Общие положения обязательственного и договорного права

Номер закона по порядку принятия — 12.

Номера проекта по нумерации Госдумы — 47 538−6/9. Реквизиты Федерального закона — от 08.03.2015 № 42-ФЗ. Вступление в силу — 1 июня 2015 г.

Куда внесены изменения — гл. 21—23, 25—29^[1].

Общие положения об обязательствах

• 1. В п. 1 новой редакции ст. 307 в перечне обязательств наряду с передачей имущества, выполнением работы и уплатой денег появились указания на такие виды обязательств, как «оказать услугу, внести вклад в совместную деятельность». С теоретической точки зрения первое дополнение неточно, а второе — неверно: обязательств оказания услуг как таковых не существует — существует обязательство оказания услуг за вознаграждение, т. е. обязательство возмездного оказания услуг, а внесение вклада в совместную деятельность вообще является делом добровольным, т. е. содержанием обязательства не является.
• 2. В перечень оснований возникновения обязательств, содержащийся в п. 2 новой редакции ст. 307, к договорам и актам причинения вреда прибавились «другие [т.е. противостоящие договорам — односторонние, значит] сделки» и случаи неосновательного обогащения.
• 3. Статья 307 дополнена новым п. 3, обязывающим частных лиц «при установлении, исполнении обязательства и после его прекращения… действовать добросовестно, учитывая права и законные интересы друг друга, взаимно оказывая необходимое содействие для достижения цели обязательства, а также предоставляя друг другу необходимую информацию». Это — конкретизация общего начала добросовестности участников гражданских отношений, закрепленного в н. 3 ст. 1 и ст. 10 ГК, выполненная применительно к одному из видов этих отношений (обязательствам), причем, как представляется, не особенно грамотно, поскольку конкретные, предписываемые п. 3 ст. 307 стандарты поведения (взаимный учет прав и законных интересов, взаимное содействие и взаимное предоставление необходимой другому информации) — эго ни что иное, как конкретные формы проявления начала добросовестности в поведении сторон. Но вместо того, чтобы перед перечнем этих форм поставить указание типа «то есть» или «в частности», законодатель перечислил эти формы как однородные члены предложения, наряду с добросовестностью. Не как расшифровку этого понятия, а наряду с ним. Выходит, добросовестность заключается вовсе не во взаимном учете прав и интересов, и не во взаимном содействии, и даже не во взаимной предупредительности, а в чем-то еще. В чем? — думается, это один из главных вопросов будущей судебной практики.

Подобную норму — см. еще в новых п. 4 ст. 450 и п. 4 ст. 450.1 (п. 132 и 133 настоящей главы).

4. Пункты 1 и 2 новой ст. 307.1 установили принцип субсидиарного (дополнительного) применения норм подразд. 1 «Общие положения об обязательствах» разд. III ГК по отношению к нормам об отдельных видах договоров и общим положениям о договорах, а также нормам гл. 59 и 60 Кодекса об обязательствах из причинения вреда (деликтных) и из неосновательного обогащения (кондикционных). Собственно говоря, в этом никто, кажется, и не сомневался даже тогда, когда подобных норм не было, ибо специальные предписания закона, как известно, отставляют на второй план предписания общие.^[2]

об обязательствах" разд. III ГК к правилам самого Кодекса и иных законов о требованиях, возникших (1) из корпоративных отношений и (2) в связи с применением последствий недействительности сделки (реституционных требованиях). Здесь, в отличие от двух предыдущих пунктов ст. 307.1, общие положения Кодекса об обязательствах отступили на второе место не только перед специальными нормами самого ГК, но и постановлениями иных законов; кроме того, они не могут применяться, если этому препятствует существо соответствующих отношений. Сказанное свидетельствует о том, что законодатель считает требования корпоративные и реституционные особыми (самостоятельными) типами относительных гражданских правоотношений — нс видами обязательств (подчиненными понятиями), а понятиями одного порядка с понятием об обязательствах.

