Проблема Гэлтона. 
Сравнительная политология

В сравнительном политическом исследовании единицей анализа обычно выступает национальная политическая система, государство, страна. При этом они рассматриваются как независимые единицы исследования. Однако в условиях глобализации экономических и политических процессов, интенсивного взаимодействия стран часто возникает вопрос относительно значимости внутренних и внешних факторов и условий. В сравнительном исследовании появляется необходимость учитывать внешнее воздействие. Собственно, проблема состоит в том, как это сделать.

Проблема названа по имени президента Королевского антропологического института Великобритании Гэлтона, который в 1889 г. при обсуждении методологии кросс-культурного анализа, предложенного Тэйлором, высказал предположение о значительном влиянии на культуру внешнего фактора. «Крайне желательно, — говорил он, — чтобы давалась полная информация относительно того, в какой степени независимы обычаи сравниваемых племен и рас. Могло бы быть, что некоторые племена происходили из общего источника, так что они являлись бы двойными копиями одного и того же оригинала. Определенно, что при таком исследовании все наблюдения должны были бы быть, говоря статистически, тщательно „взвешены“. Полезной была бы идея о распределении различных обычаев и об их относительном преобладании в мире, что можно было бы представить на карте, показывая затемнениями и цветом области их географического распространения»¹. Споры по поводу проблемы независимости изучаемых культурных объектов продолжаются и сегодня, и они привели к обсуждению двух видов исторических взаимосвязей: диффузии между обществами и общих источников их возникновения. В этнографических исследованиях эту проблему пытались оспорить, либо отвечали на нее специальными методиками выборки или включением в исследование исторических взаимосвязей в качестве контролируемой переменной. В 1970;е гг. «проблема Гэлтона» перекочевала в сравнительную политологию. Как пишет Генри Туне, «к концу 60-х годов, что было признано учеными несколькими годами позже, развитие стало глобальным и перешагнуло границы отдельной страны. Спор возникает по поводу действительного государственного суверенитета и международной системы как основного условия для стран, преследующих свои особые интересы»^[1][2].

В сравнительных политических исследованиях было предложено несколько методологических решений «проблемы Гэлтона». Ряд исследователей предложили так называемую «холистскую методологию». Согласно этому подходу, единицы анализа составляют взаимосвязанное целое, и отсюда следует предпосылка, что между ними имеются причинные отношения. В том случае, когда холистские объяснительные модели эмпирически определены, независимость единиц анализа сама превращается в проблему. Взаимозависимость единиц анализа ставит под вопрос использование статистического метода при сравнении. «Холистская методология» ориентируется на качественное сравнение, подвергая сомнению всеобщность вывода о соответствии методологии сравнения и методологии статистического анализа. В этой связи, например, Сильверман проводит различие между «структурной перспективой» сравнения, основанной на интегративной методологии, и «молекулярной перспективной», связанной со статистикой. Статистические выводы возможны и годны, когда единицы исследования трактуются как одинаковые по статусу и независимые друг от друга. При «структурной перспективе» единицы анализа, включенные в единство, различны, так что данные о таких элементах «не являются статистическими по природе»¹. Правда, Стен Анттила пишет о том, что «холистский подход», позволяя решить «проблему Гэлтона», порождает другие серьезные проблемы: увеличивается степень сложности исследования, возрастает число переменных, теряется ясность теории и т. д.^[3][4]

Близкой к холистскому подходу выступила стратегия анализа влияния мировой системы на внутреннее развитие стран, при котором экономическая и политическая система страны рассматривалась в качестве открытой для внешнего воздействия и в этом смысле зависимой^[5]. Теория мировой системы исходит из предпосылки мирового системного баланса, при котором повышение мобильности в одной единице системы приводит к понижению мобильности в другой, и регулирование мобильности осуществляется всей стратифицированной системой. Например, при исследовании политических конфликтов в развивающихся странах теория мировой системы в противоположность теории модернизации делает акцент на периферийном положении экономик этих стран в мировой экономической системе^[6]. Джеффри Придхэм применяет к анализу переходных демократических процессов в Южной Европе концепцию «политики сцепления» (англ, linkage politics), показывая значение международного фактора. «Однако, — пишет он, — основной аналитической проблемой является не установление применимости международного измерения перемены в [политическом] режиме. Это даже не определение явных сцеплений, так как в литературе много по этому вопросу написано. Скорее, главной проблемой является проблема каузальности, анализируя которую Алмонд называл ее „сложным динамическим процессом“ взаимодействия между интернациональными факторами и внутренними процессами»¹.

Стратегией решения «проблемы Гэлтона» выступает исследовательская модель сравнительного анализа, при которой осуществляется попытка объединить внутрисистемные измеряемые переменные с внутрисистемными межвременными и межсистемными пространственными неизмеряемыми переменными, показывающими процессы диффузии^[7][8]. При этом подходе межсистемные пространственные диффузии, проистекающие из «проблемы Гэлтона», открывают возможность множества интерпретаций характера внутрисистемных каузальных отношений, так как характеризующие их переменные каузально связаны с зависимой переменной и коррелируют с одной или более независимых переменных. Данная модель была проверена при исследовании взаимодействия индустриализации и политического поведения в Аргентине с 1908 по 1946 г.

Попытка снять «проблему Гэлтона» была осуществлена рядом исследователей, которые ориентировались на усиление контроля за внешними переменными, предложив две стратегии сравнительного исследования: сравнение наиболее подобных систем и сравнение наиболее различных систем^[9]. В обоих случаях влияние внешних условий рассматривалось как преодоленное, так как сравнение опиралось на контроль за внешним контекстом. При сравнении похожих систем общность географических, культурных, исторических, экономических и т. п. условий обеспечивала возможность считать страны однородными по ряду параметров и проверять исследуемую взаимосвязь (например, между партийными системами и избирательными системами), ориентируясь только на внутренние условия. При сравнении наиболее контрастных стран влияние внешних факторов контролируется явным противопоставлением внешних условий.

• [1] Hendrix L. Making Historical Connections: Galton’s Problem and Opportunity // Cross-Cultural Research. 1997. Vol. 31. № 4. P. 309.
• [2] Тейпе H. Comparing Countries: Lessons Learned // Comparative Methodology. Theoryand Practice in International Social Research / Oyen E. (ed.). P. 52.
• [3] Silverman L. Beyond the Micro/Macro Distinction // European Journal of PoliticalResearch. 1991. Vol. 19. № 4. P. 390—392.
• [4] Anttila St. Aspects of Macro-Sociological Methodology. Uppsala: Uppsala University, 1993. P. 26—29.
• [5] Wallerstein I. Historical Capitalism. N. Y.: NLB, 1983.
• [6] Moaddel M. Political Conflict in the World Economy: A Cross-National Analysisof Modernization and World-System Theories // American Sociological Review. 1994. Vol. 59.№ 2. P. 280—283.
• [7] Pridham G. (ed.). Encouraging Democracy: The International Context of RegimeTransition in Southern Europe. Leicester: L.: Leicester University Press, 1991. P. 21.
• [8] Wellhofer S. The Comparative Method and the Study of Development, Diffusion andSocial Change // Comparative Political Studies. 1989. Vol. 22. № 3.
• [9] Przeworski А., Тейпе H. The Logic of Comparative Social Inquiry. N. Y.: Wiley, 1970;Campbell D. Degrees of Freedom and the Case Study // Comparative Political Studies. 1975.Vol. 8. № 1.