Странствия Энея: от Трои до Италии

Читатель «Энеиды» сразу же погружается в гущу событий.

Эней, покинувший пылающую Трою, плывет к северным берегам Италии, но богиня Юнона (супруга Юпитера, соответствовавшая Гере, противнице троянцев), противница героя, повелевает богу ветра Эолу разметать его корабли. Но бог Нептун помогает спасенным кораблям Энея добраться до африканского берега, до страны, где правит царица Дидона. Она гостеприимно принимает «беглецов, уцелевших от сечи данайской». Богиня Венера, мать Энея, разжигает в Дидоне любовную страсть к герою, надеясь, что плененный царицей герой укроется от гнева Юноны.

На пиру у Дидоны Эней рассказывает о своих странствиях. Перед нами — обширная ретроспекция, экскурс в прошлое (подобный прием был опробован Гомером: Одиссей на пиру у царя Апкиноя также повествовал о своих злоключениях). В рассказе Энея выделяется знаменитый эпизод, связанный с гибелью Лаокоона, троянского жреца. Увещевавший троянцев не вводить в город деревянного коня, Лаокоон и его сыновья задушены огромными змеями. После введения в город деревянного коня Троя захвачена ахейцами. С помощью богини Венеры Энею удается бежать из города и вырвать из огня близких: отца Анхиза, жену Креузу, сына Аскапия. Во время бегства Креуза исчезает. Эней достигает берега и на кораблях со своими спутниками плывет наудачу. Дальнейший рассказ Энея — мозаика фантастических приключений. Во время пребывания в Эпире прорицатель Гелен предсказывает герою, что он станет править Лацимом и Италией. Умирает Анхиз: «Усталого сына покинул лучший отец». Таковы события до прибытия Энея в Карфаген к Дидоне.

Любовь Энея и Дидоны. Посреди множества событий в поэме есть ключевые эпизоды и сцены. Такова история любви Энея и Дидоны, жертвы страсти, внушенной ей Купидоном.

Желая хранить верность памяти умершего мужа, она, однако, бессильно противится любовному влечению. Во время бури, на охоте, Эней и Дидона скрываются в пещере, где и происходит их соединение.

Редко кто в античной литературе изображал так, как Вергилий, силу гибельной страсти. Но идиллия любви недолговечна.

Боги, и прежде всего Юпитер, напоминают Энею, что он для своего сына призван «добыть Иллирийское царство Рима». Эней — эго истинно римский герой, покорный воле богов. Узнав о предстоящей разлуке с любимым, Дидона в отчаянии. Она заклинает Энея «ложем любви», «недопетой брачной песнью»: «Останься». Но тщетно. (Сходный мотив мы находим в «Одиссее»: герой и нимфа Калипсо.) Когда Эней отплывает от берегов Карфагена, царица всходит на огромный погребальный костер и в клубах дыма и пламени бросается на обнаженный клинок…

Герой не просто покоряется Юпитеру, он выполняет высший государственный долг; именно таким желал видеть своих подданных римлян Август. Эней приносит в жертву свою любовь, обрекает на гибель Дидону. Одобряет ли его поступок Вергилий? Дидона, чьи чувства безжалостно принесены в жертву государственному приоритету, вызывает читательское сочувствие.

В поэме поставлен непростой вопрос: является ли человеческая жизнь, единственная и неповторимая, наиглавнейшей ценностью? Человек для государства или государство для человека? В дальнейшем Энея не оставляют мучительные воспоминания о Дидоне.

На пути в Италию. Из Карфагена герой держит путь на Сицилию, где устраивает поминальные игры в память отца (5-я книга). Затем герой совершает нисхождение в загробный мир (6-я книга). Пророчица Сивилла объявляет Энею о его грядущей судьбе: избавленный от превратностей на море, он познает их и на суше. В загробном мире он встречает тень своего отца Анхиза, который пророчествует о будущей славе Рима, делает своеобразный исторический обзор от далекого прошлого до современности. Среди «великих мужей» им назван Октавиан. Его правление ознаменует могущество Рима, «золотого века». Устами Анхиза говорит Вергилий, рассуждающий об исторической миссии римлян: уступая грекам в изящных искусствах и науках, они призваны «народами править державно», «милость покорным являть» и «смирять войною надменных».

Эней в Италии: время подвигов. Во второй части поэмы Эней, до этого выступавший как многострадальный Одиссей, предстает в облике мужественно Ахиллеса.

Приплыв в Италию, он посещает старого царя Латина, который мирно правит в Лациуме. Царь гостеприимно принимает пришельцев и готов отдать замуж за Энея дочь Лавинию. Но богиня Юнона опасается, что Эней, ее недруг, воздвигнет новую Трою. По наущению Юноны Аллекто воспламеняет безумную ревность к Энею в Турне, племяннике Латина, за которого старый царь собирался поначалу выдать замуж Лавинию. Разгорается вооруженный конфликт между троянцами и латинянами.

В дальнейшем сюжет выстраивается как цепь поединков героев, соратников Энея, и воинов из «антиэнеевской» коалиции (Мезенций и его сын красавиц Лавз, амазонка Камилла, предводительница конницы, и др.). В книге восьмой Эней знакомится с Эвандром, стариком греком, переселившимся на итальянские земли и сочувствующим троянцам. Тот отряжает своего сына Паллаита на подмогу Энею.

