История возникновения и развития криминалистики в странах Западной Европы и США

История появления и накопления знаний, связанных с деятельностью по установлению обстоятельств различного рода деяний, посягающих на жизнь, здоровье людей, их имущество, розыска лиц, их совершивших, установлением их виновности и определения мер наказания к ним в человеческих поселениях на территориях будущих западноевропейских стран, началась в глубокой древности, относящейся еще к периоду нескольких тысячелетий до нашей эры. На развалинах этого общества в условиях экономического и культурного развития появились первые цивилизованные государства до нашей эры: Древняя Греция и Древний Рим. Эти государства оставили, в частности, много памятников правовой культуры ведения следственного и судебного процесса по уголовным делам, которые были осмыслены и использованы следующими поколениями. Первой цивилизацией стало Древнегреческое государство, родившееся в середине XVIII в. до н. э. на острове Крит, а затем на материковой территории настоящей Греции. Это государство славилось своей правовой культурой, философскими идеями и высокой интеллектуальной культурой, а главное в том, что она была первой цивилизацией, которая впервые создала условия для всестороннего развития всех физических и духовных возможностей человека.

В Древней Греции расследования и судебный процесс по уголовным делам даже в период рабства, хотя и имели обвинительный характер, были не столь жестокими. Расследование преступлений поручалось должностным лицам (Архонту, Фесмофету или членам суда присяжных). Возбуждение дела осуществлялось на основе заявления потерпевшего против конкретного лица, либо по факту задержания лица на месте преступления с последующей доставкой его должностному лицу или по письменному доносу. Само расследование осуществлялось в форме предварительного производства, материалы которого передавались суду для его разбора у судьи и последующего судебного рассмотрения. При этом указанные лица не только осуществляли расследование, но и выступали обвинителями. Проведение расследования ничем не регламентировалось и определялось личным умением и опытом, соответственно, тут и рождались способы ведения расследования. Судебное рассмотрение носило состязательный характер. К числу доказательств относились показания свободных граждан под присягой. Их показания представлялись в письменном виде или в виде подписи в протоколе при подготовке дела в суде. Показания рабов принимались только полученные под пыткой. Лучшим доказательством считалось признание обвиняемого. В то же время пытка как один из способов получения доказательств считалась более верным способом установления истины по делу.

Разбирательства дел об убийствах и поджогах осуществляли специальные суды — ареопаг и коллегия эфетов. Ареопаг (совет старейшин) разбирал материалы расследования дел об умышленных убийствах и поджогах, осуществляемых архонтами, а эфеты осуществляли расследование неумышленных убийств и «дозволенных убийств» по жалобам родственников жертвы. Эта схема расследования и судебного рассмотрения была весьма познавательна для создания будущих процессуальных форм судопроизводства. На последующем этапе развития древнегреческого государства этот процесс стал еще более цивилизованным^[1].

Однако Древнегреческое государство во II в. до н. э. было завоевано другим более могучими древним государством — Древнеримской империей, славящейся своей еще более развитой правовой культурой, давшей миру «Римское право», новые архитектурные формы строительства, достижения в сфере культуры.

В Древнем Риме на разных этапах его развития формировались разные процессуальные формы расследования и судебного рассмотрения. В период республики расследование носило судебную форму, было и состязательным, и обвинительным. Основной формой обвинения было народное обвинение, при котором каждый свободный гражданин мог добровольно принять на себя функцию обвинителя. Он сам собирал доказательства, принимал меры по розыску обвиняемого и приводил его в суд. Здесь также просматривались индивидуальные способы собирания доказательств. Само предварительное расследование состояло в том, что претор (председатель суда) выслушивал обвинителя, рассматривал собранные доказательства. Затем объяснял сущность обвинения обвиняемому и опрашивал его. После чего назначал день явки сторон в суд. До проведения судебного заседания обе стороны собирали доказательства. Обвинитель же применял специальные полномочия на собирание дополнительных доказательств, пользуясь которым он мог собирать документы в принудительном порядке.

Обвинитель таким образом сам вел своеобразное расследование Сinquisition]). Собранные доказательства проверялись в судебном заседании, свидетели допрашивались сторонами под присягой, рабы — под допросом. Рассматривались письменные доказательства — документы по каждому вопросу, выслушивались объяснения. В случае оправдания обвиняемого обвинитель мог быть привлечен к ответственности.

В VI в до н. э. в. был принят знаменитый Кодекс Юстиниана. В нем содержались указания фактически криминалистического значения — об использовании специалистов при сравнении почерков в судах.

В период рабовладельческой империи в Древнем Риме получила развитие иная форма процесса расследования — разыскная (инквизиционная). Она как результат развития роли государства в этой деятельности. При этом обвинителем выступало специальное должностное лицо, которое возбуждало дело и проводило расследование. Именно в этот период сформировались и стали методической основой для всех времен криминалистической деятельности по расследованию семь ключевых вопросов (кто, что, где, когда, с какой целью, как, с чьей помощью). И во II в. н. э. руководствоваться этой методической схемой стало правилом при установлении вины и степени ответственности обвиняемого в несколько измененной интерпретации при выяснении следующих вопросов: причина деяния, характеристика личности обвиняемого и личности потерпевшего, место свершения деяния, качества деяния (способ его совершения, степень совершенности деяния), результат деяния (последствия). Эта методическая схема явно носила криминалистический характер и уже в те времена была весьма эффективной с методической точки зрения, а впоследствии стала основой для создания более совершенных форм ведения расследования. В этот период в ходе расследования чаще стали применять пытку. Она стала применяться к обвиняемым, постепенно из стороны из стороны в процессе расследования и судебного следствия, в объект преследования. Пытка стала применяться и к свидетелям, показания которых по каким-либо причинам казались сомнительными. В целом схема судопроизводства была следующая:

• 1) возбуждение дела префектом;
• 2) расследование дела префектом;
• 3) судебное следствие^[2].

