Определение безопасности как состояния

Сложность и комплексность проблемы безопасности обусловливается, с одной стороны, разнообразием смысловых содержаний понятия «безопасность», с другой — интегральностью феномена человека, отражающейся в многообразии ракурсов его рассмотрения.

Безопасность в психологии рассматривают как состояние личности, при котором она способна удовлетворить базовые потребности в самосохранении и восприятии собственной (психологической) защищенности в социуме^[1].

Конечная цель безопасности — достижение каждым человеком устойчивого состояния, когда он осознает возможность удовлетворения своих основных потребностей.

Состояние безопасности предполагает наличие базовой защищенности личности, устойчивость личности к внешним и внутренним воздействиям.

Состояние психологической безопасности, в котором находится субъект, зачастую вносит как объективные, так и субъективные изменения в межличностное общение и способствует определенной детерминации изменений личности. Состояние опасности может быть причиной конфликтов, сбоев и трений, а также способствовать формированию субъекта затрудненного общения. Состояние опасности способствует обособлению субъекта и его социально-психологического пространства, в этом проявляется его защитная функция.

Определение безопасности как представления

В сознании людей представления о безопасности часто расплывчаты в связи с тем, что сама безопасность, как правило, не является предметом углубленной рефлексии. Человек скорее чувствует, чем четко осознает, что для него означает безопасность. Он воспринимает и оценивает ее во множественности всех ее проявлений, в совокупности всех ее граней, при этом не отделяя одну от другой. Поэтому все свои чувства и переживания воплощаются не в понятии «безопасность» как таковом, а в ее образе.

Представления о безопасности формируются индивидуально, и они представляют собой субъективное отражение реальности. Содержание представлений в отношении безопасности имеет широкий охват. В качестве объекта безопасности может выступать сам человек, его семья, религиозная или этническая группа, нация, государство или даже весь мир. Категория представлений о безопасности также включает в себя огромный спектр факторов, которые относятся к условиям, которые могут либо ослабить, либо усилить безопасность, последствия безопасности или небезопасности.

Пример

В своем интервью российский психолог, руководитель отдела медицинской психологии Научного центра психического здоровья Российской академии медицинских наук, Сергей Ениколопов говорил: «Я хотел бы еще раз сказать о некотором искажении реальности, когда люди опасаются больше того, что на самом деле не является высоковероятным, и совершенно не обращают внимания на то, что, например, сосульки падают с большей частотой, чем происходят теракты. Есть несколько психологических объяснений этому. Меня больше всего поражает феномен травматических последствий. Он заключается в том, что нарушаются три базовых принципа „Я-концепции“, главные оси, на которые опирается личная структура мира. Вот эти принципы: „я хороший, какой бы мерзкий я ни был“, „мир справедлив“ и „мир доброжелателен и предсказуем“. Когда эти принципы незыблемы, человеку хорошо. Когда же, например, на него падает сосулька, то возникает диссонанс: я же знаю много людей, которые намного хуже меня, но на которых не упала сосулька — и где справедливость? Если я хороший, то как же я мог пойти именно в эту подворотню, этим путем, а не тем? Как вообще такое могло случиться в моем мире? Все три оси ломаются, человек разочаровывается и утрачивает ощущение безопасности. Да, сегодня это распространенное ощущение, но не следует забывать, что, как всякое ощущение, оно все же субъективно. И о сосульке задумываться, пожалуй, опасней, нежели об авиакатастрофе. Вон сколько сосулек всюду…»^[2]

Первыми в этой области стали работы Джеймса Дер Дериана^[3], Барри Бузана^[4] и Оле Вейвера^[5]. Эти авторы стоят у истоков «постмодернистского» (или «постструктуралистского») подхода в теории международных отношений. Они смещают акцент с анализа «безопасности» и «опасности» на анализ значений несколько в другом контексте. В итоге в центре внимания оказываются эпистемологические основания самой научной дисциплины, которая называется «исследованиями безопасности». Кроме того, безопасность (security) они противопоставляют не «угрозе» (threats) и «опасности» (dangers), а «небезопасности» (insecurity), тем самым встраивая субъективный компонент (ощущения, переживания) в анализ данного феномена^[6].

• [1] Зотова О. Ю. Безопасность личности как социально-психологический феномен. Екатеринбург: Гуманитарный университет, 2011.
• [2] Ениколопов С. Аномия, агрессия, оружие // Отечественные записки. 2013. № 2 (53).URL: http://www.strana-oz.rU/2013/2/anomiya-agressiya-oruzhie.
• [3] Der Derian J. The Value of Security: Hobbes, Marx, Nietzsche and Baudrillard // ThePolitical Subject of Violence / ed. by D. Campbell and M. Dillon. Manchester: ManchesterUniversity Press, 1993. P. 94—113.
• [4] Busan B. People, States and Fear. An Agenda for International Security Studies in thePost-Cold War Era. London: Harvester Wheatsheaf, 1991.
• [5] Wsever O. Securitization and desecuritization // On Security / ed. by R. Lipschutz. NY: Columbia University Press, 1995. P. 46—86.
• [6] Constructing Insecurity / J. Weldes et al. // Cultures of Insecurity: States, Communities, and the Production of Danger / ed. by Jutta Weldes, Mark Laffey, Hugh Gusterson andRaymond Duvall. Minneapolis: University of Minnesota Press, 1999. P. 1—34.