Содержательно-этические противоречия тестологических исследований интеллекта

Еще одно основание кризиса тестологии связано с изменением ценностного отношения к человеку. «Эра восстания» (Л. Тайлер) против господства IQ-методик и самой идеи коэффициента интеллекта началась с момента слома представлений о человеке как объекте, воздействуя на который и регистрируя реакции которого, можно затем принимать «профессиональные» решения о его помещении в ту или иную социальную ячейку (поток школьного обучения, тип высшего учебного заведения, область предметной деятельности и т. п.). Подобная интерпретация сферы своей профессиональной компетенции — не что иное, как самонадеянность, объяснимая разве что духом того времени и низким уровнем этической культуры ортодоксальных тестологов.

Представляют интерес некоторые аргументы представителей тестологической оппозиции, связанные с оценкой разрешающих возможностей тестов интеллекта как измерительного психометрического инструмента.

• 1) Тесты слишком фрагментарны, чтобы измерить интеллект как целое и оценить реальный интеллектуальный ресурс человека.
• 2) Информация, содержащаяся в оценках по тестам интеллекта, не только недостаточна для объяснения наблюдаемого уровня исполнения (Howe, 1988), но, более того, ни один тест интеллекта не может указать причин индивидуальных различий в его выполнении (Анастази, 1982).
• 3) В тестовых показателях, а также в результатах факторного анализа интеллекта вообще нет, он находится «в другом месте», в частности, в показателях успешности реальных видов деятельности (McNemar, 1964; Frederiksen, 1986).
• 4) Тесты интеллекта позволяют выделить индивидуумов с низкими результатами, однако с их помощью нельзя отличить менее одаренных от более одаренных (характерно, что часто именно наиболее талантливые испытуемые плохо справляются с тестовыми заданиями) (Саймон, 1958; Фриман, 1999).
• 5) Показатели тестов интеллекта зависят от качества социльного окружения индивидуума, поэтому низкий/высокий интеллект может быть не следствием индивидуальных способностей, а результатом неблагоприятных/благоприятных условий его жизни.
• 6) «Эксперты» (знающие, опытные профессионалы) имеют относительно средний уровень интеллекта в терминах IQ (до 120). Эффективность их реальной профессиональной деятельности обусловливается другими факторами, как когнитивными (накопление предметно-специфических знаний, развитие метакогнитивных навыков и т. д.), так и некогнитивными (мотивацией, поддержкой со стороны социального окружения и т. д.) (Schneider, 1993; Равен, 1999).
• 7) Теория «множества интеллектов» X. Гарднера обосновывает существование девяти независимых видов интеллекта — лингвистического, логико-математического, пространственного, музыкального, телеснокинестетического, межличностного, внутриличностного, натуралистического, экзистенциального (Gardner, 1983; Гардер, 2007). Несмотря на всю условность выделения этих видов интеллекта, данный подход исключает возможность использования единственного показателя в виде IQ для оценки реального интеллектуального потенциала человека в силу многообразия проявлений интеллектуальной одаренности.

Остается только удивляться, что понятие «коэффициент интеллекта», возраст которого перевалил за сотню лет, тем не менее, пытается сохранить младенческую наивность времени своего рождения и в современных условиях. Все в психологической науке меняется, кроме представлений об IQ, вплоть до убеждения, что достаточно один раз протестировать ребенка либо взрослого, чтобы с точностью предсказать его судьбу (сможет ли он получить высшее образование, будет ли он жить в бедности и т. п.).

Более того, выяснилось, что в понятии IQ содержится колоссальный потенциал социальной агрессии, поскольку только с этим психологическим понятием связаны попытки жесткого управления жизнью общества при полном игнорировании прав личности.

Доказательством сказанному является выход в 1994 г. книги американских психологов Р. Херрнстейна и Ч. Мюррея «Кривая в форме колокола: интеллект и классовая структура в американском обществе» (Herrnstein, Murray, 1994). Эта книга, судя по всему, имеет знаковый характер, и не случайно вокруг нее вот уже много лет идут бурные дискуссии сторонников и противников заложенных в ней идей. Центральные тезисы книги таковы:

• • существуют индивидуальные различия в общем факторе когнитивных способностей, по которым люди отличаются друг от друга;
• • стандартные тесты учебных достижений позволяют выявить этот фактор, однако тесты IQ измеряют уровень «общего интеллекта» с наибольшей точностью;
• • IQ-оценки идентичны тому, что люди подразумевают под словами «интеллектуальный» или «умный» в обычном языке;
• • IQ в достаточной мере стабилен на протяжении всей жизни человека;
• • когнитивные способности в виде IQ имеют наследственный характер в пределах от 40 до 80%;
• • величина IQ детерминирует все основные формы социального поведения человека, в том числе его социально-экономический статус.

