Культурно-историческая теория антропосоциогенеза

Доминанта культуры в диалектике антропосоциогенеза

Культурно-историческая методология современного человекознания

В глобальных координатах развития мировой культуры и цивилизации цель гуманитарного научного исследования — возможно более полное освещение актуальнейшей проблемы культурных оснований антропосоциогенеза и всей в целом эволюции человека.

Несомненная значительность этой цели, признанная прогрессивной частью человечества, увлекала в течение всего двадцатого века множество философов и ученых, лишь небольшая часть имен которых в контексте обсуждения названа выше. Подавляющее их большинство стремились не только прояснить проблему культуры в эволюции человека, но и предложить собственное видение существа этой проблемы. Но, имея в виду прежде всего современное отечественное человекознание, следует особенно выделить опыт философски обоснованного, методологически, концептуально и методически оптимизированного, обширного и многолетнего исследования Б. Г. Ананьева и его сотрудников (6).

За последние тридцать лет в России, так же как и во всей мировой практике изучения человека впечатляющему опыту Б. Г. Ананьева до сих пор аналогов не находится. Вероятно, должное признание научного подвига этого выдающегося ученого произойдет несколько позднее, когда в отечественной и зарубежной науке вновь будет накоплен потенциал дальнейшего движения по пути системных лонгитюдинальных исследований, востребованных, что немаловажно, всем человечеством.

Вместе с тем простое воспроизведение исследований Б. Г. Ананьева в настоящее время стало бы не лучшим их продолжением. В особенности это касается духа, а не буквы современного отечественного человекознания. В 60-х годах XX века передовыми науками в синтезе знаний о человеке были физиология и психология. Обе эти науки, как они понимались в академическом их самоопределении, являлись безусловно естественными, хотя для психологии оставалась возможность выхода за пределы ее предметного поля, — в частности потому, что, например, философская антропология и философия культуры в этот период отечественной истории находились, как «буржуазные апологии», за пределами официальной науки, в пространстве отчуждения и огульной критики.

Вследствие недостаточного философско-методологического обеспечения психофизиологических и социально-психологических исследований человеческого онтогенеза реализация возможностей дальнейшего развития психологии человека в этих условиях ограничилась, по заключающему признанию Б. Г. Ананьева, тем, что «…наша наука вступила на путь изучения своего рода больших систем, из которых образуется психологическая структура человека» (6; 372). Таким образом, дух человеческой целостности ограничился, в силу целого ряда объективных и субъективных причин — буквой его макрохарактеристик. — Психология, едва поставив задачу интеграции человекознания, вновь вернулась к внутреннему миру человека, к «большим системам» его структуры.

Спустя сорок лет, современная психология, несмотря на усилия целой когорты ученых во главе с В. Д. Шадриковым, А. Г. Асмоловым, В. И. Слободчиковым, Е. И. Исаевым, А. Е. Климовым и другими так и не стала еще психологией человека. Вся масса громадной теоретической работы оказалась сведенной к содержанию монографий и учебников, что не снимает жизненно важной проблемы широких теоретических и практических исследований состояния и перспектив культурно обусловленной эволюции человека. По мнению В. Д. Шадрикова, «…человечность является сущностным, главным отличительным качеством человека, а период формирования человечности был критическим периодом развития человечества.» Вместе с тем свою книгу о происхождении человечности автор завершает признанием, что «мы, скорее, обозначили проблему очеловечивания психологии, чем ее разрешили. Остается надеяться, что дальнейшие исследования позволят создать истинную психологию личности» (313; 13, 283). Однако представляется, что эти исследования, так же как и категория человечности в принципе не могут быть полностью включаемы в содержание и предмет ни психологии, ни, — тем решительнее, — в предмет психологии личности, ибо целостность или человечность человека — культурна.

В ином методологическом плане, интенсивное развитие биологии в России привело к формированию синтетической теории эволюции, включающей проблематику антропосоциогенеза. При этом философское обоснование эволюционной теории инициировалось такими крупными учеными, как В. И. Вернадский, К. М. Завадский, Н. В. ТимофеевРесовский и многими другими.

Упрочение позиций философии биологии и естествознания, осуществленное трудами И. Т. Фролова, В. И. Стрельченко, Ю. И. Ефимова, А. П. Огурцова, А. П. Мозелова, И. К. Лисеева, А. С. Мамзина, А. Б. Георгиевского и целого ряда других крупнейших философов и ученых привело, так же как и в других отечественных науках, к выводу о том, что, по И. Т. Фролову, «…логика, методология и философия науки вступили сейчас в новую фазу своего развития, когда исследования закономерностей науки как феномена человеческой культуры выводят нас на проблематику высших гуманистических ценностей» (302; 404).

В результате в философии биологии к концу XX века сложилось хорошо обоснованное понимание целостности человека как видовой характеристики и явно обнаружилось стремление, уже за пределами биологии, обратиться, например, посредством разработки теории коэволюции к проблемам культуры человека.

Идея коэволюции, предполагающая «глубинную перестройку генетической структуры человеческих популяций» и «диалектически понятое снятие биологических и социальных закономерностей», тем не менее предполагает, что «…основным ориентиром в человеческой преобразующей деятельности должно стать ее соответствие объективным природным законам», а поэтому необходим поиск «новых», биологических «регулятивов культуры» (170; 1, 42—43).

Таким образом, эволюция культурной целостности человека оказывается ограниченной его природой, потому что «…в конечном счете человек может оптимально сделать лишь то, что ему позволяет природа» (170; 42—43). Это последнее утверждение совершенно справедливо, но лишь в том случае, если допускается сведение культуры человека к культуре его деятельности и жизнедеятельности. Таким образом, к сожалению, проблема культурных оснований эволюции человека отождествляется с проблемой оснований биологических.

Множество различных других подходов, развиваемых в каждой отрасли современной науки «специализированными» философскими течениями, очевидно, в принципе не может привести к становлению нового этапа современного человекознания и к синтетической философской антропологии и философии культуры. По всей видимости, космоцентрическая, системная философия человека должна опираться на единую науку о человеке, т. е. на общую культурно-историческую антропологию, а не на «социальную», «культурную», «физическую», «психологическую», «биологическую», «экономическую» и т. д. Как обобщает В. И. Стрельченко, «Космоцентризм как форма преодоления тенденций дезинтеграции и распада культуры… принадлежит к числу важнейших системообразующих начал становления и развития отечественного духовного и практического опыта» (280; 73).

Идея динамичного, системного культурного обоснования эволюции человека, имманентная принципиально неограниченному качественному преобразованию макрокосма его целостности, должна рассматриваться как методологически особенно значительная, конструктивная и продуктивная, тем более что ее альтернативой допускалось бы, что человек как одна из высших форм движущейся материи — не «движется», т. е. качественно не изменяется, а поэтому «диалектически» является не только существующим, но и вымирающим видом, лишенным его культуры путем редукции этой его жизненной основы к его природе. Очевидно, что принцип диалектического снятия предполагает иное: снятие, например, современной культурно дезинтегрируемой формы социального бытия человечества другою, контуры которой еще только формируются в XXI веке.

Остро необходимая и значительная цель культурного возвышения человека, способного к осознанному снятию нарастающих глобальных проблем на основе новой системной философии и новой культурноисторической, общей антропологии вполне может быть и должна быть поставлена перед современным человекознанием.