6. Новая статья (308.1) определяет понятие альтернативного обязательства как такого обязательства, «но которому должник обязан совершить одно из двух или нескольких действий (воздержаться от совершения действий), выбор между которыми принадлежит должнику, если законом, иными правовыми актами или договором право выбора не предоставлено кредитору или третьему лицу» (п. 1) и его судьбу «с момента, когда должник (кредитор, третье лицо) осуществил выбор» в том смысле, что обязательство перестает быть альтернативным" (и. 2). В совокупности с положениями ст. 320 Кодекса, регулирующими отношения, складывающиеся в связи с упущением управомоченным лицом предоставленной ему возможности выбора и также изложенной в новой редакции (см. комментарий ниже), нормы ст. 308.1 узаконивают тот минимум знаний об альтернативном обязательстве и его динамике, который обыкновенно предлагается студентам в рамках современных учебников гражданского права.^[3]

тельствах факультативных и альтернативных (п. 2) (см. комментарий ниже), нормы ст. 308.2 узаконивают необходимый минимум знаний о факультативных обязательствах и их динамике, причем в виде, прежде отсутствовавшем в Кодексе и хотя известном учебникам гражданского права (современным и классическим), но только лишь как одно из воззрений на существо факультативных обязательств^[4].

8. Пункт 1 новой ст. 308.3 под названием «Защита прав кредитора по обязательству» постулирует в качестве общего правила (презумпции) существование права кредитора «в случае неисполнения должником обязательства… требовать по суду исполнения обязательства в натуре». «Иное» — т. е. исключения из этого правила, случаи, в которых оно неприменимо, — может быть предусмотрено самим ГК, иными законами, договором либо же вытекать «из существа обязательства». Прежде — в отсутствие такой нормы — из и. 2 ст. 396 ГК (кстати, оставленной без каких бы то ни было изменений и дополнений) следовало, что в случае неисполнения должником обязательства вопрос выбора — произвести ли исполнение обязательства в натуре или заменить его возмещением убытков и уплатой неустойки — принадлежал исключительно должнику. На фоне обсуждаемой нормы вновь введенного и. 1 ст. 308.3 границей применения п. 2 ст. 396 будет требование либо согласие кредитора.

Обратное правило — см. новый абзац п. 1 ст. 393 (и. 71 настоящей главы).

9. Там же, в и. 1 новой ст. 308.3, суду предоставляется право присудить по требованию и в пользу кредитора «денежную сумму (пункт 1 статьи 330) на случай неисполнения указанного судебного акта в размере, определяемом судом на основе принципов справедливости, соразмерности и недопустимости извлечения выгоды из незаконного или недобросовестного поведения (пункт 4 статьи 1)». При этом ст. 330 Кодекса, на которую здесь сделана ссылка, устанавливает понятие неустойки и ни она (пи связанная с нею ст. 332 ГК) не подверглась каким-либо изменениям насчет оснований возникновения обязательств уплаты неустойки. Таким образом, если верить сохраненным в неизменности ст. 330, 332 Кодекса, то неустойка (по источникам своего происхождения) по-прежнему бывает либо договорной, либо законной; однако из комментируемого и. 1 ет. 308.3, как видим, выясняется, что отнюдь нет, — что наряду с неустойкой договорной и законной бывает еще и судебная неустойка, предусматриваемая, к тому же, за нарушение весьма специфической обязанности — обязанности подчинения судебному решению (исполнения судебного акта) — обязанности, уж конечно не составляющей содержания обязательства. О принципах определения размера такой «неустойки» нечего и говорить, — это беспредел в полном, что называется, рассвете своих сил. Беспардонный, нахрапистый, ничего не стесняющийся. «В те дни не было царя у Израиля…; каждый делал то, что ему казалось справедливым» (Книга судей 17.6, 18.1, 19.1, 21.25).

