Манифест 1762 г. и Комиссия 1763 г

Комиссия, о которой здесь идет речь, была учреждена именным указом, данным 8 декабря 1763 г. действительным тайным советникам И. И. Неплюеву, кн. Я. П. Шаховскому и гр. Эрнсту Миниху. Этой комиссии было объявлено Императрицей: «Учреждаем Вас… дабы общим трудом рассмотрели всю коммерцию Российского государства, в чем оная утесняется или в чем недостаточна, и постановили оную на таких принципиях или основаниях, от которых бы открылся прямой путь к торгу, свойственному нашим областям». Эта общая задача затем разбивается в указе на две части. Комиссия должна: 1) «всеми удобовозможными способами стремиться к увеличению русского вывоза» и 2) «заботиться о том, чтобы русское купечество имело надежный кредит внутри и вне государства».

Еще до учреждения этой комиссии, в 1762 г. был издан манифест, которым уничтожались все монополии в области торговли и мануфактуры, установленные при Елизавете Петровне^[1][2]. Некоторые из этих монополий были прекращены с изданием манифеста, другие же оставлены в силе до истечения сроков, на которые они были дарованы. Этим же узаконением были отменены и некоторые казенные монополии, например, ревенная; поташная и смолокурная были оставлены в силе для бережения лесов, согласно начертаниям Петра Великого. По отношению к внешней торговле манифестом подтвержден указ Петра III о дозволении вывоза хлеба, если цена его в России не будет слишком высокой, и разрешен отпуск за границу узкого холста и хряща, соломы и скота в живом виде; однако же вывоз льняной пряжи остался запрещенным. Закон 1762 г. сравнял также Архангельский порт в преимуществах с Санкт-Петербургом.

Комиссия о коммерции приступила к выработке нового таможенного тарифа, так как действовавший тогда тариф от 1757 г. был сочинен без надлежащих правил. Такие правила были составлены комиссией в виде 17 «тарифных регул», которым должно было быть подчинено обложение различных категорий привозных и отпускных товаров. В основу регул не был положен какой-нибудь один принцип. Так, одно из правил гласило: «На товары привозные, кои также в России делаются и оные фабрики приведены в некоторое совершенство, налагать пошлины 30% с объявленной их цены для поощрения наших фабрик, ибо оный излишек в 30% к такому поощрению доволен быть может, или ежели того не довольно скажется, то ясно заключить можно, что такие фабрики держать бесполезно… Ту же пошлину налагать на все ввозные произведения, которые у нас самих родятся с довольством, а из чужих краев оные привозить не перестают». Это правило выражало принцип воспитательного протекционизма. А с другой стороны, регулы воспроизводили начало, выраженное в петровском тарифе: «тех продуктов, которые мы изобилием собственным в государстве можем довольствоваться, не имея ни малейшей нужды в привозных, к ввозу запретить». Некоторые из таких продуктов были совершенно запрещены к привозу, другие же обложены высокой пошлиной в 200%.

Большинство привозных товаров было обложено в 1766 г. не особенно высокими пошлинами. Самыми обширными категориями были те, по которым был назначен 12%, 20% и 30% оклад, но встречаются и 200% пошлины и даже запрещение привоза.

В то же время «дабы не навсегда товары остались с малою пошлиною или вовсе без пошлины» Коммерц-коллегии поручалось через каждые 5 лет пересматривать весь тариф и вносить в него перемены, которые должны были быть представляемы на Высочайшую апробацию. Тариф был утвержден в 1766 г. и вступил в действие с 1767 г.

К пересмотру тарифа было приступлено лишь в начале 80-х гг. До этого времени была принята лишь одна общая мера, чрезвычайно характерная по своему смыслу, заслуживающая особого внимания. В 1775 г. был введен особый пониженный тариф для вновь приобретенных портов Черного моря. Для екатерининского царствования вообще характерно, что при ней правительство очень много замышляло об установлении торгового движения на Юге, о черноморской торговле в Средиземном море. Эти заботы столь же характерны для екатерининского царствования, как заботы о северной торговле и о Балтийском море характерны для царствования петровского. Они — указатель великого по своему значению процесса — расширения Империи на Юг. Практическое значение пониженного черноморского тарифа было, однако, невелико.

