Года. 
Диагностика психического развития ребенка

Это период расцвета магического мышления, игры, воображения. Период резкого усиления страхов и освоения способов регуляции агрессии. Страхи возникают как побочный эффект от избыточной территориальной и символической экспансии.

Локомоторное развитие в этом возрасте часто может заметно расходиться с типом психического развития в целом. Нередко дети с искаженным и другими типами нарушений развития владеют примерно теми же навыками, что и нормальный ребенок, за исключением тех, для развития которых необходим опыт коммуникации (игра в мяч, например).

Нормальный ребенок 4 лет стремится получить более сложный опыт, чем простое удовольствие от мышечных движений. Он включает свои моторные навыки в общение. Например, моторная одаренность активного ребенка облегчает развитие его взаимодействия с отцом, если тот любит спорт. Другой вариант возрастно-специфичной координации моторики с коммуникацией — игра rough-and-tumble play (игровая борьба, квазиагрессия, погоня, «куча-мала»), которая эпизодически отмечается у детей уже с двухлетнего возраста. Четыре года — это начало периода расцвета этой игры, который завершится к 10—11 годам. Ее функция — утверждение доминирования одного ребенка над другим (цель игры — положить другого на лопатки). Эта игра производит впечатление хаотичной, случайной для не включенного наблюдателя: дети преследуют и дразнят друг друга, борются, играют в лошадки и при этом смеются и визжат.

Интересно, что расцвет такой игры, имеющей мощные биологические корни и наблюдающейся у разных видов животных, приходится на тот же возраст, что и расцвет символической игры, тесно связанной с социализацией и развитием сложной внутренней реальности ребенка^[1]. Можно предположить, что существует генетическое родство между игровой борьбой и интересом и удовольствием, которые проявляют дети в возрасте 5 лет, мучая и убивая маленьких животных. Они также любят дразнить больших животных. В патологии нарушены границы игровой борьбы и баланс между этой игрой и садистическими проявлениями ребенка по отношению к животным и слабым существам: либо борьба теряет свой игровой характер и становится «побоищем», либо садизм к животным выражен максимально при полном неумении ребенка бороться в игровой форме с другими детьми.

Развитие эмоциональной регуляции и отношений привязанности. Ребенок этого возраста утрачивает относительную эмоциональную стабильность трехлетки. Рывок в развитии символических видов активности (речи, игры) создает почти маниакальное ощущение у ребенка, который чувствует себя всемогущим в своих фантазиях. Простая физическая экспансия (территориальная) уступает первенство экспансии в воображении или борьбе за доминирование. В общении с близкими ребенок использует доминантные интонации, грубые выражения. Своеволие и произвольное использование негативизма создают впечатление у взрослых, что ребенок стал более эгоцентричным и жестким. Однако, если учесть, что прямая (в словах) или косвенная (в интонации) вербальные агрессии приходят на смену истерическим вспышкам, то можно говорить о некотором прогрессе в выражении собственной воли и достижении личностной автономии. Истерические реакции, специфичные для возраста 2—3 лет, были выражением эмоциональной зависимости ребенка от родителя. Способность произвольно грубить, перечить или игнорировать родителя, а также яростно протестовать против вторжения родителей в процесс его игры или другого занятия — первые шаги в развитии личностной независимости.

Ребенок получает удовольствие от компании детей, но моменты сотрудничества неизбежно прерываются конфликтами. Он может делиться, соблюдать очередь, хотя может и схитрить, и обмануть, чтобы выиграть. Ребенок этого возраста выражает искреннюю симпатию, если кто-то из друзей обижен, ударился. В случае отсутствия друзей чувствует себя одиноко и может играть с выдуманным товарищем.

Хроническое отсутствие эмпатии в этом возрасте характерно для детей с искаженным развитием. Такой ребенок может смеяться, когда его товарищ по группе внезапно забыл свои слова на утреннике в детском саду. Игры с выдуманными героями могут сохраняться и в начальной школе.

Как было отмечено выше, дети 4 лет и в норме могут быть жестокими по отношению к домашним животным (тянет кошку за хвост, дразнит больших животных). В норме эпизоды садизма могут сменяться переживаниями вины и чередоваться с эпизодами заботливого отношения к животным. Как правило, домашние животные достаточно терпеливы к издевательствам детей и склонны их «прощать». В патологии садизм ребенка чрезвычайно устойчив и не сопровождается чувством вины и желанием сделать что-то хорошее для пострадавшего животного.