Распределение показателей IQ подчиняется нормальному закону (то есть принимает форму кривой колокола). Общество, таким образом, «расколото» на «когнитивные классы», в зависимости от величины IQ, при этом максимально обособленными являются части населения с самым низким IQ (от 50 до 90) и самым высоким IQ (от 125 до 150). Существует прямая связь между низким IQ и такими социальными явлениями, как бедность, безработица, бездельничество, преступность, жизнь на государственные пособия, разводы и т. д. Поскольку IQ является врожденной характеристикой, то, следовательно, возникает необходимость в изменении некоторых аспектов социальной политики: введение более жестких иммиграционных законов, которые бы не пропускали в Америку лиц с потенциально низким IQ (в первую очередь выходцев из Латинской Америки и Африки); отказ от программ социальной и материальной помощи лицам с низким интеллектом (особенно женщинам, имеющим много детей); сокращение развивающих образовательных программ для социально неблагополучных детей в силу их бесполезности и переадресация финансирования в пользу программ для одаренных детей с высоким IQ; исключение льгот при трудоустройстве лиц с низким уровнем интеллекта (иначе, по мнению этих авторов, получается расизм «с обратным знаком» — лица белой расы, имея в среднем более высокий IQ, получают меньше шансов для профессионального продвижения по сравнению с представителями других рас).

Иными словами, Херрнстейн и Мюррей говорят о существовании в американском обществе реальной меритократии^[1], и именно это общественное устройство, по их убеждению, надо укреплять и поддерживать. В частности, «когнитивная элита» должна жить в отдельных районах, отправлять детей в особые частные школы, иметь социальные институты, ориентированные на их интересы, ее представители должны вступать в браки между собой, поскольку наследственный характер IQ гарантирует при этом рождение детей с высоким интеллектом, и т. д. Только таким путем, по мнению авторов, можно сохранить интеллектуальный потенциал Америки (Herrnstein, Murray, 1994).

Основанием для столь радикальных оценок и выводов является проведенный авторами анализ результатов Национального лонгитюдного обследования молодежи (NLSY), которым было охвачено более 12 000 молодых людей, начиная с возраста 14—22 года, и которое продолжалось с 1979 г. по 90-е гг.

Все обследуемые были распределены на пять разных категорий («когнитивных классов») в зависимости от величины IQ.

I. «Очень сообразительные» (very bright), IQ = 125—150.

II. «Сообразительные» (bright), IQ = 110—125.

III. «Норма» (normal), IQ = 90—110.

IV. «Глупые» (dull), IQ = 75—90.

V. «Очень глупые» (very dull), IQ = 50—75.

Вся фактическая аргументация книги выстроена на качественном анализе, в частности, процедуре подсчета процента лиц с определенными социально-психологическими характеристиками в каждой из пяти вышеуказанных категорий. Например, среди обследованных лиц процент разводов после пяти лет брака по указанным категориям составляет: I — 9%, II — 15%, III — 23%, IV — 22%, V — 21%. По критерию принадлежности к «среднему классу» лица с разной величиной IQ распределились по этим категориям следующим образом: I — 74%, II — 67%, III — 50%, IV — 30%, V — 16% (Herrnstein, Murray, 1994, р. 174, 264).

Многочисленные таблицы с процентными соотношениями, приведенные в книге Херрнстейна и Мюррея, свидетельствуют, что люди с низкими значениями IQ относятся к числу бедных, имеют низкий образовательный уровень, являются плохими родителями, живут на пособия, склонны к криминальному поведению, менее способны поддерживать прочные брачно-семейные отношения, имеют более низкий социально-экономический статус (не закончили колледж, сидели в тюрьме, не имели работу, получали низкую зарплату), их дети также имеют более низкий IQ и т. п.

Естественно, возникает главный вопрос: что на что влияет?

