Некоторые аспекты национальной идеи Ф. М. Достоевского

В чём заключается национальная идея? Кто-то когда-то задал этот вопрос, и теперь многие пытаются определить, в чём же она действительно заключается. Ответов на этот вопрос получилось множество и все разные.

До сих пор большинству людей не понятно, национальная идея — это политическое, или философское, или идеологическое понятие, или это художественный образ, или это научно установленный факт?

Именно по этой причине я считаю мою тему актуальной на сегодняшний день. Мало того, что тема, выбранная мной, не до конца изучена, существует большое количество взглядов на эту проблему. Один из взглядов принадлежит Ф. М. Достоевскому. Я нахожу его концепцию интересной и актуальной.

Предметом моего исследования является теория национальной идеи Достоевского (1821−1881). Творчество Фёдора Михайловича относится к высшим достижениям национальной культуры. Его хронологические рамки — 40−70-е гг. — время интенсивного развития русской философской мысли, её растущей дифференциации, формирования главных идейных течений. Достоевский принял участие в осмыслении основных философских и социальных устремлений своего времени — от первых идей социализма на русской почве до философии всеединства.

Главной целью моего исследования является рассмотрение положений национальной идеи Достоевского. На пути к достижению цели нам предстоит решить несколько задач:

— изучить историю и развитие славянофильской концепции, с которой тесно связаны взгляды Достоевского;

— выяснить, какую сторону занимал Фёдор Михайлович в споре славянофилов и западников;

— определить, какое место занимал Достоевский в славянофильской концепции;

— выяснить мнение Достоевского по поводу основных вопросов, которые интересовали его и его современников;

— узнать, какое место в его теории занимало Православие.

Решив эти задачи, мы сможем ответить на главный вопрос: каковы особенности национальной идеи Достоевского?

В своей работе я использовала достаточно большое количество источников и литературы по выбранной мной теме.

В качестве источников мной использованы работы и статьи Достоевского, такие как «Последние литературные явления», «Два лагеря теоретиков (по поводу „Дня“ и кой-чего другого)», «Признания славянофила», «Славянофилы, черногорцы и западники, самая последняя перепалка», «Объявление о подписке на журнал «Время». Много информации я нашла в «Дневнике писателя» за 1873, 1876−1877 годы. Полезной для исследования оказалась переписка Достоевского с друзьями, родственниками.

В качестве литературы мной использованы работы Лосского («Ценность и бытие»), Бердяева («Миросозерцание Достоевского»), Франка («Русское мировоззрение») и другие.

Об актуальности проблемы говорит ещё и то, что данным вопросом учёные занимаются до сих пор: статьи Фырнина, Ивановой, Гассиевой.

Часть 1. Славянофильская концепция: становление, история, структура

В самые трудные времена русские люди неизменно обращались за помощью к своему духовному наследию, черпали веру в собственные силы из лучших творений прошлого, обращались к вечным ценностям отечественной мысли. Одной из таких незыблемых первооснов русской культуры было и до сих пор является славянофильское наследие. Гонимое властями уже со времён своего зарождения к середине Х! Х столетия, осмеянное влиятельными либеральными и радикальными критиками, это течение русской философской и общественной мысли в советское время подвергалось, как, впрочем, и всякая самостоятельная мысль, почти полному замалчиванию и искаженному толкованию. Но сколько бы ни ниспровергалось славянофильство, в наши дни становится очевидным, что это одно из главных, магистральных направлений отечественной культуры.

В истории отечественной мысли едва ли найдётся много более важных проблем, чем вопрос о взаимоотношениях двух основных идейных течений, известных под весьма условными, но общепринятыми названиями «славянофильства» и «западничества». Эти проблемы, затрагивающие самую суть нашей национальной идентичности, вызывали горячие споры на протяжении почти двух столетий и продолжают оставаться актуальными до сих пор. История России полна катастрофических событий и эпохальных изменений. И можно сказать, что едва ли не важнейшую роль в идейном обосновании большинства глубочайших перемен в жизни страны в последние три столетия играл вопрос об отношении к западной цивилизации, вылившийся в первой половине ХІХ века в спор двух ведущих направлений общественной мысли. Н. А. Бердяев писал: «Русское национальное сознание родилось в постановке проблемы Востока и Запада. Уже один факт борьбы славянофильства и западничества, которыми заполнена русская литература, русская философия, русская общественность, свидетельствует о центральности этой проблемы. Славянофильство было первым опытом национального самосознания и национальной нашей идеологии» Бердяев Н. А. Проблема Востока и Запада в религиозном сознании Вл. Соловьёва.//Бердяев Н. А. Собр. соч. Paris, 1989. Т.3.С.218.

Считается, что термин «славянофильство» был введён Белинским, первоначально в качестве насмешливой клички, для обозначения группы московских сторонников русской самобытности. И. С. Аксаков отмечал, что «ни К. С. Аксаков, ни Хомяков, ни Юрий Самарин, ни другие литературные и общественные деятели не любили этой клички и сами себя так не называли» Аксаков И. С. Отчего так нелегко живётся в России. М., 2002. С. 477. В самой дефиниции явно чрезмерно подчёркнуто «славянолюбие» — «панславистская» направленность этого течения. Более точным, по мнению некоторых авторов (Страхов, Бердяев), было бы определение «русофильство», однако оно имеет другой существенный недостаток: это название слишком ассоциируется с национализмом, что по отношению к славянофилам явно неверно. С. А. Левицкий предлагает термин «православный русизм», который действительно «был бы гораздо точнее» Левицкий С. А. Очерки по истории русской философии. М., 1996. С. 52., однако он неудобен в использовании…

Как бы там ни было, прижился именно термин «славянофильство», хотя название объединению «московских патриотов» было первоначально дано в насмешку.