В действительности перед нами, конечно, никакая нс неустойка, а частный судебный штраф — так называемый астрент (от фр. astreinte — нарастающий с течением времени штраф, пеня). Очевиден и источник его заимствования — им является ст. 7.2.4 Принципов международных коммерческих договоров УНИДРУА (PICC) в ред.2010 г. (рус. пер. А. С. Комарова): «… (1) Если суд обязывает сторону произвести исполнение, он также может предписать ей уплатить штраф, если она не исполнит его решение. — (2) Штраф должен быть уплачен потерпевшей стороне, если только императивные нормы права страны, где находится суд, не устанавливают иного. Уплата штрафа потерпевшей стороне не исключает любых требований об убытках».

• 10. Пункт 2 новой ст. 308.3 уточняет, что «защита [точнее, вероятно, будет сказать, осуществление или реализация] кредитором своих прав в соответствии с пунктом 1 настоящей статьи [т.е. требований о понуждении к исполнению обязательства в натуре и о взыскании] не освобождает должника от ответственности за неисполнение или ненадлежащее исполнение обязательства (глава 25)», т. е. в первую очередь, от возмещения убытков и (если установлено) уплаты договорной или законной неустойки за нарушение обязательства. И этот вывод абсолютно не гармонирует с п. 2 ст. 396 ГК в редакции, сохраненной в неприкосновенном виде (см. его текст).
• 11. Из ст. 309, 311, п. 1 ст. 312, ст. 315, и. 1 ст. 406, п. 5 ст. 421, п. 2 ст. 427, ч. 2 ст. 431, п. 2 ст. 438, подп. 4 п. 2 ст. 451 и п. 1 ст. 452 ГК исключены слова «делового оборота», прежде характеризовавшие такой источник гражданско-правовых норм, как обычаи. Очевидно, это изменение, которое идет в контексте уже обновленной редакции ст. 5 Кодекса — статьи, прежде (до 1 марта 2013 г.) считавшей источниками гражданского права обычаи одного только делового оборота, но теперь (будучи отредактированной Федеральным законом от 30.12.2012 № 302-ФЗ) согласившейся считать такими источниками любые обычаи, обычаи вообще (см. п. 4 гл. 1 настоящего комментария).
• 12. Пункт 1 новой ст. 309.1 под названием «Соглашение кредиторов о порядке удовлетворения их требований к должнику» узаконивает возможность (способность) кредиторов к договорному определению порядка удовлетворения своих требований к должнику, в том числе к определению очередности их удовлетворения и установлению правила о непропорциональности распределения предоставлений, поступающих от должника в рамках исполнения соответствующих обязательств. С точки зрения своей юридической природы такой договор представляет собой частный случай договора простого товарищества, предусматривающего объединение «усилий» его участников (кредиторов известного должника) путем распределения кредиторских рисков каждого из них между всеми участниками договора — себе подобными сокредиторами; основанием к переложению известной части собственных исков на чужие плечи является соответственное принятие па себя аналогичных рисков других соучастников.
• 13. Там же (п. 1 ст. 309.1) названо единственное условие действительности подобного кредиторского договора (соглашения) — однородность обязательств, в которых участвуют кредиторы — его стороны, по-видимому, однородность предметную. Честно говоря, поскольку речь идет о соглашении, т. е. акте, принимающем во внимание волю каждого его участника, не особенно понятно, при чем тут однородность: в конце концов, всегда — даже при отсутствии договоренности о «курсе» пересчета одного предоставления в другое — можно определить цену всякого предоставления и дать денежную оценку стоимости любого обязательства (требования), что бы ни было его предметом, после чего производить расчеты в деньгах.
• 14. Там же (и. 1 ст. 309.1) определяется одно из юридических последствий соглашения о порядке удовлетворения кредиторских требований к должнику, призванное, судя по всему, быть основным такого рода последствием, — им является обязанность участвующих в соглашении кредиторов «не совершать действия, направленные на получение исполнения от должника, в нарушение условий указанного соглашения»; и. 2 указ, статьи определяет последствия нарушения этой обязанности — возникновение требований у других участвующих в соглашении кредиторов о выдаче им соответствующих частей исполнения, полученного кредитором-нарушителем. Разумеется, по удовлетворении кредитором-нарушителем таких требований к нему переходят в соответствующих (удовлетворенных) частях требования потерпевших сокредиторов к должнику, т. е. имеет место суброгация — замена кредитора лицом, предоставившим исполнение.
• 15. Пункт 3 новой ст. 309.1 уточняет, что «соглашение кредиторов о порядке удовлетворения их требований к должнику не создает обязанностей для лиц, не участвующих в нем в качестве сторон, в том числе для должника (статья 308)». Думается, что вполне можно было бы обойтись и без подобного уточнения, ибо вполне естественно, что договор не обязателен ни для кого, кроме лиц, его заключивших.
• 16. Новая ст. 309.2 «Расходы на исполнение обязательства» устанавливает, что по общему правилу — «если иное не предусмотрено законом, иными правовыми актами или договором либо не вытекает из существа обязательства, обычаев или других обычно предъявляемых требований» — расходы на исполнение обязательств песет должник. Думается, что в самом этом общем правиле вряд ли кто-нибудь когда-нибудь сомневался — оно предопределяется самим существом частных гражданских имущественных отношений как отношений юридически свободных и равноправных лиц, действующих самостоятельно и независимо друг от друга, на свой страх и риск_у а также за свой счет. Тот факт, что некто принимает на себя какую бы то ни было обязанность, сам собою предполагает, что все аспекты исполнения таковой (в том числе — расходах на такое исполнение) составляют внутренние проблемы того, кто эту обязанность на себя принял.