Недостаток эмпатии у детей этого возраста к страдающим или инвалидам связан со страхом любого проявления болезни на лице и теле другого человека. Ребенок боится, что проявление уродства — это следствие наказания за проступок, что усиливает у него чувство вины и вызывает реакцию избегания или отвращения. Страх пьяных, который отмечается и в более раннем возрасте, может усилиться.

Дети этого возраста могут мастурбировать, когда пытаются изменить свое эмоциональное состояние (заглушить тревогу). В норме ребенок делает это приватно, в патологии публично, причем замечания окружающих неэффективны. Как правило, к мастурбации как к постоянному средству эмоциональной регуляции прибегает ребенок, имеющий нарушенные отношения привязанности с матерью. Например, когда мать воспринимается ребенком как скорее возбуждающий, возможно, даже сексуально провоцирующий, а не успокаивающий человек. Публичная мастурбация как демонстративное соблазняющее поведение характерна для маленьких детей, которые подвергались сексуальному насилию или совращению. Такой ребенок может идеализировать ощущения, связанные с мастурбацией, создавать и описывать свой мир, пользуясь вульгарной и им самим выдуманной лексикой, противопоставляя его миру безопасных отношений между взрослыми и детьми.

Более зрелые способы эмоциональной регуляции, которыми, казалось бы, уже неплохо владеет четырехлетний ребенок, оказываются неустойчивыми. Ребенок может внезапно перестать справляться с тем видом фрустрации, с которым научился справляться, или вернуться к тем вещам, которые он уже давно научился не делать. В основном, речь идет о тех видах поведения, которые свидетельствуют о недостатке эмпатии. При появлении младшего ребенка в семье старший может кричать, когда мама и малыш отдыхают.

Выраженность страхов у детей 4 лет максимальна за весь дошкольный период. Появляются новые виды страхов. У детей с разными видами темперамента страхи проявляются по-разному. Активные дети проецируют на устрашающие их образы страх наказания за собственные агрессивные чувства. Они активно ищут помощи родителей в защите от пугающих их монстров под кроватью, на шкафу. Как правило, в норме ритуал безуспешного поиска вместе с родителями монстра (привидения) в комнате у ребенка помогает ребенку заснуть.

Ребенок становится более чувствительным к тем средовым воздействиям, которые совсем недавно приводили его в восторг. Внезапно может появиться страх собак, громких звуков (сигнализации машин скорой помощи, пожарных машин, звонка в театре). Появление этих страхов отчасти связано с развитием воображения, но также вызвано изменениями характера самой чувствительности — ребенок подмечает и остро реагирует на все сигналы агрессивного характера.

У тормозимых детей нет таких ярко выраженных ночных страхов, как у активных детей. Их страхи труднее регулируются взрослым. Типичным проявлением страха тормозимого ребенка 4 лет будет выражение дискомфорта в публичном месте, желание спрятаться за мать.

В случае более выраженной патологии ребенок может не искать помощи у родителей или его невозможно убедить в том, что его страх не имеет реального источника. Наиболее вероятная причина невозможности для ребенка использовать помощь родителя для регуляции своих страхов, например, при небезопасной привязанности — это восприятие ребенком, испытывающим стресс, самого родителя как пугающей, а не помогающей фигуры.

Таким образом, в норме в возрасте 4 лет отмечается бурный скачок в развитии воображения (символической экспансии) и физической экспансии (борьбы за доминирующее положение, участие в физических схватках для подтверждения или изменения статуса в группе). Как следствие, сензитивность к боли несколько снижается. Эмоциональный контакт становится более жестким (из-за ослабления эмпатии), страхи — более примитивными: в этом возрасте они носят скорее не депрессивный (страх нанести ущерб, повреждение), а параноидный или невротический характер (страх быть атакованным, наказанным за собственную агрессию).

Развитие сексуального поведения в игре. В норме четырехлетние дети занимаются исследованиями сексуального характера в рамках игры в доктора. Признаком неправильно развивающейся сексуальной игры детей этого возраста является отсутствие взаимности, которое сопровождается чувством неловкости у ребенка и нежеланием продолжать игру. Если взрослый узнает о такой игре, дети чувствуют стыд, хотя не понимают точно, что они сделали не так.