Но эта империя на территории Западной Европы пала под напором варварских племен (вестов, гуннов, вандалов из Северной Африки). Вандалы разрушили Рим, были уничтожены культурные ценности и достижения многих поколений народов, разрушено архитектурное величие Рима, потеряны шедевры искусства. И Древняя Греция, и Римская империя исчезли с карты мира. Но не исчезли памятники их правовой культуры. Наступила эпоха Средних веков. Наступление эпохи Средних веков, последовавшей за крушением Римской империи, стало и периодом возникновения и развития ранее феодальных государств Западной Европы. Одной их первых задач было сформулировать свою систему судопроизводства. В решении этой задачи в определенной степени были учтены сохранившиеся в исторической памяти веков сведения о видах ее построения в Римской империи и других древних государств. И в основном были переняты особенности обвинительносостязательного процесса судопроизводства. Соответственно, вопросы расследования в этот период и фактически до XVIII в. в основном рассматривались в рамках совершенствования процессуальных форм судопроизводства и мер наказания. Собирание и тем более осмысление криминалистически значимой информации не проводилось, ибо не было такой задачи в связи с отсутствием стремления к созданию такой науки. Это был донаучный период в истории западной криминалистики. Но вместе с тем шло развитие процессуальных форм расследования, которые способствовали возникновению соответствующих методов ведения расследования.

Так, во Франции в период возникновения в ней государства франков (конец V и середина IX в.) следственно-судебный процесс имел ярко выраженный обвинительно-состязательный характер, но с некоторыми своими особенностями. Согласно первому правовому акту «Салической правды», в V—VI вв. при расследовании и судебном следствии обвинителем являлся потерпевший. В его ведении находились основные функции, связанные с ведением расследования, собранием доказательств, вызова обвиняемого в суд. Если в суде обвиняемый отрицал обвинение в свой адрес, то «судные мужи» (рахимбурги, шеффены, скабины) решали вопрос о дальнейшем порядке доказывания его вины путем применения судебного поединка обвинителя и обвиняемого или ордалии («суда божьего»), либо очищение присягой. При этом сам обвинитель мог либо представить свидетелей, либо предложить поединок. В то же время признание вины обвиняемым считалось лучшим доказательством, которое решало судьбу дела без каких-либо иных доказательств.

В качестве главных доказательств признавались показания свидетелей, сопровождаемые религиозными клятвами или клятвами на обнаженном оружии. Лица, отказавшиеся от дачи показаний, либо допустившие лжесвидетельство, подвергались штрафу и объявлялись вне закона. Свидетели, в свою очередь, подразделялись на три категории: очевидцы, слышавшие что-либо от других людей, высказывающих свое мнение на основе разных источников. При этом для подтверждения каких-либо фактов требовались показания двух или более свидетелей. При отсутствии свидетелей к процессу присоединялись 6, 12 и более соприсяжников, которые коллективной клятвой должны были защитить обвиняемого от обвинения. При оправдании обвиняемого, грозившее ему наказание, могло быть применено к обвинителю.

В дальнейшем менялись только процессуальные формы ведения расследования и судебного рассмотрения. Так, в XII в. обвинительноразыскной процесс начал преобладать над обвинительно-состязательным процессом. Функции обвинителя сужались, он мог быть заменен «народной молвой» или оговором местных жителей. Расследование становилось более тайным и официальным. Но собирание вещественных доказательств еще не получило распространения. В XIV в. во Франции была создана прокуратура, а вместе с ней и дознание — неофициальное секретное расследование, предшествующее официальному расследованию и суду. Возбуждение дела и проведение дознания все больше становилось обязанностью прокуроров (особенно по делам о тяжких преступлениях). Тайное дознание заканчивалось арестом обвиняемого и влекло начало официального расследования^[3].

В XIII в. уголовно-процессуальная деятельность по расследованию во Франции начала развиваться под влиянием латинского — канонического процесса Римского права и германо-франкских обычаев.

Начальным этапом по этой форме расследования было тайное дознание, проводившееся судьей или сержантом по приказу судьи. Материалы дознания представлялись прокурору на заключение. Если судья приходил к выводу о необходимости более полного расследования, то вторым этапом расследования являлось следствие, также проводимое судьей. В этом случае судья выступал в роли следователя. Такое расследование начиналось с вызова обвиняемого в суд или с его ареста. Иногда дознание не проводилось, а дело непосредственно начиналось с ареста обвиняемого в начале следствия.

На следующем этапе осуществлялись допросы свидетелей под присягой. Обвиняемому могли устраивать очные ставки, он мог отвести свидетеля. Материалы следствия предоставлялись для заключения прокурору. И он решал вопрос о дальнейшей деятельности по делу. В этом процессе кроме допросов и очных ставок проводились осмотры мест происшествия, вещей, раненых и трупов. Результаты заносились в протоколы осмотров. В качестве доказательств использовались документы.

При необходимости их осмотр и сличение производились специалистами, экспертами. В качестве доказательств могли выступать вещи, пожитки. И хотя в таком процессе расследования уже просматривались некие зачатки методически значимых приемов расследования, сила доказательств не оценивалась на основе внутренних убеждений лиц, ведущих расследование. Их сила была заранее определена. Вместе с тем использование в доказательственном процессе материальных следов являлось шагом вперед.

В Германии в XV в. шел активный процесс формирования уголовного материального и процессуального законодательства, закончившийся созданием важнейшего памятника уголовного и процессуального права того времени, узаконенного в 1516 г. актом императора Карла V и получившего историческую известность под названием «Каролина».

«Каролина» не только закрепила инквизиционную форму германского уголовного процесса, но и ввела правила этого процесса и государственного розыска. Основные этапы инквизиционного процесса и государственного розыска по «Каролине» сводились к следующему:

• 1) проведение дознания с целью установления факта совершения преступления и подозреваемого в нем лица, при необходимости его арест (собиранием информации по этому факту осуществляет судья);
• 2) проведение общего расследования, сводящегося к предварительному краткому допросу арестованного об обстоятельствах расследуемого деяния и с учетом полученных данных — решение вопроса о необходимости дальнейшего расследования;
• 3) проведение специального расследования при подтверждении подозрения в отношении арестованного (что обычно подтверждалось, ибо действовал принцип «презумпции виновности» подозреваемого), затем следовал подробный допрос обвиняемого и свидетелей, собирание доказательств виновности и проведение пыток;
• 4) судебное заседание, завершающее процесс расследования, разбор дела судьями, вынесение и объявление приговора.

Поскольку все виды расследования проводили судьи, приговор фактически определялся в ходе следствия^[4].

