Циклы и кризисы в мировой экономике. 
Альтернативные модели развития

ЦИКЛЫ И КРИЗИСЫ

Циклическое развитие — как общая закономерность мирового развития

Глубокий и длительный кризис, охвативший весь мир в 2008 г., привлек живое внимание общества к проблеме теории кризисов и циклического развития. Эта тема стала актуальной даже для неподготовленного читателя. Зазвучали вопросы: откуда взялся этот кризис, почему правительства не предусмотрели такую ситуацию и не предотвратили ее, почему экономисты не определили время наступления кризиса и т. д., и т. п. Некоторые специалисты утверждали, что этот кризис был «самым глубоким» после Великой депрессии 1929;1933 гг.; другие — что это «первый кризис эпохи глобализации» .

Все дело в том, что в общество, которое в последние десятилетия находилось под воздействием пропаганды агрессивного капитализма, попросту забыло, что кризисы — это неотъемлемое свойство капиталистической экономики, которая развивается циклически и по-другому развиваться не может. За подъемами экономики неизбежно следуют спады, а затем — депрессии (длительные или короткие). Если при этом происходит накопление глубоких противоречий, в том числе за счет ошибочных решений в экономической политике правительства и в деятельности крупных корпораций, тогда кризис становится глубоким и всесторонним, а спады и депрессии носят длительный характер. Правительства, тесно связанные с крупными частными банками и корпорациями, как правило, пытаются решать проблемы кризиса за счет населения; происходит рост цен, инфляция, удорожание жизни и т. д.

Спады и кризисы колониального периода: исторический обзор

Студент, да и любой читатель, если он познакомится со специальной экономической литературой, возможно, будет немало удивлен, обнаружив, что экономические кризисы происходят в мире вот уже 300 лет — первый кризис зафиксирован в 1722 г. в Пенсильвании. По своей силе воздействия кризисы прошлого не уступали современным. Отрывок из книги Эстер Форбис «Поль Ривер и мир, в котором он жил» дает некоторое представление о реалиях указанного кризиса 1722 г.: «Банк обанкротился, убытки составили 170 ООО ф. ст. Мистера Сэвиджа в его адвокатской конторе хватил смертельный апоплексический удар. Коммерческие заведения разваливались как карточные домики… Корабельные плотники, моряки и мастера по пошивке парусов пострадали, быть может, в первую очередь, но за ними последовали все — портные, парикмахеры, мастера по выделке пуговиц и мыловары, серебряных дел мастера и медники. Исчезла возможность уплачивать ренты и ипотечные проценты. Духовенство начало находить больше медяков и меньше серебра в кружках для подаяний. Фермеры гнали баранов в город, не находили там сколько-нибудь подходящей цены и, обозленные, гнали баранов обратно домой. Только пятая часть обычного числа кораблей отбыла в этом году из Бостона в Вест-Индию. Не только исчезли искусственные условия процветания, созданные войной, но дело дошло до того, что владельцы торговых судов не в состоянии были уплачивать требуемые теперь с них сборы. Они пробовали переключиться на небольшие каботажные рейсы или ставили свои суда на прикол, по мере того как один за другим «прогорали» «.

Другие примеры «плохих времен», выпадавших в колониальный период, можно найти в книге Р. А. Лестера «Эксперименты в области денежного обращения». Вот как описывает автор события, связанные с депрессией тех же лет: «В 1722 и 1723 годах экономическая депрессия в Пенсильвании обострилась. Джеймс Логан, купец из Филадельфии и главный доверенный семейства Пеннов в этой провинции, сообщает (в августе 1722 г.): «Наш торговый оборот упал и очень мало что можно предпринять. Путем учета векселей я получил около 1/3 причитающихся платежей, но ни единого фартинга деньгами, а остаток долго не придется получить, ибо торговля в этих местах пришла в чрезвычайный упадок…» «.

В ноябре 1722 г. в своем письме губернатор с тревогой пишет в министерство в Лондон: «Я должен поставить тебя в известность, что в этом крае, с тех пор как он стал провинцией, никогда еще не было столь плохих обстоятельств в смысле упадка торговли и недостатка денег, как теперь… землевладельцы готовы из нужды продавать все что угодно — лишь бы не на условиях очень долгосрочного кредита, а в Джерси они еще более подавлены, чем здесь». В декабре того же года губернатор снова докладывает своему начальству в Англии: «Должен поставить вашу светлость в известность, что люди в этих краях пребывают сейчас в очень большом волнении, но причине того, что с некоторых пор их обычная торговля находится в состоянии застоя из-за отсутствия у них достаточного количества наличных денег для обмена продуктов их труда в соответствии с привычным для них способом ведения дел. Фермер привозит свой провиант на рынок, но на рынке нет денег для его оплаты, кораблестроитель и плотник голодают из-за отсутствия работы, и мы заметно ощущаем, что наш обычный экспорт быстро сокращается, процент, взимаемый за деньги, высок, и ростовщик тиранит бедняка, так что процессы о несостоятельности множатся, наши тюрьмы полны, и мы теперь всячески боимся впасть в долги, которых до сих пор нам удавалось избегать». Книга Лестера изобилует множеством факторов тяжелых последствий внезапного упадка торговли и промышленности в Пенсильвании, Нью-Йорке и Нью-Джерси. Спустя 10 лет кризис разразился в Американских колониях с новой силой. В 1733 г. губернатор Мэриленда докладывал английскому министерству торговли о том, что «торговля в провинции за последние годы значительно захирела». В 1734 г. нью-йоркский губернатор сообщает торговой ассамблее в Нью-Йорке, что изучал причины «оскудения торговли» в надежде найти средство исцеления, «которое оживило бы угасшие надежды наших корабельных плотников и других ремесленников». В 1737 и 1738 гг. нью-йоркский губернатор снова жаловался на «сокращение торговли» и на «упадок судостроения, судоходства и торговли» .

