Контрольные задания. 
Психология толпы и массовых беспорядков

Задание 3.1. Заполните таблицу.

Задание 3.2. Определите место в таблице для следующих проявлений агрессивного поведения участников толпы:

• • все, что оказывает толпе сопротивление, побивается ею;
• • жажда мщения приводит толпу к особому ожесточению;
• • конкретный повод к массовой агрессии нс важен, когда накопившиеся в толпе идеи и чувства требуют разрешения;
• • толпа, неожиданно столкнувшаяся с препятствием на пути к цели, тем более склонна к агрессивным действиям, чем интенсивнее предвкушавшееся удовольствие, чем полнее препятствия в получении каких-либо удовольствий и чем чаще блокируются попытки достижения целей;
• • некоторым участникам часто видятся угрозы и вызовы со стороны других людей, для них характерна готовность атаковать тех, кто им нс нравится;
• • у некоторых участников толпы проявляется желание перещеголять друг друга в жестокости, испытание определенного удовольствия от погрома, избиения или убийства;
• • за стихийной агрессией стоит эмоциональное состояние, возникающее как реакция на переживание непреодолимости каких-то барьеров (например, социальнополитических) или недоступности чего-то желанного;
• • чем большим является расхождение между тем, на что участники толпы рассчитывали (ожидали), и тем, что получили, тем сильнее может проявиться возникающее при этом чувство враждебности;
• • толпа получала желаемое вследствие демонстрации агрессии;
• • одну из жертв массовой агрессии погубил невольно вырвавшийся жалобный крик, другую — униженные мольбы, третью — не вовремя выпавшее из кармана оружие.

Задание 3.3. Заполните таблицу.

Впишите обозначенные ниже группы факторов в таблицу и приведите примеры:

• • природные;
• • социальные;
• • физиологические;
• • социально-психологические;
• • общепсихологические.

Задание 3.4. Определите место в таблице для следующих факторов панического поведения участников толпы:

• • отсутствие того, что обеспечивает безопасность;
• • противоречие официально сообщаемой информации о кризисной ситуации наблюдаемым признакам ситуации («От пас скрывают…»);
• • неизвестность оперативной ситуации на фоне слухов об угрозах;
• • ограничение пространства стенами, закрытыми дверями, прочими физическими препятствиями, затрудняющими немедленный выход;
• • нарушение ожиданий (появление непривычного или не появление привычного);
• • вышедшее из-под сознательного контроля воображение в ответ на незаконченные ситуации, заблокированную активность, не дающую возможности разрядить возбуждение;
• • неспособность объяснить и предсказать кризисное событие;
• • «Страх перед 1000-м годом остается знаменитым в истории … он проявлялся в охватившем все народы Западной Европы мистическом настроении. В припадках набожности все преклоняли колена и, вознося к небу молитвы, благоговейно ожидали светопреставления, и в особенности обещанного после него воскресения мертвых и страшного суда, имевшего разрешить человечество от всех его земных страданий и печалей»¹;
• • ожидание неблагоприятных событий, предчувствие надвигающейся трагедии;
• • воспоминания о прошлых трагедиях;
• • поведенческая неопределенность (состояние растерянности, неясности как себя вести);
• • сверхбдительность как помеха для решительных действий;
• • «Фаворитом перестройки был беспричинный и неадекватный реальной обстановке страх в повседневной жизни, который регулярно испытывали не менее 8—9 из каждых 10 россиян. С 1990 по 1994 год чувство тревоги, кризиса или катастрофы испытыв&та соответственно 94—95—93—91—89 россиян в процентах от числа опрошенных»²;
• • демонстрация отдельными участниками толпы страха, пессимизма, иррациональной двигательной активности, а также полной беспомощности в правильной оценке ситуации;
• • аффективно насыщенный массовый интерес участников толи к идеям, символам, сюжетам, личностям, ассоциативно связанным с пережитыми страхами и тревогами;
• • доминанта инстинкта самосохранения и ослабление волевого самоконтроля у участников толпы, чувство утраты контроля над ситуацией, полный отказ от управления ситуацией или замешательство;
• • усталость, голод, алкогольное или наркотическое опьянение, хроническое недосыпание;
• • отсутствие эффективных, пользующихся общим доверием лидеров;
• • при развитии аффективно-шоковых реакций, особенно одновременно у нескольких участников панической толпы, происходит их влияние друг на друга и на окружающих, приводящее к массовым индуцированным эмоциональным расстройствам, сопровождающимся неконтролируемым страхом.

Задание 3.5. Опишите в таблице усредненный сценарий формирования панической толпы.

