Н. А. Львов

Палладианские идеи в русской архитектуре развивал и Николай Александрович Львов (1751 — 1803), занятия которого зодчеством были лишь одной из сторон его многогранной деятельности, ибо он был даровит поистине в ренессансных масштабах: архитектор, рисовальщик, гравер, поэт, музыкант, фольклорист, теоретик и историк искусства, горный инженер и нр. Но архитектор он был профессиональный, лишь не успел исполнить всего задуманного, отвлекаемый множеством других дел. Через А. А. Безбородко он получил заказ от Екатерины на строительство собора Св. Иосифа в Могилеве (1785−1798), украшенный иконами кисти его друга Владимира Боровиковского. В эти же годы он построил собор Борисоглебского монастыря в Торжке (1785−1796), церковь в селе Арпачево и церковь-ротонду в селе Никольское: торжковские места Тверской губернии были его родными и он строил там много и вдохновенно. Родовая усадьба Львова Никольское-Черенчицы включала господский дом (кубической формы с куполом и портиком), круглую церковь — фамильную усыпальницу и различные парковые павильоны: «Храмик», грот-купальню, беседки, а также погреб-пирамиду, образ которой был навеян римской пирамидой Цестия. Имение генерал-аншефа Ф. И. Глебова Знаменское-Раек было спроектировано в 1790-е гг. и известно своим овальным парадным двором, выполненным наподобие римского форума. Все это тип палладианской виллы, но без ее строгой симметрии в интерьерах, словно приспособленный к русским вкусам и образу жизни.

В Петербурге Львов оставил по себе память прежде всего Невскими воротами Петропавловской крепости — главными воротами, выходящими на Неву, простыми и величественными (нач. 1780-х). Он создал здание почтамта — так называемый Почтовый стан (1782−1789), трехэтажное с мощным рустованным первым этажом, трактованным как цоколь. С южной стороны, с Ново-Исаакиевской улицы, был устроен въезд для почтовых экипажей в огромный внутренний двор (сейчас это застекленный главный зал почтамта). В северной части здания Почтового стана была и квартира архитектора. Здесь собирались его друзья — Г. Р. Державин, В. В. Капнист, Д. Г. Левицкий, В. Л. Боровиковский (который прожил в этом доме восемь лет) и др. В 1785—1787 гг. Львов возводит на Шлиссельбургском тракте (ныне проспект Обуховской обороны) 16-колонную церковь-ротонду и шатровую колокольню, которые в народе получили устойчивое название «Кулич» и «Пасха» (к сожалению, притвор и ризница, пристроенные к церкви в середине XIX в., очень исказили ее гармоничный, стройный облик).

Львов проектировал и частные дома, например, для своего большого друга Гавриила Романовича Державина (на Фонтанке, ныне дом № 118; сильно перестроен в середине XIX в.).

Н. А. Львов. Приоратский дворец. 1798−1799, Гатчина.

По заказу Павла I в Гатчине, на берегу Черного озера, Львов воздвиг Приоратский дворец (1798−1799), резиденцию приора — второго после гроссмейстера лица Мальтийского рыцарского ордена. Этот дворец, по своему образу отличный от русских архитектурных традиций, в то же время интересен своей строительной техникой — так называемой землебитной, являющейся изобретением самого Львова. Эту технику он разрабатывал прежде всего во имя благородной цели «для доставления сельским жителям здоровых, безопасных, прочных и дешевых жилищ» и даже открыл в Никольском свое «Училище земляного битого строения» .

Петербургские архитекторы конца XVIII века: Е. Т. Соколов, Ф. И. Волков, Ф. И. Демерцов. А. Н. Воронихин и замысел Казанского собора.

К концу XVIII в. круг стоящих перед архитекторами задач расширяется, во многом из-за необходимости мыслить более широко, с учетом градостроительной ситуации. Любое общественное здание, не только стоящее в парадном центре столицы, должно было приобрести классический облик, соответствующий его значимости. Количество архитекторов неуклонно растет за счет выпускников Академии и ввиду потребности в профессионалах на всех уровнях — от столиц до окраин. В Петербурге ранее других городов классические постройки начинают формировать саму ткань города, его кварталы. Так, при строительстве первого корпуса Публичной библиотеки (1795−1801) на углу Невского проспекта и Садовой улицы архитектор Егор Тимофеевич Соколов (1750−1824) несомненно учитывал решение со скругленным углом, предложенное Ж.-Б. Валлен-Деламотом для соседствующего Гостиного двора. Угол библиотеки эффектно оформлен дугой ионических полуколонн, поставленных на высокий цоколь.