В «Пенсильванской газете» от 18 февраля 1728 г. появилось следующее красочное описание депрессии: «Денег, по-видимому, здесь очень мало. Торговля давно страдает глубоким истощением, ее нервы расслаблены, ее душа устала, ее суставы стали настолько немощными, что недавно она упала столь ужасно, что лежит теперь, истекая кровью, в весьма плачевном состоянии. Говорят, что несколько знаменитых медиков прописали ей лекарства для восстановления прежнего здоровья, но это не помогло» .

Вплоть до конца столетия кризисы регулярно повторялись в колониях обширной британской империи; панические сообщения приходили не только из Америки, но также из Индии. Они были в немалой мере связаны с тем, что развитие текстильной промышленности на базе овцеводства в Англии и появление машин в этой отрасли резко расширило эту отрасль; соответственно, метрополия почти прекратила ввоз шерстяных изделий из Индии, ремесленное производство которой ориентировалось на экспорт в Англию. Происходило «вымывание» производителей шерсти в индийских колониях, обрекая на еще большую нищету крестьян и ремесленников.

Формула «чрезмерное расширение торговых операций» стала впоследствии обычным объяснением причины «торговых кризисов» или «торговых и финансовых кризисов» (эти наименования вошли к тому времени во всеобщее употребление). Видимо, эти идеи были заимствованы главным образом у Адама Смита. Его главный труд «Исследование о причинах богатства народов» (1776 г.) в немалой мере был основан на взаимосвязи экономических, торговых и технологических факторов, происходящих не только на территории собственно Англии, но и в колониальных экономиках.

" Когда прибыль, приносимая торговлей, почему-либо превышает обычный уровень, чрезмерное расширение торговых операций является общей ошибкой как крупных, так и мелких торговцев. Они не всегда отправляют за границу больше денег, чем обычно, но покупают в кредит как внутри страны, так и за границей необычайно большое количество товаров, отправляя их на какой-нибудь отдаленный рынок в надежде, что выручка за них получится до срока платежа.

Но платежи наступают до получения выручки, и у них не оказывается в наличности ничего, на что они могли бы купить деньги или предоставить солидное обеспечение под заем". Эти слова Адама Смита почти зеркально отражали обстановку упадка и депрессии в американских и индийских колониях XVIII в. По всей видимости, Смит изучал обстановку, учитывая, что эти колонии были составными частями единой экономической системы Британской империи.

В течение упомянутой эпохи были отмечены торговые кризисы: 1753, 1763,1773, 1783,1797,1810, 1815,1825,1837, 1847, 1857 гг. Но представление о регулярности наступления (периодичности) кризисов и даже само употребление термина «кризис» пришли сравнительно поздно. Генри Торнтон в своих показаниях (в комиссии Палаты общин, 1797 г.) и в своей книге «Исследование результатов банкнотного обращения в Великобритании» (1802 г.) не употребляет термина «кризис». Он говорит о «великом торговом бедствии», о предложениях, направленных к «смягчению существующего бедствия», и особенно о «торговых затруднениях 1793 г.». Рикардо (1817 г.) пишет о «внезапной перемене в ходе торговли». Мальтус не употреблял термина «кризис», хотя он исследовал проблему депрессии и недостаточного совокупного спроса. Однако Сисмонди (1819 г.) уже указывал на «торговый кризис», который только что пережила Англия.

В 1816 г. Мэтью Кэри, отец первого выдающегося американского экономиста, опубликовал маленькую книжку под заглавием «Очерки банковского дела». Два из этих очерков посвящены вопросам практической политики, связанной с торговыми депрессиями. Во введении Кэри говорит: «При оживлении промышленности и торговли, наступившем после окончания недавней войны, наши негоцианты и торговцы впали в крайне серьезное заблуждение. В обществе распространилась всеобщая склонность к чрезмерному расширению торговых операций. Ввоз и продажа товаров были доведены до размеров, далеко выходящих за пределы обычного уровня потребления страны». Банки, «которые могли и должны были сдерживать это стремление, вместо этого поощряли его и распространяли. Они учитывали векселя столь щедро, что можно было поистине сказать, что правило Священного писания „ищите и обретете“ действовало вовсю». Но в сентябре «банки круто изменили свою политику. Они заняли диаметрально противоположную линию и сократили свои ссудные операции стремительно и резко». В результате «оцепенение стало всеобщим». Предприимчивость и трудолюбие были парализованы. В конце концов, хоть и поздно, банкиры переменили политику и в большинстве своем увеличили дисконтные операции. Результат был точно таким же, как в 1793 г. в Англии. «Одна лишь решимость расширить дисконтные операции подняла умерщвленное Доверие из гроба и вновь вдохнула в него жизнь. Лавина банкротств была остановлена» .