Инсайт как режим с обострением

Инсайт — процесс катастрофический. Это очень быстрое и внезапное нахождение решения проблемы, это этап, на котором происходят наиболее удивительные события в ходе творческой активности человека. Инсайт не может быть описан с чисто логической точки зрения, поскольку здесь происходит скачок, разрыв постепенности, имеет место эмерджентность. Высокая концентрация когнитивной активности служит предпосылкой, необходимым, но недостаточным условием для вспышек озарения, для инсайта. Подобная концентрация, стягивание в точку имеет место на кульминационной стадии медитативной активности в практике йоги, а также чанои дзэн-буддизма.

К пониманию механизма инсайта можно попытаться применить синергетическую модель LS-режима с обострением^[1]. Это такой режим чрезвычайно быстрого, лавинообразного развития процесса, при котором локализованная диссипативная структура стягивается к центру. Этот режим имеет длительную квазистационарную стадию, когда не происходит никаких видимых изменений, события развиваются очень медленно. В творчестве этому соответствует стадия инкубации, вызревания идеи.

На стадии приближения к моменту обострения процесс приобретает взрывной характер. За эту стадию ответственны механизмы нелинейной положительной обратной связи, автокатализа. Вблизи момента обострения изменения происходят только в узкой области у центра структуры. Основные фрагменты структуры уже останавливаются; это замершие хвосты процесса, которые в некотором смысле уже выпали в прошлое. Окончательная архитектура структуры включает в себя эти «замершие куски», которые уже выпали в прошлое, и сжимающееся, быстро достраивающееся (вблизи момента обострения) будущее. Инсайт действительно означает внезапный и бурный, катастрофический процесс структурной сборки целостных образов и представлений, переструктурализации знания, установления связей между тем, что доселе казалось несоединимым. Инсайт — это момент инновационной кристаллизации знания и прорыв в будущее.

Кульминационный момент инсайта — иллюминация, озарение, агапереживание — предстает перед нами наиболее таинственным. В этот момент как будто происходит касание бесконечности.

В применяемой здесь синергетической математической модели вблизи момента обострения достигается бесконечный рост функции. Характерно, что многие авторы, которые анализируют творчество, говорят, что в пиковый момент творческого озарения творец выпадает в вечность или касается ее. Стихотворные строки У. Блейка в переводе С. Я. Маршака гласят:

«В одно мгновенье видеть вечность, Огромный мир — в зерне песка, В единой горсти — бесконечность И небо — в чашечке цветка».

Момент — это открытость длительности и вход в вечность. Недаром древние греки время как благоприятный, подходящий момент ктр6<; отличали от времени в его течении и длительности %povo<;. Момент — это неуловимое, неисчислимое и неизмеримое единство времен, одновременная представленность и неразличимость различных модусов времени — прошлого, настоящего и будущего. Полное погружение в данный момент позволяет творцу как бы висеть над временем, т. е. в некотором смысле достигать вечности. Вечность манифестирует себя в бесконечности движения, в максимуме страсти в творческом порыве креативной личности, в пике ее эмпатического переживания и слияния с миром.

Существуют специальные условия для установления LS-режима в открытой нелинейной среде: нелинейный источник должен работать более интенсивно, чем диссипативный, рассеивающий фактор. Чтобы стимулировать работу интуиции и создавать условия для вспышек озарения, человек должен максимально сконцентрировать энергию на решении проблемы. Он должен организовать своего рода режим с обострением внутри себя, когда внутренние источники энергии сильнее, чем факторы отвлечения внимания, рассеяния и диссипативные потоки его повседневной жизни.

В результате интенсивной ментальной активности высоко организованная структура LS-режима, вероятно с многими максимумами интенсивности, может возникнуть на поле подсознания — сознания. Эта структура становится неустойчивой вблизи момента с обострением и подвергается угрозе распада. Нарушение синхронизации между различными фрагментами сверхсложной структуры (различными максимумами интенсивности процессов) могут привести к разрыву взаимодействий между ними. Чрезвычайно сложная структура, появившаяся на иерархическом поле сознания, может распасться на ряд отдельных изолированных сознаний.

Вспомним в связи с этим многократные предупреждения в восточных учениях, что медитацией можно заниматься только под руководством и наблюдением учителя, гуру, что опасно впервые проходить этот путь самостоятельно. Что стояло за этими предупреждениями? Не подразумевалась ли угроза распада сложной структуры на поле сознания? Не угроза ли расщепления сознания?

