Советское государство и право в период великой отечественной войны (1941-1945)

Великая Отечественная война советского народа

Договор о ненападении, заключенный между СССР и Германией в 1939 г., позволил нашей стране оттянуть войну. Однако никто в СССР, даже мало-мальски разбирающийся в истории и политике старшеклассник, не надеялся, что Гитлер будет соблюдать этот пакт. Тем не менее нападение Германии для нашей страны оказалось все-таки неожиданным, что повлекло за собой серьезные негативные последствия. Хуже всего, что внезапность нападения была таковой и для руководства страны. Даже 21 июня 1941 г. Сталин и его соратники все еще спорили и надеялись на то, что, может быть, пронесет1, поэтому достаточные меры предосторожности не были предприняты, а принятые в последнюю минуту оказались чрезмерно осторожными. Уж больно не хотелось воевать!

У нас была прекрасная разведка, и военная, и по линии НКГБ, которая исправно действовала. В 1941 г., до самого июня поступали сведения о готовящемся немецком нападении. Однако чем дальше, тем меньше верил им Сталин. Особенно вызвала недоверие предупредительная информация, полученная от англичан. Она очень походила на специальную дезинформацию, ведь было ясно, что Англии очень хотелось столкнуть лбами СССР и Германию.

Почему же советское руководство так упорно не верило в нападение Германии именно в 1941 г.

Дело в том, что, как представляется, Сталин, подобно любому серьезному политику и полководцу, ставил себя на место противника. Это означало, что он «видел» невыгодность для Германии начинать войну на два фронта: ведь у нее на хвосте все еще висела Англия, отнюдь не разгромленная. С точки зрения военной теории и исторической практики Германии никак не следовало организовывать для себя второй фронт. А вот через год, захватив Британские острова, можно было начинать войну с Советским Союзом. Следует отметить, что такой точки зрения придерживался не только Сталин, который все-таки не был военным человеком, но и ведущие стратеги Красной Армии — Г. К. Жуков и С. К. Тимошенко. Однако Гитлер оказался глупее, вернее, авантюрнее, чем это думали наши руководители. Самонадеянный нацист сам сунул голову в петлю, но чтобы затянуть ее, советскому народу понадобилось много сил, средств и людских жизней. Характерен и еще один исторический факт. Полгода спустя подобную же ошибку допустил Президент США Ф. Д. Рузвельт. У него тоже были разведданные о том, что Япония намеревается напасть на США. Но он считал, и не без оснований, что японцы, скорее, сделают своей жертвой Советский Союз. И просчитался! Ценой этому был разгром американского флота в Перл-Харборе.

Так или иначе, а война для нас оказалась внезапной, и это привело к громадным потерям и жертвам. Однако главная причина первых неудач Красной Армии заключалась, конечно, в неготовности страны к войне. Нет, мы, разумеется, усиленно работали в этом направлении, достаточно сказать, что половина расходов по бюджету 1939 г. пошла на оборону', но просто не успели. Не хватило как раз того одного года, на который строились расчеты руководства страны и командования армии.

В наше время часто говорят как якобы о главной причине первых поражений Красной Армии о репрессиях, которым подвергся ее командный состав накануне войны. Это, безусловно, верно, но только отчасти. Дело в том, что свыше четверти всего репрессированного комсостава было освобождено и своевременно вернулось в строй. Вместе с тем известно, что командиры, особенно высшие, имевшие опыт прошедшей большой войны, были не годны для ведения новой. И практика показала, что авторами победы в Отечественной войне оказались не герои гражданской, а новые, молодые, выдвинувшиеся теперь. Наконец, среди командного состава, вышедшего из гражданской войны, был силен авторитет Троцкого, которого считали организатором победы над белыми. Между тем Троцкий в 30-х гг., как уже говорилось, вел активную борьбу не только против своего личного врага — Сталина, но и Советского государства. Поэтому кадры с троцкистской закваской вряд ли могли быть лучшими для Красной Армии.

