Философия как первая форма теоретического отношения к миру

В результате изучения данной главы студент должен:

• • знать причины и условия зарождения теоретического отношения к миру и особенности становления его первой формы — философии;
• • уметь различать мифологические и философские тексты, определять основные школы и направления философской мысли;
• • владеть навыками ориентации в философских концепциях в отнесении их к определенным историческим эпохам, школам и направлениям.

Идея упорядоченности мира и ее основные формы: порядок нормативный и порядок каузальный.

Ответом на вопрос, что отличает человека от других живых существ, может быть указание на многообразие форм и динамичность изменения его поведения. В самом деле, в животном мире любому биологическому виду присущ специфический, но единый для данного вида образ жизни, который практически не меняется на протяжении всего времени его существования. И только у человека единый в биологическом отношении вид распадается на множество культурно-исторических общностей, реализующих разные формы поведения, которые к тому же достаточно быстро меняются, порождая все новые и новые поведенческие системы. Можно сказать, что образ жизни человека задан не генетически, как у животных, а исторически. Жизненные стратегии, реализуемые человеком, определяются не биологическими наследственными программами, а формируются в результате освоения опыта, накапливаемого и передаваемого от поколения к поколению. Именно поэтому сообщества, прошедшие разные исторические пути, могут отличаться друг от друга как образом жизни, так и наиболее фундаментальными представлениями о мире, в котором они живут.

В основе человеческой культуры лежит накопленный многими поколениями исторический опыт, но для того, чтобы человек был уверен, что опыт, приобретенный «здесь и сейчас», может эффективно применяться в другое время, в другом месте и, более того, другими людьми, совершенно необходимо представить мир как упорядоченную систему. В мире, в котором отсутствовала бы регулярность, было бы невозможно использование прошлого опыта ни для понимания текущих событий, ни для прогнозирования событий будущих. Именно убежденность в упорядоченности мира всегда выступала фундаментальной основой человеческой культуры — от самых архаичных ее форм до современности. В настоящее время такая убежденность опирается на научную картину мира, в которой Вселенная представлена как структурно организованная целостность, связанная единой сетью каузальных (причинно-следственных) отношений, описываемых системой математически выраженных законов. Но является ли каузальная система миропорядка единственно возможной?

Исследования этнографов показывают, что люди архаических культур не имели современных систематизированных научных представлений о природе, однако это вовсе не означает, что их мышлению вообще не была свойственна идея мирового порядка. Без нее были бы невозможны ни накопление, ни передача приобретаемого опыта, поэтому следует говорить скорее не об отсутствии, а об ином характере их представлений о господствующем в мире порядке. Мифологический образ мира, складывающийся в архаическом сознании первобытного человека, так же как и современная наука, рисует целостную картину упорядоченного мира, однако порядок, о котором говорит миф, существенно отличается от порядка научно-теоретической картины мира. Рассмотрим это различие на простом примере, который приводит известный французский этнограф Клод Леви-Стросс.

Две африканские женщины пришли к реке за водой, на одну из них напал крокодил. Хорошо бы извлечь из этого события урок на будущее и дать рекомендацию, как вести себя, чтобы избежать нападения. Но дать такую рекомендацию можно лишь в том случае, если рассматривать данное со бытие как проявление некой регулярности, ведь из совершенно случайного факта никакого урока извлечь нельзя. Значит, нужно найти такую регулярность — в этом и архаический, и современный человек будут согласны. Различие обнаружится в том, что и где они будут искать.

Наш современник, скорее всего, будет искать причину, пытаясь ответить на вопрос: " Почему произошло данное событие?"; он будет исследовать обстоятельства произошедшей трагедии. Человек архаической культуры поставит совершенно иной вопрос: " За что эта женщина была съедена крокодилом?", и исследовать он будет не обстоятельства события, а биографию персонажей. Он будет искать не объективную причину события, а субъективную вину его участников, выражающуюся в нарушении установленных норм.

Иными словами, миры современного и архаического человека упорядочены по-разному: один по оси " причина — следствие" , другой по оси " вина — воздаяние" . Значительный период человеческой истории связан именно с таким (:нормативным) пониманием мирового порядка. Поэтому, несмотря на то, что сегодня мы более склонны объяснять события, выясняя их причины, все-таки, когда с нами неожиданно происходит серьезное несчастье, из глубин подсознания всплывает архаический вопрос: " За что?!" .

? Нормативный порядок мифологического мира поддерживается страхом наказания. Наказывать же можно лишь того, кто действует по своей воле, ведь действующий по необходимости не может быть признан виновным. С другой стороны, мировой порядок должен быть универсальным, что означает возможность возложения вины на любого из участников события. Такую универсальность миф обеспечивает, одушевляя все существующее, наделяя свободой воли не только людей, но и каждую вещь, делая ее ответственной за соблюдение мирового закона. В результате мир представляется мифологическому сознанию как прямое продолжение человеческой общины, а родственные отношения, связывающие людей, распространяются на вещи, растения, животных, природные и сверхъестественные силы. Все эти образования «на равных» включаются в один огромный род, в котором они имеют возможность напрямую взаимодействовать друг с другом.

