Дискуссия о благотворительном налоге и действующих лицах благотворительности

Хотя основное внимание в книге уделено периоду 1894—1898 гг., начать лучше всего с конца — с рубежа 1897—1898 гг. Именно в это время на страницах газет развернулась полемика, которая ярче всего характеризует действующие силы благотворительности того времени и позволяет представить основных героев нашего повествования. Это дискуссия по поводу благотворительного налога.

Необходимость его введения обусловливалась нехваткой денежных средств в городском бюджете^[1][2], тем, что у городского управления вообще мало ресурсов для осуществления программ общественного призрения^[3]. Изначально от благотворительного налога планировалось освободить лиц, занимавшиеся «развозным и разносным торгом», а также отдельных лиц (например, «многосемейных») по усмотрению городской управы. В свою очередь лица, платившие членские взносы в благотворительные организации, должны были лишь добавить недостающую сумму для покрытия благотворительного налога, если их взнос не перекрывал его¹.

Газету «Русские ведомости» не смущало, что принудительное взимание налога, даже направленного в пользу благотворительных организаций, противоречит самому понятию благотворительности как бескорыстного добровольного явления. Впрочем, по мнению анонимного автора, введение налога все равно должно было оставить поле действия для частной инициативы^[4][5].

Крайне непримиримую позицию в отношении налога, заняли «Московские ведомости». В газете, 5 ноября 1897 г. была опубликована статья, за подписью «Москвич», напрямую направленная против налога в целом. Аргументация была следующего рода: «Едва ли найдется, особенно у нас на Руси, область общественной деятельности, которая бы сплачивала в большей степени и привлекала бы к участию в большей мере самые разрозненные слои общества, как… область благотворительности».

По мнению автора, Москва может по праву гордится существующими у нее учреждениями, возникшими как по почину частных лиц, так и на почве общественной благотворительности. В качестве примера приводились Клинический городок на Девичьем поле, дома призрения и дешевых квартир Бахрушиных, легендарные «Фирсановка» и «Ляпинка» (общежития для студентов, художников, литераторов), больница Св. Ольги, учрежденная на средства граф. С. В. Орлова-Давыдова, Дворянский Казаковский приют, Человеколюбивое общество, городские попечительства о бедных.

«Москвич» не без оснований полагал, что введение благотворительного налога, нарушающего саму добровольную основу благотворительности, приведет к снижению общественной активности в помощи неимущим. Так, значительная часть населения могла потерять охоту жертвовать деньги на ту сферу, в пользу которой и так платило бы специальный налог. В свою очередь, усилий частной инициативы в деле благотворительности, по мнению анонимного автора, вполне достаточно^[6].

В качестве принудительной благотворительности «Московские ведомости» рассматривали деятельность земств. Они обязаны были заботиться о малоимущих на местном уровне, на что взимался особый налог. Однако из него тратились лишь незначительные суммы. Так, Рязанское и Костромское (по 0,4%), Воронежское и Уфимское (по 2%), Казанское (0,3%), Симбирское (0,1%) земства были не в силах обеспечить социальную стабильность вне города. Отсюда — приток нищих в города, в том числе и Москву. Она в результате брала на себя функции своего рода «Российской благотворительницы».

Принудительный налог, как показал опыт земств, не мог решить ситуации. В Москве же, по мнению некоторых участников полемики, добровольная благотворительность могла сделать больше, чем специально введенный налог, который, в свою очередь, мог настроить москвичей против нищих¹.

Кроме того, «Московские ведомости» не упускали случая, чтобы выступить против земств. В статье «Земство и народная бедность», подписанной «Епифановский помещик барон Леонид Павлович Будберг. Епифанов. 4 июля 1898 г.», высмеивалась следующая ситуация: за несколько лет расходы земства на здравоохранение выросли в 52 раза (с 1 700 до 9 0335 руб. в год), на образование — в 21 раз. Планировалось новое повышение налогов на эти нужды. Однако доходы населения остались прежними. Это могло привести к банкротству платежеспособности населения и его миграции, что, в свою очередь, привело бы к росту бродяжничества и преступности. Все эти детали были рассмотрены бароном Л. П. Будбергом на материале епифановского земства.