Кроме всего прочего, следует отметить, что среди репрессированных был заметный процент привлеченных не по политическим, а по бытовым статьям, которых держать в армии было просто невозможно.

Неготовность армии к войне сказалась, прежде всего, в недостаточном ее перевооружении. Советские конструкторы разработали превосходные образцы оружия, порой лучшие, чем у немцев, однако промышленность не успела еще поставить его производство на поток. Получилось, что у нас танков и самолетов количественно имелось больше, чем у немцев, в несколько раз, но это была старая и изношенная техника, а новых танков и самолетов состояло на вооружении тоже в несколько раз меньше. Больше того, иногда не хватало даже обычных винтовок, особенно после потери складов в приграничных областях. Маршал И. Х. Баграмян, например, сообщает, что осенью 1941 г. на Юго-западном фронте был организован сбор трофейного оружия, которым снабдили целые части в ожидании, пока не начнет работать эвакуированная на восток промышленность.

Отставала Красная Армия и в организационном отношении. «Войну моторов» она встретила в конном строю. В 1941 г. в состав вооруженных сил входили кавалеристские корпуса, которые должны были противостоять немецкой бронетехнике2. Полевая артиллерия тоже пользовалась конной тягой. Правда, был один удачный способ применения лошадей, даже для новейшей техники. На Карельском фронте, в условиях полного бездорожья малокалиберные ракетные установки таскали лошадки.

Так или иначе, но за полгода войны немцам удалось дойти до Москвы, Ленинграда, Ростова. По существу, немецкая пропаганда не лгала, когда кричала о разгроме Красной Армии. Миллионы убитых, раненых, пленных в совокупности почти равнялись числу наших военнослужащих на момент начала войны. И тем не менее ни Москва, ни Ленинград не пали. Более того, именно отсюда, от сердца нашей страны началось обратное движение войны, приведшее к разгрому Германии. Причиной тому была великая стойкость советского народа, не мыслившего смириться перед захватчиками. Да, конечно, были и трусы, и паникеры, и предатели, перебежчики, но судьбу страны решили те красноармейцы и командиры, которые цеплялись за каждый бугорок родной земли и стремились причинить максимально возможный ущерб противнику. Это, в конце концов, и определило ход и исход войны.

Да и научились мы со временем воевать. Историки отмечают, что, например, обратный путь через Белоруссию в 1944 г. советские войска проделали быстрее, чем немцы в 1941 г. во время своего наступления. Разумеется, огромную роль в победе над врагом сыграло Советское государство и руководившая им Коммунистическая партия. Все внешние функции государства были направлены на достижение этой главной цели.

Первая из этих функций — непосредственное ведение войны, руководство военными действиями, вооруженными силами. Сначала оно сводилось к организации обороны на всех фронтах, но уже в декабре 1941 г. был нанесен решительный наступательный удар по противнику, приведший к разгрому немцев под Москвой. На следующий год вершиной побед стала Сталинградская битва, вершиной не только Отечественной, но и всей Второй мировой войны. Летом 1943 г. великое сражение на Курской дуге знаменовало переход к новому этапу войны. С этого момента Красная Армия шла только вперед, на запад, что и привело ее после десяти знаменитых ударов 1944 г. к границам Райха.

В этой связи кое-кто поднимает вопрос об исторических пределах Великой Отечественной войны. Говорят, что якобы с переходом советской границы Красной Армией война потеряла свой отечественный характер. Такое представление является по крайней мере фарисейским, соответствующим тем геббельсовским листовкам, которые германское министерство пропаганды пыталось распространять среди наших войск, чем вызывало откровенный смех бойцов. Войну нужно было довести до конца, а конец был в Берлине, в самом логовище нацистской гадины, проткнуть которую штыком мечтал каждый боец Красной Армии.

Отечественная война длилась еще немного больше — до сентября 1945 г., когда СССР совместно с союзниками разгромил милитаристскую Японию. Некоторые авторы упрекают Советский Союз за эту победу, говоря даже о якобы нарушении им международного права, особенно договора о нейтралитете, подписанного СССР с Японией в начале 1941 г. Однако срок действия этого договора истек в апреле 1945 г., и руки наши были развязаны путем его денонсации. Кроме того, у СССР имелись определенные обязанности по отношению к своим союзникам, против которых японцы воевали еще с декабря 1941 г.