В «Каролине» регламентировался порядок проведения следственных и судебных действий (кроме пыток) и определялась система доказательств. Кроме допросов, предусматривался судебный осмотр с одновременной экспертизой («сложный осмотр»), допускались косвенные улики, заключения экспертов. Этим актом было осуществлено дальнейшее закрепление и развитие процесса расследования, осуществляемого не потерпевшим, а государственными чиновниками, что делало процесс расследования более цивилизованным и вело к соблюдению определенных методических принципов.

В Англии в период абсолютной монархии основную роль в расследовании преступлений стали играть мировые судьи и подчиненные им другие более мелкие чиновники (шерифы, констебли). В самом процессе расследования изменений с его проведением в сословно-представительском периоде не произошло.

Особое место в истории расследования в странах Западной Европы в XIV—XVIII вв.еках занимает инквизиция, созданная для выявления, расследования и искоренения ереси путем судебного расследования. Верховным главой инквизиции этих времен был Папа Римский. Инквизиторы из числа членов монашеских орденов назначались им и подчинялись только ему. В этом процессе никаких прав не имел и не имел права возражать против представленного ему обвинения. Методы расследования были иезуитскими.

Все рассмотренные выше процессуальные формы расследования позволили накопить лишь опыт проведения расследования в разных процессуальных формах с использованием различных доказательств, который лег в копилку данных истории криминалистики.

Накопление криминалистически значимых данных с их практическим и научным осмыслением в странах Западной Европы началось лишь с начала XIX в. К этому времени существенным образом изменились социальные и экономические условия жизни и характер преступности в этих странах.

Во Франции в конце XVIII в. и начале XIX в. в эпоху Наполеона, особенно после поражения в войне, Франция утратила свое превосходство в экономическом развитии по сравнению с Англией, в стране начался затяжной экономический кризис, снизился уровень жизни населения в городах, возросла бандитская преступность, особенно в Париже, где действовало немало бандитских групп. Полицейские не стали справляться с раскрытием и расследованием особенно бандитских преступлений из-за несовершенства сложившихся методов разыскной и следственной деятельности, особенно по причине недостаточного знания преступной бандитской среды, их преступных приемов и методов совершения преступления. Для успешной борьбы с такой преступностью, особенно в Париже, нужны были новые методы разыскной и следственной деятельности. И нужен был новый человек, который внес бы в борьбу с преступностью новые, более совершенные методы раскрытия и расследования преступлений. Это был первый значительный исторический рубеж, послуживший началу разработки криминалистически значимых средств в борьбе с преступностью не только в этих странах. Существенный вклад в разработку новых, более совершенных методов разыскной работы по раскрытию преступных шаек и их ликвидации и соответственно организации этой деятельности, в накопление криминалистически значимых данных внес Э. Ф. Видок — бывший преступник, предложивший префекту полиции Парижа использовать его богатый тюремный опыт и знание обычаев уголовного мира в борьбе с преступностью с условием, что ему дадут право формировать группу детективов из числа тоже бывших преступников, убеждая, что именно они, окончательно порвавшие с преступной деятельностью и знавшие преступный мир, смогут эффективно бороться с преступностью. Его предложение было принято. Он организовал подразделение в полиции, состоявшее из бывших заключенных, решивших окончательно порвать с преступной деятельностью. За один только год его группа сумела выявить и арестовать 812 убийц, мошенников, воров, взломщиков, грабителей, ликвидировали несколько криминальных притонов, в которые не рисковали сунуться ни инспектор полиции, ни мировой судья.

Группа инспекторов Видока постепенно численно увеличилась, крепла, получала название «Сюртэ» и превратилась в структурное полицейское ядро, на базе которого впоследствии сформировалось и развилось основное профессиональное подразделение криминальной полиции Парижа^[5]. Конечно, деятельность его организации в большей мере носила оперативно-разыскной характер, ибо эффективно собирала необходимую информацию о готовящихся и совершенных преступлениях и об их исполнителях для последующего расследования, однако его успех в этой деятельности был обусловлен не только знанием преступного мира и его обычаев, способов совершения преступлений и их сокрытия, но и использованием в этой деятельности разработанных Видоком новых криминалистически значимых средств, являвшихся уже научным подходом к методике розыска преступников и их расследования. Так, он впервые стал использовать тогда еще практически неизвестную идентификацию и ее принципы и приемы при создании архивной системы картотек на каждого выявленного преступника. Одновременно он посылал своих инспекторов в тюрьмы для проведения «парадов», заключавшихся в том, что вокруг них проводили арестантов для развития у инспекторов памяти на лица и знания преступников в лицо. Этот метод позволяет выяснить ранее судимых или отбывающих срок по другому делу и т. д. Когда архив картотек стал неуправляем, Видок создал картотеку рисованных портретов выявленных преступников. Впоследствии преступники стали обязательно фотографироваться. Это было своеобразное начало формирования уголовной регистрации.

Начинания Видока в области разработки криминалистических средств розыска преступников и расследования преступлений через 20 лет после смерти Э. Видока продолжил и развил сотрудник префектуры Парижа А. Бертильон.

Так, на данных принципа идентификации и антропометрической статистики Кетле, в 1879 г. он разработал свой подход к антропометрической регистрации преступников (в основе которой лежало 11 измерений тела взрослого человека). В это же время он разработал систему описание внешности человека в целях идентификации и розыска преступников по этим признакам. Названа она была словесным портретом. Впоследствии была откорректирована зарубежными и российскими криминалистами и успешно применяется до сих пор при расследовании преступлений во всех странах Европы и других континентов.

Бертильон стал разработчиком опознавательной (сигналистической фотосъемки людей и трупов по специальной разработанным им правилам в целях регистрации, розыска или идентификации преступников). Также осуществляемой и в настоящее время в указанных целях разработал он и методы фотосъемки с применением специальных технических средств или приспособлений, позволяющих определить по фотоснимкам размеры предметов и расстояний между ними. Созданием метрической (измерительной) фотосъемки Бертильон внес свой вклад и в разработку методов графической (почерковедческой) экспертизы и во введение в научный оборот и криминалистическую практику использования понятия «идентификация».