Виду разнородности и противоречивости славянофильства о нём высказывалось немало очень спорных суждений. Звучащая в его названии панславистская идея единства славянских народов вовсе не была главной целью, объединявшей членов славянофильского кружка.

Не соответствует действительности и известный тезис противников славянофильства о национализме как о синониме этого течения русской мысли. Отличающим признаком, сближающим большинство славянофилов, является понятие «народности», под которой они, как пишет И. С. Аксаков, понимали комплекс особенностей, составляющий духовную самобытность народа. Критически относясь к петровским преобразованиям, славянофилы считали, что пагубное влияние западного рационализма и безверия сильнее коснулось образованных слоёв русского населения, нежели простого народа, «прочнее укоренённого в национальной почве и сохранившего веру в её чистоте» Славянофильство: pro et contra/Сост., вступ. ст., коммент., библиогр. В. А. Фатеева.-СПб.: РХГА, 2006.-1056 с. Отсюда опора славянофильства на народность и критика им светского общества. Славянофилы отстаивали не столько национальную исключительность, сколько право каждого народа следовать собственным традициям и свободно развивать их. Они подчёркивали не только национальные, но и общечеловеческие начала, не разрывая их, так как национальность, по их мнению, «есть начало общечеловеческое, облечённое в живые формы народа» Хомяков А. С. Разговор с Подмосковной//Хомяков А. С. Полн. собр. соч. М., 1861. Т.1. С. 545. Однако они настойчиво проводили мысль о том, что вне народности ничего нет: абстрактное человечество не существует, мировая культура не является механическим соединением отдельных достижений, а возникает органически как результат духовной деятельности конкретных национальностей.

Упрёки в обожествлении русского народа возникли главным образом из-за убеждения славянофилов, что ему была дарована истинная религия — Православие. В связи с подобным взглядом у славянофилов действительно можно найти высказывания об избранности и всемирной роли православных славян и, в частности, русских как спасителей человечества. Это приводило так же и к упрёкам в мессианизме. Однако в мессианских чаяниях ранних славянофилов не было «национального эгоизма, которым грешили позже некоторые из их более приземлённых последователей» Славянофильство: pro et contra/Сост., вступ. ст., коммент., библиогр. В. А. Фатеева.-СПб.: РХГА, 2006;1056 с. Православие же воспринималось глубоко верующими славянофилами как дар, который надо заслужить бескорыстием, самоотвержением и самопожертвованием, как особую ответственность.

Несправедливым по отношению к первым славянофилам было и утверждение, будто они стремились исключительно назад, к патриархальности допетровской эпохи. Славянофилы действительно выступали с резкой критикой реформ Петра. Они во многом идеализировали допетровскую Русь, но ретроградность не была им присуща.

Важную роль в системе взглядов славянофилов занимала идея общины как основания народного устройства русского крестьянства. По мнению славянофилов, русское сельское общество, не разделённое индивидуализмом западного типа, представляло собой нечто подобное огромной семье. Из слияния концепции общины с православной верой выводилась славянофильская идея «соборности» как свободного и гармонического единения народа. Принцип соборности утверждался Хомяковым в качестве основной характеристики допетровского уклада Древней Руси. Следствием такого внутреннего устроения русского православного народа, основными чертами которого, по мнению славянофилов, были смирение и благочестие, стало равнодушное отношение к государственному началу, власти.

Петровские реформы, по мысли славянофилов, исказили это гармоничное общественное устройство Руси и повлекли за собой отход от духовных ценностей. «Развитие русского светского общества после петровских реформ пошло по неправильному пути слепого подражания Западу» Славянофильство: pro et contra/Сост., вступ. ст., коммент., библиогр. В. А. Фатеева.-СПб.: РХГА, 2006.-1056 с. Лишь в народной среде сохранились в незыблемости те старинные православные ценности, которые составляют сущность самостоятельности русской культуры. Народность славянофилы ставили выше самодержавия, к которому относились весьма критически вследствие того, что после Петра российские монархи следовали намеченным им курсом, соразмеряя своё развитие с Западной Европой.

Судьба славянофильства складывалась самым неблагоприятным образом. Власти, подозревая славянофилов в скрытых революционных замыслах, неизменно преследовали их издания. Либеральные слои образованного общества, всё более тяготевшие к политической оппозиции, относились к славянофилам с предубеждением, считая их из-за проповеди религиозного смирения и апелляции к допетровским временам пособниками реакции.

Следует отметить ещё одну особенность славянофильства. Сторонники исконно русских воззрений и идейной борьбы с Западом были в подавляющем большинстве людьми высокой европейской образованности. Очевидно, что славянофилы выступили против Запада не из-за незнания уклада европейской жизни или из-за национальной гордыни — напротив, именно глубокое проникновение в суть западной цивилизации привело их к разочарованию в Западе и отрицанию его духовных оснований.

Славянофильство возникло не на голом месте. Подобные настроения существовали в России с давних времён. Среди предтеч славянофильства называют разные имена, от Ю. Крижанича и автора «Слова о Законе и Благодати» митрополита Иллариона (ХІ век) до А. С. Шишкова, Н. М. Карамзина.