• [1] Для справки — некоторые, самые общие цифры: в результате внесенныхизменений изложено в новой редакции — 27 статей (ст. 307, 310, 313, 314, 316,318, 320, 328, 329, 333, 361, 366−368, 370−374, 376, 378, 379, 409, 411, 414, 417,448); фактически заново переписаны также знаменитая ст. 395 Кодекса (о процентах за пользование чужими денежными средствами) и нс менее знаменитыест. 426 (о публичном договоре) и 449 (о признании торгов недействительными), т. е. де-факто — 30 статей; внесены 23 новых статьи (ст. 307.1, 308.1—308.3, 309.1,309.2, 317.1, 319.1, 320.1, 327.1, 375.1, 381.1, 381.2, 393.1, 406.1, 429.1−429.4, 431.1,434.1, 449.1,450.1) и 23 новых пункта в уже существующие статьи, без учета ужеперечисленных — изложенных в новой редакции (п. 2 ст. 312, п. 1.1 и 3 ст. 327, п. 4ст. 363, п. 2—5 ст. 364, п. 3 ст. 375, и. 4 ст. 380, и. 5 и 6 ст. 393, п. 4—6 ст. 395, п. 4ст. 399, п. 3 ст. 407, п. 2 ст. 415, п. 3 ст. 432, п. 4 ст. 434, п. 2 ст. 446, п. 3 ст. 449, п. 4ст. 450). Наконец, признана утратившей силу — одна статья (ст. 369).
• [2] Пункт 3 новой ст. 307.1 распространил принцип субсидиарного (iдополнительного) применения норм подразд. 1 «Общие положения
• [3] Новая статья (308.2) определяет понятие факультативногообязательства как такого обязательства, «по которому должникупредоставляется право заменить основное исполнение другим (факультативным) исполнением, предусмотренным условиямиобязательства. В случае, если должник осуществляет свое правона замену исполнения, предусмотренного условиями обязательства, кредитор обязан принять от должника соответствующееисполнение по обязательству». В совокупности с положениямивновь введенной ст. 320.1 Кодекса, регулирующими отношения, складывающиеся в связи с исполнением факультативного обязательства (п. 1) и определяющими соотношение норм об обяза-
• [4] Подробнее об этом (в том числе с критикой ст. 308.2 и 320.1, тогда еще толькозапроектированных) см.: Белов В. Л. Факультативные обязательства // Вестникгражданского права. 2011. № 3. С. 4—60.