По просьбе Венеры бог Вулкан (соответствует греческому богу Гефесту) выковывает для Энея боевые доспехи, среди которых «щит несказанный». Это прямая аналогия с щитом Ахилла в «Илиаде». На энеевском щите сцены, прославляющие величие Рима, его исторические деяния, архитектурные памятники. Не забывает Вергилий и своего покровителя, Октавиана Августа, который «ведет на врагов итальянское войско // Римский народ, и отцов, и великих богов, и пенатов».

В отсутствие Энея Турн нападает на его лагерь. При этом героически гибнут двое прекраснейших юношей, Hue и Эвриал, пытавшихся пробиться к Энею с вестью об опасности. Когда Эней возвращается, его друг Паллант бросается в пекло, сходится с Турном и принимает смерть от его руки. Узнав о страшной беде, Эней (как когда-то Ахиллес, потерявший Патрокла) вступает в битву и в поединке побеждает Мезенция и его сына Лавза. В 11-й книге повествуется о подвигах амазонки Камиллы, которая героически гибнет в бою.

Конец войне кладет единоборство Энея и Турна (12-я книга): Эней направляет на Турна копье, «молнии грозный удар». Турн падает, моля Энея о пощаде. По когда Эней замечает на турне золотую перевязь, снятую с Паллаита, он добивает своего врага.

Эта сцена поединка — прямая перекличка с боем Ахиллеса и Гектора.

Поэтика «Энеиды». Если в «Буколиках» ориентиром для Вергилия был Феокрит, в «Георгиках» — Гесиод, то в «Энеиде» — Гомер. Вергилий стремился создать римскую аналогию гомеровским поэмам. Он, конечно, не просто подражает греческому поэту, но вступает с ним в осознанное соревнование. Сопоставляя гомеровский эпос с «Энеидой», не забудем, что Вергилий принадлежит к иной исторической эпохе. Гомер — современник родоплемениых отношений, во многом архаичных; Вергилий — развитой рабовладельческой государственной структуры. «Илиада» и «Одиссея» — подлинно народные произведения, «энциклопедия эллинской жизни», их творец пленительно простодушен, поэмы подобны медленно текущей реке. Вергилий более расчетлив, экономен; две гомеровские поэмы он «сжимает» в одну. У Вергилия поэтическое повествование — это цепь отдельных, законченных эпизодов, своеобразных «малых эиосов». Гомер кажется гениально наивным. У Вергилия — налицо «заданность», расчет, стремление воздействовать на читателя.

«Энеида» по сравнению с гомеровским эпосом — произведение «вторичное». При всем огромном мастерстве Вергилий все-таки светит отраженным светом. «Энеиде» присущи очевидная нарочитость, подчиненность всех художественных элементов «запрограммированной» концепции. «Энеида» — высокохудожественная интерпретация официального взгляда на божественное, легендарное происхождение Рима и его историческое предназначение, в духе политической философии Августа, который надеялся духовно возродить римлян, апеллируя к «доблести предков». Таковы идеализированные образы царя Латина и латинизированного грека — царя Эвандра.

Тенденциозность «Энеиды» проявляется и в обрисовке главных характеров. Эней — воплощение лучших черт римлянина: он благочестив и религиозен, его «пассивное» поведение, подчиненность «року» и богам — результат его приверженности к популярной в Риме философии стоицизма (покорность судьбе). Заданность ощутима и в обрисовке других персонажей поэмы: отец Энея Анхиз, мудрый старец; сын Асканий, доблестный юноша; царь Латин, воплощение покорности воле богов; Турн и амазонка Камилла, образцы доблести. Один из самых живых образов поэмы, достижение Вергилия-художника — Дидона, она осталась в памяти читателей, привлекла внимание Овидия, стала персонажем ряда средневековых рыцарских романов. В отличие от эпически спокойного гомеровского стиля, Вергилий тяготеет к сгущению красок, к эффектам, способным поразить читателей, к патетике и мелодраматизму. Герои поэмы рассуждают по правилам риторики.

Тем не менее, справедливо остроумное суждение Вольтера: «Говорят, Гомер создал Вергилия; если это так, то это, безусловно, самое лучшее из его творений».

Вергилий, с его природной скромностью, не был обделен славой и любовью современников. Август относился к поэту как к национальному достоянию. В античном мире он безоговорочно воспринимался как классик, не без оснований претендуя на лавры римского Гомера. Ему подражали Овидий, драматург Сенека, историки Тит Ливий и Тацит. В отличие от других античных писателей Вергилий был объявлен автором христианским, предсказавшим явление Спасителя. Именно его Данте избрал в «Божественной комедии» в качестве проводника по загробному миру по образцу Гомера и Вергилия.

В эпоху Возрождения и позднее предпринимались попытки создания национальных героических поэм. Это «Африка» Петрарки, «Освобожденный Иерусалим» Торквато Тассо, «Неистовый Роланд» Ариосто, «Франсиада» Ронсара и др. Вергилий, автор «Буколик», был также ориентиром для авторов, работавших в пасторальном жанре.

В России «Энеида» была известна уже в XVIII в.: ей подражали Кантемир («Петриада»), Тредиаковский («Телемахида»). Пушкин любил читать Вергилия. Отзывы же Белинского, Чернышевского были явно несправедливо негативными; для них Вергилий и Гораций были поэтами, «льстившими» Августу. В XIX в. вышло несколько переводов «Энеиды». Почти четверть века отдал переводу поэмы В. Я. Брюсов, стремившийся с буквальной точностью передать ее смысл и художественный строй. Академик М. Л. Гаспаров считал перевод Брюсова во многом спорным, «исполинской цитатой из иной культуры». Новый перевод поэмы был выполнен С. А. Ошеровым.