Развитие мышления в игре. Магическое мышление. В возрасте 4 лет ребенок активно использует воображение для создания собственной внутренней реальности, которая подчинена его власти. В игре он меняет роли, костюмы, образы. Развивается четкое представление о прошлом, настоящем и будущем. Благодаря этому ребенок начинает планировать игру, конструирование или рисование перед тем, как начать этим заниматься. Ребенок способен строить довольно сложную и продолжительную ролевую игру с непредсказуемым развитием сюжета. От игровых и исследовательских стереотипов более раннего возраста почти не остается следа — в том случае, если ребенок готов к изменениям.

Сильно недоношенные дети, дети с опытом насилия и педагогической запущенностью, дети с психическим недоразвитием, включая детей с синдромом Дауна, испытывают сложности в переходе к свободному использованию воображения в игре. В игре они воспроизводят конкретные детали обыденной жизни и затрудняются в поиске подходящей замены для отсутствующего, но требующегося по сюжету игры предмета.

Несмотря на различные сроки появления новых типов игры у детей с разными видами аномального развития, последовательность переходов к символической игре и продвижение от одного типа символической игры к другому одинакова у всех детей (Wolf, 1984, р. 178).

В норме в этом возрасте явно обнаруживаются различия в стилях детской игры с выдуманными персонажами в зависимости от того, насколько активно и свободно ребенок может фантазировать. Некоторые дети склонны придумывать новые образы чаще, чем их сверстники, и проявляют больше свободы в фантазировании. В темах их спонтанных игр присутствуют волшебные персонажи (ведьмы, колдуны), и они устраивают воображаемые путешествия на другие континенты, в космос, подводные и подземные пространства. Продуктивность их воображения практически не зависит от физических характеристик доступных для игры объектов и пространства. Для детей с эмоциональными нарушениями подобная игра с уходом в собственные фантазии выполняет защитную функцию и позволяет создать «переносимую», замещающую версию реальности.

Игра других детей ограничена бытовыми темами (дом) и зависит от доступных материалов, объектов и особенностей пространства. Такой ребенок может использовать ковер для изображения воды, подушки или тело взрослого — для изображения горы, кресло использовать в качестве острова и др.

зо Некоторые дети из-за недостатка воображения не могут допустить замены недостающих игрушек в игре. Например, если такой ребенок хочет использовать в игре определенную собачку, но не может ее найти, то он не потерпит замены отсутствующей на другую собачку. Если он хочет построить определенный интерьер, то не успокоится, пока не найдет все необходимые детали. Это дети с хорошим формальным интеллектом, но с навязчивостями в психомоторной сфере, тревогой, депрессивным фоном и подавленной агрессией. Хорошо структурированное пространство и знакомые игрушки на время нейтрализуют их тревогу. Напротив, неструктурированный, сломанный, частично потерянный или неопределенный игровой материал у таких детей вызывает хаотическую импульсивную активность и агрессивные вспышки.

В этом возрасте достаточно четко проявляются различия между мальчиками и девочками в использовании игрушек, хотя пока различий все-таки меньше, чем сходств. Мальчики предпочитают играть с машинами и механизмами, а также в игрушки, связанные с военной тематикой.

В норме некоторые дети, как правило, единственные дети в семье, играют с выдуманным товарищем. У мальчиков это всегда мальчик и, как правило, только один, что, возможно, отражает более сильный нарциссизм мальчиков этого возраста. У девочек — несколько выдуманных друзей: и мальчики, и девочки. Выдуманные друзья — альтернатива настоящим. Они используются для эмоциональной регуляции, их функция может быть сходной с функцией переходного объекта, так как ребенок играет с таким выдуманным партнером, когда он расстроен или чувствует себя одиноко.

В этом возрасте дети собирают коллекции маленьких предметов (стеклышек, камешков, ракушек), отражающие их представления о красивом. В отличие от более «взрослых» и продуманных коллекций младших школьников, они выглядят разноплановыми, предметы отбираются по случайным привлекательным признакам (форма, блеск и пр.).

Развитие формального мышления. Ребенок этого возраста чрезвычайно чувствителен к различиям в окружающей среде. Интенсивно создаются новые координации между восприятием, мышлением и моторикой. В рисунке у него появляется способность передавать комплекс ключевых деталей в конкретных формах (фигура человека) и правильно отображать пропорции в абстрактных формах (ребенок может научиться писать такие печатные буквы, как А, И, Т, Н, О, рисовать крест, квадрат). Способность правильно называть формы несколько опережает способность воспроизводить их в рисунке. Например, ребенок этого возраста пока не может нарисовать треугольник, но правильно называет его.