Задание3.6. Проведите системный анализ объективных факторов возникновения панической толпы по схеме В. А. Ганзена³.

• 1 Кабапес О., НассЛ. Революционный невроз.
• 2 Спивак Д. Л. Измененные состояния массового сознания.
• 3 Гаизеп В. А. Системные описания в психологии. Л.: Изд-во ЛГУ, 1984.

Задание 3.7. Проанализируйте описанные ниже примеры-ситуации массовых беспорядков, определите основные психологические факторы их возникновения и тип участвующей в них толпы^[1].

Ситуация 1. В 15 строительных школах, ремесленных и технических училищах г. Магнитогорска обучались различным специальностям более пяти тысяч молодых людей. Все эти учебные заведения, заполненные трудными подростками, страдали обычными для таких учреждений болезнями: низкая дисциплина, плохое преподавание, хулиганство.

По вечерам весной, начиная с апреля, на окраине города несколько сот ремесленников (в основном татар и башкир) собирались на стихийно возникшую танцевальную площадку. Сначала использовали освещенную асфальтированную улицу. Но потом по требованию милиции, пришлось перебраться на темный пустырь, рядом с мусорной свалкой. На танцы большинство являлось в пьяном виде. Иногда возникали драки и потасовки, в которые милицию старались не втягивать — разбирались между собой. Это был особый мир, солидарно противостоявший внешним вторжениям.

Вечером 27 апреля 1955 г. во время очередных танцев милицейский патруль, состоявший из двух человек, вмешался в драку и задержал двух молодых людей. Для «выяснения личности» задержанных отвели в красный уголок близлежащего общежития. Обиженная вмешательством в свои внутренние дела, молодежь начала ломиться в двери и требовать освобождения товарищей. Выйдя на улицу, один из милиционеров предложил толпе разойтись. В ответ раздалась матерная ругань, затем посыпались камни. Чтобы сдержать разбушевавшихся молодых людей, сотрудник милиции два раза выстрелил в воздух из пистолета. Едва он вернулся в красный уголок, как опять начался стук в двери, снова в окна полетели камни. На этот раз милиционер вместе с подоспевшими бригадмильцами^[2], задержал одного из пьяных хулиганов.

Милиция начала стягивать к общежитию силы. Подошло еще несколько милиционеров. Чтобы разрядить обстановку, одного из задержанных отпустили. Двух других повели в отделение милиции. Одна группа милиционеров пошла с задержанными, другая — двинулась, но Уральской улице к пустырю. По дороге на нее напали несколько сот молодых людей и стали забрасывать камнями. Милиция ответила выстрелами в воздух. Обороняясь, милиционеры ранили одного из нападавших в тот момент, когда он готовился бросить камень^[3].

Ситуация 2. 21 января 1956 г. в 11 ч 30 мин на базарной площади г. Клайпеда (Литовская ССР) милицейский наряд получил сообщение бригадмильца, что известная ему спекулянтка незаконно (без разрешения) продает на рынке селедку. Милиционеры попытались задержать торговку. В это время на них с кулаками набросился ее муж Д. Милиция задержала нападавшего и доставила его в помещение оперативного пункта милиции при рынке.

Во время задержания и в оперативном пункте Д. продолжал буйствовать. У него начался припадок эпилепсии. Жена, увидев Д., корчащимся в конвульсиях на иолу, подняла крик, что милиция, якобы, убила ее мужа. На крик сбежалась рыночная толпа — всего в беспорядках участвовало около 500 человек. Кто-то стал призывать: «Бей милицию!» Уверениям, что Д. болен и никто его не избивал, не поверили. (Самого Д. отправили на машине скорой помощи в больницу.) Толпа бросилась на милиционеров с криками: «Почему убили человека?» В помещение оперативного пункта полетели камни и кирпичи^[4].

Ситуация 3.22 августа 1954 г. в г. Барнауле двое солдат затеяли драку со строителем, который затем направился в рабочий клуб смотреть кино. Через некоторое время в клуб ворвалось около 40 солдат из расположенных поблизости двух строительных батальонов. Солдаты сняли ремни и стали пряжками избивать присутствующих, повредили киноаппаратуру, переломали мебель и скрылись. Находившийся в эго время у здания клуба милицейский патруль из трех человек серьезного противодействия солдатам оказать не смог. Ночью городская милиция и военные власти задержали 40 солдат, находившихся в самовольной отлучке. Между тем по городу распространились ложные слухи, что во время драки в клубе солдатами был убит ребенок. Утром следующего дня возбужденные слухами рабочие со стройки и расположенных неподалеку предприятий стали группироваться, ловить одиночных солдат и избивать их. К полудню на строительстве ТЭЦ-2 собралась большая толпа рабочих. Она двинулась к казармам строительных батальонов, подстрекаемая некими «подвыпившими людьми». Возбужденная толпа смела группу работников милиции, состоявшую из 60 человек, и прорвалась к казармам.