Как известно, традиционные методы математической статистики не позволяют делать выводы о причинно-следственных зависимостях. Тем не менее, Херрнстейн и Мюррей отвечают однозначно — IQ является причиной социального поведения людей. Однако, в логике рассуждений этих авторов, с не меньшей убедительностью можно выстроить альтернативную интерпретацию тех же соотношений: у людей, выросших и живущих в бедности, не получивших высшего образования, не имеющих возможности качественно питаться, лечиться и отдыхать, привыкших к позиции государственного иждивенца в силу объективной невозможности получить интересную работу, складывается такая специфическая среда жизнедеятельности, которая необратимо затормаживает их интеллектуальное развитие и впоследствии приводит к значительному снижению IQ. То есть причиной величины IQ является качество социальной среды.

Многими авторами приводятся и более частные — но в то же время не менее существенные — критические замечания в адрес эмпирических оснований меритократической утопии Херрнстейна и Мюррея. В частности, высказывается сомнение в реальности «общего фактора интеллекта», поскольку факторный анализ не является убедительным доказательством его существования, и, следовательно, IQ — это статистическая фикция; отрицается, что IQ-оценки распределяются нормально, поскольку форма их распределения может варьировать в зависимости от меры трудности тестовых заданий и их интеркорреляций; утверждается невозможность разведения IQ и социо-экономического статуса как детерминант социально нежелательного поведения; статистика ничего не может сказать о том, как зафиксированные корреляционные связи будут проявляться в каждом индивидуальном случае, и т. д. (Dorfman, 1995; Hunt, 1995 и др.).

По мнению Дж. Равена, «…применение традиционных тестов, считающихся отличными инструментами по таким критериям, как различительная способность, внутренняя согласованность, надежность и валидность, привело к принятию неадекватных схем проверки и оценивания, к дезориентирующим нас исследовательским выводам, к социально и нравственно несправедливым решениям в области образовательной политики и практики, к распространению неверных взглядов на исследовательский процесс и на науку в целом» (Равен, Курт, Равен, 1997, с. 49).

Если IQ является столь проблематичным понятием, по отношению к которому возможны альтернативные толкования, то почему его, тем не менее, столь активно пытаются использовать в качестве средства организации общественной жизни (в первую очередь, в США, Великобритании и некоторых других западных странах)? Решение этого вопроса следует, на наш взгляд, искать не в плоскости психологической науки, а в плоскости политики. Ибо, по-видимому, существует политический запрос на научно-психологическое «обоснование» законности социально-экономического расслоения людей, и IQ является идеальным инструментом для подобного рода принудительной социальной стратификации. На опасность формирования в современном российском обществе подобного рода «психократического режима», то есть такого порядка общественной жизни, при котором индивидуальные человеческие жизни направляются и контролируются с помощью средств психологического тестирования, в свое время указывали и некоторые отечественные авторы (Каган, Эткинд, 1989).

И теперь снова спросим себя: действительно ли интеллект — это то, что измеряется тестами интеллекта? Можно ли на основе известных интеллектуальных шкал либо показателей выполнения отдельных тестов интеллекта оценивать уровень интеллектуального развития личности (или ее индивидуальные интеллектуальные ресурсы) с последующим приклеиванием ярлыка степени ее интеллектуальной состоятельности по отношению к тем или иным реальным видам деятельности? С ответом советую не торопиться. На протяжении всей книги данный вопрос будет еще не раз возникать между строк. И, я надеюсь, после внимательного знакомства с представленными в ней фактами, взглядами и подходами у каждого появится возможность сформулировать собственную уверенную позицию на этот счет.

'к'к'к

В заключение этой главы сделаем некоторые выводы. Сформировавшись как наука об интеллекте, тестология «потеряла» интеллект как предмет исследования. Ибо, пытаясь строить теории интеллекта, тестологи описывали своего рода психологическую квазиреальность, вызванную к жизни их собственными изощренными усилиями. Следствием нарастания методических, методологических и содержательноэтических противоречий явилась иллюзия «исчезновения» интеллекта как реального психического образования.

Общеизвестно, что научное знание, будь оно хоть трижды противоречиво, является самодостаточным, ибо оно одновременно и воодушевляет (так как всегда является источником новых представлений о мире), и отрезвляет (так как изредка удается извлечь из этого знания урок). Основной урок тестологии заключается в том, что описание результативных свойств интеллекта в терминах показателей тестового исполнения приводит к деонтологизации интеллекта, то есть отрицанию его существования в качестве психической реальности.

• [1] Меритократия (буквально «власть достойных») — социальная система, при которой положение человека в обществе определяется его способностями (в данном случае — величиной IQ).