этого выиграет стократно. Однако если народ будет следовать Конфуцию, то он станет «зарывать свой талант в землю».

Из представления о хрупком органическом триединстве природы, общества и индивида вытекал важнейший восточный принцип «Не навреди!». В Ригведе сказано, что тот, кто волшебные слова постигнет, то пусть от всех хранит и в учении скроет. Китайская Книга перемен написана тайным шифром, ключи к которому европейские специалисты уже подобрали. Эта книга описывает единый мир в аспектах его покоя и изменчивости, рассказывает о тяготеющих друг к другу полюсах мира, разнообразных ритмах, циклах и движениях. В ней содержится информация о тепловых и световых процессах, о шестидесяти четырех основных видах внутренних состояний и энергетических связей сил плотной материи инь и тонкого бытия ян. Инь и ян сравнимы с современными концептами вещества и поля.

Известный физик Д. Бом полагал, что теория взаимосвязи инь и ян есть как раз то учение, к принципам которого сегодня только еще приближается квантовая физика европейцев. Современные физики уже отказываются от идеи автономии плотной вещи и трактуют частицы как средоточия (концентрации) полей. При этом «материя» начинает теоретически видеться настолько тонкой, что кажется почти живой и разумной. В популярной книге Ф. Капры «Дао физики» говорится о близком сходстве между опытом единства в восточных религиозных традициях и единством мира, описываемом квантовой физикой.

Физическая наука даосов не ограничивалась изложением теоретических положений, но также выводила уроки правильного включения человека в природные ритмы, избегания конфликтов между обществом и природой. Она учит путям к вершинам добра и справедливости. Главный урок этой физики — не разделять целое на части в процессе познавания мира, а полагаться на умение эмпатии, ощущения себя соучастником живого целого. Это тип осваивающего, а не отчужденного познания. Скрытое бытие надо постигать изнутри вещей, мысленно соединяя потом усвоенные сущности с их внешне воспринимаемыми проявлениями.

Ясно, что этот метод закрытой науки Востока во многом противоположен европейскому методу «взламывания» вещей инструментами. Но именно европейской физике в лице ее видных представителей ныне приходится сознаваться, что ее предельно общие гипотезы приближаются к теоретическим прозрениям даосов. Почему древние египтяне, индусы, персы, китайцы и другие крупные восточные народы не знали таких быстрых темпов развития, как европейцы? Ведь выросший из генотипов их культур «институт закрытой науки», вероятно, располагал серьезными теоретическими возможностями, чтобы обеспечить технический прогресс. Это обстоятельство можно объяснить и причинами духовного порядка.

Восточная религиозная наука была запрограммирована так, чтобы не стремиться во что бы то ни стало насыщать общественную жизнь техническими средствами, популяризировать теоретическую мудрость и плодить ученых-профессионалов. Она страховала себя от последствий онаучивания народа — от дестабилизации общественных устоев и ритмов природы. Она исходила из веры в то, что гармония человека и природы будет сохраняться, пока за внедрением технических новшеств существует строгий контроль и пока новации не противоречат древним духовным традициям. Если технический прогресс чересчур облегчает труд людей, делает их жизнь комфортной и самодовольной, то за расцветом культуры последует ее упадок и гибель. Что ж, действительно поток истории не смыл в небытие Египет, Индию, Иран или Китай, как это когда-то случилось со многими воюющими с ними странами.

Итак, наука не сводится к ее европейской разновидности и вовсе не обязательно нуждается в союзе с материализмом. Соотношение плотского и духовного в науке определяется исторически изменяющимися особенностями порождающей ее культуры. «И-Цзин» учит, что когда вещи доходят до крайней точки, они непременно возвращаются назад. Быть может, это наблюдение полезно учесть европейским естествоиспытателям. Современная теоретико-познавательная наука прислушивается к критике ее со стороны общества и ищет способы уравновесить в себе плотское и духовное начала. Попытка восстановить союз с космоцентрическими религиями — одна из современных тенденций экспериментально-теоретической науки.