Драмы Гюго. 
История зарубежной литературы от античности до середины xix века

За «Кромвелем» последовала серия основанных на историческом материале драм («Эрнани», 1830; «Марион Делорм», 1831; «Король забавляется», 1832; «Рюи Блаз», 1838 и др.), в которых Гюго реализовал обнародованные им эстетические тезисы и во многом содействовал обновлению театра в духе романтических принципов. В центре его пьес новый герой — в отличие от классицизма — выходец из «низов» (куртизанка, разбойник, шут, лакей и т. д.), наделенный, однако, благородством, умом, высокими душевными качествами, который, как правило, противостоит миру надменных аристократов.

Особенно значительна в этом плане его знаменитая пьеса «Эрнани», в которой, как и во многих произведениях, построенных на историческом материале, важнейшую роль играет мотив чести.

В центре драмы — отверженная личность благородного бунтаря Эрнани, который вступает в единоборство с Доном Карлосом, будущим императором Карлом V. Эрнани — человек благородных кровей, жертва произвола: его отец убит, и сын обязан мстить за него. Идея мести соединяется с любовным соперничеством: Эрнани и дон Карлос увлечены прекрасной доньей Соль, невестой пожилого графа Руй Гомеса. В финале Эрнани, верный слову, данному дону Гомесу, добровольно принимает яд. Вместе с ним уходит из жизни страстно его любящая донья Соль.

В пьесе сказалось новаторство Гюго-романтика. В противовес канонам классицистов, пьеса «Эрнани» построена на контрастах, на нарушении правила «трех единств»: юноша Эрнани и старик Гомес — соперники в любви; бандит и король — смертельные враги; под плащом разбойника бьется благородное сердце. Эрнани отдает свое чувство красавице донье Соль. Вся пьеса строится на острых сценических ситуациях: действие происходит в разных местах (Мадрид, Аахен и др.). Высокая патетика в речи героев сосуществует с интеграцией в текст бытовых и простонародных выражений. Художественная новизна имела для Гюго особое значение: «Литературная свобода, — настаивает драматург, — дочь свободы политической». «Эрнани», поставленная как раз в канун Июльской революции 1830 г., стала событием в истории не только французского, но и, шире, европейского театра.

В драмах Гюго царит мятежный дух. Куртизанка Марион Делорм в своей любви к простому юноше Дидье противостояла обществу ничтожных аристократов эпохи Людовика XIII («Марион Делорм»). Шут-горбун Трибуле (из пьесы «Король забавляется», на основе которой была создана опера Леонкавалло «Паяцы») поднимает голос за поруганную честь дочери. Лакей Рюи Блаз, в одноименной драме сделавшийся благодаря интриге министром, произносит страстную речь, обличающую испанских грандов, полагающих себя хозяевами мира. «Рюи Блаз» остается и ныне классикой мирового театрального репертуара.

Последняя драма Гюго «Бургграфы» (1844) оказалась неудачной. Она означила закат романтического театра.

Гюго в 1830-е годы: «Собор парижской Богоматери». Гюго приветствовал Июльскую монархию и падение Бурбонов (стихотворения «Гимн», «К молодой Франции»). В его творчестве усиливаются гуманистические и демократические тенденции. Еще в 1829 г. Гюго написал повесть «Последний день приговоренного к смертной казни», в центре которой — изображенные с пронзительной силой муки человека, у которого должны отнять жизнь. Эта тема получила развитие и конкретизацию в повести «Клод Ге» (1834). Герой повести — пролетарий в пору безработицы. Чтобы накормить любимую женщину и ее ребенка, он совершает кражу. Три дня Клод Ге и его семья сыты и в тепле. За это суд назначает ему большой срок тюремного заключения. Наделенный чувством справедливости, герой убивает жестокого тюремщика. Его жизнь обрывается на плахе.

В этой повести прослеживается конфликт, который получит дальнейшее развитие в романе «Отверженные», в горестной судьбе Жана Вальжана.

В эти годы Гюго продолжал работать и как поэт, выпустив сборники философской и пейзажной лирики «Осенние листья» (1831), «Песни сумерек» (1835), «Внутренние голоса» (1837), «Лучи и тени» (1840) и др.

«Собор парижской Богоматери» (1831) — всемирно известное произведение, наверное, самый выдающийся романтический исторический роман. В нем огромным мастерством воссоздан «исторический колорит», средневекового Парижа XV в. эпохи Людовика XI. Силой могучего воображения выписывает Гюго образ средневекового города, церквей, дворцов, узких улочек, площадей, кварталов нищеты вроде Двора Чудес, на которых гудит колоритный поток простонародья, представителей всех сословий: купцов, монахов, школяров, торговцев, людей «дна». На этом живописном фоне развертываются исполненные острого драматизма и трагизма коллизии центральных персонажей — Эсмералъды, Квазимодо и Клода Фролло. Они обрисованы столь рельефно, что обретают характер социально-психологических символов.