Важным импульсом для сближения сторонников русской самобытности стало «Философическое письмо» Чаадаева, опубликованное в 1836 году. Дерзкие тезисы философа о преимуществах католичества над другими религиями и отсталости России бурно обсуждались в московских салонах.

Первым защитником православия в спорах с Чаадаевым выступил Хомяков. В итоге образовался тесный кружок единомышленников.

Славянофильство как оформившееся течение русской мысли возникло в конце 1830-х годах, хотя многие члены этого кружка были знакомы гораздо раньше. Создание славянофильского кружка обычно связывают с датой написания А. С. Хомяковым статьи «О старом и новом"(1839 год), предложенной им на обсуждение кружка идейно близких москвичей, и последовавшим зачем «Ответом» И. В. Киреевского. Обсуждение этих двух статей, содержащих основные положения славянофильского учения, положило начало активной совместной деятельности кружка единомышленников.

Помимо А. С. Хомякова и И. В. Киреевского, которые считаются основоположниками и идейными вдохновителями славянофильства, к числу ранних славянофилов относят прежде всего К. С. Аксакова и П. В. Киреевского, брата философа, а также Ю. Ф. Самарина, И. С. Аксакова, А. И. Кошелева, Ф. В. Чижова, Д. А. Валуева, В. А. Панова, А. Н. Попова, И. Д. Беляева и кн. В. А. Черкасского. Характерной особенностью кружка было то, что его члены были представителями старинных дворянских семей, и даже состояли между собой в родстве.

В 1840-х годах они печатались главным образом в журнале «Москвитянин», «Русская беседа» и др.

Идейным вождём, по мнению большинства исследователей и современников, был А. С. Хомяков. Неутомимый спорщик-диалектик, он ставил своих оппонентов в тупик изощрёнными способами. Его главная идея — принцип соборности — свободного соединения множества силой любви в единство стала основным принципом славянофильства. Хомяков изложил свои взгляды в обширном труде «Записки о всемирной истории». Однако, прежде всего, хомяков был богословом. Он неустанно отстаивал достоинства Православия.

Вторым виднейшим представителем славянофильства был И. В. Киреевский, который занимался преимущественно религиозно-философским обоснованием славянофильского учения. Это был блестяще образованный молодой мыслитель, слушавший в Германии лекции Гегеля, Шеллинга и других видных немецких философов. Зрелый период его творческой деятельности ознаменовался резкой критикой «формального разума» западноевропейского типа просвещения. Очень важны связи Киреевского с Гоголем, Достоевским, Леонтьевым и др.

Брат И. В. Киреевского, Пётр Васильевич, посвятил свою жизнь собиранию народных песен. Литературных произведений он почти не оставил, однако был участником всех религиозно-философских споров кружка.

Самым горячим и увлекающимся среди славянофилов был К. С. Аксаков. Он занимался преимущественно вопросами истории, русского языка и литературной критикой, но основное внимание уделял разработке темы крестьянской общины и народного быта допетровской Руси.

Наиболее значительными фигурами «второй волны» раннего славянофильства были Ю. Ф. Самарин и И. С. Аксаков, пронесшие заветы основоположников учения о самобытности русской культуры через десятилетия.

Окончание первого славянского периода было связано с двумя важными обстоятельствами. Прежде всего, это была поразительно ранняя, почти одновременная кончина идейных предводителей движения — И. В. Киреевского в 1856-м, К. С. Аксакова и А. С. Хомякова в 1860 году. Другим важным обстоятельством было окончание суровой николаевской эпохи и начало работы над антикрепостной реформой, в которой самое непосредственное участие принимали такие видные славянофильские деятели, как Ю. Ф. Самарин, А. И. Кошелев, кн. Черкасский.

«Умеренной формой славянофильства» можно назвать и «почвенничество», сформировавшееся в 1860-е годы. Идея опоры на «национальную почву», на органические жизненные начала, составлявшая объединительную основу почвеннического кружка, была близка к славянофильской позиции. Правда, в начале своей практической деятельности А. А. Григорьев, Н. Н. Страхов и особенно Ф. М. Достоевский дистанцировались от «крайностей теоретизма ранних славянофилов» Славянофильство: pro et contra/Сост., вступ. ст., коммент., библиогр. В. А. Фатеева.-СПб.: РХГА, 2006.-1056 с., как и от отрицавших национальную самобытность западников, представляя почвенничество как синтез всего лучшего из наследия этих «уже отошедших антагонистических направлений» Славянофильство: pro et contra/Сост., вступ. ст., коммент., библиогр. В. А. Фатеева.-СПб.: РХГА, 2006.-1056 с.

Хотя многие положения самой доктрины ранних славянофилов (прямолинейность подходов к Петру I, идеализация «московского» периода Русского государства, чрезмерное обличение «гнилого Запада» без признания достижения европейской культуры) для Григорьева, Страхова и Достоевского были неприемлемы из-за её «беспощадной последовательности» и оторванности от жизни, основополагающая славянофильская идея «национальной почвы» и ориентация на Православие сближали их со славянофилами. Воплощение «почвеннической» попытки примирения западничества и славянофильства стала знаменитая речь Достоевского о Пушкине, вызвавшая всеобщий восторженный порыв к единению своим гуманистическим пафосом.

