Свойство. 
Категории онтологии. 
Часть 1

Свойство — момент качественной определенности своего (самобытия, вещи А), который через взаимодействие с иным (инобытием, другими вещами В, С, Д N) отделяется от собственного основания, проникает в это иное бытие, обретает в нем, а также через него свою видимость и существует уже на осваиваемом чужом основании (носителе, субстрате).

Свойство, дефиницию которого можно сжать до формулы «определенность своего в ином», не есть сущее само по себе, если под сущим понимать некоторое наличное бытие, качество, вещь. В то же время свойство — это не ничто, а отраженное внутрь вещи качество или качество в сфере возможности. Свойство рождается внутри качества А, в сфере его сущности, и генотип свойства — это та или иная потенциальная возможность в сущности, т. е. в совокупности всех внутренних отношений. Возможное свойство выявляется вовне и становится действительным свойством через эманацию, т. е. через исход и истечение каких-либо признаков от порождающей их основы. Эту генетическую принадлежность родному бытию А (бытию-в-сущности и бытию-при-сущем) обычно обозначают термином присущность, говоря, что вещи А присуще какое-либо свойство Р или что вещь обладает свойствами.

Однако природа свойства остро противоречива: пребывая в целостности своего качества А, оно одновременно обитает — в форме представителя А, копии некоторой грани А — в теле иного нечто (например, В) и изменяет последнее характерным для А способом. Свойство есть, по Гегелю, видимость, отсвечивание одного качества в ином. Свойство — эго то в нечто, что становится иным; свойство основано в некотором внешнем, но в то же время принадлежит к тому, что нечто есть в себе. Вместе со своим свойством изменяется и нечто.

В условиях, когда А прекращает эмиссию свойства Р, последнее, прерывая связь с первоистоком, теряет способность находиться между А и иными (В, С, D и т. д.) — перестает быть диспозиционной (медиаторной, посреднической) реальностью и актуально связывать свое и иное. Оно истощается, все более трансформируется, поглощается без остатка отчуждающим его инобытием и затухает. В таком случае говорят: свойство Р либо исчерпало себя и перестало проявляться, либо претерпело радикальное отрицание и глубоко спрятано (снято) в ином бытии, либо исчезло без видимого следа и т. п.

Вместе с тем всегда — как в случае сохранения, так и в случае утери реальной связи свойства Р с порождающим его бытием А — это свойство претерпевает в гой или иной мере воздействие со стороны такого инобытия, в котором оно стремится высветиться, обновиться и заново укорениться. Поэтому свойство Р, строго говоря, не сводится без остатка к своему, к самобытности — к тому или иному моменту самобытия А. Всякое свойство непременно содержит в себе инаковость — признаки иного (В, С, D и т. д.) в своем (обусловленном А). Инаковость есть то же самое, что и свойство, только взятое в аспекте проявленности иного в своем, когда иное, в свою очередь, рассматривается как источник эмиссии каких-то собственных, присущих только ему свойств, а свое — как основание воспринимающее и отчуждающее. Реализация свойства сопряжена с разнообразием условий взаимодействия А и не-А, зависит от степеней проявления тенденций освоения иного и отчуждения своего. В зависимости от доминирования этих тенденций в свойстве как промежутке между А и не-А это свойство можно квалифицировать как ярко выраженное свойство или, напротив, как слабо проявленное свойство.

Таким образом, свойство — это скорее функциональная, нежели субстратная форма существования; свойство — это виртуальная реальность. Оно как бы размывает границу между нечто и иным, замечает Гегель, и переступает предел своего нечто, благодаря чему вещность, собственно, и переходит в свойство. Свойство есть не только внешнее определение, но и в себе сущее существование, единство внешности и существенности.

Свойства, говорит Гегель, выходят за пределы этой вещи, продолжаются в других вещах, и их принадлежность этой вещи не есть для них предел. Свойства не составляют ограничения друг для друга. Сочетаясь в вещи, они не снимают себя. Поэтому свойство есть как бы переступание качества через само себя, когда свойство превращается в середину между находящимися в соотношении вещами.

