История развития законодательства о преступной группе в рамках института соучастия

Шагом вперед по сравнению с предыдущими источниками можно считать деление Уложения 1845 г. на Общую.

(разд. 1) и Особенную (остальные разделы) части. В первом разделе отделение, регулировавшее уголовную ответственность за групповой способ совершения преступлений, называлось «О участии в преступлении». При анализе ст. 13 Уложения можно выделить по субъективной стороне два вида совершения преступления группой лиц: по предварительному согласию и без такового. При отсутствии предварительного согласия ст. 14 Уложения разделила всех участвующих в преступлении на главных виновников и участников¹. Главными виновниками признавались лица, которые либо распоряжались или управляли действиями других, либо непосредственно совершили преступление или приступили к нему раньше прочих. Участники непосредственно помогали главным виновным в совершении преступления (предоставление средств, устранение препятствий и др.) При совершении преступления по предварительному согласию выделялись зачинщики, сообщники, подговорщики, или подстрекатели, и пособники (ст. 15 Уложения).

Зачинщиками признавались лица, которые:

• • умыслив преступление, уговорили других совершить его;
• • управляли действиями других при выполнении общественно опасного деяния;
• • первыми приступили к совершению преступления.

Сообщники — это лица, которые согласились с зачинщиками или с другими виновными совершить преступление.

Подстрекателями признавались лица, которые, сами не участвуя в преступлении, употребляли просьбы, убеждения и т. п. с целью склонить к его совершению других.

Таким образом, для подстрекательства не требовалось выполнения общественно опасного деяния. Только пособники расценивались аналогично современной трактовке данного понятия.

Кроме указанных двух видов совершения преступления группами (по предварительному сговору и без такового), в Особенной части выделялся еще один — шайка. Шайка — это соглашение хотя бы двух лиц на постоянное занятие преступной деятельностью. В ее составе Уложение 1845 г. различало: главных виновных (составители, основатели), сообщников и пособников¹.

Уложение отграничивало участие в совершении преступлений от прикосновенности (ст. 16, 17 выделили попустителей, укрывателей и недоносителей).

Классификация, созданная ст. 13—15 Уложения, позволила перейти к дифференцированной ответственности лиц в зависимости от их роли в совершении преступления. Так, при отсутствии предварительного согласия главные виновники подлежали высшей мере наказания в пределах санкции за соответствующее преступление; мера наказания участников определялась в зависимости от степени их содействия, но должна была назначаться на 1—2 ступени ниже, чем для главных виновников (ст. 123 Уложения). В случае же предварительного согласия зачинщики и пособники подвергались наказанию наравне с лицами, совершившими преступление (ст. 124—127)^[1][2].

Несмотря на сложность подобной классификации, необходимо отметить положительные ее стороны, суть которых может быть сведена к следующему:

• • впервые была сделана попытка выработать общие положения в отношении лиц, участвующих в групповом преступлении;
• • классификация позволила перейти к дифференцированной ответственности в зависимости от роли того или иного субъекта в совершении преступления;
• • был дан толчок к развитию института соучастия.

В Уложении 1845 г. впервые получило уголовно-правовое закрепление преступное сообщество: «Злоумышление во всех указанных видах постигается действием преступным не только в случае, когда виновным сделано уже покушение для приведения своих преступных намерений в исполнение, но и … через составление … заговора или сообщества, или через вступление в такое сообщество или заговор …» (ст. 264). Кроме того, Уложение предусматривало вторую форму преступной организации — шайку. Согласно ст. 926 Уложения наказаниям подвергались «основатели и начальники шаек или сообществ», занимающихся контрабандой, запрещенными законом играми, торговлей подлежащими акцизу спиртными напитками, подкупом чиновников¹. Оговаривая условия уголовной ответственности организаторов, Уложение закрепляло, что они наступают, «когда кто-либо из составивших злонамеренную шайку или сообщество, или из принадлежащих к оным действительно учинит одно из преступлений, для коих сия шайка или сообщество составлены» (ст. 927).

Уголовное законодательство последних десятилетий правления Романовых свидетельствует об усилении внимания к уголовно-правовым методам борьбы с народным движением в условиях развертывавшейся революции. Вследствие противоречивости политики царского правительства Уголовное Уложение 1903 г. вводилось постепенно и полностью так и не было реализовано.

В Уголовном Уложении 1903 г. впервые можно встретить понятие «соучастники». Ими признавались лица, согласившиеся на совершение преступления заведомо сообща. М. И. Ковалев справедливо отмечал, что подобное определение значительно сужало пределы данного понятия, так как не включало в него вполне возможные случаи соучастия без соглашения^[3][4]. В соответствии со ст. 51 Уложения к соучастникам относились исполнители, пособники и подстрекатели (толкование этих понятий соответствует представлениям действующего уголовного законодательства). Ответственность соучастников определялась в зависимости от тяжести совершенного деяния. При этом указывалось, что обстоятельства, относящиеся к личности одного из соучастников, не влияют на ответственность других. Соучастник, отказавшийся от участия в преступном деянии и принявший одновременно все зависящие от него меры для предотвращения его, освобождался от наказания.