Многие исследователи креативных способностей личности действительно полагают, что гениальные люди часто имеют различные психические патологии, в том числе и шизофрению (буквально с греческого означает «раскалываю ум; рассудок»). Пытаются найти «ген шизофрении» у А. Эйнштейна. Приводят «целые списки гениев, страдавших душевными болезнями (Декарт, Паскаль, Ньютон, Фарадей, Дарвин; философы — Платон, Кант, Шопенгауэр, Эмерсон, Спенсер, Ницше, Джеймс и другие)»¹.

В современной теории сложности П. Баком и С. Кауффманом была развита концепция самоорганизованной критичности, которую можно рассматривать как теоретическое обоснование катастрофизма. В ней выдвигается, в частности, идея точечного равновесия, когда длительные периоды медленного роста в биологической или когнитивной эволюции, когда, кажется, не происходит видимых изменений, сменяются гораздо более короткими периодами быстрого взрыва, когда происходят драматические, решающие изменения и достигается лишь «точечное равновесие». «Эволюция происходит рывками, а не следует по медленному, но устойчивому и равномерному пути»^[2][3].

Согласно теории самоорганизованной критичности, всякая сложная структура хитро устроена, в ней как бы являет себя мудрость природы, но она в то же время очень хрупка. Она «балансирует на краю хаоса», так что наилучший дальнейший шаг к ее усложнению и улучшению может стать спусковым моментом для разрушительной лавины. В этом смысле гений, который оперирует сложными структурами знания, балансирует между мудростью и безумием. Сложные когнитивные структуры в его сознании могут эволюционировать к опасному краю хаоса.

Огромная литература посвящена изучению связи гениальности и безумия, умопомешательства, тех или иных психиатрических отклонений. В рамках развиваемой здесь концепции можно сказать, что неустойчивость психической организации талантливых и гениальных людей, вплоть до действительной психиатрической патологии, является предпосылкой гибкости, флексибельности мышления и восприятия, которая и создает основу для увеличения разнообразия, размножения альтернатив, увеличения доли конструктивного хаоса. Не расплодишь разнообразие — не создашь принципиально новое! Гении устойчивы в своей неустойчивости и неустойчивы в своей устойчивости, и это расшатывание внутри себя позволяет им схватить в текучести мира то, что другим недоступно для понимания. У талантливого и тем более гениального человека часто есть, по крайней мере, определенная шизоидность. Это еще не болезнь, но пограничное психическое расстройство. Такие люди видят странность этого мира, видят загадку там, где большинство людей просто проходят мимо и ничего не замечают. Удивиться миру — значит быть на полпути в открытии чего-то нового в нем. Принятие веществ, изменяющих сознание, по-видимому, вводит человека в психические состояния, естественные для людей шизоидного типа, каковыми нередко являются одаренные люди.

Итак, инсайт — явление эмерджентное. Это неожиданный скачок в понимании, внезапное обнаружение смысла, связанное с новым соединением образов, идей, мыслей, элементов знания. Вообще говоря, творить — это уметь соединять. «Сгеег, c’est unir», — говорил Пьер Тейяр де Шарден. И, в самом деле, творческая способность — это способность неожиданно, иначе соединить, может быть, даже известные вещи, радикально переструктурировать элементы, в результате чего в исследуемом или конструируемом предмете обнаруживается новый смысл. В этом заключается, вообще говоря, и чувство юмора, которое радикально выделяет человека из царства животных и напрямую связано с его креативными способностями. Искры юмора — это повседневная тренировка ума, чтобы достичь вспышек озарения. Известна фраза Эйнштейна: «Creativity is intelligence having fun». Действительно креативность — это интеллект, который забавляется, развлекается, веселится.

Творческая активность человека подвержена определенным ритмам. Прорыв в новое и быстрый прирост знания, взрыв творческой активности обычно следует за периодом задержки, топтания на месте, существенного замедления процессов. Тысячелетний опыт изучения творчества показывает, что необходима стадия релаксации на фоне интенсивной ментальной работы, переключения на иные формы активности или даже в режим сна. Поэтому бессмысленно торопить события. Пока не пройдена стадия HS-режима растекания по старым следам, оживления процессов в подсознании, созревания и вынашивания новых идей и гипотез, не будет стадии LS-режима, когда быстро вербализуется и формулируется что-то уже созревшее в подсознании. Пока не произошло погружения в замедленный мир подсознания, не будет активной и успешной работы сознания.

