Стерн — «наблюдатель человеческой природы»

Глаза Стерна были устроены так, что маленькие вещи виделись ему большими.

Вирджиния Вульф, английская писательница XX века

Как бы ни были значимы достижения сентименталистской поэзии, решающий вклад, имевший общеевропейский резонанс, внес в становление нового литературного течения Лоренс Стерн.

Вехи биографии. Лоренс Стерн (1713—1768) родился в семье пехотного офицера, с детства приобщился к казарменной жизни, был свидетелем смерти нескольких детей из многочисленной семьи, а после кончины отца познал нужду.

Ему удалось нс без труда получить богословское образование в Кембриджском университете и избрать стезю скромного сельского пастора. В этой должности он пробыл более двух десятилетий. Правда, для активной натуры Стерна подобная деятельность в деревенской глуши была и узкой, и малоперспективной. Иногда оставляя провинциальное уединение, Стери пробовал заниматься политикой, будучи в рядах партии вигов, в ту пору оппозиционной. Но политическая сфера, в итоге, вызвала у Стерна — как и у Филдинга и Свифта — разочарование, и он решил поставить точку. В письме в газету тори «Йоркширский курьер», с которой полемизировал, он объяснил свою позицию с помощью латинской пословицы: «Времена меняются, и мы меняемся». Но приобретенный им опыт оказался полезен, как, впрочем, и работа журнал истом. Хотя пасторская деятельность оставляла ему мало времени для досуга, он успевал с жадностью читать: все это в сочетании с неутомимой любознательностью, наблюдательностью и интуицией стало подготовкой к серьезному литературному труду. Правда, он обратился к нему сравнительно поздно, приближаясь к полувековому рубежу.

С 1760 г. стали выходить первые выпуски его романа «Жизнь и мнения Тристрама Шенди». Всего он выпустил девять томов, когда, не завершив роман, приступил к написанию второго своего, ставшего всемирно знаменитым, романа «Сентиментальное путешествие по Франции и Италии» (1768), выросшего из впечатлений от его поездки, но другую сторону Ла Маиша. К этому времени Стерн как автор совершенно необычной, экстравагантной прозы становится известным и объектом жадного внимания; во Франции он знакомится с Гольбахом, Дидро, Гельвецием. По прогрессирующая болезнь, чахотка — эта злая судьба многих деятелей культуры той поры — разрушает его здоровье. Он пишет «наперегонки со смертью», пока кончина не прерывает его работы над последней книгой на полуслове…

Художественная философия Стерна. На фоне других литераторовпросветителей Стерн выделялся оригинальностью исходной философскоэстетической позиции. Если в просветительском романе, например, у Филдинга, Смоллетта, Лесажа, Прево присутствовало, в целом, объективное начало, то у Стерна — ярко выраженное субъективное; если у них была в центре дилемма «герой и общество», «герой и мир», то у Стерна повествование смещалось в несколько иную плоскость: «Я и мир», «Я и общество». Просветительский рационализм, рассудочность контрастируют со стерновской чувствительностью, эмоциональностью. Но одновременно Стерн продолжает традицию своих старших собратьев по перу в критическом отношении к общественным порокам, склонностью к иронии.

«Жизнь и мнение Тристрама Шенди». В этом романе с первых страниц поражают как экстравагантность и неординарность героев, так и форма, стилистика. Роман, что отличало и предшественников Стерна — Филдинга, Смоллетта, Ричардсона, — более чем внушительного объема. Но если у Филдинга и Смоллетта главенствуют «приключения» героя, событийный элемент, то у Стерна, как это вытекает из заголовка, — «мнения» протагониста. Но уже в этом заключена ирония, поскольку главный герой, начиная с момента зачатия, к финалу романа достигает лишь пятилетнего возраста. Что же касается заявленных жизненных мнений, то они почти отсутствуют, а очевидное многословие контрастирует с фактической бессобытийностыо. При этом, и стилевая манера Стерна, и композиция, внешне хаотичные и алогичные, представляются вызовом общепринятым литературным нормам, полемичны по отношению к ним.