Завязалась коллективная драка, в ходе которой обе стороны бросали друг в друга камни. Около 100 солдат, несмотря на предупредительные выстрелы, прорвались через оцепление в жилые кварталы города, где били окна, бесчинствовали, затевали драки. В течение всего дня 23 августа рабочие продолжали собираться группами и избивали встречавшихся им солдат-одиночек. В свою очередь, просочившиеся в город небольшие группы солдат избивали встречавшихся им рабочих. Для прекращения беспорядков власти использовали дополнительные силы^[5].

Ситуация 4. 18 июля 1955 г. Совет Министров СССР секретным постановлением продлил до 1 апреля 1956 г. (на полгода!) срок работы военнослужащим из строительных батальонов, переданным на строительство двух номерных заводов и Новокемеровского химического комбината. Это постановление противоречило предыдущим обещаниям власти — отпустить домой вместе со сверстниками, проходившими срочную службу в других войсках. О принятом решении мобилизованным ничего не сообщили.

Узнав, что, но непонятным причинам и вопреки данным ранее обещаниям срок работы продлили на полгода, люди возмутились.

«Вопрос: Воспроизведите картину происходивших массовых беспорядков в тресте № 96?

Ответ: 10 числа, это было в начале десятого часа, пришла большая группа из 606 общежития, где проживают люди разной национальности… начали вести беседу. Все было спокойно. Как только зачитали., что правительство приняло решение временно задержать на строительстве до 1 апреля 1956 г., после этих слов, тут ничего нельзя было разобрать, все начало трещать, стали ломать, бить. Стали кричать: «Давай отменяй приказ маршала Жукова». Один встал на ноги, берет ручку и чернило (так в документе. — В. К), дает мне — подписывай! Каждый вооружен газетами. «Подпиши, что отменяешь приказ Жукова, и ставь круглую печать». Я говорю: «Я не маршал Жуков и не правительство, я каких-либо документов не имею нрава подписывать». Потом они начали показывать свои документы, которые они получили из Министерства обороны".

Судя по рассказу управляющего трестом Степаненко, толпа в это время еще была открыта для диалога с властями. Захватив с собой управляющего трестом, люди отправились в областной военный комиссариат. Но военком заявил, что его это дело не касается, что «это солдаты нс мои, они демобилизованные, я к ним никакого отношения не имею, и веди их отсюда, куда хочешь». После препирательств рабочие разошлись, пообещав в понедельник вернуться. Пока власти тешили себя надеждой на мирное урегулирование конфликта, рабочие уже обрели неформальных лидеров, которые занялись подготовкой стачки. Один из них, узбек, уроженец Таджикистана, имевший всего два класса образования и работавший бригадиром, ездил к своим знакомым из числа бывших солдат строительного батальона. Вернувшись в общежитие, он рассказал, что они 12 сентября не выходят на работу и все направляются в трест требовать увольнения с работы. Призывал рабочих поддержать своих товарищей и не выходить на работу. После этого трое бывших солдат направились в стройгородок и распространили это сообщение среди всех рабочих, также призывая их к стачке.

Утром 12 сентября, в понедельник, на дверях одного из общежитий была обнаружена анонимная полуграмотная прокламация: не выходить на работу, а идти к зданию треста для решения вопроса о демобилизации с «высшим начальством с министерства строительства». Степаненко так описывал события этого дня: «А в понедельник пришли в кабинет, побили стол, графин., кричали: „Когда нас отпустишь?“… Я стал говорить, что вот есть решение правительства, предложил записать себе номер, но дать его я вам не могу, так как оно секретное. Затем говорю, что есть такое решение и в облвоенкомате… Тут военком говорит: „Что вы их мне привели?“ Я ему говорю: „Я не вожу, а они меня водят“. Он опять сказал, что это не мои солдаты, и мы никакого отношения к ним не имеем, и мы никакого права не имеем их привлекать, служащие твои, и как хочешь, так и делай. Потом, когда они начали переть, лезть, он начал звонить в гарнизон, чтобы прислали войско».