? Каузальный порядок научной картины мира не предполагает никакого произвола. Он поддерживается взаимодействием безличных естественно-природных сил, проявления которых рассматриваются как необходимые. В каузальной перспективе всякое явление выступает как следствие некой причины и одновременно как причина другого следствия, поэтому причинно-следственная цепь представляется как сплошная, нигде не разорванная линия, исходящая из бесконечности и в бесконечность же уходящая.

История формирования идеи безличного порядка природы, лежащей в основе классической научной рациональности, простирается от древнегреческих натурфилософов вплоть до XVII века. В течение этого весьма длительного периода происходит постепенное изменение представлений о способе упорядоченности мира. Так, мир традиционного общества — это мир господства социального (нормативного) порядка, которому придается поистине глобальный характер. Новоевропейский мир — это мир естественно-природного (каузального) порядка, которому до самого последнего времени приписывалась такая же безграничная широта.

Один из наиболее авторитетных творцов новоевропейской науки Готфрид Лейбниц полагал, что логика нашего мышления должна быть так же последовательна и непрерывна, как и цепь причинно-следственных связей в природе. За последующие триста лет подобная концепция мирового порядка стала доминирующей не только среди ученых, но даже и в обыденном сознании. Однако к середине XX столетия наступает разочарование в идеалах универсального детерминизма, под вопросом оказываются самые фундаментальные основоположения классической новоевропейской рациональности. Связано это с попытками обоснования человеческой свободы, ведь если мир представляет собой непрерывный континуум, в котором причины и следствия плотно, «без зазоров» примыкают друг к другу, то человеку просто некуда «втиснуться» со своей свободной волей, проявление которой всегда сопряжено с непоследовательностью, перерывом постепенности.

Нормативная перспектива, в отличие от каузальной, предполагает наличие «точек разрыва», в которых происходит перерыв постепенности, выражающийся в изменении не только стиля мышления, но и жизни самого социального организма в целом. Именно в этом фундаментальном различии между каузальностью и нормативностью коренится противоположность между господствующей в природе необходимостью и человеческой свободой. То, что человек свободен, означает, что он может, утверждая нормы, выступать начальным звеном нового каузального ряда. Принимая свободное решение, он действует как причина следствий, но не как следствие причины. Такое понимание свободы в корне отличается от «познанной необходимости» каузальной традиции. Постепенное развертывание причинно-следственного ряда происходит как плавный переход от одного возможного мира к другому. Акт свободы есть перерыв постепенности, который необратимо переносит нас в новый мир, тут же и создаваемый самим этим актом. И здесь речь может идти уже не о причине, а, скорее, о вине, ведь это мы сами своим решением и действием вызвали этот мир из небытия и, стало быть, ответственны за то, что он теперь существует. Здесь ответственность означает не наказание, а сознание активного участия в жизни, причастности к бытию. По тогда проблематичным становится представление о мире как об абсолютном единстве, подчиненном во всех своих сферах универсальным каузальным законам. Если с точки зрения классической рациональности все отношения и в сфере природы, и в сфере жизненного мира человека рассматривались как отношения внутри единой и единственной системы, то в новых условиях возникает возможность включать в рассмотрение внешние влияния, действие которых разрушает жесткую линейность классического детерминизма.

Изменение концептуального строя мышления, происходящее в точках «перерыва постепенности», дает совершенно иную структуру членения бытия, открывает новую перспективу, в которой меняются смысл и значимость многих привычных вещей. По существу, мы оказываемся в новом мире с другими объектами и фактами. Более того, сами принципы структуризации бытия начинают рассматриваться не как изначально заложенные в природе мира, а как результат принятия тех или иных фундаментальных онтологических установок. Выбор в пользу той или иной концепции миропорядка — свободное решение, опирающееся уже не столько на дискурсивное размышление, сколько на волевой акт. Этот выбор, представляющий разрыв в цепи причинно-следственных (и логических) отношений, нельзя ни свести к формализованному алгоритму, ни вывести из предшествующих событий как следствие из причины. Миропорядок, опирающийся на акт свободного выбора, понимается как установленный или признанный людьми, а не надчеловеческой волей, а потому имеет нормативную силу лишь в границах той или иной культурной общности или исторической эпохи.

Таким образом, после нескольких столетий упорных попыток не только создать науку о природе, опирающуюся на идею каузального порядка, но и построить на ее основе некую полностью свободную от ценностей «социальную физику», мы приходим к выводу о невозможности полной редукции всего происходящего к чисто каузальному порядку. Скорее следует признать существование по меньшей мере двух метафизических принципов, по-разному трактующих характер человеческих поступков. Метафизика каузальности предпочитает рассматривать их как последовательные звенья некого универсального ряда. Свобода понимается здесь как неукоснительное следование этому ряду, а всякое отклонение трактуется как безусловное зло. Метафизика нормативности предпочитает рассматривать человеческие поступки как самостоятельные акты реализации свободы, за каждый из которых человек несет полную ответственность.