Психологическая структура способности к принятию управленческих решений

Теоретические основы исследования способности к принятию управленческих решений

Проблема способности к принятию управленческих решений является одной из важнейших и в теории менеджмента, и психологии управления. Чрезвычайно трудно найти в структуре управленческой деятельности другой такой компонент, который мог бы сравниться с управленческими решениями по степени значимости влияния на ее результативные и процессуальные характеристики. Причем процессы ПУР уже не просто оказывают влияние на деятельность, а непосредственно и прямо ее определяют, выступают «решающей» детерминантой всей управленческой деятельности (не только в прямом, но и в этимологическом смысле). Это связано с центральным, ключевым положением процессов ПУР в структуре управленческой деятельности; с их иерархически высшим положением в системе основных управленческих функций; даже с известной синонимичностью функции выработки решений и управленческой деятельности в целом, с существенным совпадением содержания этих понятий.

Столь же велика и собственно теоретическая значимость данной проблемы (что, однако, менее очевидно в силу ее относительно слабой разработанности). Она определяется тем, что именно в процессах ПУР наиболее полно и комплексно, объемно и рельефно представлены все основные компоненты психики и когнитивные, и эмоционально-волевые, и мотивационные, и личностные и социально-психологические и др. Процессы ПУР максимально синтетичны, принципиально гетерогенны и интегративны по своему составу. Соответственно и в самой проблеме их изучения в целом и в проблеме способности к ним синтезируются многие и притом важнейшие общепсихологические проблемы. Тем самым проблема способности к ПУР является своеобразным интегратором важнейшей общепсихологической проблематики. Поэтому она выступает своего рода «концептуальным мостом» между психологией управления и общей психологией, эксплицирует проблематику управленческой деятельности (и процессов принятия решения в ней) как общепсихологическую проблему.

Анализ современного состояния данной проблемы показывает, однако, что она разработана в целом явно недостаточно; совершенно не в той степени, как того требует практическая значимость. В этом плане необходимо констатировать то нередкое для психологии положение, при котором именно объективно наиболее значимые проблемы одновременно являются относительно менее изученными. Последнее объясняется не невниманием к ним, а сложностью разработки наиболее значимых проблем. Характерной особенностью состояния данной проблемы является и то, что попытки ее решения в основном носят эмпирико-описательный или организационно-феноменологический (а нередко и просто умозрительно-спекулятивный) характер.

Неадекватным является и общий, традиционный подход к решению данной проблемы. Он, в сущности, базируется на известном «коллекционистском» способе и сводится к конструированию априорных перечней личностных качеств, образующих эту способность. Такой подход исходно очень ограничен в своих концептуальных возможностях. Естественным следствием такой ограниченности является то, что наиболее важный вопрос, вопрос об имплицитной структуре — способности к ПУР — остается до сих пор фактически открытым. Вместе с тем при его постановке в качестве основного, то есть с позиций трактовки данной способности не в русле организационноуправленческой проблематики, а с точки зрения проблематики общепсихологической, сразу возникает ряд принципиальных проблем. Все они, несмотря на то что проблема способности к ПУР, казалось бы, не обделена вниманием, до сих пор не получили сколь-нибудь удовлетворительного решения.

Действительно, до сих пор не ясно, правомерно ли рассматривать эту способность как специфическое и инвариантное свойство личности, имеющее «наддеятельностныи» характер (то есть проявляющуюся независимо от содержания конкретной управленческой деятельности). Если она существует, то каковы ее состав, входящие в нее личностные качества и их структура? Какие базовые свойства личности в наибольшей мере влияют на эффективность управленческих решений? Формируются ли на основе их синтеза какие-либо личностные новообразования (синтетические свойства), способствующие управленческим решениям? Как соотносится способность к ПУР с общеуправленческими способностями? Унитарна ли способность к ПУР или множественна, или парциальна и в реальности представлена различными ее видами в зависимости, например, от стилевых характеристик управленческой деятельности? Существуют ли генетические предпосылки этой способности? Каковы возможности и диапазон ее развития, в том числе в деятельности? Эти и многие другие, столь принципиальные, сколь и трудные вопросы сразу же возникают при постановке проблемы способности к ПУР.