Подобные ритмы креативной работы замечательно описал в дневнике К. Чуковский: «Кстати, я высчитал, что свое „Федорино горе“ я писал по три строчки в день, причем иной рабочий день отнимал у меня не меньше 7 часов. В 7 часов — три строчки. И за то спасибо. В сущности дело обстоит иначе. Вдруг раз в месяц выдаётся блаженный день, когда я легко и почти без помарок пишу пятьдесят строк — звонких, ловких, лаконичных стихов — вполне выражающих мое „жизнечувство“, „жизнебиение“ [LS-режим с обострением. — Е. К.] — и потом опять становлюсь бездарностью. Сижу, мараю, пишу дребедень и снова жду „наития“. Жду терпеливо день за днем, презирая себя и томясь, но не покидая пера. Исписываю чепухой страницу за страницей [HS-режим растекания и спада активности — Е. К.]. И снова через недели две — вдруг на основе этой чепухи и из этой чепухи — легко и шутя „выкомариваю“ все»¹.

«Минута лени и неги» предшествует прыжку сознания в новое, ранее неведомое. И хотя В. Набоков говорит о необходимости такой задержки для процесса возникновения человеческого разума в ходе глобальной эволюции универсума, т. е. в онтологическом плане, это вполне можно отнести и к процессам рождения нового знания в индивидуальном творчестве. «Для того чтобы объяснить начальное цветение человеческого рассудка, мне кажется, следует предположить паузу в эволюции природы, животворную минуту лени и неги. Борьба за существование — какой вздор! Проклятие труда и битв ведет человека обратно к кабану… Мир был создан в день отдыха»^[4][5].

Великий А. С. Пушкин страдал циклотимией. Периоды активной работы почти в маниакальном психозе, неудержимого творческого вдохновения, чередовались у него периодами довольно глубокой депрессии. Летняя пора была депрессивна: «Ох, лето красное! любил бы я тебя, Когда б не зной, да пыль, да комары, да мухи. Ты, все душевные способности губя, Нас мучишь…» А болдинская осень, напротив, — это его пора; это время, когда к нему приходит вдохновение: «Дни поздней осени бранят обыкновенно, Но мне она мила, читатель дорогой…» В периоды депрессии, апатии, омертвелости духа он пишет: «Огонь поэзии угас, Ищу напрасно впечатлений, Она прошла пора стихов…». Но период подъема вновь наступает: «И вдохновенья снова полных, Услышу ваш волшебный глас».

Если бы у Пушкина не было глубоких спадов активности, то у него не наступали бы периоды необыкновенного подъема, когда он сочинял гениальные стихи. Этот механизм функционирования человеческой креативности Конрад Лоренц называет механизмом сканирования, или механизмом развертки. Он отмечает, что поведение всякого человека осциллирует между состояниями возбуждения и состояниями большей или меньшей усталости, депрессии.

В случае креативных мыслителей и художников мы наблюдаем периоды вдохновения, сменяющиеся промежутками неудовлетворенности и лености, причем оба периода имеют изменчивую длительность. Бывают нормальные и патологические флуктуации между гипертимическими и гипотимическими стадиями — манией и меланхолией. Психическая организация Пушкина в плане чередования мании и меланхолии явно выходила за пределы обычных колебаний. Это была его болезнь, напрямую связанная с креативностью, его необычайным талантом. «Взаимные осцилляции пороговых уровней всех комбинаций и стимулов, которые возбуждают альтернативные гипертимические и гипотимические стадии, служат для того, что в кибернетике известно как „механизм развертки“ (scanning mechanism). Этот механизм выполняет двойную роль предохранения от потенциальных опасностей и поиска новых возможностей использования. Он, следовательно, выполняет когнитивную функцию»^[6].

• [1] LS-режим — это такой тип (стадия) эволюционных процессов в сложных самоорганизующихся системах, когда изменения происходят сверхбыстро, лавинообразно. В математической модели процесса бесконечность достигается за конечное время. Механизмом такого рода изменений является нелинейная положительная обратная связь.
• [2] См.: Гончаренко Н. В. Гений в искусстве и науке. М., 1991. С. 357.
• [3] Bak Р. How Nature Works? The Science of Self-Organized Criticality. Oxford: OxfordUniversity Press, 1997. P. 117.
• [4] Чуковский К. Дневник. 1901—1929 гг. М., 1997. С. 337.
• [5] Набоков В. В. Другие берега. Мемуары. М.: Захаров, 2004. С. 423—425.
• [6] Lorenz К. Behind the Mirror. A Search for a Natural History of Human Knowledge. London, 1977. P. 240.