В статье были приведены подробные схемы о недоимках по волостям (до 200 000 руб.!) и нецелесообразном расходовании средств. Автор статьи предлагал обложение налогом по собственности и установление жесткого государственного контроля над земствами^[7][8]. Некоторые читатели предлагали ввести налог на входные билеты на разные мероприятия, что позволило бы думе получить хотя бы какую-нибудь дополнительную сумму^[9].

Дискуссия между «Московскими ведомостями» и «Русскими ведомостями» по поводу благотворительного налога — не просто спор о том, достаточно ли средств у городского управления и может ли хватить усилий частных благотворителей для реализации программ общественного призрения. Это спор о самой сущности благотворительности в капиталистическом обществе.

По мнению «Русских ведомостей», в новых условиях она должна неминуемо переродиться в государственные и муниципальные социальные программы, которые будут реализовываться за счет средств, полученных с налоговых сборов. При этом органы общественного призрения должны полностью контролировать оказание помощи неимущим, дабы исключить тунеядство.

В этом плане показательно перечисление «Русскими ведомостями» только тех заведений, которые находились в ведении городской думы, а не каких-либо благотворительных обществ. Частная инициатива в данном случае ограничивалась лишь передачей денежных средств на нужды общественного призрения.

«Московские ведомости» отстаивали неизменность принципов благотворительности, опровергая всякую принудительность в этом вопросе, акцентируя внимание на нравственном начале обсуждаемого явления. Параллельно заметим, что подобная позиция была очень распространена: нравственное значение милостыни и даже нищенства как явления ставилось выше, чем социальное зло, которое они порождали (в предыдущем параграфе приводилась мнение вологодского земства на этот счет).

Свои суждения по поводу благотворительного налога высказали «Русский листок» и «Русское слово». В целом их критика была направлена против возможных последствий введения налога в том виде, в каком планировалось. Правда, позиция «Русского слова» несколько менялась.

В мае 1895 г., когда мысли о возможности налога в Москве циркулировали на уровне слухов, некто В. Никольский отстаивал точку зрения, что введение налога излишне, а сам он полностью компенсируется усилиями частных благотворителей¹. В это время позиция «Русского слова» была близка мнению «Московских ведомостей».

После опубликования проекта налога в «Русских ведомостях» 29 октября 1897 г. «Русское слово» четко обозначило ироничное отношение к планируемому налогу. Автор заметил, что если налог должен исчисляться с суммы государственного квартирного налога; то «чтобы сделаться благотворителем, домовладельцу стоит лишь повысить квартирные цены в своем доме. Ради Бога, не занимайтесь благотворительством, гг. домовладельцы!»^[10][11]

В передовой статье от 1 февраля 1898 г., построенной в виде диалога двух знакомых (один из которых — гласный городской думы) газета «Русский листок» также обозначила свою позицию по рассматриваемому вопросу. Гласный рассуждал, что будет голосовать категорически против нововведения. Налогообложение собственности позволит «дать рубахи одним бедным, сняв их при этом с других». В доказательство он приводил следующие выкладки. Один человек, со 100 000 руб. годового дохода может позволить себе квартиру за 5000 руб. в год. Человек же с 1000 руб. годового дохода и обремененный большой семьей, вынужден снимать 3—4-комнатную квартиру за 360 руб. Соответственно, богатый будет платить благотворительный налог с 1/20 своего дохода, а второй — с 1/3. При этом одинокий человек с 5000—6000 руб. годового дохода может позволить себе жить в комфортной меблированной квартире и обходиться помощью одного слуги, а человек с 2 000 руб. дохода, но обремененный большой семьей, вынужден содержать 2 слуг и платить за них 4 руб. налога. Таким образом, бедняк, ютящийся в маленькой квартире, будет нести тягость налога в 6,5 раз большую, чем богатый^[12].

Итак, «Русский листок» и «Русское слово» допускали мысль о введении благотворительного налога, но были против введения его в предложенном думой варианте.

В окончательном варианте налог планировался следующим образом. В первую очередь обложению подлежали хозяева квартирной прислуги. Налог этот прибавлялся к государственному, взимаемому в качестве платы за квартиру. Налога не платили следующие категории хозяев квартир:

• — имеющие одного слугу или служанку;
• — имеющие 2 слуг, но при этом более 3 детей моложе 10 лет;
• — имеющие казенную прислугу;
• — имеющие в качестве прислуги мужчину старше 65 лет или женщину старше 60 лет или моложе этого возраста, но «неспособные к труду».