В марте 1892 г. в одном из домов Парижа, в котором жил председатель суда Бенуа, в свое время осудивший анархистов за осуществление взрыва, в результате которого было несколько погибших. Первоначальные разыскные действия позволили выявить подозреваемого и получить описание его внешности. Сотни полицейских стали разыскивать преступника, улицы Парижа охранялись, проверялись все поезда, но безрезультатно. В течение длительного времени его разыскать не могли. Жители Парижа бушевали, все газеты писали о беспомощности полиции. Преступник же, как оказалось, и раньше совершал убийства и кражи и даже был задержан и измерен по системе Бертильона, но не был должным образом зафиксирован. И когда все эти случаи были сопоставлены и появились данные о преступнике с применением идентификационной системы Бертильона, получившая название «Бертильонаж». Преступник был опознан и признался в совершении всех преступлений. Это известие облетело многие страны, и не только Европы. И система Бертильона «Бертильонаж» была признана как самая эффективная и принята на службу борьбы с преступлениями не только в странах Европы, но и в Южной Америке, и в США. Таким образом указанные криминалистические знания и их применение приобрели не только познавательное практическое, но и научное значение.

Это был другой рубеж не только в развитии криминалистически значимых знаний, но и в их практической реализации в разыскной следственной практике Франции. Этот рубеж в истории криминалистики связан и с появлением другого организатора — ученого, посвятившего свою жизнь разработке эффективных средств и методов раскрытия и расследования преступлений. Но исследования ученых в целях разработки других средств и методов, могущих способствовать успеху раскрытия и расследования преступлений, продолжились.

В то же время в течение 1877—1891 г. в других странах отдельные исследователи занимались изучением папиллярных узоров на отпечатках пальцев рук и проблемой их использования в целях поиска и идентификации преступника, оставившего отпечатки своих пальцев на разных объектах, связанных с преступлением.

В 1877 году, когда Бертильон разрабатывал свою идентификационную систему, в одном из районов Индии служащий британской администрации Вильям Гершель в течение 20 лет занимался изучением отпечатков кончиков указательного и среднего пальцев правой руки. Именно отпечатки этих пальцев рабочие и служащие администрации оставляли на документах при получении зарплаты. В результате он установил одинаковость узоров на отпечатках пальцев одних и тех же лиц. Он предложил инспектору полиции Бенгалии использовать для идентификации преступников. Но его предложение не было принято^[6].

К тому же выводу немного позже (в 1880 г.) пришел шотландский врач Генри Фулдс, работавший в Токио. Его исследования подтвердили вывод Хершеля. Он понял, что сравнение отпечатков кончиков пальцев является эффективным методом поиска и разоблачения преступников. Свои выводы по проведенному исследованию он направил для публикации в Лондонский журнал «Природа»^[7]. Однако и эти исследования не заинтересовали английскую полицию.

Более весомый вклад в проблему возможности использования отпечатков пальцев для идентификации преступников (позже названной «дактилоскопической») внес Френсис Гальтон, английский антрополог и статистик. В результате проведенных им исследований в 1819 г. он пришел к выводу, что папиллярные узоры на пальцах рук человека неизменны в течение всей его жизни, а вероятность встретить два абсолютно одинаковых узора ничтожна. Более того, он предложил свою классификацию папиллярных узоров, кончиков пальцев рук и свел их к четырем типам. Он также результаты своего классификационного исследования опубликовал в Журнале «Природа» в этом же году^[8].

Особенно же большой вклад в формирование дактилоскопии как важного метода идентификации лиц, совершивших преступление, внес служащий полицейского управления г. Буэнос-Айрос в Аргентине Жуан Вучетич. Он разработал принципы дактилоскопической регистрации и классификации отпечатков пальцев на четыре группы, а также впервые вывел дактилоскопическую формулу для всех пальцев двух рук и создал их картотеку. Это был триумфальный результат научного исследования, определивший подобные исследования в старом свете^[9]. Но донести результаты своего исследования до Европы у него не было возможности. А в Европе господствовал «Бертильонаж» как наиболее надежная система идентификации преступников. Эту систему признавал и Ганс Гросс и даже выступал за ее введение в Австрии. И не только он, но и другие исследователи. Никто не думал об Аргентине и об успехе исследований Ж. Вучетича.

Однако дактилоскопическая идентификация начала пробивать себе дорогу в процесс расследования, ибо проведенные исследования показывали, что она может существенным образом упростить и ускорить собирание идентификационного материала по сравнению с бертильонажем. Необходимо было дактилоскопическую систему доработать и проявить настойчивость по ее внедрению в идентификационный процесс при розыске и расследовании. И это удалось сделать Эдварду Генри начальнику лондонского Скотленд-Ярда. Он провел дополнительные исследования и разработал свою систему дактилоскопической регистрации и уточнил рисунки дактилоскопических узоров, систематизировал их разработал свой процесс составления формулы.

Проявив упорство, он добился отмены бертильонажа в Англии и введения идентификационного процесса по системе дактилоскопии в 1901 г. Положительному решению этого вопроса помогли исследования Фрэнсиса Гальтона, которые уточнили классификационную систему Эдварда Генри. Результаты своих исследований он изложил в книге, которая была опубликована под названием «Пальцевые отпечатки» в 1892 г. Эта работа отличалась своей предметностью и практической направленностью и убедительно доказывала преимущества дактилоскопической идентификации. Спустя некоторое время на эту систему перешла вся Европа.

И началось активное применение дактилоскопической идентификации. Особенно больших успехов в ее применении при раскрытии преступлений добился префект Парижской полиции Л. Лепин, вошедший в истории не только французской криминалистики.

Тем временем шло накопление и осмысление криминалистически значимой информации по вопросам тактики и методики расследования. Изучение следственной практики, проведенное германскими учеными, позволило сделать ряд важных выводов. В частности, расследование преступлений не могло быть успешным при отсутствии у следователей четкого представления о структуре состава преступления и вине, а также без четкой методической системы действий в его проведении. В решении этих задач вклад внесли Ф. Фейербах и Л. фон Ягеманн. Первый разработал точное описание состава преступления и создал в начале XIX в. предпосылки для должного научного изучения фактических обстоятельств по расследованию с целью более научной разработки методических основ расследования^[10]. Второй, пытаясь создать научно-методическую систему расследования преступлений, подготовил и издал в 1838—1841 гг. фундаментальную двухтомную работу «Руководство по судебному расследованию». Первый том был посвящен процессуальным вопросам расследования. Второй — практическому учению о производстве, методическим советам для судебных следователей, во многом носящих криминалистический характер. Л. Ягеманн придавал большое значение фактам, или, по его словам, «реальностям уголовного права», при этом он давал многочисленные рекомендации, имеющие значение не только для практики тех времен, но и для современной практики раскрытия и расследования преступлений, относящихся к анализу элементов состава расследуемого преступления разных видов и тактике проведения отдельных следственных действий^[11]. При этом он выступал активным поборником проведения расследования на научной основе. Поэтому неслучайно его называли одним из ярких предшественников Г. Гросса, трудившегося над разработкой учения о производстве расследования.