Например, «Посвящение» не открывает роман, а упрятано в середину текста. Есть «пустые» страницы, но отнюдь не вымаранные цензурой, каковой в Англии уже не было. Повествование неожиданно прерывается, нарушается авторскими отступлениями и рассуждениями, которые не просто тормозят текущее действие, но и отбрасывают читателя назад. Сам Стерн так характеризует свое сочинение; «…Произведение мое отступательное, но и поступательное в одно и то же время». Эти два, казалось бы, взаимоисключающих принципа объясняют, почему Стерн, погруженный в «трясину» бесчисленных мелочей и малозначительных подробностей, как бы топчется на месте и почти не продвигается вперед.

События в романе, если их можно с большой натяжкой так назвать, развертываются в замкнутом пространстве, в имении Шенди-Холл, а герои — родственники и знакомые, там обитающие. Протагонист — Тристрам, в силу принадлежности к младшему детскому возрасту, естественно, мало действует и лишь является объектом. Главные действующие лица: отец Вальтер и его дядя Тоби. Это два наиболее выразительных персонажа романа, отмеченных характерной для Стерна странностью, отклонением от нормальных черт, даже чудаковатостью. По-русски подобная странность иногда характеризуется несколько грубоватым выражением: человек «с приветом». У Стерна же это общая примета семейства Шенди, что вызвало к жизни такое психологическое понятие как шендизм.

Он обнаруживается у обоих братьев. Вальтер, сквайр, сколотивший состояние на торговых операциях, в сущности, человек, весьма заурядный, если не сказать посредственный. Но, будучи погружен в бытовые мелочи, полагает себя лицом значительным. Исполненный самомнения, Вальтер Шенди склонен к беспрерывным высокопарным рассуждениям, к похвальбе мнимой ученостью.

Вот, например, какие упражнения для развития логического мышления составляет он для малолетнего сына Тристрама: «Белый медведь? Прекрасно. Видел ли я белого медведя? Мог ли я его видеть? Увижу ли я его когда-нибудь? Следует ли мне его увидеть? Смогу ли я его увидеть? Что сказал бы я, увидев белого медведя? Что если я никогда нс увижу белого медведя? Если я никогда не видел, не могу, нс должен и не буду видеть белого медведя живьем, то не видел ли я его шкуры?», — и т. д. и т. п. Что касается старого брата, Тоби, то, отставной военный, он тешит свои амбиции несостоявшегося полководца тем, что вместе с капралом Тримом, ему беспредельно преданным, фантазирует на батальные темы. Почти впав в детство, он строит из песка фортификации и крепости па лужайке, ведет осады и штурмует их по всем правилам боевого и фортификационного искусства, чувствует себя стратегом. Рядом с братьями — другие нс столь обстоятельно обрисованные персонажи: жена Вальтера Шенди, капрал Трим, верный Тоби, нечто вроде его денщика, пастор Йорик (с ним читателю предстоит встретиться во втором романс Стерна), а также доктор Слон. И наконец, ощутимо присутствие самого автора, ироничного, наблюдательного.

Главная особенность Стерна-художника — его удивительное художественное зрение, способность увидеть мельчайшие детали и подробности, их «укрупнить», показать их значение и преломление в чувственном восприятии его персонажа.

На эту особенность Стерна обратила внимание выдающаяся английская писательница психологического плана Вирджиния Вулф (1882—1941). Сложно дать безусловное определение жанра произведения: в нем совмещаются черты как популярного семейно-бытового, так и воспитательного романа, но даны они в определенном пародийном, ироническом ключе. Среди исследователей романа, его необычной, в чем-то загадочной формы был Виктор Шкловский, наш известный критик и литературовед, один из теоретиков так называемой «формальной школы», весьма влиятельной в 1920;е гг.

«Сентиментальное путешествие по Франции и Италии»: новаторство Стерна. Вторая всемирно известная книга, выросшая из реальных впечатлений писателя, была прервана смертью автора; «итальянская» часть осталась ненаписанной. Если жанр приключений уже активно осваивали, то жанр путешествий еще только складывался (у Дефо, Аддисона, Джонсона), а Стерн внес в его утверждение новаторский вклад. Оригинальным у Стерна было само понятие «сентиментальное», вынесенное в заголовок, указывающее на характер повествования. Оно имело несколько различный смысл у французов и англичан. Стерн эти смыслы объединил. У него это и «чувствительность», и одновременно добродетельный образ мыслей, т. е. способность эмоционально и положительно, великодушно отзываться на увиденное, наблюдаемое.