О близости позднему Достоевскому идей славянофильства не приходится спорить. В своём известном очерке 1877 года «Признания славянофила», содержащем знаменитое изречение о «чудесах Европы», он высказался недвусмысленно: «Я во многом убеждений чисто славянофильских, хотя, может быть, и не вполне славянофил» Достоевский Ф. М. Полн.собр.соч. Т. 25. СПб., 1983. С. 195. При всей самостоятельности и сложности взглядов Достоевского, по мнению большинства исследователей, он рядом черт тесно соприкасается со славянофильством. Так, близко знавший писателя Страхов утверждал: «…в той или другой степени, в том или ином виде, это — славянофил, это очень горячий сторонник славянофильства» Страхов Н. 2Легенда о велиом и инквизиторе Ф. М. Достоевского. Опыт критического комментария, В. Розанова". СПб. 1894//Новое время. 1894. 25 ноября.

По мере ухода из жизни ранних славянофилов происходила эволюция славянофильства. При всей общности выработанного славянофилами учения, с самого начала наблюдались существенные индивидуальные различия во взглядах. Эти различия, как между собой, так и по отношению к первым славянофилам, усилились у так называемых «поздних» славянофилов. К группе «поздних» обычно относят, прежде всего, автора получившей широкую известность книги «Россия и Европа» Н. Я. Данилевского, а также К. Н. Леонтьева и даже Вл.С. Соловьёва. Их идейная преемственная связь с первыми славянофилами, при всех различиях, не подлежит сомнению. Основными признаками этого широкого течения являются критическое отношение к западной цивилизации, утверждение самобытного пути России, приверженность Православию и уважительно-преемственное отношение к наследию ранних славянофилов.

Своеобразным русским явлением, в котором можно увидеть соединение или, скорее, смешение черт западничества и славянофильства, стало «народничество». Позитивистская философская основа сочеталась в идеологии этого «хождения в народ» инллигенции с близким к славянофильству преклонением перед народом как тружеником и страдальцем. Однако если славянофилы почти поклонялись народу как хранителю традиционных ценностей русской жизни, то народники, наоборот, стремились нести в массы знания, хотя их «просвещение» содержало зёрна идейного разложения целостного народного миросозерцания. Естественным развитием народничества стала идеология терроризма.

Рубеж веков ознаменовался утратой позитивизма своего господствующего положения в русской мысли, стремительным взлётом интереса к религии и началом нового периода, который получил название «русского религиозного ренессанса». В 1900;е годы в отечественной философской литературе наблюдается постепенный рост славянофильских тенденций. Либеральная ветвь славянофильства была представлена Е. Н. Трубецким и Н. А. Бердяевым. Более явно тяготели к славянофильству С. Н. Булгаков и В. Ф. Эрн. Православное ответвление неославянофильства представляли члены Кружка ищущих православного просвещения (или «новосёловского»), идейным вождём которого считали П. А. Флоренского. Мыслители этого кружка не только разделяли идею русской религиозно-философской самобытности, но и ощущали живую преемственность славянофильских традиций.

В предреволюционные годы круг сторонников славянофильских идей заметно расширился. В умеренно-славянофильском духе выдерживались заседания Московского Религиозно-философского общества памяти Вл. Соловьёва.

Война внесла заметные изменения в общественные настроения. Патриотический подъём, связанный с началом войны, привёл к росту интереса к полузабытым славянофилам.

После революции наличие религиозно-идеалистических воззрений стало, естественно, невозможным, и на долгие десятилетия литературное наследие славянофильства оказалось под спудом. Мыслители, пережившие революцию, были обречены на смену рода деятельности, молчание или работу в стол.

Несмотря на строжайшую цензуру, отзвуки славянофильских настроений всё же пробивались время от времени и в советский период. Одним из проявлений славянофильства стала проза писателей-«деревенщиков».

Интерес к славянофильству в 1960;х годах стал заметно расти. «Несправедливое долгое замалчивание славянофильства и однобокое выпячивание их идейных оппонентов привело к повышению интереса к этому течению отечественной мысли среди „молодых критиков“, пытавшихся противопоставлять их патриотизм „космополитизму“ декабристов и демократов» Кулешов В. И. Славянофилы и русская литература. — М., 1976.С. 9.

Многие из мыслителей славянофильского направления после революции оказались в эмиграции. Это печальное по своей сути жизненное обстоятельство привело, однако, к тому, что в то время, когда в большевистской России исследователи были крайне стеснены в высказывании мнений о Хомякове, Киреевских, Аксаковых, на Западе была создана обширная литература, посвящённая осмыслению истории славянофильства. Труды эмигрантских православных мыслителей так или иначе просачивались в Россию, влияя на интеллектуальные слои отечественной интеллигенции.

С наступлением «перестройки» две искусственно разделённые ветви русской культуры начали приобретать характер единого целого. В условиях отсутствия цензуры широко издаются недоступные ранее сочинения, в т. ч. и славянофилов, хотя процесс и ограничивается чрезмерной зависимостью культуры от коммерции. Свобода печати не только не привела к забвению проблемы «Восток-Запад», но, наоборот, сделала борьбу «западнической» и «славянофильской» концепций мироустроения не менее, если не более, актуальной, чем когда-либо ранее.

Из всего вышесказанного можно сделать вывод, что славянофильские идеи в открытом виде или «подпочвенно», в глубинных слоях, оказывали существенное воздействие на весь ход развития отечественной мысли.