В ст. 52 Уголовного Уложения 1903 г. выделялись два вида совместного совершения преступления: сообщество и шайка. Данные понятия отграничивались друг от друга по количеству преступлений: сообщества создавались для совершения одного деяния, шайки — для нескольких¹.

Уголовное Уложение 1903 г. — последний по времени принятия фундаментальный законодательный акт Российской Империи в области уголовного права.

Декрет о суде № 1 от 22 декабря 1917 г. фактически упразднил действовавшее в Российской Империи законодательство. Российское уголовное право советского периода с первых же дней после революции 1917 г. формировалось для борьбы с организациями контрреволюционных заговоров. Поэтому важное место в законодательстве занимали вопросы ответственности участников подобных организаций: «…в советском уголовном праве нормы о соучастии как особой и наиболее опасной форме деятельности появились уже в первых декретах советской власти, причем понятие соучастия трактовалось вначале довольно широко, что было обусловлено необходимостью решительной борьбы с объединенной преступной деятельностью контрреволюционных элементов и их приспешников»^[5][6]. Постановления о преступных группах первоначально развивались во многих нормативных актах, среди которых можно выделить: обращение СНК от 11 ноября 1917 г. «О борьбе с буржуазией и ее агентами, саботирующими дело продовольствия Армии и препятствующими заключению мира», декрет СНК от 28 ноября 1917 г. «Об аресте вождей гражданской войны против революции», декрет СНК от 8 сентября 1918 г. «О взяточничестве» и др.¹ Основной особенностью законодательства этого периода был принцип равной ответственности всех участников группы. Например, ст. 2 декрета «О взяточничестве» предусматривала одинаковое наравне с исполнителями наказание подстрекателей, пособников и иных прикосновенных лиц. В постановлении Совета рабочей и крестьянской обороны от 3 июня 1919 г. «О мерах к искоренению дезертирства» устанавливалась коллективная ответственность за укрывательство дезертиров: для семьи дезертира (ст. 6), по отношению к волостям, селам и деревням (ст. 8). В целом же необходимо отметить наличие множества изданных различными органами нормативных актов, регулировавших наказуемость за групповое совершение преступлений. Все это способствовало произвольному толкованию источников права, что позволяло привлекать к уголовной ответственности невиновных лиц.

Большое значение в становлении советского уголовного права имели Руководящие начала по уголовному праву РСФСР 1919 г. В соответствии с п. «д» ст. 12 при определении меры наказания следовало различать: совершено ли деяние группой, шайкой, бандой или одним лицом. Руководящие начала выделяли виды преступных групп (шайки, банды, толпы) и виды соучастников (исполнитель, пособник, подстрекатель). При этом мера наказания определялась не степенью участия, а степенью опасности преступника и совершенного им деяния (ст. 21)^[7][8]. Таким образом, решающее значение при назначении наказания имели два обстоятельства: личность субъекта и общественная опасность преступления. Руководящие начала послужили прообразом Общей части будущих уголовных кодексов, но в то же время имели много положений, впоследствии отвергнутых.

В 1922 г. в России был принят первый фундаментальный нормативный акт советского периода в области уголовного права. Уголовный кодекс РСФСР 1922 г. не являлся воспроизведением норм изданных к тому времени декретов или выводов судебной практики. Законодатель в данном источнике не определил понятие «соучастие», однако назвал виды соучастников: исполнитель, подстрекатель, пособник (ст. 15). Вместе с тем, в статьях Особенной части назывались и не предусмотренные ст. 15 участники группового преступления (например, ст. 78 упоминала о руководителях и организаторах). В отличие от Руководящих начал ст. 15 УК РСФСР 1922 г. содержала важное указание на то, что мера наказания определяется не только личностью субъекта и характером совершенного общественно опасного деяния, но и степенью участия в преступлении. Ответственность соучастников зависела от характера деяния (например, за массовый отказ от внесения налогов (ст. 78) было предусмотрено более суровое наказание подстрекателям, руководителям и организаторам по сравнению с другими участниками)¹. Необходимо также отметить, что в п. «б» ст. 180 УК РСФСР 1922 г. предусматривалась ответственность за совершение кражи «по предварительному соглашению с другими лицами»^[9][10]. По-видимому, в данном случае законодатель установил ответственность субъекта за совместное, в том числе с лицами, не обладавшими необходимыми признаками субъекта, совершение кражи. В качестве недостатков УК следует отметить отсутствие квалифицирующего признака «группы лиц» при совершении убийства, изнасилования и многих других преступлений.