В первой и начале второй половины XIX века было издано несколько работ, в которых анализировался накопленный опыт расследования преступлений. Так, в Вене в 1853 г. вышла в свет работа Р. фон Вельзенталя «Из практики австрийской полицейской службы Вены». В этой работе раскритиковывались тактические вопросы взаимодействия следователей и полиции. Эта работы, как и работы Ф. Ягеманна, были высоко оценены Г. Гроссом^[12]. Таким образом, в XIX веке шло дальнейшее активное накопление информации, имеющей криминалистическое значение, и ее осмысление.

Научно-технический прогресс, охвативший в конце XIX и начале XX века страны Западной Европы, привел в них к активному росту промышленности, росту трудящихся из числа сельского населения в городах, усиления социальных противоречий в обществе сказался и на характере преступности. Она стала более масштабной, профессиональной, использовавшей более изощренные способы совершений преступлений с использованием новейших технических достижений того периода особенно из числа средств связи и средств передвижения.

Правоохранительные органы этих стран, как и в первой половине XIX века, оказались бессильными в борьбе с такой преступностью. Уголовные и процессуальные средства и сложившиеся метолы расследовании оказывались уже совершенно неэффективными. Необходимо было существенным образом совершенствовать средства и методы расследования. И наступил этап не только осмысления накопленных криминалистически значимых знаний, но и создание криминалистики как науки.

Важную роль в решении данной задачи сыграл Г. Гросс — австрийский ученый с большим следственным опытом. Будучи юристом, он серьезно изучал основы химии и физики, фотографии и микроскопии, ботаники и зоологии. И, понимая, что раскрытию преступления могут способствовать многие естественнонаучные достижения, он по возможности применял их во время своей работы следователем и добивался блестящих успехов в расследовании. Накопив большой опыт такого расследования, он понял: только средствами уголовного права и процесса сделать расследование эффективным нельзя. Нужно создать для способов ведения расследования новый моральный и прежде всего научно-методологический и научно-технический фундамент. А для этого нужна новая наука, которая позволила бы создать этот фундамент.

Озабоченный этой идеей Г. Гросс в течение 20 лет изучал и обобщал весь имеющейся на этот период опыт расследования, данные прошлого опыта раскрытии и расследования преступлений, научные труды своих предшественников.

Использовав свой собственный следственный опыт и самые современные на тот период естественно-технические научные знания, он издал в 1888 г. работу под названием «Опыт следователя»^[13], в которой дал много ценных рекомендаций следователям по производству расследования на основе своего большого следственного опыта. А в 1892 г., подытожив все свои научные поиски и мнения о сути криминалистики и ее научного и практического значения, издал свой знаменитый труд, в котором он провозгласил рождение криминалистики как новой научно-практической области знаний под названием «Руководство для судебных следователей как система криминалистики».

Придав криминалистике качество своеобразной науки, Гросс считал ее напрямую связанной именно с совершенствованием процесса раскрытия и расследования изменившейся преступности, чего не могли сделать уголовное и процессуальное право путем разработки в рамках этих наук приемов, методов и научно-технических средств, позволяющих обеспечить эффективность следственной деятельности. В этой работе он обобщил все собранные и изученные им криминалистические знания на тот период в единую четко продуманную систему научных знаний со своим предметом изучения и стоящими перед ней задачами, присущими самостоятельной науке.

Предметом изучения и научной разработки этой науки является то, чего не могли сделать уголовное и процессуальное право, а именно — изучить преступления и практику их расследования (как они совершаются, какими способами, какие материальные следы позволяют в этом разобраться, как их выявлять и расследовать, кто совершил преступление, по каким мотивам и др.) и разработать на этой основе не только средства и методы расследования, но и показать, как можно их реализовать.

Соответственно, система этой работы была сформирована из двух частей. В первой (она же общая) содержались сведения о том, как должны готовиться судебные следователи, какими знаниями, умениями они должны обладать, их умении применять законы логики и судебной психологии, об общих положениях допроса и тактики допроса свидетелей и обвиняемых, а также об особенности восприятия людьми различного рода событий и о возможных ошибках в процессе расследования.

Вторая (или особенная) часть в основном посвящена информационно-технологической стороне; средствам и методам расследования отдельных видов преступлений, роли и значению использования различного рода сведущих лиц для исследования различного рода объектов и следов преступления; сведениям о различных приемах преступников, их языке и суевериях; исследованию оружия и следов его применения; исследованию других материальных следов и поддельных документов, а также методам расследования некоторых видов преступлений (телесных повреждений, краж, мошенничества и поджогов).

Советы, содержащиеся в этой части, практически явились первыми научно-техническими рекомендациями сугубо криминалистического, а не процессуального характера. Много в ней данных, которые в настоящее время входят в содержание криминалистикой характеристики преступлений. Указанные и другие работы Г. Гросса послужили толчком западноевропейским и первым российским криминалистам к разработке различных криминалистических методик. Часть его последователей стала развивать вопросы методологического оснащения судебных следователей. Один из первых последователей Г. Гросса, посвятивший свои исследования специфическим аспектам мышления следователей или «криминалистического мышления», базировавшегося главным образом на мыслительных законах логики, был Э. Аннушат. Он считал, что криминалист должен не только обладать здравым смыслом, но и уметь последовательно постигать естественное развитие дела и, соответственно, разработал общую схему расследований преступлений с применением законов логики^[14].

Другим выдающимся последователем Г. Гросса и активным популяризатором науки криминалистики был Р. Рейсс. Он, в отличие от Э. Аннушата, развивал идеи широкого применения естественно-технических знаний и методов в расследовании преступлений. Эти взгляды он наиболее полно раскрыл в своей работе, опубликованной в России^[15].