Часть 2. Место Достоевского в славянофильстве

Определить место, которое Достоевский занимает в славянофильском учении, достаточно сложно. Существует несколько точек зрения на эту проблему. Например, Лосский Н. О. считает, что Достоевский не был ни односторонним славянофилом, ни односторонним западником. Лосский ссылается на запись в «Дневнике писателя»: «Обе партии, в отчуждении одна от другой, во вражде одна с другой, сами ставят себя и свою деятельность в ненормальное положение, тогда как в единении и в согласии друг с другом могли бы, может быть, всё возместить, всё спасти, возбудить бесконечные силы и воззвать Россию к новой, здоровой, великой жизни, доселе ещё неизведанной» «Дневник писателя», 1880.

Можно было бы согласиться с Лосским, но отношение к славянофилам и западникам у Фёдора Михайловича не было однозначным. О крайних западниках-либералах он писал язвительно и непримиримо. Ему ненавистно было в них отрицательное отношение к православию как к реакционной форме религиозности, которая мешает развитию русского народа. Ненавистным ему было также отрицание некоторыми либералами индивидуальности русского народа, уверенность западников в том, что нет никакой «русской правды народной», что всё своеобразное в нашем народе есть пережиток варварства. По их мнению, развитие русского народа должно свестись к усвоению западноевропейской науки с её «просвещённым и гуманным атеизмом» и к пересадке на русскую почву западных политических форм.

Отвечая Кавелину, Достоевский пишет в своих записных тетрадях: «Западничество есть партия во всеоружии, готовая к бою против народа, и именно политическая. Она стала над народом, как опекающая интеллигенция, она отрицает народ, она, как вы, спрашивает, чем он замечателен, и, как вы, отрицает всякую характерную самостоятельную черту его, снисходительно утверждая, что эти черты есть у всех младенческих народов» Биография, письма и заметки из записной книжки Ф. М. Достоевского. — 1883. С. 372.

О представителях западнического либерального течения Достоевский говорит, что они «так прямо и рождались у нас эмигрантами, хотя большинство их не выезжало из России». «Дневник писателя». 1873.

Исходя из всего вышесказанного, можно придти к выводу, то к западничеству и славянофильству Достоевский относился не одинаково. Западники отталкивали его своей отдалённостью от народа, своей безбожностью. А как он относился к славянофилам?

Вот что пишет Достоевский в одной из своих статей: «Я во многом убеждений чисто славянофильских, хотя, может быть, и не вполне славянофил» Достоевский Ф. М. Признания славянофила//Время. 1862. № 2. Отд.II. С. 163−165. Отсюда можно сделать вывод, что Фёдор Михайлович относился к славянофильскому течению положительно, был близок ему. Он понимает славянофильство не только как стремление к объединению славян под началом России. Основной идеей он называет возможность «духовного союза», который может сказать новое слово миру. «Вот к этому-то отделу убеждённых и верующих принадлежу я» Достоевский Ф. М. Признания славянофила//Время. 1862. № 2. Отд.II. С. 163−165., — сообщает нам Фёдор Михайлович.

Таким образом, мы видим, что сам Достоевский солидарен с убеждениями славянофилов. Это позволяет нам сделать вывод о его принадлежности к этому философскому течению, хотя некоторые учёные склонны относить его к разряду «почвенников».

Но, в то же время, нельзя сказать, что Достоевских окончательно отвернулся от западников и категорически отвергает их идеи. Достоевский готов встретить западников «в восторге сердца», если они «признают хоть самостоятельность и личность русского духа, законченность его бытия и человеколюбие, всеединяющее его стремление» «Дневник писателя». — 1880, август, 1. В статье «Признания славянофила он называет Европу «страной святых чудес», что свидетельствует о широте взглядов Фёдора Михайловича. Он не отрицает значения Европы, не отворачивается от неё. Главное, что он пытается до нас донести, — своеобразие русского народа, его индивидуальность и способность к самостоятельному развитию, без оглядки на Европу.

достоевский славянофильство национальный православие

Часть 3. Специфика национальной идеи Достоевского

Особое внимание нужно уделить отношению Ф. М. Достоевского к национальной идее. Эта тема занимает очень важное место в философии Фёдора Михайловича. Многие писатели, мыслители рассуждали по поводу национальной идеи. Существуют разные точки зрения на эту проблему. Отношение Достоевского к русской национальной идее интересно и, на мой взгляд, справедливо. Но прежде чем говорить об особенностях взглядов писателя на эту проблему, нужно разобраться, что именно Достоевский понимал под «национальной идеей».

В статье «Объявление о подписке на журнал „Время“» Достоевский говорит о нашем отличии от Европы. Он утверждает, что русский человек никогда не сможет стать европейцем. Это невозможно, так как у европейцев свои, отличные от наших, национальные особенности. Европейские национальные начала чужды и даже противоположны нам, мы, русские, не сможем к ним привыкнуть, «точно так как мы не могли бы носить чужое платье, сшитое не по нашей мерке"Достоевский Ф. М. Полн.собр.соч. Т. 25. СПб., 1983. С. 195.. Достоевский говорит о том, что у нас есть своя, отдельная и самобытная национальность, что наша задача — «создать себе новую форму, нашу собственную, взятую из почвы нашей» Достоевский Ф. М. Полн.собр.соч. Т. 25. СПб., 1983. С. 196. Интересно то, что Фёдор Михайлович говорит о том, что нужно чтить прошлое, каким бы оно не было. Он, в отличие от славянофилов, положительно относится к реформам Петра, говоря, что они «расширили наш кругозор» Достоевский Ф. М. Полн.собр.соч. Т. 25. СПб., 1983. С. 196.