Работы по пересмотру таможенного тарифа в 80-х годах закончились утверждением нового тарифа 1782 г.^[3][4] Относительно этого тарифа в нашей литературе существует разногласие. К. Н. Лодыженский считает тариф 1782 г. более умеренным, чем тариф 1766 г. М. И. ТуганБарановский совершенно с этим не согласен. Он указывает, что «тарифом 1782 г. пошлины по важнейшим товарам (шерстяные изделия, железные, полотняные, писчебумажные) не только не были понижены, но даже повышены (правда, незначительно) сравнительно с 1766 г.»¹

При составлении тарифа была произведена очень тщательная расценка товаров. Весьма существенным новшеством тарифной реформы 1782 г. было распространение общего Европейского тарифа и на области, завоеванные у Швеции. В возмещение убытков, которые должны были потерпеть от этого разные города, — так как прежде в них существовали специальные городские сборы с привозных товаров, — было постановлено отчислять ежегодно из таможенных доходов сумму в 133 000 руб. в год, которая должна была распределяться между 12 городами. Из этой суммы Рига получала 102 000 руб. в год, Ревель — 16 000 руб., Выборг — 3500 руб.; меньше всех, 50 руб. в год, получал Дерпт.

В царствование Елизаветы Петровны, в эпоху господства в промышленной жизни России откупов и монополий, и пограничные таможни в 1758 г. были сданы на откуп купцу Н. Т. Шемякину и К⁰; причем этот откупщик получил звание обер-инспектора таможен и ранг майора, а его товарищи звание директоров и ранг капитанов. Откупное содержание таможен оказалось столь же несостоятельным, как и другие монополии, возникшие в сфере нашего государственного хозяйства со времен Петра I до Екатерины II. Шемякин так же, как монополисты прежних времен, заботился не о казенной, а только о своей выгоде и допускал в содержании таможен всевозможные злоупотребления. Не обращая внимания на контракт, Шемякин не уведомлял правительство о движении торговли и о таможенных доходах, а товары пропускал через таможни не по государственному, а по своему более либеральному тарифу, шедшему вразрез с намерением власти покровительствовать внутреннему производству. Были обнаружены также подлоги в документах по таможням и другие беспорядки в последних. Самым чувствительным результатом всех этих злоупотреблений был, разумеется, тот, что компания Шемякина осталась в долгу, не уплатив правительству условленной суммы за целые полгода. Шемякин не мог отрицать, что дело велось далеко несогласно с контрактом, но оправдывался разными вредными для откупа условиями и случайностями. Его оправдания не были признаны уважительными, и Шемякин попал в тюрьму. Екатерина хотя и освободила его из заключения, но, покончив с таможенной монополией Шемякина, аттестовали его, как тамо-^[5][6]

женного откупщика, весьма нелестно. В указе от 26 августа 1762 г. отмечено, что Шемякин «в беспорядочном правлении оказался и контракт свой явно нарушил, чрез что казна… не малый убыток претерпевала». Вследствие этого Сенат, во исполнение Высочайшей конфирмации от 22 августа, приказал таможни из откупа взять в «казенное смотрение», к которому был определен статский советник Алексей Яковлев с помощниками — надворным советником Николаем Самойловым и ярославским фабрикантом Иваном Затрапезным. Этим смотрителям было повелено «поступать по регламентам и указам».

В том же указе, однако, объявлено о «намерении государыни отдать все таможни новой «надежной капиталистой компании», вследствие чего «желающие взять в партикулярное содержание» таможенные сборы приглашаются явиться в Сенат «с основательными как для казны… так и для коммерции неотяготительными кондициями, но не далее, как к сентябрю будущего 1763 года». Это последнее «намерение», однако, не было исполнено. «Материалы, собранные комиссией, — говорит К. Н. Лодыженский, — коей было поручено обнаружить злоупотребления прежних откупщиков, настолько ясно показали несостоятельность откупной системы в таможенном деле, что мысль о ней была оставлена»¹.

Все «рассуждения» и советы, однако, не поправляли дела, и в 1774 г. мы снова встречаемся с горькими жалобами на сильно развитую в России контрабанду. Бар. И. Ю. Фредерикс, кн. А. А. Вяземский, кн. М. М. Щербатов признают грандиозность этого зла нашей внешней торговли; один лишь гр. Э. Миних, продолжающий быть главным управляющим всеми таможенными сборами, по-прежнему не убежден в значительной контрабанде и старается представить ее в более слабом виде и не столь опасной для торгового баланса России, чем это казалось другим наблюдателям^[7][8].

Заботясь о предотвращении контрабанды во внешней торговле, правительство в том же 1782 г. было принуждено сознаться, что все его меры нисколько не достигли цели. Именной, данный Сенату, указ 27 сентября, в октябре объявленный «во всенародное известие», вполне определенно высказался в этом именно смысле. Здесь мы читаем: «Употребленные до сего времени средства к уменьшению потаенного провоза товаров через границы наши и к удобнейшему открытию таковых покушений не были к тому достаточны; большая часть оных обращалася единственно в напрасный казне убыток и в тягость людей, на стражу посылаемых, — престарелых и увечных из гарнизонов». Вместо этих.