В Основных началах уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик 1924 г. ответственности за совершение общественно опасного деяния соучастников посвящалась только одна статья (ст. 12), которая гласила: «Меры социальной защиты применяются в отношении всех участников (подстрекателей, исполнителей, пособников) в зависимости как от степени их социальной опасности, так и от степени участия в преступлениях». В соответствии с Основными началами в 1926 г. были приняты новые уголовные кодексы во всех союзных республиках.

Статья 17 УК РСФСР 1926 г. устанавливала, что наказание подлежит применению «одинаково как в отношении лиц, совершающих преступление — исполнителей, так и их соучастников — подстрекателей и пособников»^[11]. Новый УК РСФСР несколько видоизменил формулировку Основных начал 1924 г., выделив исполнителей из числа прочих соучастников. Статья 17 УК РСФСР 1926 г. давала определение только подстрекателям и пособникам. В соответствии со ст. 47 УК отягчающим ответственность обстоятельством являлось совершение преступления группой лиц или бандой. Помимо постановлений Общей части, регулировавших институт соучастия, Особенная часть УК имела ряд статей, предусматривавших ответственность за групповое совершение преступления (например, ч. 2 ст. 60, ч. 3 ст. 60^[11] и др.) В соответствии со статьями Особенной части квалифицированными составами считались преступления, совершенные группой лиц как по предварительному сговору, так и без него. Указ Президиума Верховного Совета СССР от 4 июня 1947 г. «Об уголовной ответственности за хищение государственного и общественного имущества» ввел еще один квалифицированный состав — «хищение, совершенное организованной группой (шайкой)»¹. Для УК РСФСР 1926 г. был характерен принцип равной ответственности всех соучастников.

Вторая четверть XX в. ознаменовалась грубыми нарушениями законности в нашей стране. Широкое распространение получило объективное вменение. Например, в соответствии с постановлением ЦИК СССР от 8 июля 1934 г. «О дополнении положения о преступлениях государственных (контрреволюционных и особо для Союза ССР опасных преступлениях против порядка управления) статьями об измене Родине» в случае побега или перелета за границу военнослужащего члены его семьи подлежали наказанию за одно лишь совместное проживание с преступником (ст. I^[13])^[14][15]. Нарушения законности вытекали из сформулированного в ст. 1 НТК РСФСР 1933 г. положения: «Задачей уголовной политики пролетариата на переходный от капитализма к коммунизму период является защита диктатуры пролетариата и осуществляемого им социалистического строительства от посягательств со стороны классово враждебных элементов и нарушений со стороны как деклассированных элементов, так и неустойчивых элементов из сферы трудящихся»^[13].

Принятый на базе Основ уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик 1958 г. УК РСФСР 1960 г. устранил многие нарушения законности (в частности, отменил применение закона по аналогии). Он также внес существенные изменения в действовавшее ранее законодательство относительно ответственности лиц за групповое совершение преступлений.

В данном законе необходимо отметить следующие положительные моменты. Во-первых, в ранее принятых нормативных актах только назывались виды соучастников, а УК РСФСР 1960 г. в ч. 1 ст. 17 было впервые дано определение понятия «соучастие» (хотя, как отмечалось, оно некоторыми криминалистами трактовалось неоднозначно). Во-вторых, ч. 2 ст. 17 назвала все виды соучастников. Как уже говорилось, предыдущий УК РСФСР выделил исполнителей из числа соучастников. Исходя из неудачной редакции ст. 17 УК РСФСР 1926 г. можно было сделать вывод, что к соучастникам относились только подстрекатели и пособники, а главная фигура преступления — исполнитель — осталась за рамками института соучастия. Уголовный кодекс РСФСР 1960 г. устранил этот изъян. Кроме того, организаторы впервые были отнесены к соучастникам.