Достоевский был до глубины русский человек и русский писатель. Его нельзя себе представить вне России. По нему можно разгадывать русскую душу. «И сам он был загадкой русской природы» Бердяев Н. А. Миросозерцание Достоевского. М., 1985. С. 304. .

Достоевский любил называть себя «почвенником» и исповедовал почвенную идеологию. И это верно лишь в том смысле, что он был и оставался русским человеком, органически связанным с русским народом. Он никогда не отрывался от национальных корней. Но он не походил на славянофилов, он принадлежал уже совершенно другой эпохе. Вот что пишет Бердяев по поводу Достоевского и славянофилов: «По сравнению со славянофилами Достоевский был русским скитальцем, русским странником по духовным мирам» Бердяев Н. А. Миросозерцание Достоевского. М., 1985. С. 211. У него не было своего дома и своей земли, не было уютного гнезда помещичьих усадеб. Он не связан уже ни с какой статикой быта, он весь в динамике, в беспокойстве, весь пронизан токами, идущими от грядущего, весь в революции духа. Бердяев говорил, что Фёдор Михайлович — «человек Апокалипсиса». Славянофилы не были еще больны апокалиптической болезнью. Достоевский прежде всего изображал судьбу русского скитальца и отщепенца, и это гораздо характернее для него, чем его почвенность. Это скитальчество он считал характерной русской чертой. Славянофилы же, по словам Бердяева, «были приземистыми, вросшими в землю людьми, крепкими земле людьми» Бердяев Н. А. Миросозерцание Достоевского. М., 1985. С. 216. И сама почва земли была еще под ними твердой и крепкой. Достоевский — подземный человек. Его стихия — огонь, а не земля. Его линия — вихревое движение. И все уже иное у Достоевского, чем у славянофилов. Он по-иному относится к Западной Европе, он — патриот Европы, а не только России, по-иному относится к петровскому периоду русской истории, он писатель петербургского периода, художник Петербурга. Славянофилы были в цельном быту. Достоевский весь уже в раздвоении. Мы еще увидим, как отличаются идеи Достоевского о России от идей славянофилов. Но сразу же хотелось бы установить, что Достоевский — не славянофильской породы. По бытовому облику своему Достоевский был очень типичный русский писатель, литератор, живший своим трудом. Его нельзя мыслить вне литературы. Он жил литературой и духовно, и материально. Он ни с чем не был связан, кроме литературы. И он являл своей личностью горькую судьбу русского писателя.

Достоевский был до глубины русский человек и русский писатель. Его нельзя себе представить вне России. По нему можно разгадывать русскую душу. И сам он был загадкой русской природы. Он совмещал в себе всю противоречивость этой природы. По Достоевскому люди Запада узнают Россию. Но Достоевский не только отражал строй русской души и познавал его, он был также «сознательным глашатаем русской идеи и русского национального сознания"Бердяев Н. А. Миросозерцание Достоевского. М., 1985. С. 306.. И в нем отразились все антиномии и все болезни нашего национального самосознания. Русское смирение и русское самомнение, русскую всечеловечность и русскую национальную исключительность можно открыть в Достоевском, когда он выступает проповедником русской идеи. Когда в своей прославленной речи о Пушкине Достоевский обратился к русским людям, со словами: «Смирись, гордый человек"Достоевский Ф. М. Полн.собр.соч. Т. 27. СПб., 1983. С. 38 , — то смирение, к которому он призывал, не было простым смирением. Он считал русский народ самым смиренным народом в мире. Но он был горд этим смирением. И нередко русские люди гордятся своим исключительным смирением. Достоевский считал русский народ «народом-богоносцем», единственным «народом-богоносцем». Но такое исключительно мессианское сознание не может быть названо смиренным сознанием. «В нем воскресает древнее самочувствие и самосознание народа еврейского» Бердяев Н. А. Миросозерцание Достоевского. М., 1985. С. 306, — сообщает нам Бердяев. Двойственным и противоречивым было также отношение Достоевского к Европе. Мы увидим, что Достоевский был настоящим патриотом Европы, ее великих памятников и святынь, ему принадлежат изумительные слова о Европе, которых не сказал ни один западник. В его отношении к Европе сказывается всечеловечность русского духа, способность русского человека переживать все великое, что было в мире, как свое родное. Но он же отрицал, что народы Европы — христианские народы, он произносил смертный приговор Европе. Он был шовинистом. И много есть несправедливого в его суждениях о других национальностях, например о французах, поляках и евреях. Русское национальное самочувствие и самосознание всегда ведь было таким, в нем или исступленно отрицалось все русское и совершалось отречение от родины и родной почвы, или исступленно утверждалось все русское в исключительности, и тогда уже все другие народы мира оказывались принадлежащими к низшей расе. В нашем национальном сознании никогда не было меры, никогда не было спокойной уверенности и твердости, без надрыва и истерии. И в величайшем нашем гении — Достоевском — «нет этой твердости, нет вполне созревшего духовно-мужественного национального сознания, чувствуется болезнь нашего национального духа».