«престарелых и увечных» инвалидов, естественно, оказавшихся не в силах «пресечь» контрабанду, правительство и решило учредить иную пограничную стражу, что и было приказано исполнить цитируемым указом. Пограничная таможенная стража учреждалась в каждой пограничной губернии и должна была состоять из служителей двоякого рода — таможенных объездчиков и надзирателей.

Это развитие контрабанды еще в конце 60-х годов создало проект: «совершенно запретить провоз товаров чрез сухопутную нашу границу и разрешить привоз и отвоз исключительно лишь через морские порты». Проект этот был в то время отвергнут. 26 июня 1789 г. состоялся указ, который представляет частичное осуществление в свое время отвергнутого проекта.

По мнению одного исследователя нашей торговой политики XVIII в. (Н. Н. Фирсова), это мероприятие было, по намерениям правительства, серьезным актом таможенной политики. По мнению другого (Н. Д. Чечулина), оно было актом военного времени, направленным к пресечению ввоза из Турции, с которой началась война, т. е. было частью репрессалией, частью военно-санитарной мерой против опасности заноса заразы, которая всегда развивалась на театре военных действий с Турцией.

Тариф 1782 г. оставался в силе до конца царствования Екатерины II. Правда, в 1796 г. был издан новый тариф, но Екатерина умерла, а Павел I отменил указ о вступлении этого тарифа в силу. Но еще Екатерина приняла очень серьезную радикальную торгово-политическую меру, а именно: в 1793 г. в виде репрессалии против революционной Франции [она] запретила вывоз во Францию из России каких бы то ни было товаров и запретила привоз всяких товаров из Франции. Во избежание подложного привоза французских товаров как не французских запрещение привоза распространялось на целый ряд товаров, независимо от их происхождения.

Это мероприятие было, однако, продиктовано не только и не главным образом политическими мотивами. Для него имели значение мотивы финансовые и денежно-политические, а также мотивы торгово-политические, протекционистские. Во второй половине царствования Екатерины II в связи с выпусками бумажных денег, начавшимися в 1769 г., но принявшими очень крупные размеры только с 1786 г., начинается ухудшение нашего вексельного курса, принимающее очень крупные размеры и, конечно, самым вредным образом отражающееся на финансовом положении государства, вынужденного производить большие издержки за границей и уплачивать проценты по внешним займам.

Вот почему в это время остро ставится вопрос о русском платежном балансе и о русском торговом балансе, как элементе баланса платежного. Это положение вещей толкает государство на путь увеличения таможенного обложения и запрещения привоза иностранных товаров. И тут финансовые интересы государства перекрещиваются с экономическими интересами тех групп населения, которые оказываются заинтересованными в стеснении привоза иностранных товаров.

• [1] Цит. по: Фирсов Н. Н. Правительство и общество в их отношениях к внешней торговле России в царствование Императрицы Екатерины II. Очерки из истории торговойполитики. Казань, 1902. С. А—6.
• [2] См.: Лодыженский К. Н. История русского таможенного тарифа. СПб., 1886.С. 108 и др. [2-е изд.: Челябинск: Социум, 2005. С. 116—117].
• [3] Проект нового «Генерального таможенного тарифа», утвержденного Екатериной
• [4] 27 сентября 1782 г., был составлен А. Н. Радищевым, служившим тогда помощникомуправляющего Санкт-Петербургской таможни. Им была разработана не только общаячасть тарифа, содержавшая правила классификации иностранных товаров, подлежавших обложению таможенной пошлиной, но и составлен азбучный реестр товаров, изданный в 1783 г. для практического руководства таможен. Однако на экземпляре О
• [5] Зпроекта тарифа, представленного членами Комиссии по коммерции Екатерине II, фамилия Радищева не была указана. (См.: Радищев А. Н. Полное собрание сочинений.Т. 3. М.; Л., 1952. С. 51—58, 582—583). — Ред.
• [6] Туган-Барановский М. И. Русская фабрика в прошлом и настоящем. Историческоеразвитие русской фабрики в XIX веке. СПб., 1907. С. 49. — Ред.
• [7] Лодыженский К. Н. История русского таможенного тарифа. СПб., 1886. С. 122[2-е изд.: Челябинск: Социум, 2005. С. 130]. —Ред.
• [8] Подр. см.: Лодыженский К. Н. История русского таможенного тарифа. СПб., 1886. С. 124—135; Приложения И —V. С. 8—45 [2-е изд.: Челябинск: Социум, 2005.С. 132 и след., 330—372]; Фирсов Н. Н. Правительство и общество в их отношенияхк внешней торговле России в царствование Императрицы Екатерины И. Очерки из истории торговой политики. Казань, 1902. С. 86—96. — Ред.