Федор Иванович Волков (1755−1803), ученик И. Е. Старова, выпускник архитектурного класса и пенсионер Академии в Италии, затем проработавший шесть лет «при разных строениях короля французского инспектором», в России в 1782 г. был назначен архитектором Казенной палаты. Благодаря его таланту таким утилитарным сооружениям, как петербургские соляные и винные склады, был придан без применения ордера монументальный облик, увязанный с их назначением и архитектурным окружением. Для Санкт-Петербургской губернии Волковым создавались типовые проекты присутственных мест и народных училищ. Для города Софии был выполнен индивидуальный проект с угловой башней, увенчанной бельведером. Работая над павильонами и чугунными мостами в парке Таврического дворца, Волков исполнил миниатюрный ансамбль усадьбы садовника В. Гульда, дошедший до нашего времени (см.: Мурашова Н. В. Федор Волков // Зодчие Санкт-Петербурга. XVIII век. С. 901−928).

В царствование Павла I в столице разворачивается строительство казарм лейб-гвардейских полков. Волков разрабатывает проект расположения Семеновского полка, в который входили солдатские и офицерские корпуса, лазарет, фурштатский двор и плац, а затем приступает к строительству казарм Измайловского полка. Зодчий мастерски скомпоновал разновеликие здания, применяя простые, но выразительные приемы (рустовку, арки, прямоугольные и полуциркульные проемы) в разных сочетаниях. Следует отметить, что несколько раньше аналогично работали французские архитекторы, в первую очередь Н. Леду с его парижскими заставами и солеварнями в Шо. Посетивший Петербург в 1799 г. аббат Жоржель, приор Мальтийского ордена, отмечал: «Теперешний император населяет отдаленные кварталы, выстраивая там казармы для многочисленных гарнизонов и конюшни для кавалерии. Архитектура этих казарм очень любопытна, середина их выдается вперед и украшена колоннами, они многочисленны и расположены симметрично. Пространство между ними образует площади для построения войск в боевой порядок, эти кварталы украшаются с каждым днем» (Жоржель М. Путешествие в С.-Петербург аббата Жоржеля в царствование императора Павла I. С. 122).

Федор Иванович Демерцов (1762−1823), сын садовника, крепостной П. Н. Трубецкого, получивший вольную в 1784 г., учился в Школе художеств при Артиллерийском и инженерном кадетском корпусе, а потом и преподавал там в архитектурном классе. Судьба его сложилась очень необычно: вольноотпущенный сержант, он обвенчался с дочерью князя Трубецкого Александрой, чем лишился высокого покровительства и поддержки. Однако, продвигаясь по службе, он вскоре получил чип, дававший право на дворянство. В 1790-е гг. Ф. И. Волковым был создан проект первого в Петербурге специального здания для военного учебного заведения — Второго кадетского корпуса (так при Павле I стал именоваться Артиллерийский корпус). Огромное двухэтажное здание с мерным ритмом прямоугольных проемов и центральным 10-колонным портиком под треугольным фронтоном (проект 1791 г.) предвосхитило решение Горного института А. Н. Воронихина. Вместе с Федором Волковым Демерцов работал над комплексом казарм Семеновского полка, строил госпиталь, а позже, уже в XIX в., создал ансамбль Преображенского полка (подробнее см.: Мурашова И. В. Федор Демерцов. СПб., 2003). Занимаясь проектированием расположений полков, Демерцов предлагал и варианты полковых церквей, которые затем легли в основу строительства двух петербургских храмов — Знаменской церкви (1794−1804) и Сергиевского всей артиллерии собора (1796−1800). Путь Демерцова перекликается с жизнью другого выдающегося зодчего, вышедшего из крепостных, А. Н. Воронихина, с которым он вместе работал над интерьерами Строгановского дворца.