В результате победы над Японией мы выполнили священный долг перед Отечеством — вернули территории, потерянные царской Россией в результате бездарной Русско-японской войны 1904;1905 гг.

Второй внешней функцией Советского государства в этот период стало создан не антигитлеровской коалиции. Объективная возможность этого вытекала из смены общего курса внешней и внутренней политики, наметившейся еще во второй половине 20-х гг. Коммунистическая партия поставила тогда задачу построения социализма в одной стране, а это означало, по существу, отказ от идеи мировой пролетарской революции. То есть такая революция в принципе предполагалась и была конечной целью, но столь отдаленной, что уже не грозила основам капитализма во всем мире. Следовательно, утверждалась идея мирного сосуществования двух общественно-экономических систем. Капиталистическому миру как бы говорилось: не бойтесь нас, мы вас не тронем, не мешайте только нам развивать свою страну. Более того, в условиях развертывающейся Второй мировой войны Советский Союз, как известно, неоднократно предлагал неагрессивным державам сплотиться против агрессивных. Увы, до 1941 г. этот призыв оставался не услышанным.

После разгрома Франции немцами Советское правительство провело зондаж позиций Англии по поводу возможности совместного отпора Германии. Мы надеялись на то, что там произошла смена руководства: вместо соглашателя Чемберлена премьер-министром стал У. Черчилль, настроенный на сопротивление Германии. Однако из этого ничего не получилось, и Не по нашей вине. Тем ценнее оказалось изменение курса Англии 22 июня 1941 г. Уже утром этого дня Черчилль выступил по радио с речью, в которой заявил о солидарности с Советским Союзом. Через день аналогичное заявление сделал президент США Ф. Рузвельт1. И эти заверения не оказались пустым звуком. Уже в конце июня начались конкретные переговоры о поставке Советскому Союзу необходимых военных материалов. 8 июля 1941 г. Черчилль в личном послании Сталину писал: «Мы все здесь очень рады тому, что русские армии оказывают такое сильное, смелое и мужественное сопротивление совершенно неспровоцированному и безжалостному вторжению нацистов. Храбрость и упорство советских солдат и народа вызывают всеобщее восхищение». В июле же было подписано важное соглашение с Великобританией, содержавшее два принципиальных обязательства: оказывать друг другу помощь и поддержку всякого рода в настоящей войне и не заключать сепаратного мира. Вскоре удалось наладить отношения и с Соединенными Штатами. Ф. Рузвельт направил в Москву своего личного представителя Г. Гопкинса для выяснения обстановки, после чего вместе с Черчиллем подписал обширное письмо Сталину" в котором авторы обещали всевозможную помощь.

Вместе с тем Советскому Союзу пришлось сделать широкий жест — восстановить дипломатические отношения с эмигрантскими правительствами захваченных немцами европейских государств, осевшими в Лондоне. Впрочем, здесь был и кое-какой практический результат: с Чехословакией и Польшей договорились о формировании на территории СССР из граждан этих государств воинских частей и соединений для совместной борьбы с немцами.

В августе 1941 г. по договоренности с Англией наши и ее войска одновременно вступили на территорию Ирана, обезопасив и его, и себя от немецких происков. Кроме того, этот шаг предостерегал Турцию от союза с Германией, а главное — создавал коридор для поставки военных материалов в Советский Союз через Ближний Восток. В это же время начались и первые, пока небольшие, но реальные поставки различного военного имущества нашей стране и с другой стороны, через Архангельск. С большой задержкой, лишь через несколько месяцев появилась помощь и от США.