Идеи Г. Гросса активно развивались А. Гельвигом^[16], Г. Шнейкертом^[17], другими криминалистами Германии и иных западноевропейских стран. В последующие годы с середины XX в. до 90-х гг. этого века криминалистика развивалась по-разному. В настоящее время сложилось разное отношение к ней как к науке, научной разработке ее вопросов, учебной дисциплине. Почти во всех странах Европы, в США, Канаде, Австралии наукой по вопросу практического ведения расследования стала не криминалистика, а полицейская наука. В ней растворились практические вопросы криминалистики, ее тактические приемы и технические средства расследования. Теоретические же вопросы криминалистики стали рассматриваться в криминологии, судебной науке, судебной экспертизе.

В первой половине XX века в ведущих странах Европы и США большое внимание отводилось криминалистическим исследованиям по вопросам криминалистической техники.

Во Франции в первое 50-летие XX века осуществлялось активное исследование по дактилоскопии (следов пальцев рук, ладоней, ступней, графо-метрическому исследованию почерка, техническому исследованию документов, оружия). Эти исследования проводил судебный медик и биолог Эдмонд Локар, и по этим исследованиям он выпустил серию работ. Последней был фундаментальный труд «Руководство по криминалистике», изданный в нашей стране в 1931 г. В свою очередь, судебный медик Бальтазар стал одним из авторов по криминалистическому исследованию волос. Исследовал он и следы огнестрельного оружия. В стране сформировалась система обучения криминалистике, в отличие от других стран в начале XX века во Французских университетах она преподавалась как университетская наука. В последующие годы XX века в связи с развитием полицейской науки, криминологии и судебной экспертизы, вобравшими в себя разработки вопросов криминалистики, криминалистические исследования почти не проводились. В результате криминалистика в университетах считалась только факультативной дисциплиной, а потом вообще исчезла из общего курса и стала по выбору магистрантов одной из возможных тем магистерского изучения в свете рассмотрения вопросов судебной экспертизы.

Во Франции в соответствии с УПК, вступившим в силу в 1958 г., жестко разграничиваются функции полицейского производства, предварительного следствия и судебного разбирательства. При этом, если функции полиции как доследственной деятельности по принятию мер по быстрому раскрытию преступлений и розыску достаточно явны, то расследование как предварительное исследование по материалам полиции проводится лишь прокурором, следственным судьей и другими чинами суда.

Вместе с тем, во Франции сложилась широкая сеть активно работающих криминалистических лабораторий, обеспечивающих полицию данными исследования вещественных доказательств с помощью химико-технических и биологических методов. Методы же полицейского расследования разрабатывает полицейская наука с использованием криминалистических средств и приемов.

Германия — единственная западноевропейская страна, в которой криминалистика как наука сохранилась как активно функционирующая в системе уголовно-материальной и уголовно-процессуальной наук. И это существовало, несмотря на то, что в Германии активно функционирует и полицейская наука. Это следствие того, что в свое время, после Второй мировой войны, в возникших двух самостоятельных государствах (ГДР и ФРГ) до их интеграции в единую Германию, особенно в ГДР, шло активное накопление и разработка криминалистически значимых вопросов. Именно немецкие ученые-криминалисты и в последующие годы XX века продолжили развивать научную криминалистику в понимании Г. Гросса.

В ГДР криминалистика получила особенно большое развитие. В этот период восточногерманские криминалисты (К. А. Беме, Г. Катон, К. Користка, В. Ней, А. Форкер, Э. Штельцер, X. Ховорка и др.) успешно занимались научными исследованиями вопросов криминалистики совместно с советскими учеными. Криминалистика в ГДР приобрела статус университетской науки. В университете им. Гумбольта она даже стала самостоятельным криминалистическим факультетом.

После воссоединения указанных частей Германии криминалистика в объединенной Германии не только потеряла свой высокий статус, но и утратила многое лучшее из того, что было сделано в области теоретических и практических исследований, проведенных криминалистами ГДР. В современной Германии криминалистика стала рассматриваться как неюридическая междисциплинарная и прикладная наука. В силу ее междисциплинарного характера криминалистика и другие юридические науки являются составными частями полицейской науки. И поскольку полицейская наука в Германии не имеет и не разрабатывает собственные методы расследования, она пользуется методами криминалистики и других интегрированных в ней наук. Однако статус университетской науки, как ранее уже сообщалось, она потеряла.

После смерти Г. Гросса его работа «Руководство для судебных следователей как система криминалистики» подвергалась переработке разными немецкими криминалистами и после этого каждый раз издавалась. Всего она переиздавалась 10 раз. Последнее издание датируется в 1977 г. и носит название «Руководство криминалистики». До сих пор оно считается основным фундаментальным трудом по криминалистике в Германии^[18].

В разработке методов расследования Германские криминалисты до сих пор во многом ориентируются на отдельные положения и рекомендации криминалистической характеристики преступлений, разработанной российскими криминалистами, хотя такого понятия у них нет.

В Великобритании знаменательным событием первой половины XX в. было исследование оружейника из Лондона Роберта Черчилля по совершенствованию сравнительного микроскопа, разработанного группой криминалистов США в главе с Колвином Годдардом. Этот микроскоп успешно применялся при расследовании преступлений в США и других странах в конце 20-х и 30-х годов XX в. В результате Роберт Черчилль стал человеком, который приложил путь к развитию судебной баллистики не только в Великобритании, но и в других странах особенно Европы.

Уголовное преследование в Великобритании осуществляется в основном компетентными государственными органами. Важную роль в числе таких органов занимают полиция и Королевская служба преследования. Полиция выявляет преступления, проводит досудебное расследование посредством следственных действий и оперативно-разыскных мероприятий. Материалы раскрытого полицией уголовного дела поступают в королевскую службу преследования, которая оценивает собранные полицией материалы, которые направляются в суд. Ведущим полицейским органом в Англии и Великобритании является Скотленд-Ярд. В его структуре для обеспечения научной поддержки его деятельности в 1936 г. была создана Государственная полицейская лаборатория для проведения судебно-медицинских, химико-технологических и других криминалистических исследований (судебно-баллистических и др.) Аналогичные лаборатории создавались и в других полицейских подразделениях^[13].

В США информация о появлении в Западной Европе новой науки — криминалистики, — помогающей сделать расследование преступлений более научно продуманным и эффективным, пришла с некоторым опозданием и далеко не сразу вызвала интерес и понимание ее важности для улучшения борьбы с преступностью у юридической общественности, практиков следствия и суда. Эта ситуация во многом объяснялась отсутствием в стране единого порядка расследования (каждый штат имеет свою систему полицейского расследования) и свои представления о процесс расследования).