Не будучи особой вещью или отдельной метрической протяженностью, оно в то же время информирует всякое внешнее о внутреннем мире того качества А, которое его генерирует. Свойство способно пребывать во всем пространственно-временном континууме взаимодействия своего и иного — ивфив не-А, и между ними. В некотором смысле понятие свойства совпадает с понятием качества. Свойство есть то, что, как и качество, составляет устойчивость вещи. Обладая тем или иным свойством, нечто подвергается воздействию внешних влияний и обстоятельств. Благодаря свойствам качество сохраняет себя в соотношении с иным, противодействует посторонним воздействиям, хотя и не отстраняет иное от себя.

Гегель доказывал, что качество вещи в том и состоит, чтобы быть представленным внешней среде и обладать некоторым свойством. Наличествуя через свое свойство в ином, вещь переходит в нем во внешнее, воздействует на окружающее, на другие вещи, тем самым становясь причиной и сохраняя себя как действие.

В том случае, когда виртуальное существование свойства Р, излученного бытием А, интуитивно рассматривают где-то в пространстве внутри не-А, тогда свойство есть момент своего внутри иного, т. е. положенность некоторого содержания А (или признака А) во внутреннюю структуру не-А. Под этим углом зрения свойство представляет собой особое внутреннее отношение — своего рода эйдос, образ оригинала А внутри отражающего его не-А.

Когда же мы обращаем внимание на пребывании свойства на границе между А и не-А, в промежутке между ними, тогда свойство есть момент своего, проявленный вовне, как в зеркале, через поверхность иного. В этом — функциональном — измерении свойство есть такая сторона связи А и не-А, которая представляет собой процесс размывания границ между ними: во-первых, обнаруживается стремление А посредством свойства войти в не-А, изменить это не-А и расширить за его счет свою качественную определенность; во-вторых, налицо противодействие не-А, его активная реакция на экспансию извне, более сильное увязание не-А в А, что преображает А.

Категория свойства, следовательно, раскрывается с помощью таких основных категорий, как свое и иное, определенность, вещь, связь и отношение: многообразные свойства одной вещи актуализируются, выявляются наружу и укореняются внутри иных вещей благодаря связям и отношениям между определенностями своего и иного — через их взаимоотнесение и взаимодействие. Свойства выражают отличительное и тождественное в вещах. Разъединяющие свойства указывают на уникальность, неповторимость, единичность вещи и противопоставляют эту вещь всякой иной вещи. Общими свойствами вещь, наоборот, едина со всеми или многими другими вещами.

Почему у вещи такое, а не иное свойство? Обсуждая этот вопрос, Лейбниц приходит к выводу, что в конечном счете определенность всякого свойства предустановлена волей Бога. Похож на вывод Лейбница и традиционный ответ материалистов: всякая вещь есть модус материальной субстанции; у вещей именно такие, а не иные свойства потому, что законы физического мира другими быть не могут, так уж устроена природа.

Для философии Нового времени характерно идущее от Демокрита и Локка подразделение свойств на абсолютные и относительные, первичные и вторичные. Например, Лейбниц понимает под первичными свойствами величину, фигуру, движение; ко вторичным свойствам он относит твердое и жидкое состояние тел, жесткость и мягкость, гладкость, шероховатость, упругость, хрупкость и т. д. Выделяют также: 1) свойства, не обладающие интенсивностью, а потому и не меняющие ее (например, свойства материальности и духовности), и 2) свойства, обладающие большей или меньшей интенсивностью (например, масса, красота).

Реисты (Брентано, Котарбиньский) приписывают подлинную реальность лишь вещам, но не свойствам. Напротив, объективные идеалисты наделяют большей реальностью именно свойства, но не вещи. Для них свойство есть прежде всего форма существования общего. Вещь же ими редуцируется к индивидуальному и единичному. Такая логика ведет к выводу о том, что свойства объективно независимы от вещей.

Субъективные идеалисты склонны отождествлять свойства с ощущениями субъекта и отрицают независимость свойств вещей от сознания человека. Согласно учению Беркли, воспринимаемые вещи суть не более чем комплексы чувственных качеств, сумма ощущений индивидуального человека. Англоязычные философыэмпирики подчас отождествляют понятия свойства, качества и чувственно данного.

Сторонники теории типов, выдвинутой Расселом, тщетно строили планы устранить из языка имена собственные, обозначающие вещи, и заменить индивидные термины сугубо предикативными описаниями, прилагательными (общими свойствами и отношениями). В современной логике распространены особые трактовки свойства как предиката, не совпадающие в ряде аспектов с общефилософским пониманием свойства.