В сентябре сначала в Лондоне, а потом в Москве состоялись две конференции — широкая и узкая, на которых была достигнута договоренность об общих принципах сотрудничества и практических мерах помощи Советскому Союзу со стороны Англии и США. При этом был организован и третий путь доставки помощи — по воздуху, через Аляску и Сибирь. Правда, англо-американские поставки вскоре резко сократились: Япония напала на США, и им понадобилось вооружение для собственных нужд.

В декабре 1941 г. отношения с союзниками перешли на новый этап: возник проект заключения двух договоров с Англией — о военной помощи и о послевоенном устройстве мира. По первому вопросу договорились в мае 1942 г., а по второму, который затрагивал коренные, территориальные интересы СССР, договориться не удалось. В январе 1942 г. в Вашингтоне представители 26 стран провозгласили создание военно-политического союза — Объединенных Наций (ОН). В июне СССР подписал с США соглашение о взаимопомощи.

Американская поддержка нашей стране имела особое значение, поскольку ресурсы США не шли ни в какое сравнение с английскими. Был организован ленд-лиз, который, при всей его странности, все же оказал большую помощь нашей стране. Его главным объектом была автомобильная техника, поскольку советские заводы не могли управиться с потребностями фронта, а также продовольствие.

Конечно, можно и нужно благодарить союзников за эту помощь, но все-таки главное, чего мы от них ждали, так это открытия второго фронта. Если бы они высадились во Францию своевременно, то война могла кончиться значительно раньше и с меньшими для СССР потерями. Однако союзники не слишком спешили. Обещали открыть его в 1942 г., потом в 1943 и только, когда стало ясно, что мы можем управиться с немцами и без их помощи, со всеми вытекающими отсюда последствиями, второй фронт, наконец, был открыт. Можно понять У. Черчилля, который не хотел начинать активных боевых действий, пока «не пришьет последней пуговицы к шинели последнего солдата». Он сберег английским матерям не одну тысячу их сыновей, но, разумеется, за счет слез матерей советских.

А вот Красная Армия выполняла свой союзнический долг жертвенно. Общеизвестен факт, например, когда в январе 1945 г. англо-американские войска были разгромлены немцами в Арденнах и стремительно побежали к морю, Черчилль обратился с посланием к Сталину, в котором просил срочно начать выступление в Польше1. Красная Армия не была готова к такому наступлению, но, жертвуя собой, пошла вперед, спасла союзников, заплатив за это сотнями тысяч своих бойцов.

Объединение великих и иных держав, хотя порой и символическое, существенно помогло нашей стране победить страшного врага. Но оно заложило и основу послевоенного сотрудничества. Уже в 1943 г. на Тегеранской конференции руководителей трех держав родилась идея создания Организации Объединенных Наций, претворенная в жизнь весной 1945 г.

С второй внешней функцией тесно связана и третья — организация помощи освобождающимся и освобожденным в ходе войны народам. Советская страна, сама находившаяся в крайне тяжелом положении, тем не менее проявила заботу и о народах, судьба которых оказалась связанной с ее судьбой. Прежде всего следует сказать о военной помощи. На территории СССР была создана польская армия, снаряженная и вооруженная за счет Советского государства, которая участвовала, и, надо сказать, хорошо, в освобождении как наших западных районов, так и своей родины. Был сформирован и чехословацкий корпус под командованием генерала Свободы, принявший участие в освобождении Чехословакии. Своеобразную взаимопомощь СССР оказал борющейся Франции. Французские летчики, которые не хотели дожидаться реального участия французской армии в освобождении своей республики, прибыли в Советский Союз и сформировали здесь сначала эскадрилью, а потом авиаполк, отлично воевавший на советских самолетах с немцами. По окончании войны на этих самолетах, подаренных французам Советским правительством, они вернулись домой.

Всячески помогало Советское государство мощному партизанскому движению Югославии.

С момента освобождения Восточной Европы от немецкой оккупации Советский Союз оказывал здешним народам и разностороннюю материальную помощь, крайне необходимую голодавшему населению. И даже в оккупированной Германии Красная Армия брала на себя заботу о прокормлении мирного населения, забыв о том, как немцы старались уморить голодом Ленинград, да и другие советские города.