Очень своеобразно строение русской души и отличается от строения души западного человека. В русском Востоке открывается огромный мир, который может быть противопоставлен всему миру Запада, всем народам Европы. И чуткие люди Запада это прекрасно чувствуют. Бердяев говорит про людей Запада, что «их притягивает загадка русского Востока"Бердяев Н. А. Миросозерцание Достоевского. М., 1985. С. 311. Россия есть великая равнина с бесконечными далями. На лице русской земли нет резко очерченных форм, нет границ. Нет в строении русской земли многообразной сложности гор и долин, нет пределов, сообщающих форму каждой части. Русская стихия разлита по равнине, она всегда уходит в бесконечность. И в географии русской земли есть соответствие с географией русской души. «Строение земли, география народа всегда бывает лишь символическим выражением строения души народа, лишь географией души. Все внешнее всегда есть лишь выражение внутреннего, лишь символ духа». И равнинность русской земли, ее безграничность, бесконечность ее далей, ее неоформленная стихийность есть лишь выражение равнинности, безграничности русской души, ее бесконечных далей, ее подвластности неоформленной национальной стихии. Все это лишь символы природы русского человека. Не случайно народ живет в этой или иной природе, на той или иной земле. Тут существует внутренняя связь. Сама природа, сама земля определяется основной направленностью народной души. Русские равнины, как и русские овраги, — символы русской души, по мнению Достоевского. Во всем строении русской земли чувствуется трудность для человека овладеть этой землей, придать ей форму, подчинить ее культуре. Русский человек во власти своей природы, во власти своей земли, во власти стихии. Из всего выше сказанного Бердяев делает вывод, «что в строении души русского человека форма не овладевает содержанием, душевно-телесной стихией не овладевает дух"Бердяев Н. А. Миросозерцание Достоевского. М., 1985. С. 315. В самом строении русской земли чувствуется затруднительность самодисциплины духа для русского человека. Душа расплывается по бесконечной равнинности, уходит в бесконечные дали. Даль, бесконечность притягивают русскую душу. Она не может жить в границах и формах, в дифференциациях культуры, душа эта устремлена к конечному и предельному, потому что она не знает границ и форм жизни, не встречает дисциплинирующих очертаний и пределов в строении своей земли, в своей стихии. Это — душа апокалиптическая по своей основной настроенности и устремленности. Душа исключительно чуткая к мистическим и апокалиптическим токам. Она не превращена в крепость, как душа европейского человека, не забронирована религиозной и культурной дисциплиной. Эта душа открывается всем далям, устремлена в даль конца истории. Она легко отрывается от всякой почвы и уносится в стихийном вихре в бесконечную даль. В ней есть склонность к странствованию по бесконечным равнинам русской земли. Недостаток формы, слабость дисциплины ведет, по мнению Бердяева, к тому, что «у русского человека нет настоящего инстинкта самосохранения, он легко истребляет себя, сжигает себя, распыляется в пространстве"Бердяев Н. А. Миросозерцание Достоевского. М., 1985. С. 311.

Бердяев считает, что «Достоевский был своеобразным народником, он исповедовал и проповедовал религиозное народничество» Бердяев Н. А. Миросозерцание Достоевского. М., 1985. С. 320. Народничество — оригинальное порождение русского духа. Народничества нет на Западе, это — чисто русское явление.

Народничество Достоевского — особенное народничество. Это — народничество религиозное. Но и славянофилы исповедовали религиозное народничество. Кошелев говорил, что русский народ хорош только с православием, а без православия — дрянь. Славянофилы верили, что русский народ — самый христианский и, единственный христианский народ в мире. Но религиозная вера Достоевского в русский народ принадлежит уже другой эпохе. Славянофилы чувствовали себя еще крепко вросшими в землю и землю чувствовали еще твердой под собой. Они были бытовыми людьми, знавшими бытовой уют. В них сильно еще было благодушие русских помещиков, выросших в родных гнездах и всю жизнь остававшихся собственниками этих гнезд.

Особое место в национальной идее Достоевского занимает православие. Следует отметить, что к церкви приобщён он был с раннего детства. Воспоминания детства, любовь к русскому народу и к «народной правде», тесно связанной с православными верованиями, любовь ко Христу и пережитые несчастья — все эти мотивы привлекли Достоевского к Церкви.

«Дневник писателя» в январе 1877 года статьёй «Три идеи» «Дневник писателя», 1877. Достоевский говорит об идее католической, протестантской и славянской, разумея под последней православную идею главным образом в той форме, как она выработана русским народом. Религиозные идеи он рассматривает не только как церковные вероисповедания, но и как силы, охватывающие в течение веков все стороны жизни наций, усвоивших их.

Идея католичества, говорит Фёдор Михайлович, есть «насильственное единение человека, идея, ещё от Древнего Рима идущая» «Дневник писателя», 1877. Воплощение этой идеи Достоевский видит во Франции.

Протестантизм, ставший руководящею идеею Германии, есть «вера протестующая и лишь отрицательная» «Дневник писателя», 1877.

«Третья мировая идея, идея славянская» идёт с Востока Европы и таит в себе возможность окончательного «разрешения судеб человеческих и Европы». Достоевский любит думать и говорить о характере религиозности всего русского народа.

Русский Христос, то есть Христос в том аспекте, в каком его принял русский народ в своё сердце русский народ, составляет сущность русского православия. «Сущность русского православия, — пишет Достоевский Страхову в 1869 г. — состоит в разоблачении перед миром Русского Христа, миру неведомого и которого начало заключается в нашем родном Православии» «Письмо к Страхову», 1869// Достоевский Ф. М. Полн.собр.соч. Т. 28. СПб., 1983. С. 238.