Андрей Никифорович Воронихин (1759−1814) находился в крепостной зависимости графов Строгановых до 26 лет. Его талант к художествам обнаружился рано, и после обучения иконописи в Пыскорском Сиасо-Преображенском монастыре на Урале он с братом Ильей в 1777 г. был послан в Москву. Здесь у него «развились также способности и склонность к архитектуре — и здесь он положил первое основание знаниям своим в сем важном искусстве, пользовавшись наставлениями» знаменитого российского зодчего Баженова, митрополита Платона, архитектора Казакова (см.: Митрополит Платон (Левшин). Автобиография.. // Митрополит Платон (Левшин). Поли. собр. соч. СПб., 1913. Т. 2. С. 231−232).

С 1781 г. Андрей Воронихин, являясь домашним учителем рисования сына А. С. Строганова Павла, сопровождает его в учебных путешествиях по России и привозит оттуда многочисленные акварели, которые затем складываются в альбомы. В XVIII в. Grand Tour («Большое Путешествие») служил обязательным заключительным этапом образования молодого аристократа. Часто в такие путешествия брали с собой художника, который зарисовывал еп souvenir (на память) виды и достопримечательности. В 1786 г. П. А. Строганов едет в Европу вместе со своим учителем Ж. Роммом и получившим к этому времени личную свободу Воронихиным. Они посещают Швейцарию, Италию, предреволюционный Париж. Вернувшись из Франции, Воронихин в 1790-е гг. становится любимым домашним архитектором семьи Строгановых и участвует в новом оформлении интерьеров Строгановского дворца, строит усадебный дом в Братцево под Москвой.

Яркий талант, выучка в школе В. И. Баженова и М. Ф. Казакова, знакомство с современным европейским опытом выдвинули Воронихина в число ведущих зодчих. Он начнет исполнять придворный заказ в Петергофе (колоннады по сторонам Большого канала, Львиный каскад) и Стрельне. Последние 14 лет жизни зодчий преподавал в Академии художеств. Среди его учеников были К. Тон, А. Витберг, А. А. Михайлов.

В 1799 г. объявляется конкурс на строительство Казанского собора в Петербурге, причем в качестве образца указывается собор Св. Петра в Риме. Еще во время путешествия по Европе великий князь Павел Петрович так писал своему бывшему законоучителю Платону (Левшину): «Церковь Св. Петра такова, что желательно было бы, чтоб мой друг архиепископ Московский в таковой в Москве служил» (цит. по: Путятин И. Е. Образ русского храма и эпоха Просвещения. М., 2009. С. 139). Официально победу в конкурсе одержал Чарльз Камерой, одиако в ноябре 1800 г. император внезапно с подачи президента Академии художеств А. С. Строганова утверждает проект А. Н. Воронихина, в котором крестообразный центрический купольный храм сочетается с базиликальностью плана и колоннадой, аналогичной римской. Эти особенности, вызывавшие аллюзии к разным типам христианских храмов, раскрывали символический смысл и религиозную идею, несомненно, заложенную заказчиком. Средствами архитектуры император хотел показать, что собор в честь Казанской иконы Божией Матери (покровительницы Дома Романовых) является храмом вселенской христианской Церкви, а сам Павел I, подобно византийскому императору Константину, — ее главой. Так как мраморный Исаакиевский собор Антонио Ринальди не был завершен, то творение Воронихина явилось первым петербургским собором, воплощенным в камне (пудостский известняк). Собор получил сложное оформление, исполненное лучшими силами Академии художеств (скульптура — В. И. Демут-Малиновский, И. П. Мартос, И. П. Прокофьев, Ф. Г. Гордеев, С. С. Пименов; живопись — В. К. Шебуев, А. Е. Егоров, А. И. Иванов, Ф. П. Брюлло и др.), и стал одним из первых примеров ампирного понимания синтеза искусств.

Казанский собор (1801 — 1811) был заложен и осуществлен в царствование Александра I почти без отклонений от первоначального замысла. Таким образом, он стал единственным храмом, в котором была реализована иконографическая программа, разработанная Павлом I.