Как и в «Тристраме Шенди», в новой книге романист исходит из представления о многогранности, изменчивости, неоднозначности человеческой натуры, ее психологических реакций. Об этом он напоминает в предисловии к роману, в котором предлагает классификацию путешественников. А среди них: простодушные, праздные, пытливые, лгущие, гордые, тщеславные, желчные, несчастные, невинные и т. д. Своего героя Стерн относит к чувствительным путешественникам. Герой-повествователь, лицо, несущее автобиографические черты — пастор по имени Йорик, т. е. персонаж из шекспировского «Гамлета», череп которого держит принц датский, произнося свою знаменитую фразу: «Бедный Йорик!». Это горестное указание на бренность земной жизни.

Стерн не случайно назвал себя «наблюдатель человеческой природы». Он убеждался, что она не укладывается в строгие, логические схемы, столь любезные многим просветителям. Между тем, в XVIII в. разнообразные «Опыты» видных философов и эссеистов (Локка, Поупа, Юма и др.) посвящены психологии человека. Стерну они были хорошо известны. И исходя из собственных наблюдений, он дает им художественную интерпретацию, прежде всего, в образе пастора Йорика. Он — неоднозначен, непредсказуем в разных ситуациях: горд, тщеславен, скуп, осторожен, опаслив, любопытен.

Новая концепция героя, неизвестного просветителям, обусловила и жанровую оригинальность книги. В письме дочери он, например, говорит о «совершенно новом произведении, которое не укладывается ни в какие привычные рамки». Писатель, как полагал он, «должен живо чувствовать, иначе не почувствует его читатель».

Роман делится на короткие главы, соответствующие тем местам Франции, через которые проезжает путешественник: Кале, Монтрей, Версаль, Париж. Стерн не дает анализа французской действительности, хотя Йорик весьма критичен по отношению к аристократической знати, сострадает узникам, томящимся в Бастилии. Атмосфера, царящая в странах абсолютистского режима, в романе весьма заметна.

Но главное — это малозначительные, казалось бы, случайные встречи, эпизоды, разговоры, в которые вовлечен стернский Йорик. При этом методология Стерна такова: во-первых, он сообщает о данном эпизоде, описывает его; во-вторых, — реакцию на него Йорика, нередко непредсказуемую; в-третьих, уже с позиции автора, рассуждает по поводу происшедшего. По этому принципу строятся многие эпизоды, например, с нищенствующим монахом.

Йорик встречает монаха, который просит у него милостыню. Йорик оскорблен не тем, что судьба застала его врасплох, а поскольку «никому не хочется обращать свои добродетели в игрушку случая», он монаху отказывает. Правда, вскоре Йорик испытывает сожаление по поводу своего поступка. Встретив через некоторое время монаха в обществе приятной дамы, Иорик, дабы реабилитировать себя, а главное, предстать в глазах дамы в выгодном свете, дарит монаху свою черепаховую табакерку, и из его глаз льются «целые потоки благодарности». Узнав позднее о смерти монаха, Иорик приходит на его могилу, «орошая ее слезами». Он признается, что слаб как женщина, и просит читателя не улыбаться, а пожалеть его.

Значение Стерна. В истории литературы мы знаем примеры, когда творческая манера писателя столь выразительна и значительна, что она становится фактором мирового художественного развития: мы говорим о раблезианстве, шекспиризме, байронизме, жоржсандизме, золаизме. Методология Стерна вызвала к жизни такое понятие как стернианство. Оно дало о себе знать в разных европейских литературах. Гёте так охарактеризовал вклад автора «Сентиментального путешествия»: «Я хочу обратить ваше внимание на человека, который во второй половине прошлого века положил начало и способствовал дальнейшему развитию великой эпохи более чистого понимания человеческой души, эпохи благородной лиричности и нежной любви».

Стерн оказался своеобразным эталоном для таких мастеров реализма, как Стендаль, который разрабатывал основы психологического анализа; но особенно для своих соотечественников, например, Диккенса, создателя галереи «чудаков», начиная с Пиквика. Стернианство нашло отзвук в русской литературе у Карамзина («Письма русского путешественника») и Радищева («Путешествие из Петербурга в Москву»). Высоко ценил Стерна Л. Н. Толстой, а в молодые годы даже писал трактат ему в подражание.