Поскольку в Америке к этому времени не появились люди из числа практиков и ученых юристов, стремящихся сделать расследование более научно продуманным, в стране не шло накопление криминалистически значимых знаний и превращение их на основе рекомендаций Г. Гросса, в американскую криминалистику. В следственной практике господствовал бертильонаж Альфонса Бертильона. Информация о дактилоскопическом методе идентификации также пришла с опозданием.

В процессе расследования сначала почти в каждом штате имелись серьезные недостатки в связи с отсутствием использования различного рода специальных знаний из других наук в связи с отсутствием соответствующих специалистов и методов. Так, еще в конце XIX в. в практике расследования убийств в некоторых штатах не применялись судебномедицинские знания из-за отсутствия профессиональной судебно-медицинской службы. Вскрытие и исследование трупов проводили медики без знания судебной медицины, а порой информация о причине смерти получалась из показаний свидетелей. Это порой приводило к судебным ошибкам при рассмотрении таких дел.

Несмотря на создание президентом Теодором Рузвельтом в 1908 г. в структуре министерства юстиции США Бюро расследований во главе с Эдгаром Гувером, на местном уровне расследование все еще не находилось на должном уровне. Так, недостатки такого рода еще встречались и в практике расследования убийств во втором и третьем десятилетии XX в. В эти годы было совершено несколько резонансных убийств, которые так и не были раскрыты из-за непрофессионализма судебномедицинского исследования трупов и неумелой оценки результатов этих исследований следователями полиции. И, соответственно, в Американской прессе уровень состояния расследования был оценен следующим образом, что оно «является ярким примером уровня развития криминалистической науки и в том числе судебной медицины в Соединенных Штатах Америки в третьем десятилетии XX в.». Это лишний раз показало отсутствие криминалистических и судебно-медицинских знаний у сотрудников полиции. И вообще в этот период американская полиция в силу догматических мировоззрений ее сотрудников большее внимание уделяла свидетельским показаниям и с трудом признавала объективность и надежность приемов научного продуманного проведения доказывания.

Поэтому необходимо было начать осмысление тех данных, которые содержались в работе Г. Гросса, и накапливать, и осмысливать собственно криминалистически значимые данные и налаживать обучение полицейских новым методам расследования преступлений.

В 1924 году Конгресс США при ФБР был создан идентификационный отдел, а в 1929 г. в Нью-Йорке при Высшей полицейской школе создается первая лаборатория с современным химико-физическим оборудованием. В том же году была создана полицейская лаборатория научных методов расследования преступлений в Чикаго, специализирующаяся на исследовании вопросов судебной баллистики. А несколькими годами раньше в Нью-Йорке было создано бюро судебной баллистики — первая такая научно-практическая организация такого уровня. В ней в 1928 г. был создан сравнительный микроскоп для идентификации оружия по стреляным пулям и гильзам. И вообще идентификационные и другие исследования огнестрельного оружия в американских полицейских лабораториях занимали видное место.

В 1935 г. ведомство Гувера было преобразовано в Федеральное бюро расследований. Лишь после создания ФБР в Вашингтоне началось осуществление развития идентификационных исследований, особенно оружия. Для их реализации в стране была создана научно-техническая лаборатория. Задачей этой лаборатории, оборудованной всеми современным аппаратами, было оказание помощи полиции отдельных штатов и городов США в научной обработке вещественных доказательств, связанных с применением огнестрельного оружия. Началась серьезная реорганизация естественно-технических полицейских лабораторий в штатах и городах с целью обеспечения исследований вещественных доказательств на современном уровне естественно-технических наук.

В 1975 г. в ФБР был установлен дактилоскопический автомат. До 1946 года в США исследования по вопросам криминалистики проводил американский криминалист Осборн. Его интересами были исследования по почерковедческому и техническому исследованию документов, получивший своими трудами мировую известность. Один из его трудов был опубликован в нашей стране^[20]. А первая его работа по исследованию документов вышла в Америке в 1910 г.

Глобальные перемены во всех сферах жизни фактически всех стран мира, в том числе и России, связанные с научно-техническим прогрессом в области электронно-компьютерных технологий и началом жизни человечества в информационную эпоху интернет-медиа, не могли не сказаться на характере преступности. Она стала не только более организованной и транснациональной, мобильной, агрессивной. Эти качества современной преступности характерны и для всех рассматриваемых в этом параграфе стран. Много общего в способах совершения преступлений и их направленности. При совершении преступлений стали использоваться все более современные технические достижения в инструментальной области, информационно-компьютерных технологиях и интернета, средствах связи и транспорта. Стали более масштабны и мошеннические преступления в сфере экономики и кредитно-банковской области. В условиях финансово-экономических колебаний в западноевпропейских странах и США активизировалось совершение преступных картельных соглашений крупных корпораций. Активизировалась преступная деятельность организованных групп киберпреступников, похищающих деньги в банках и совершающих другие преступления в информационной сфере.

В эти годы главными задачами, особенно в условиях научно-технического прогресса для всех названных стран западной Европы и США, были разработка более совершенных научно-технических средств поиска, обнаружения, исследования и приемов их эффективного использования в ходе дознания и расследования. А также научно-технических средств сигнализации (оповещения) о начале преступного акта и затрудняющих совершение преступлений.

Но прежде всего разработка технико-криминалистических средств, особенно необходимых для работы в полевых условиях (при осмотре места происшествий, обысков, освидетельствовании и т. д.), проведения оперативно-разыскных мероприятий и проведения экспрессисследований вещественных доказательств на месте обнаружения. Необходимо было решать и задачу максимальной компьютеризации деятельности дознавателей, следователей и криминалистических специалистов в полевых условиях и всех видов криминалистической идентификации (дактилоскопической, аудио-видеоскопической, одорологической и генотипоскопической).

Во всех западноевропейских странах и особенно США борьба с преступностью активно ориентирована на раскрытие преступлений по горячим следам. Результативность указанной деятельности по горячим следам преступлений в основном обеспечивается за счет быстрого реагирования на факты преступлений, но главным образом за счет широкого использования экспресс-методов собирания, оперативного исследования и в совокупности с оперативным использованием портативных средств криминалистического учета, основанных на электронно-криминалистической технике. Большое внимание в западноевропейских странах и США уделяется исследованию и разработке способов обнаружения, изъятия и фиксации следов биологического происхождения и методов их генетического исследования и развитию системы ДНК-регистрации. Причем внимание к этому виду именно криминалистической, а не другой деятельности в этих станах началось явно, когда такого вида криминалистической деятельности еще не было.