Пре решении этих вопросов необходимо учитывать, в частности, те данные, которые были получены нами в ходе цикла исследований процессов ПУР [7, 9, 10]. Основные из них можно резюмировать следующим образом.

Во-первых, степень интегрированности структур индивидуальных качеств когнитивного плана у лиц с выраженной способностью к реализации ПУР превышает таковую по отношению к лицам со слабой индивидуальной мерой этой способности более чем в два раза, что является не только значимым, но и очень существенным различием. Следовательно, первая группа лиц тем и отличается от второй, что в ней гораздо выше когнитивная интеграция, больше функциональная роль механизмов интеграции по отношению к когнитивной сфере. Поэтому одной из закономерностей интегративного плана, характеризующих организацию субъектных детерминант процессов ПУР, является зависимость качества этих процессов от меры когнитивной интеграции (а скорее всего, и обусловленность качества решений). Об этом свидетельствует и факт меньшей выраженности отрицательных связей в первой группе по сравнению со второй группой (также в два раза). В связи с этим можно считать, что качество решений обусловлено не только общей выраженностью когнитивной интеграции, но и ее превосходством над когнитивной дифференциацией, различиями в силе функциональной роли интеграции по отношению к дифференциации.

Во-вторых, совершенно иная, противоположная описанной картина обнаруживается при сопоставлении метакогнитивных структур — личностных качеств. Здесь, наоборот, в первой группе показатель интегрированности в 1,5 раза ниже, чем во второй. Однако в первой группе значимо (в 2,5 раза) выше показатель дифференцированности структур. Следовательно, эффективность решений здесь меняет характер детерминации структурой индивидуальных качеств (она инвертируется). Эффективность связана с мерой личностной дифференцированности индивидуальных качеств и не исключено, что определяется ей. Чем выше дифференцированность, тем эффективнее решения, и наоборот. Аналогично эффективность решений определяется не только мерой метакогнитивной дифференцированности как таковой, но и тем, в какой пропорции она находится с мерой интегрированности. Следовательно, второй основной закономерностью интегративного плана является зависимость эффективности процессов ПУР от меры выраженности механизма личностной (метакогнитивной) дифференциации субъектных качеств, от его функциональной роли в структурировании качеств.

В-третьих, было проведено сравнение структур индивидуальных качеств также по количеству и значимости связей, существующих не внутри когнитивной и метакогнитивной подсистем, а между ними. Главным отличием первой группы от второй в этом плане является существенно меньшее число (и значимость) обоих типов связей как положительных, так и отрицательных. В первой группе их суммарный «вес» в 3,5 раза меньше. Данный результат показывает, что эффективность ПУР связана обратным отношением с мерой синтезированности двух подсистем — когнитивной и метакогнитивной. Таким образом констатируется положение, при котором эффективность решений как бы пропорциональна степени автономности, независимости этих подсистем друг от друга (не исключено, что и определяется ей). Чем менее выражена функциональная роль механизмов интеграции и дифференциации в отношении взаимодействия этих подсистем, тем эффективнее решения. Следовательно, третьей основной закономерностью структурного типа является зависимость эффективности процессов ПУР от меры когнитивно-личностной автономности индивидуальных качеств.

Таким образом, обобщая представленные результаты, можно сделать следующее заключение. Эффективность процессов ПУР существенно (статистически значимо) зависит от степени когнитивной интеграции, меры метакогнитивной дифференциации и от степени когнитивно-личностной автономии. Это три важных и общих (но пока, очевидно, не исчерпывающих) фактора, обусловливающих эффективность процессов ПУР, входящих в общую структуру способности к ним.

Дело в том (и это очень показательно в плане общих, интегративных закономерностей структурной организации способности к ПУР), что результаты факторного анализа полученных матриц позволили углубить и расширить охарактеризованные выше результаты. С одной стороны, факторизация матриц группы лиц с высокой степенью выраженности способности к реализации процессов ПУР позволила выделить три главных ортогональных фактора, которые в целом идентичны описанным выше интегративным закономерностям. С другой стороны, результаты факторного анализа позволили дополнить данные анализа, полученные на основе анализа структур индивидуальных качеств, поскольку привели к выявлению еще двух факторов. Это рефлексивный и прогностический факторы, характеристика которых будет дана ниже.