Митраизм и его распространение на Западе

Эта религия получила свое название по имени бога Митры — одного из центральных божеств иранского и индуистского пантеона. В индуизме Митра — спутник бога Варуны, не обладающий самостоятельным значением. В иранских религиозных представлениях Митре уделяется гораздо больше места — он выступает в качестве солярного (солнечного) бога, а также покровителя правды и справедливости. Из этого можно сделать вывод, что первоначально Митра входил в состав индоевропейских богов, но впоследствии его роль в культурах народов, произошедших от индоевропейцев, значительно различалась.

Вместе с тем митраизм как отдельная религия возник в Римской империи в I в. н.э., позаимствовав фигуру главного бога из восточных культов, но сформировав уникальный сплав различных религиозных представлений, что отвечало эклектичному характеру самого государства и его населения. На протяжении II—IV вв. н.э. это религиозное течение являлось реальным соперником развивающегося христианства, поскольку было ориентировано на максимально широкий круг почитателей, без привязки к их национальной принадлежности и социальному статусу. Единственным существенным недостатком митраизма, не позволившим ему на равных бороться с христианским учением, стал запрет на участие в религиозных обрядах женщин, которым не разрешалось даже присутствовать при их совершении. На основании сохранившихся источников можно предположить, что митраизм совместил в себе мистическую составляющую восточных культов и привычные для носителей греческой культуры формы религиозной обрядности. Святилища митраизма назвались митреумы, и только в Риме их насчитывалось 37. В митреумах проходили священные мистерии, как и в христианстве, включавшие в себя символические жертвоприношения и культовые трапезы. По преданию, римский император Комод запятнал себя тем, что во время митраистской мистерии отказался от символической условности и совершил реальное убийство человека.

Социальной базой митраизма стали солдаты и представители низших слоев населения, которых в этой религии привлекало равенство среди прошедших обряд посвящения, а также обещание блаженной жизни после смерти. С этической точки зрения митраизм был достаточно суровой религией, требующей от своих адептов абсолютного следования путем нравственного совершенствования, невзирая на сопутствующие обстоятельства. Если в христианстве раскаявшийся грешник мог обеспечить себе спасение, то митраизм отвергал возможность блаженного существования после смерти для тех, кто не смог выполнить божественные заветы. При этом в митраизме подчеркивалось сострадание бога по отношению к верующим в него и даже по отношению к животным, приносимым в жертву — сохранились фрески, где Митра с сожалением смотрит на быка, заколотого в митреуме в честь очередного религиозного празднества. Вместе с тем, по мнению христианских теологов, митраизм в своем развитии так и не смог придти к идее бога, способного принести себя в жертву во искупление человеческих грехов. В повседневной жизни митраизм ориентировался на скромность в материальных запросах и аскетическое существование, граничащее с умерщвлением плоти, — в этом последователи культа Митры соответствовали раннехристианским монахам.

Митраизм предполагал поклонение солнцу и выполнение соответствующих обрядов, причем исследователи отмечают его совпадение по многим обрядовым и символическим моментам с христианством. В частности, избрание днем рождения Иисуса дня зимнего солнцестояния (25 декабря) было связано с отчетливо проявившимся влиянием митраизма, в котором этому дню придавалось исключительное значение, поскольку после него начиналось постепенное увеличение продолжительности светлой части суток. Само поклонение Богу как свету, исходящему от дневного светила, нашло отражение в догматике и символике христианства в учении о Троице. Такие совпадения между соперничающими религиями являлись не случайными, а демонстрировали тесное переплетение всевозможных культов и вероучений в эпоху Поздней Римской империи. Роль митраизма и его опасность для развивающегося христианского вероучения признавалось и самими христианами, причем судить об этом факте можно по той ожесточенности и непримиримости, с которыми апологеты христианства вели спор с митраитами. Один из наиболее последовательных защитников христианства Тертуллиан прямо открещивался от возможных сравнений с митраизмом: «Иные с большею вероятностью и благоразумием полагают, что солнце — наш бог. В таком случае следовало бы нас причислить к персам (т.е. мигрантам), хотя мы и не поклоняемся, подобно им, образу солнца на наших щитах» .

Вместе с тем уже в IV в. митраизм постепенно утрачивает свое значение — его святилища передаются христианам, а после гибели последнего языческого императора — Юлиана Отступника — уже ничего не могло защитить митраизм и его приверженцев. Считается, что митраизм не исчез, а был поглощен христианством, хотя отдельные его пережитки фиксируются вплоть до Средневековья. В современном русском языке о митраизме напоминает слово «митрополия», происходящее от словосочетания «Город Митры» .