Разработка технико-криминалистических средств в ведущих западноевропейских странах и США осуществляется в криминалистических естественно-технико-физических лабораториях полиции. Конкретно она выглядит следующим образом:

во Франции основная часть исследования и разработок техникокриминалистических средств дознания и расследования принадлежит не судебной науке, а криминалистическим лабораториям. Одной из них является криминалистическая лаборатория физико-технико-химического плана, еще созданная в свое время в Парижской полиции А. Бертильоном. Другие, также достаточно подготовленные для таких работ, имеются в других крупных городах Франции (Тулузе, Лионе, Марселе др.);

в Великобритании примерно такая же ситуация, как и во Франции. Основную роль также играют криминалистические технико-физические и химические лаборатории. Главной из них является государственная криминалистическая физико-технико-химическая лаборатория в Лондонском Скотленд-Ярде. В крупных городах Великобритании также имеются лаборатории такого профиля, в которых решаются вопросы исследования и разработки средств криминалистической техники.

Немецкие криминалисты, понимая криминалистическую технику как ее естественно-научно-техническую часть, относят ее к области практической деятельности по поиску материальных следов и иных материальных объектов, включают в нее и судебную экспертизу^[21]. Именно немецкие ученые-криминалисты и определяют направленность разработки криминалистических технических средств, которые затем исследуются и формируются в объемно-структурное представление в криминалистических лабораториях физико-технико-химического характера и с учетом специфики деятельности полицейских органов, осуществляющих функции дознания. В Германии криминалистическая тактика продолжает считаться самостоятельной частью криминалистики. При этом в ней, как и в России, широко используются данные логики, психологии и рефлексивного мышления и т. д. При этом достоинством практических рекомендаций немецких криминалистов является их ясность, четкость.

В США ученые судебной науки «судебной экспертизы» играют более активную роль в исследовании и разработке вопросов формирования технико-криминалистического арсенала полицейского расследования.

Но все равно главную роль играют криминалистические лаборатории полиции. И главной из них является Федеральная Служба Расследования. В ФБР создана одна из самых крупных лабораторий широкого технического, физического, химического, биологического, медицинского и иного профиля криминалистическая лаборатория.

В ее структуре имеется несколько отделов: Аналитический отдел исследует вопросы ДНК-анализа, огнестрельного оружия и следов его применения, волос, волокон, материалов, химических веществ, следов пальцев рук (дактилоскопия), спорных документов. Специализированный отдел проводит исследования: фильмов, фотографий, произведений искусства, компьютерных композиций. Дактилоскопический отдел содержит около 200 миллионов дактилоскопических карт. Отдел расследования и поддержки выделены из секции спорных документов и занимается разработкой разных методов детекции. Лаборатории ФБР работают исключительно для государственных обвинителей. В крупных городах штатов Америки также имеются свои криминалистические лаборатории.

По вопросам криминалистической тактики в западноевропейских странах и США ученые и практики криминалистического направления еще давно сложившегося ее понимания не меняют. Во Франции и Великобритании криминалистическая тактика, как в США, до сих пор не рассматривается как самостоятельная часть криминалистики. Ее вопросы рассматриваются в «судебной науке», «судебной экспертизе», «полицейской науке». При этом она рассматривается как «полицейская тактика», в нее широко включаются все оперативно-разыскные действия, носящие и негласный характер. При этом в США информация, собираемая полицией, делится на разведывательную (для получения первичных данных и действий по пресечению преступлений) и следственную (необходимую для ведения расследования). И, соответственно, криминалистической тактике не уделяется такого большого внимания, как в России, где она рассматривается как самостоятельная часть криминалистики, в которой формируется тактический и мыслительный арсенал криминалистики. Поскольку полицейским в западноевропейских странах и США приходится выступать в судах, криминалистическая тактика содержит рекомендации, относящиеся к полицейским по вопросам их внешнего вида, поведения в суде и тактики дачи ими показаний.

Методика расследования отдельных видов преступлений как самостоятельная часть криминалистики западными криминалистами никогда не рассматривалась. Такое положение сохраняется и в настоящее время. Никакие общетеоретические вопросы методики не разрабатываются. Однако методики расследования отдельных видов преступлений, но не в рамках каких-то общеметодических принципов, разрабатываются. Только в Германии общим положениям методики расследования, называемым специальной криминалистикой, уделяется должное внимание.

• [1] Кучин В. В. Государство и право Древнего мира и Средних веков. Волгоград, 2001.С. 103—123.
• [2] Кучин В. В. Сочинения. 4-е изд. С. 212—215.
• [3] Кучин В. В. Указ, соч., с. 172—177.
• [4] Сокол В. Ю. Возникновение и становление криминалистики в Германии и России. Краснодар, 2011. С. 75.
• [5] Торвальд Ю. Сто лет криминалистике. 1995. С. 8.
• [6] Товалъд Ю. Сто лет криминалистики. С. 15.
• [7] Там же, с. 18.
• [8] Там же, с. 32.
• [9] Там же, с. 47.
• [10] Сокол В. Ю. Возникновение и становление криминалистики в Германии и России.С. 115.
• [11] Там же, с. 121.
• [12] Гросс Г. Руководство для судебных следователей как система криминалистики. М., 2002. С. 21.
• [13] Товальд Ю. Сто лет криминалистики. С. 46.
• [14] Аннушат Э. Искусство раскрытия преступлений и законы логики. М., 2001.С. 6—7.
• [15] Рейс Р. А. Научная техника расследования преступлений. СПб., 1912.
• [16] Гельвиг А. Современная криминалистика. Методы расследования преступлений.М., 1923.
• [17] Шнейкерт Г. Тайна преступника и пути к ее расследованию. М., 1925.
• [18] Сокол В. Ю. Возникновение и становление криминалистики в Германии и России.С. 147.
• [19] Товальд Ю. Сто лет криминалистики. С. 46.
• [20] Осборн А. Техника исследование документов. М., 1932.
• [21] Осборн А. Техника исследование документов. М., 1932. С. 123—124.