У детей с нарушениями развития образа «Я» рисунок человека, если даже он выполнен на самом примитивном уровне («головонога», например), распадается на фрагменты. В то же время способность передавать более сложные абстрактные формы может быть сохранной. Дети с хронической депрессией, связанной с тяжелыми нарушениями привязанности с матерью, зачеркивают рисунок себя.

Развитие речи. Речь становится грамматически правильной. Ребенок использует ее для «речевой экспансии»: непрерывно задает вопросы («почему», «когда» и «как»), не всегда ожидая ответа на них. Интересно, что некоторые вопросы детей этого возраста настолько неожиданны и оригинальны, что ставят родителей в тупик. Речь только постепенно начинает использоваться для эмоциональной регуляции.

Развитие личностной идентификации в этот период связано с бурным развитием защитных механизмов. Ребенок склонен прибегать к удовлетворению своих желаний в фантазиях. Развитие защитных механизмов стимулируется противоречием между картиной мира, которую ребенок построил в своей внутренней реальности, и реальной картиной внешнего мира. В связи с бурным развитием магического мышления у ребенка появляется новая область для регресса — уход в собственные фантазии. Ребенок этого возраста может обманывать.

Для развития личностной идентификации ребенка этого возраста важны сказки (в форме книжек, мультфильмов, театральных постановок), в которых ребенок может менять семейные роли, проигрывая в своем воображении роли любимого или отвергнутого ребенка, родителя, супруга.

Ребенок 4 лет в норме охотно переодевается в одежду, принадлежащую членам семьи противоположного пола. Мальчики могут пробовать мамину косметику и примеряют ее нижнее белье. У мальчиков игры с переодеваниями встречаются чаще, чем у девочек. Это поведение в норме, как правило, кратковременное и не имеет прямой связи с будущей сексуальной ориентацией ребенка.

В особых случаях может отмечаться устойчивое стремление изменить свою половую принадлежность. В моей практике некоторые мальчики этого возраста отстаивали свою женскую идентификацию «с боем»: с раннего возраста преклоняясь перед красотой матери, требовали обращения к себе, как к девочке, часами танцевали перед зеркалом и играли с куклами дома и в детском саду, становясь лучшими «подружками» девочек, стойко снося насмешки окружающих.

Возможно, именно в этом возрасте ребенок максимально нуждается в присутствии обоих родителей для формирования гармоничной идентичности. Развод родителей в этот период нередко имеет выраженные негативные последствия для развития личности ребенка и его способности устанавливать близкие эмоциональные отношения (часто отсрочено, в будущем) со сверстниками противоположного пола. Это происходит потому, что даже при относительно спокойном разводе ребенок лишается возможности ежедневно наблюдать живое взаимодействие между родителями, естественную динамику их нежных и более жестких чувств по отношению друг к другу.

Защитный механизм, активно используемый четырехлетним ребенком, — это проективная и интроективная идентификация с отсутствующим родителем или младшим сиблингом. Даже с кратковременной разлукой с одним из родителей ребенок стремится справиться путем идентификации с ним или с ней: подражает походке, интонации.

При появлении младшего ребенка в семье четырехлетка в норме склонен временно идентифицироваться с младенцем в поведении. У него усиливаются ночные страхи, возможны эпизоды ночного энуреза, ребенок требует памперсы, может возвратиться к использованию уже забытого переходного объекта (одеяла, старой мягкой игрушки). Идентификация с младшим ребенком бывает настолько сильной, что старший ребенок занимает его место в кроватке, отбирает игрушки у маленького с чувством, что это его собственность и он восстановил справедливость. В то же время, если младший ребенок уже немного подрос, то старший начинает подвергаться атакам с его стороны, и развивается настоящее соперничество, стимулирующее обоих детей к идентификации со взрослыми.

В пограничных случаях для детей характерна неустойчивая, колеблющаяся идентификация с агрессором. Ребенок собирает коллекции динозавров и роботов для укрепления своей идентификации. При благоприятном развитии к шестилетнему возрасту эти коллекции превращаются в коллекции моделей автомобилей или других социально одобряемых вещей.

• [1] Жан Пиаже {Piaget J. Play, Dreams and Imitation in Childhood. New York: Norton, 1951) испытывал трудности с классификацией этого вида игры, поскольку она не вписывалась в его стройную теорию развития игры от функциональной по направлению к драматической игре по правилам или к сложным вариантам конструктивной активности. Эволюционное значение этойигры может заключаться в том, что происходит усвоение основных навыков, необходимых для охоты (Anne Р. Humphreys, Peter К. Smith. Rough-And-Tumblein Preschool and Playground. P. 260).