Вечером того же дня прилетел из Москвы начальник Управления по строительству в районах Сибири Министерства строительства СССР (Сибстрой). А 13 сентября, во вторник, рабочие, около 2000 человек, собрались у здания треста. Места для всех в клубе нс было, и митинг переместился на стадион. Туда же прибыли представители обкома и горкома партии, областной прокурор и военный комиссар, заместитель начальника областного управления КГБ, прилетевший из Москвы начальник Сибстроя и управляющий трестом Степаненко. Они попытались «разъяснить» распоряжение правительства. Сначала рабочие слушали спокойно, но, когда, вопреки их ожиданиям, руководитель Сибстроя опять повторил, что срок им продлен до 1 апреля, поднялся шум. Начальство с этого момента потеряло контроль за ситуацией. Рабочие стали выходить на трибуну и читать «гарантийные письма», обещавшие демобилизацию вместе со сверстниками. Успокоить их обещаниями не удалось. Официальный митинг был сорван.

«Все бросились ко мне, — рассказывал Степаненко, — начали матом: «Так ты распускай». Один толкнет, второй толкнет, а потом они окружили и говорят, что нужна кровь. Потом они меня толкнули, я поднялся, они меня ударили по голове, потом под бок, потом по ногам. Затем они меня обыскали, они думали, что решение правительства у меня. У меня был партийный билет. Посмотрели его и положили в карман плаща. Потом они говорят: «Где решение?». Я говорю: «У меня в тресте», — и повели меня к тресту. Когда меня вели, я помню, что один черный человек стоял около меня и защищал, он говорил: «Убивать не надо». А тут такой маленький с ножом лез ко мне, а тот, который меня защищал, его тоже ударил. Меня повели к тресту, я посидел и чувствую, что я теряю сознание. Там они кричат: «Давай приказ». Я говорю: «Этот приказ не будет иметь силы. Я не могу отменять приказы правительства…» Потом они все навалились, я чувствую, что уже все. Я говорю: «Военкомат же вас не отпустит». — «Ну, тогда мы распорем толстый живот генералу». Когда я подписал приказ, они говорят: «Ну, начальник хороший, несите вина, будем поить…».

Вопрос: Какие вам помнятся выкрики, заявления из толпы по вашему адресу и вообще?

Ответ: Из толпы я слышал возгласы и крики, что это демонстрация будет известна в Америке, что «сила, которая вооружена одной идеей, чтобы противостоять, такой силы нет». Милиции не давали подходить. Какой-то подошел ко мне в штатском, они говорят: «Это шпион, гоните всех этих шпионов». Вытолкнули его. В основном требовали, что надо крови, тогда быстро решение из Москвы придет, во всяком случае, они требовали — убить". В конце концов, Степаненко потерял сознание и был доставлен в больницу. А толпа, получив «приказ», постепенно успокоилась^[6].

Ситуация 5. Грузия, март 1956 г. «Фанатизм, — рассказывал Статников, — предельно накалился. На улицах бесновалась не только молодежь, но и взрослые. Большинство артелей были закрыты. Служащие мелких учреждений бросали работу и выходили на улицу. Были случаи невыхода на работу на нескольких предприятиях легкой и пищевой промышленности. Нарушилась работа городского транспорта. Десятки грузовых машин, набитые людьми, целый день разъезжали по городу с флагами и портретами. Люди пели песни и кричали «Ленин — Сталин», «Слава Сталину!». Некоторые ругали Хрущева, а для убедительности потрясали ножами и финками. Утром 9 марта 1956 г. по городу распространились написанные от руки листовки, «призывающие рабочих и служащих оставлять работу и принять участие в шествиях и сборищах».

Уже на дневных митингах в Тбилиси прозвучали политические требования «о немедленной смене руководителей партии и правительства», «о необходимости захвата почты, телеграфа, редакций», «даже если потребуется пролить кровь за это». Кроме того, приняли какое-то обращение к 16 республикам с просьбой о помощи и поддержке".

Вечером 9 марта на митинге около монумента Сталину при неясных обстоятельствах и в присутствии некоторых партийных и советских руководителей, посланных «овладеть трибуной», были зачитаны политические требования митингующих. Удалось найти надзорное производство Прокуратуры СССР по делу Рубена Кипиани, которого судили именно за чтение этого документа. Оригинал «петиции» бесследно исчез. Однако ее требования Кипиани и свидетели по порядку раскрыли на суде:

«Первое — возвращения в ЦК КПСС закрытого письма; второе — снятие с должности Микояна, Булганина и Хрущева; третье — составление нового правительства».

