Политические учения Древнего Китая

Исторические условия. Историческая специфика Древнего Китая, вопервых, состояла в его относительной молодости (в сравнении с Египтом и Месопотамией). Считается, что первым протогосударственным образованием, союзом племен, являлось Шан-Инь, существовавшее в XVII—XI вв. до н.э. Племена принадлежали к разным этносам, самым развитым из которых оказалось племя Шан. Его географическим центром была местность Инь, поэтому обычно этот период истории Китая именуется как «Шан-Инь».

Вторым периодом в истории Китая считается «период Чжоу» (XI— III вв.). Фактически именно с приходом династии Чжоу начинается история древнекитайских государств. Вместе с ними возникло и первое политическое учение в религиозной форме.

Покорив шаньинцев, чжоусцы соединили в одном лице свое верховное божество с божеством шаньинцев. Чжоуское божество было безликим, а у их противников — в качестве божества выступало Небо. Со временем безликое божество обрело облик императора, и получилось, что он — Сын Неба. Отныне император управлял Поднебесной от имени великого Неба.

В зависимости от нахождения столицы период Чжоу делился на период Западного Чжоу (XI—VIII вв. до н.э.) и Восточного Чжоу (VIII—III вв. до н.э.). В свою очередь период Восточного Чжоу делился на периоды Чуньцю (VIII—V вв. до н.э.) и Чжаньго (V—III вв. до н.э.).

С точки зрения многообразия идеологических систем вторая половина первого тысячелетия — это наиболее яркий период в истории Китая.

Во-первых, во второй половине I тыс. до н.э. широкое распространение получили железные орудия труда. В то же время таких жестких и многовековых традиций, которые были в Египте и Месопотамии, Китай не знал. Поэтому мировоззрение Китая — это мировоззрение более развитого общества.

Во-вторых, вторая половина I тыс. до н.э. — это период нескончаемых войн. Широкое распространение железных орудий груда привело к разрушению общинной земельной собственности и появлению на ее месте частной, а следовательно, и крушению традиционного образа жизни. Если на уровне общины изменение принципа землепользования касалось преимущественно отдельных людей и общиной как-то нивелировалось, то борьба за территории между царствами оборачивалась горем для населения целых районов. Совершенно не случайно период Чжаньго вошел в историю Китая под названием «Период сражающихся царств».

В-третьих, древнекитайское общество было достаточно богатым для появления науки. В то же время плотность населения была высокой, это привело к возникновению множества государств, что предоставило древнекитайским ученым «материал» для политологического анализа.

Происходившие изменения потребовали их осмысления, и это обернулось взлетом философской мысли. В истории древнекитайской философии наступил «золотой век»: свои творения и откровения подарили Китаю такие великие мыслители, как Лао-цзы, Кун-цзы (Конфуций), Мо-цзы, Чжуан-цзы, Мэн-цзы, Сюнь-цзы, Шан Ян и Хань Фэй-цзы. С формальной точки зрения все их учения были в религиозной форме. Но в центре этих учений находилась не идея потусторонних небесных сил и загробной жизни, а человек и общество.

Специфика этико-политических учений Древнего Китая предопределялась спецификой его социальной структуры и мировоззрения. Древнекитайское общество состояло не из богатых и бедных (хотя, конечно, были и те и другие), а из простых людей и чиновников. На Древнем Востоке государство всегда являлось опорой общества, но в Китае оно было наиболее сильным. Поэтому в центре китайской философии находились вопросы управления страной, построения идеального общества, установления в стране порядка и умиротворенности. Разумеется, этика в то время представляла собой не науку, с ее абстракциями и теорией, не систему теоретических принципов, а набор конкретных рецептов поведения.

Специфической чертой древнекитайской политической мысли являлось и то, что она довольно рано выделилась из мифологии.

Авторы практически всех политических учения высказывали свои взгляды в устной форме, так что в своей законченной форме эти учения оформились после смерти их создателей. Это означает, что учения породили не столько конкретные люди, сколько определенные социальные слои, которым оказались созвучны взгляды давно умерших мудрецов.