Черты народной Франции запечатлел Гюго в образах Квазимодо и Эсмеральды. Звонарь собора, бедняк с темным прошлым, горбун, урод, он — воплощение подавленных сил народа. Прекрасная цыганка — противоположность Квазимодо. Уличная плясунья, она — «душа народа». Еще одна фигура в этой незабываемой триаде — архидиакон собора Клод Фролло, воплощение «рока догмы», который уродует человеческую природу.

Композиционный центр романа — собор. Многостраничные описания этой «симфонии из камня», несравненного архитектурного шедевра, возведенного безымянными народными мастерами, незабываемы. Сюжетные линии всех главных действующих лиц романа сходятся в соборе.

Собор — квинтэссенция средневекового Парижа. Символ, насыщенный ф и л ософско-эстетическим см ы слом.

При всей романтической условности сюжета, символической окраске ряда персонажей, Гюго уловил многие существенные черты исторического времени. Таков образ чулочника Коппеноля, умеющего с достоинством держаться с самим королем Людовиком XI. Образ последнего, этого короляскопидома, укрывшегося в средневековой башне в скромном костюме горожанина, радеющего о государственном благе и вместе с тем жестокого, отмечен чертами психологической достоверности.

В «Соборе Парижской Богоматери» Гюго реализует свои эстетические пристрастия, использует метод контраста, противопоставления героев, гротеск: Квазимодо — воплощение «божественной красоты духа» в необыкновенно уродливом теле; Клод Фролло, напротив, — зверь в теле «божественной красоты». И человеческие образы, и ситуации в романе обретают дополнительный глубокий смысл, вырастают до значения символов.

Верный принципам «местного колорита», Гюго воссоздает дух средневекового социума, он «интегрирует» в текст документы эпохи на латыни и предельно точен в описании реалий, одежды, утвари, архитектурных памятников. Язык романа живописен', здесь и патетика, авторские отступления, и изысканная речь аристократов, и брань простолюдинов. В духе романтических представлений об истории эпоха в романе предстает не только в конкретных, живых подробностях и реалиях, но и как арена непрекращающейся схватки сил Добра и Зла. К началу 1840-х гг. Гюго уже воспринимается как живой классик. Он избран в Академию, удостоен титула пэра. Развернувшаяся острейшая политическая борьба в стране пробуждает в Гюго-художнике гражданина, демократа, поборника справедливости.

Гюго и революция 1848—1851 годов: пора изгнания. В феврале 1848 г. в результате революции пала Июльская монархия. В мае 1848 г. Гюго избирается депутатом Учредительного собрания, развертывает активную работу по защите республики против притязаний Луи Бонапарта, «маленького племянника большого дяди», который рвется к власти и 2 декабря 1851 г. осуществляет государственный переворот. Гюго не остается в стороне, вместе с группой республиканцев пытается организовать сопротивление, но силы неравны — Гюго вынужден покинуть Францию. В течение 20 лет он пребывает в изгнании и ведет мужественную борьбу с режимом Второй Империи и лично с узурпатором, Наполеоном III.

В 1852 г. Гюго, называвший себя «звонким эхом своего времени», публикует знаменитый памфлет «Наполеон Малый». С гневным сарказмом «портретирует» Гюго императора, узурпировавшего власть, как человека низкого и аморального. При этом писатель изображает переворот как результат деяний одного человека, предавшего интересы Франции, хотя, конечно, он выражал настроения влиятельных реакционных сил, которые вынесли его на поверхность. Этот момент Гюго подчеркнул в другом, написанном позднее, памфлете «История одного преступления» (1877). В эмиграции Гюго создает один из лучших образцов своей политической лирики — сборник «Возмездие» (1853). Это не только боевое выступление против Наполеона III, его пособников, злейших врагов демократической Франции. Он клеймил и «людей режима», тех, кто помог узурпатору прийти к власти, кто сумел нахватать денег, чинов и должностей («Буржуа у себя дома», «Веселая жизнь»). Но наряду с разоблачительными в его сборнике присутствуют и героические интонации, призыв к борьбе.

Среди стихотворений сборника выделяется одно с крылатым заголовком «Живые борются». Оно стало призывом к подвигу, к борьбе. Знаменательно, что в период Сопротивления (1940—1944), когда патриоты Франции вели борьбу против фашистской оккупации, в подпольной прессе часто печатались и цитировались исполненные боевого духа стихи Гюго.

Но политика — лишь один из аспектов лирики Гюго. В 1856 г. он публикует ключевой для себя как поэта сборник «Созерцания», включив в него созданные приблизительно за четверть века стихи, посвященные детским годам, любви, природе, памяти умершей дочери Леопольдины, размышлениям о бытии. Эти возвышенные стихи — подлинное «зеркало души» поэта, его лирическая автобиография.

Гюго сближается в годы эмиграции с Герценом, который с теплотой отзывается о нем в «Былом и думах», сотрудничает в герценовском «Колоколе». Он выступает на конгрессах в защиту мира, пишет обращения в поддержку борца против рабства Джона Брауна, поборников свободы в разных странах мира, декларирует солидарность с русскими революционерами-нодполыциками. Гюго продолжает в этом плане гуманистические традиции французской литературы, просветителей, и, прежде всего, Вольтера. Эту эстафету примет у Гюго Золя в пору дела Дрейфуса.