Еще во время митинга у монумента Сталину, где огласили «петицию» Кипиани, было решено отправить группу приблизительно в десять человек к Дому связи (около 400 метров от памятника) для отправки какой-то телеграммы в Москву. Группу впустили в здание и задержали для «выяснения личностей». Когда об этом стало известно у монумента, часть толпы бросилась на выручку.

Между 11 и 12 часами вечера произошло кровавое столкновение. «Путь к зданию, — рассказывает Статников, — естественно, преградила охрана. Кто-то из задних рядов стал стрелять в автоматчиков, одному солдату всадили нож. Толпа наседала, пришлось отбиваться прикладами. Хулиганы все пустили в ход: кулаки, ножи, камни, пояса. В воздух дали предупредительные залпы. Выстрелы в упор повторились из толпы, дезорганизаторы продолжали наседать. У бойцов выхода не было, жизнь их находилась под угрозой. Пришлось принять оборонительные меры. И только после этого толпа была рассеяна». При штурме дома связи были жестоко избиты несколько офицеров милиции.

По докладу генерал-майора Банных, после первых выстрелов у Дома связи толпа отхлынула с проспекта Руставели в прилегающие переулки, где «крики и митинговщина» продолжались. Позднее от Дома связи вновь стали доноситься «стрельба, крики „ура“, гудки автомашин». На проспекте Руставели выросли две баррикады из троллейбусов и автобусов: одна — возле гостиницы «Тбилиси», вторая — около Дома связи.

Одновременно с попыткой захватить Дом связи демонстранты попытались (безуспешно) захватить редакцию газеты «Коммунисты». Около полуночи возбужденная толпа (около 3 тыс. человек), возвращавшаяся от Дома связи, начала осаду городского управления милиции «с целью разоружения работников милиции и захвата оружия». В ход пошли камни и палки, были выбиты окна и двери в дежурном помещении, некоторые сотрудники милиции — избиты. Кто-то угнал четыре служебных легковых автомобиля «Победа». Три были на утро найдены в городе, одна — утоплена в реке Куре.

С помощью танков скопление людей на Площади Ленина было рассеяно. Многие разбежались по домам. Но у дома правительства, который охраняли пограничники, еще митинговала толпа около 500 человек. Среди лозунгов можно было услышать: «Да здравствует Берия!».

Митинг у монумента Сталину, на котором, по некоторым оценкам, около часа ночи 10 марта присутствовало около пяти тысяч человек, продолжался дольше всех остальных. Митинговавшие выкрикивали некие «призывы к свержению центрального правительства». Особенно резко нападали на Микояна, Булганина и Хрущева. Этим «изменникам» кто-то из выступавших противопоставил Молотова: «Да здравствует новое правительство во главе с товарищем Молотовым!».

В район монумента были направлены бронетранспортеры. Разогнать митингующих было здесь труднее, чем в других местах. Монумент находился в парке и был окружен деревьями. Из толпы кричали: «Грузины, за Сталина уже пролита кровь! Продолжать будем борьбу! Ни один грузин не должен уходить!». Военные окружили парк и предложили разойтись. «В ответ, — как рассказывал журналист Статников, — послышались насмешки и оскорбления. На неоднократные предупреждения показывались кулаки и ножи. Хулиганы и провокаторы, когда около трех часов ночи их стали оттеснять, оказали сопротивление — стали нападать на солдат, вырывать автоматы. Среди военных появились раненые. Снова пришлось применить оружие».

Когда у монумента Сталина появились танки (впоследствии они открыли огонь) и начали теснить толпу, безоружные люди полезли на боевые машины, бросали под них портреты и знамена. На некоторые танки была наклеена свастика. В адрес пограничников, разгонявших толпу у Дома правительства, раздавались выкрики: «Зачем вы пришли сюда?», «Здесь армия не нужна!». Когда по городу разнеслись слухи об убитых, зазвучал лозунг «Кровь за кровь!»^[7].

• [1] Описание беспорядков приводится сокращенно по: Козлов В. А. Массовые беспорядкив СССР при Хрущеве и Брежневе…
• [2] Бригадмилец, бригадмил — член бригады по содействию милиции.
• [3] Козлов В. А. Массовые беспорядки в СССР при Хрущеве и Брежневе… С. 107—108.
• [4] Там же. С. 115.
• [5] Козлов В. А. Массовые беспорядки в СССР при Хрущеве и Брежневе… С. 179.
• [6] Козлов В. Л. Массовые беспорядки в СССР при Хрущеве и Брежневе… С. 193—196.
• [7] Козлов В. А. Массовые беспорядки в СССР при Хрущеве и Брежневе…