Градостроительство при Екатерине II. Комиссия о каменном строении Санкт-Петербурга и Москвы. Ал. В. Квасов. П. Р. Никитин. Н. Легран

Мощная школа зодчества екатерининской поры отразила в большой степени идеологию просветительской эпохи, выразила две ведущие идеи века Просвещения: идею независимости личности «естественного человека» и идею Отечества. Огромным было поле практического применения этих идей и их конкретного выражения. Как справедливо отмечают исследователи, то, что в Европе нередко оставалось в чертежах, в России претворялось в жизнь волей самодержца и государственными средствами. Достаточно привести такие примеры, как перепланировка городов на регулярной основе, генеральное межевание, усадебное строительство. Особо следует вспомнить о роли градостроительных комиссий. Созданная в 1737 г. Комиссия о Санкт-Петербургском строении, архитектором которой после страшного пожара Дворцовой и Адмиралтейской частей города стал П. М. Еропкин, прекратила существование уже в середине 1740-х гг. при новой императрице, поскольку Елизавета Петровна занималась исключительно дворцовым строительством. В 1762 г. Екатерина II создала Комиссию о каменном строении Санкт-Петербурга и Москвы (первоначальное название — Комиссия для устройства городов Санкт-Петербурга и Москвы), после чего провела ряд реформ, касающихся провинциального (губернского и уездного) строительства. В 1765 г. Канцелярия от строений была переименована в Канцелярию от строений домов и садов, а затем преобразилась в Контору строения домов и садов.

В соответствии с указом 1763 г. «О сделании всем городам, их строениям и улицам специальных планов по каждой губернии особо» Комиссия все больше внимания уделяет архитектуре провинциальных городов. После пожара 1763 г. начинается реконструкция Твери под руководством Петра Романовича Никитина (1727−1784), сына знаменитого петровского пенсионера, и при участии молодых Матвея Казакова и Алексея Квасова. Главной градостроительной задачей было связать ансамбль города из площадей и улиц с кремлем. Реконструкция Твери послужила образцом для других русских городов со сложившей структурой и наслоениями разных эпох: Ярославля, Костромы, Калуги, Тулы. Большая заслуга в провинциальном зодчестве принадлежит Ивану Старову. Он не только разрабатывал типы регулярных городских застроек (Рязань, Николаев), но и, обладая талантом градостроителя, создавал проекты планировки целых новых городов (Екатеринослав). В первом случае, когда он имел дело с уже сложившимся старым городом, архитектор очень осторожно менял его план, бережно сохраняя памятники старины и разумно сообразуя новое со старым.

В основе деятельности Комиссии лежало представление о городе как о рационально построенном организме с ясно выраженной планировочной и объемной структурой. Сначала необходимо было составить и поверить ситуационные и фиксационные планы. Затем город, особенно большой, разбивался на части, после чего утверждались планы частей города и образцовые типовые проекты. Комиссия предложила обязывать владельцев использовать утвержденные проекты фасада уже при отведении участка. Еще одним принципом стало замещение сложившейся застройки постепенно, по мере ее обветшания. В процессе проектирования Комиссия стремилась к выработке единой методики, переходя от частных находок к более общим решениям, применяя те или иные выработанные приемы в разнообразных конкретных ситуациях и в различных комбинациях, суммируя их и обобщая.

Комиссия о каменном строении функционировала до 1796 г. За этот период ею последовательно руководили видные архитекторы: Ю. М. Фельтен (1762), Ал. И. Квасов (1763−1772), И. Е. Старов (1772−1774), И. М. Лем (1775−1796). Помимо урегулирования планировки Петербурга и Москвы за 34 года своего существования Комиссия создала генеральные планы 24 городов: Архангельска, Астрахани, Твери, Нижнего Новгорода, Казани, Новгорода, Ярославля, Костромы, Томска, Пскова, Воронежа, Витебска и др. Главными градоформирующими факторами считались водные и сухопутные магистрали, сложившиеся административные и торговые площади, четкие границы городов. Упорядочение городской планировки происходило на основе геометрически правильной прямоугольной либо лучевой системы. Застройка улиц и площадей городов регламентировалась по высоте: она должна была постепенно повышаться по направлению к центру города. Главные улицы и площади должны были застраиваться «образцовыми» домами, поставленными вплотную друг к другу. Архитектурный облик домов определялся несколькими утвержденными «образцовыми» проектами фасадов, отличавшихся классической простотой архитектурных решений.

Интересно, что параллельно или несколько позднее с составлением фиксационных планов и на их базе возникает идея создания «перспективных», «фасадических» планов, т. е. планов, показывающих кварталы аксонометрически, с птичьего полета. Такой эффектный проект был предложен И. И. Бецким, пригласившим французского математика П. де Сент-Илера для составления аксонометрического плана Петербурга (1765−1773). С великими трудностями гигантский план столицы был начерчен и иллюминирован, но так и остался негравированным, в единственном экземпляре. Со временем про него забыли, и далеко не все листы дошли до нашего времени. Тем не менее методика построения таких планов была освоена, появились виды с птичьего полета пригородных дворцов Петербурга; нечто аналогичное, видимо, М. Ф. Казаков задумывал и для Москвы.

В 1769 г. Комиссия каменного строения окончательно утвердила генеральный план Петербурга (заметим, ставший планом развития на несколько десятилетий). По проектам Комиссии были розданы участки и спроектированы дома в кварталах рядом с Адмиралтейством и Зимним дворцом.