Достоевский надеется, что воскрешение Европы может быть осуществлено «русским православием».

Итак, из всего вышесказанного можно сделать вывод, что основополагающим положением в национальной идее Достоевского является роль Православия в нашей истории, в становлении нашего характера. Православие для русского человека — это не просто вера, религия, это ещё и состояние души, аура русского человека. Наше христианство определило особенные черты в нашем характере, отличные от западных: терпимость, соборность и другие. Русскому человеку не присущи алчность, стремление к лидерству, жажда наживы, эгоизм, которые свойственны современному человеку Запада.

От роли Православия в жизни русского человека Достоевский переходит к роли Православия в мире. Достоевский полагает, что в международной жизни Православие посредством славянства, объединённого Россиею, скажет «окончательное слово, научит серьёзно верить в братство людей, во всепримирение народов, в союз, основанный на началах всеслужения человечеству, и, наконец, в самое обновление людей на истинных началах Христовых» «Дневник писателя», 1876, июнь.

Лосский говорит о том, что «Достоевский рассуждает о миссии России как носительнице православия» Лосский Н. Ценность и бытие. Харьков, 2000.

Достоевский говорит, что сущность России «есть идея всемирного человеческого обновления и хранится она в России не в революционном виде, а в виде Божественной правды» «Дневник писателя», 1876, июль., в виде Христовой истины, которая когда-нибудь да осуществится на земле и которая всецело сохраняется в православии.

Заключение

Непреложные факты позволяют мне сделать вывод о том, что, не претендуя на абсолютную объективность моего исследования, могу утверждать, основополагающим моментом в концепции национальной идеи Достоевского является православная вера. Именно она делает русского человека русским. Именно эта восточная религия заложила основы национального характера, именно она повлияла на нашу историю.

Что касается Достоевского и славянофилов, можно сказать, что единого мнения по этому поводу не существует. Некоторые авторы (например, Бердяев) считают, что Фёдор Михайлович никогда не был славянофилом. По его мнению, Достоевский скорее народник или почвенник. Лосский наоборот, заявляет, что Достоевский был славянофилом. Со своей стороны могу сказать, что Фёдор Михайлович был очень близок к славянофильству, но «чистокровным славянофилом» назвать его невозможно, так как его отношение к Европе, к реформе Петра значительно отличается от славянофильского. Достоевский положительно относится и к первому, и ко второму, хотя и отвергает западную веру.

Сформулированная Достоевским русская идея оказалась настоящим идейным завещанием мыслителя. Он писал незадолго до своей «пушкинской речи»: «…если национальная идея русская есть, в конце концов, лишь всемирное общечеловеческое единение, то, значит, вся наша выгода в том, чтобы всем, прекратив все раздоры… стать поскорее русскими и национальными. Всё спасение наше лишь в том, чтоб не спорить заранее о том, как осуществится эта идея и в какой форме, в вашей или в нашей, а в том, чтоб из кабинета всем вместе перейти прямо к делу» Достоевский Ф. М. Полн. Собр. соч. в 30 т. Т 26. — М., 1983. С. 131.

Достоевский как писатель и мыслитель оказал огромное воздействие на духовную атмосферу 19 века, на литературу, эстетику, философию и особенно на русскую философскую культуру.

Список использованной литературы.

1. Лосский Н. Ценность и бытие. — Харьков, 2000.

2. Достоевский Ф. М. Последние литературные явления. Газета «День». //Время. 1861. № 11. Отд. II. С. 64−75.

3. Достоевский Ф. М. Два лагеря теоретиков (по поводу «Дня» и кой-чего другого).// Время. 1862. № 2. Отд. II. С. 143−163.

4. Достоевский Ф. М. Признания славянофила // Достоевский Ф. М. Полн. Собр. соч. в 30 т. Т. 25. С. 195−198.

5. Достоевский Ф. М. Славянофилы, черногорцы и западники, самая последняя перепалка // Время. 1862. № 9. С. 253−258.

6. «Дневник писателя», 1876

7. «Дневник писателя», 1877

8. Фырнин М. Собрание мыслей Достоевского. — М., 2003.

10. Франк С. Л. Русское мировоззрение. — СПб., 1996.

11. История русской философии: Учеб. для вузов / Ред.кол.: М. А. Маслин и др. — М., 2001.

12. Достоевский Ф. М. Объявление о подписке на журнал «Время». // Достоевский Ф. М. Полн. Собр. соч. в 30 т. Т. 27. С. 205−207.

13. Иванова А. А. Философские открытия Достоевского. — М., 2001.

14. Фатеев А. Славянофильство: pro et contra. — М., 2000.

15. О всемирной любви: Достоевский на Пушкинском празднике.// Наш современник. — 1990. — № 7. — С.171.

16. Достоевский Ф. М. Искания и размышления. — М., 1983.

17. Достоевский Ф. М. Записная книжка. 1863−1864. — М., 1985.

18. Гассиева В. Русская идея Достоевского и Шолохова.//Дон. — 2005. — № 11/12. С. 239−254.

19. Россош Г. Г. Воображаемый диалог с Достоевским: о национальном самосознании и межнациональных отношениях, о вере и неверии. — М., 1999.