Во всех других случаях налог должен был взиматься следующим образом:

• — с лиц, держащих 2 слуг, — 4 руб. в год;
• — с лиц, держащих 3 слуг, — 12 руб. в год;
• — с лиц, держащих 4 слуг, — 20 руб. в год;
• — с лиц, держащих 5 слуг, — 30 руб. в год;
• — с лиц, держащих 6 и более слуг — по 8 руб. за каждого;
• — с содержателей прислуги ожидалось получить 233 914 руб.

С работодателей налог должен был распределяться следующим образом:

• — хозяева ремесленных заведений, имеющие более 4, но менее 100 рабочих, — 5 коп. в год за каждого;
• — хозяева фабрик и заводов с количеством рабочих более 100— 25 коп в год за каждого;
• — хозяева торговых приказчиков платили в год 10 руб. за каждого приказчика 1-го класса и 5 руб. — 2-го класса;
• — хозяева заведений трактирного промысла — 1 руб. в год за каждого слугу;
• — прочие категории — 50 коп. за человека.

Сбору не подлежали хозяева, располагавшие менее чем 4 взрослыми рабочими, а также правительственные и общественные учреждения. В общей сложности налог с работодателей должен был дать 152 000 руб.

Квартирный налог разверстывался следующим образом:

• — с лиц, занимающих квартиру за 300—360 руб., планировалось взимать 10% от суммы, причитавшейся с квартирного налога;
• — с лиц, занимающих квартиру за 360—600 руб. — 20%;
• — с лиц, занимающих квартиру от 600—1200 руб. — 25%;
• — с лиц, занимающих квартиру от 1200—3000 руб. — 30%;
• — с лиц, занимающих квартиру от 6000—10 000 руб. — 45%;
• — с лиц, занимающих квартиру стоимостью свыше 10 000 руб. — 50%.

Освобождались от налога лица, имевшие 2 детей и платящие за квартиру 480—600 руб. Этот вид налогообложения должен был принести 149 080 руб.

В общей сложности дума могла рассчитывать на 533 716 руб., что вполне могло бы покрыть расходы на благотворительность. Однако далеко не все гласные поддержали идею благотворительного налога. Так, князь А. А. Щербатов высказывался резко против, считая, что городскому управлению следует самостоятельно изыскивать средства на благотворительность, не облагая дополнительным бременем москвичей. Это мнение было поддержано гласными князем В. А. Голицыным и И. Матвеевым. В. И. Герье высказал вскоре особое мнение: налог может вызвать озлобление против попечительств о бедных, а следовательно, он должен быть употреблен на какие-либо другие цели. В. И. Герье предполагал полученные суммы употребить на пенсии и страхование¹.

Авторы «Московских ведомостей» подвергли сомнению полномочия думы как законодательного учреждения. Кроме того, никаких налогов в пользу бедных Россия никогда не знала; такая помощь — это долг частной благотворительности, а никаких «признаков участия частной и личной благотворительности» в законопроекте не было. По их мнению, лишь социалистическое государство может заботиться об обеспечении своих подданных «хлебом и развлечениями», но «русское государство никогда на себя таких обязательств не брало, и всякий русский подданный должен сам заботиться об изыскании «средств к существованию». Государство может оказывать лишь временную помощь. Если же бедные стали бы содержаться на городской счет, это привело бы к колоссальному притоку бедных в столицу, которых и без того было достаточно. Средства же по призрению неимущих слишком сильно били по карману налогоплательщиков, и так плативших более 1/3 доходов в пользу земства и города^[13][14].

Об этом же в своей статье заметил и некий Т. Иванов¹. «Ответственность имущих перед неимущими чревата переворотом в отношении собственности», — провозгласил Н. Знаменский^[15][16].

Известно, что мнения редакций других периодических изданий о введении благотворительного налога разделились. «Новое время» (№ 8 за 1898 г., с. 110) заявило, что налог в пользу бедных существует во многих государствах: «например, в Англии, где таким образом вполне урегулирован вопрос о благотворительности». «Московские ведомости» заметили, что английский пролетариат этой системе «иной раз предпочитает ужасы городской нищеты»^[17]. «Неделя» выступила в поддержку «Московских ведомостей», считая новый законопроект несостоятельным^[18].