Алексей Васильевич Квасов (нач. 1720-х — 1777), младший брат Андрея Квасова, развил проект Растрелли по устройству парадной площади перед Зимним дворцом в Петербурге. Он предложил, используя существовавшую застройку Миллионной (Луговой) улицы, провести симметрично красную линию другой стороны площади и объединить обе ветви циркульной кривой, смягчившей треугольную конфигурацию площади. Созданная таким образом параболического очертания площадь легла в основу проекта Дворцовой площади Карло Росси. При этом на месте арки Главного Штаба в створе Большой Морской улицы Квасов также намечал проездной арочный павильон, увенчанный фигурой Славы (см. статью Е. Ю. Барышниковой).

Комиссия разработала проект благоустройства набережной реки Фонтанки. Образование сквозных проездных набережных и предмостных площадей превратили Фонтанку в важную дугообразующую магистраль. Намечается сооружение восьми мостов, из которых семь были впоследствии осуществлены. Каждый имел по четыре гранитных башни, которые служили для развода среднего пролета. Из этих мостов в первоначальном виде до нас дошли Чернышов (Ломоносова) мост и Старо-Калинкинский, наведенные через Фонтанку в 1785—1787 гг.

Для Москвы в 1775 г. был составлен новый генеральный «прожектированный» план, сохранявший радиально-кольцевую структуру и наметивший систему площадей, полукольцом охвативших Кремль и Китай-город. Значительная роль в его создании и дальнейшем урегулировании московской застройки принадлежит Никола Леграну (1741−1791), последовательно главному архитектору в Отдельном департаменте при Комиссии о каменном строении, Каменном приказе и Архитектурной экспедиции Управы благочиния. Выпускник парижской академической школы, Легран содействовал распространению в России идей французского классицизма XVII—XVIII вв., при этом, как отмечают исследователи, он стал одним из первых мастеров, обратившихся к проблеме активного диалога старого и нового в архитектурном облике Москвы. Легран проектировал и строил в Москве много. Документально его авторство подтверждено в отношении здания Кригскомиссариата (1776−1780), образующего почти замкнутое каре с главным корпусом, выходящим на набережную Москвы-реки. По его проекту была построена и церковь Успения Богородицы на Могильцах (с 1791).

Важной гранью творчества Леграна стала его педагогическая деятельность. Из его мастерской вышли многие губернские архитекторы — его сын Н. Н. Легран, Н. Урюпин, А. Крылов и др. (подробнее см.: Клименко Ю. Г. Творчество архитектора Николя Леграна // Архитектур, наследство. Вып. 44. М., 2001).

Должность губернского архитектора возникла по указу Екатерины II «Учреждения для управления губерний Всероссийской империи». В соответствии с ним были изданы распоряжения о включении в органы местного управления новых должностных лиц, профессионально владевших вопросами градостроительства и архитектуры. Такие должности по мере необходимости вводились на местах. В обязанности губернских архитекторов входили составление проектов и смет, контроль проектной документации, освидетельствование имеющихся зданий, подача предложений по строительству и расположению новых общественных и церковных зданий. Фактически в руках губернаторов и губернских архитекторов находилась вся полнота градостроительной власти. В царствование Павла I губернских архитекторов причисляли к строительным экспедициям, которые с 1775 г. относились к казенным палатам.

Из Петербурга и Москвы новая русская архитектура, созданная усилиями не одного поколения зодчих, распространилась по всей России. Вместе с тем продолжало существовать традиционное деревянное зодчество, как культовое (22-главая церковь Кижского погоста 1714 г. открывает собой ряд блестящих памятников Севера), так и гражданское. Но лишь к концу столетия в нем начинает наблюдаться соответствие современным стилистическим веяниям: недаром именно в конце века появился термин «деревянный классицизм», а уже в начале следующего столетия многие провинциальные города (например, Вологда) являют собой замечательные образцы этого деревянного ампира.

Архитектура русской провинции в XVIII в. в целом лежала в общем русле развития стиля. Наиболее открытым для архитектурных новшеств был усадебный и аграрный юг (Украина, Смоленщина, Рязанская и Тамбовская губернии). Северные регионы, напротив, сохраняли приверженность традициям. Для архитектуры провинции были характерны два существенных момента, отличавших ее от столичного зодчества. Во-первых, имело место значительное стилевое отставание. Например, в сельских храмах Костромской и Ярославской губернии в конце столетия еще можно было встретить черты стиля «дивного узорочья», тогда как в других регионах (Тверская, Вятская, Вологодская губернии) в это же время был распространен нарышкинский стиль, а кое-где уже бытовало барокко. Во-вторых, важную роль играла ориентация на столичные образцы, особенно в культовом строительстве. Центром подражания, безусловно, являлась Москва. В частности, в архитектуре провинции были широко распространены копии многих известных московских храмов: Собора Варсонофьевского монастыря, церкви Иоанна Воина на Якиманке, церкви Кира и Иоанна на Солянке и Климента Папы Римского на Пятницкой, церкви Вознесения на Гороховом поле, храмов Косьмы и Дамиана на Маросейке и Варвары на Варварке и др.

В заключение следует отметить, что в результате столетнего развития русская архитектура вышла на общеевропейский уровень, сумев сказать свое слово в разных стилистических направлениях и в то же время не утратить собственной национальной специфики и образности художественного языка.