Вместе с тем в УК РСФСР 1960 г. необходимо отметить следующий пробел. «Группа лиц» как признак квалифицированного состава преступления имела большое распространение в Особенной части Уголовного кодекса. Законодатель в качестве квалифицирующих признаков предусмотрел совершение преступлений группой лиц и группой лиц по предварительному сговору, однако не разъяснил содержание этих понятий. Совершение преступлений организованной группой первоначально рассматривалось лишь как обстоятельство, отягчающее ответственность (п. 2 ст. 39 УК). Это было существенным недостатком действовавшего законодательства: «признание организованности группы лишь отягчающим обстоятельством не влияет на квалификацию … более опасные действия теряются в остальных групповых посягательствах и попадают в уголовном судопроизводстве под рубрику преступлений, совершенных по предварительному сговору группой лиц»^[17]. Например, дважды судимый за кражу Ш. после освобождения из мест лишения свободы создал группу из шести человек. Сначала они занимались кражами. Затем сделали макет пистолета, вооружились ножами и перешли к разбойным нападениям на кассы учреждений. Преступная деятельность группы под руководством Ш. продолжалась около пяти месяцев. Однако ни в обвинительном заключении, ни в приговоре суда организованная группа не нашла отражения¹. В качестве квалифицирующего признака она была установлена только спустя 33 года федеральным законом от 1 июля 1994 г. «О внесении изменений и дополнений в Уголовный кодекс РСФСР и Уголовно-процессуальный кодекс РСФСР»^[18][19]. Этим нормативным актом законодатель в ст. 17¹ УК разъяснил, что следует понимать под совершением преступлений группой лиц по предварительному сговору и организованной группой. Неимение с 1960 до 1994 г. норм, содержащихся в ст. 17¹ УК РСФСР, провоцировало ошибки в судебной практике при квалификации деяний, совершенных в соучастии. В то же время упущением ст. 17¹ УК РСФСР 1960 г. следует признать отсутствие толкования словосочетания «совершение преступления группой лиц». Этот изъян был устранен лишь в УК РФ 1996 г.

В постсоветский период произошли кардинальные изменения в политической жизни страны (распад СССР, суверенизация союзных республик), экономике (переход от плана к рынку). Происходящее требовало новых подходов к уголовному законодательству (в частности, переоценки ценностей — на первое место в иерархии уголовно-правовых объектов выдвинулась личность, ее права и свободы). Это обстоятельство способствовало росту творческой активности по составлению проектов нового Уголовного кодекса России. Один из них (проект УК РФ 1995 г.^[20]), будучи принятый Государственной Думой РФ и одобренный Советом Федерации РФ, но отклоненный Президентом РФ, расширял по сравнению с УК РСФСР 1960 г. перечень квалифицирующих признаков преступления за совершение общественно опасных деяний группой лиц. В Особенной части проекта было предусмотрено в качестве признаков квалифицированного состава совершение преступления двумя или более лицами, а также преступным сообществом. Последний признак предусмотрен в Уголовном кодексе РФ 1996 г. Трудно сказать, подразумевали ли авторы проекта УК РФ 1995 г. под признаком «совершение преступления двумя или более лицами» выполнение общественно опасного деяния вне соучастия. Но, на мой взгляд, он имел именно такое содержание. Этот вывод вполне обоснован, учитывая наличие в проекте таких признаков, как совершение преступления группой лиц, группой лиц по предварительному сговору. По-видимому, не случайно авторы УК РФ 1996 г., создав отдельную главу, посвященную институту соучастия, отказались от «совершения преступления двумя или более лицами» как признака квалифицированного состава.

• [1] Таганцев Н. С. Русское уголовное право: Лекции. Часть Общая: В 2 т. М., 1994. Т. 1. С. 334, 339.
• [2] Российское законодательство. Т. 6. С. 197, 198.
• [3] См.: Гришко А. Я. Организованная преступность по уголовномузаконодательству России дооктябрьского (1917 г.) периода // Наркотизм и организованная преступность. Смоленск, 1999. С. 21.
• [4] Ковалев М. И. Соучастие в преступлении. Свердловск, 1960. Ч. 1.С. 62.
• [5] Российское законодательство. Т. 9. С. 287.
• [6] Советское уголовное право. Общая часть: учеб. / под ред.Г. А. Кригера. М., 1969. С. 229.
• [7] Сборник документов по истории уголовного законодательстваСССР и РСФСР 1917—1952 гг. М., 1953. С. 13, 17, 25.
• [8] Сборник документов по истории… С. 48, 59.
• [9] Сборник документов по истории… С. 125.
• [10] Там же. С. 137.
• [11] Сборник документов по истории… С. 259.
• [12] Сборник документов по истории… С. 259.
• [13] Постановление ВЦИК и СНК РСФСР от 01.08.1933 «Об утверждении Исправительно-трудового кодекса РСФСР» // СУ РСФСР. 1933,№ 48, ст. 208.
• [14] Уголовный кодекс РСФСР. М., 1957. С. 39.
• [15] Сборник документов по истории… С. 344.
• [16] Постановление ВЦИК и СНК РСФСР от 01.08.1933 «Об утверждении Исправительно-трудового кодекса РСФСР» // СУ РСФСР. 1933,№ 48, ст. 208.
• [17] Тельное П. Ф. Дифференциация ответственности за групповыепреступления // Соц. законность. 1978. № 6. С. 66.
• [18] Быков В. Признаки организованной преступной группы // Законность. 1998. № 9. С. 66.
• [19] СЗ РФ. 1994. № 10. Ст. 1109.
• [20] Рос. газета. 25.01.1995; 01.02.1995.