Дума была вынуждена отказаться от нового налога. Однако какое-то время обсуждался вопрос о взимании налога с квартиросъемщиков (в размере 20% от существующего, что принесло бы в городскую казну 105 000 руб., покрывших бы нужды участковых попечительств). В. И. Герье настаивал на организации городских страховых касс^[19].

Таким образом, обсуждение этого несостоявшегося нововведения еще раз показало позиции московских газет, исходя из их общественнополитической направленности. «Московские ведомости» и «Русские ведомости», как извечные антагонисты, заняли непримиримые позиции. Между ними оказались «Русское слово» и «Русский листок». При этом «Русское слово» по своей позиции оказалось ближе к «Московским ведомостям», чем «Русский листок». К сожалению, «Московский листок» и «Новости дня» своей позиции по поводу благотворительного налога не обозначили.

Перед нами несколько участников благотворительной жизни Москвы на рубеже веков: городское управление, разного рода филантропические организации, жертвователи, неимущие и… периодическая печать. Отношения между ними в разное время складывались по-разному. Но так или иначе дело общественного призрения в конце XIX в. стало в прямом смысле общественным делом. И роль прессы в этом стала очень заметной.

• [1] См.: Благотворительные учреждения Российской империи. В 3 т. Т. 1. СПб., 1900.
• [2] Следует отметить, что в Москве к этому времени уже взимался особый благотворительный сбор с продаж (2%). В качестве предварительного варианта дополнительного получения денежных средств в думе был разработан проект введения налога с тотализатора. См.: Проект налога в пользу городских попечительств // Русские ведомости.09.06.1897. № 157. С. 2. Московские вести; Проект налога с тотализатора // Новостидня. 08.06.1897. № 5032. С. 2. Хроника городских происшествий.
• [3] Духовский М. К редактору «Русских ведомостей». .
• [4] Вечером, 20 октября // Русские ведомости. 22.10.1897. № 292. С. 2. Московскиевести.
• [5] Налог в пользу бедных // Русские ведомости. 29.05.1897. № 146. С. 2.
• [6] Заметки по поводу проекта налога в пользу бедных // Московские ведомости.5.11.1897. № 305. С. 2. Московская жизнь.
• [7] Принудительная благотворительность // Московские ведомости. 05.10.1898.№ 274. С. 1. Передовая.
• [8] Будберг Л. П. Земство и народная бедность // Московские ведомости. 24.08.1898.№ 232. С. 1. Передовая.
• [9] Знаменский Н. К вопросу о благотворительном налоге // Московские ведомости.21.07.1899. № 198. С. 1—2. Передовая.
• [10] Никольский В. Городские попечительства // Русское слово. 05.05.1895. № 119.С. 1.
• [11] Домовладельцы в роли невольных благотворителей // Русское слово. 29.10.1897.№ 290. С. 2. Московские вести.
• [12] Примечательно, что гласный упрекнул московскую печать, что она слишком увлечена делом Дрейфуса и мало внимания уделяет собственно столичным нуждам. Кроменескольких статей, пресса, по его словам, никак не обозначила свою позицию в отношении планируемого нововведения, в то время как сама комиссия в его обсуждениибольше всего заинтересована. См.: Ирд. В. Неудачный проект (по поводу налога в пользубедных) // Русский листок. 01.02.1898. № 32. С. 2. Передовая.
• [13] Налог в пользу бедных // Московские ведомости. 21.10.1898. № 290. С. 3. Московская жизнь.
• [14] Московская городская дума в роли законодателя // Московские ведомости.23.09.1898. № 262. С. 1. Передовая.
• [15] Иванов Т. К вопросу о прислуге (письмо к издателю) // Московские ведомости.26.09.1899. № 265. С. 4. Библиография.
• [16] Н. Знаменский. К вопросу о благотворительном налоге…
• [17] Налог для бедных // Московские ведомости. 28.09.1898. С. 4. Дневник печати.
• [18] «Неделя» о проекте московских филантропов // Московские ведомости. 09.10.1898.С. 4. Дневник печати.
• [19] Налог в пользу бедных // Московские ведомости. 19.05.1899. 136. С. 3. Московская жизнь.