Календарные праздники и обряды

Один из самых распространенных и популярных календарных праздников -.

Масленица («Хоть себя заложить, а Масленицу проводить») отмечалась в древности как Новый год по лунному календарю, в начале марта. В XVI в. церковь утвердила встречу Нового года 1 сентября, но Масленица так и осталась весной — как праздник проводов зимы и встречи весны.

Масленица всегда отличалась изобилием еды и молодежными увеселениями, что имело, конечно, тот же смысл — задабривание природы в расчете на ее милость.

Бывало, Масленицу начинали ребятишки: соорудив снежную гору, они с нее призывали: «Уж ты, Масленица, красная краса, приезжай ко мне в тесовый дом душою потешиться, в блинах поваляться, сердцем потешиться…» и т. д. А сбежав с горы, кричали: «Приехала Масленица!» С понедельника начинали печь блины, причем первый блин был за упокой, его клали на слуховое окно «для душ родительских» или отдавали нищему. Детей отправляли с блином в огород весну кликать. Ребятишки, девушки и парни еще обходили избы, выпрашивали блины и припевали.

Каждый день Масленицы имел свое значение и свой этикет: понедельник — «встреча», вторник — «заигрыш», среда — «лакомка», четверг — «разгуляй четверток», пятница — «тещины вечера», суббота — «проводы», воскресенье — «прощеный день» .

Празднование сопровождалось катанием на санях. С середины недели к детям на снежной горке присоединялись и взрослые. Катание со снежных гор на салазках, на обледенелых рогожах чередовалось с ездой молодежи на тройках — наперегонки, под песни, шутки с поцелуями и объятиями. В этих увеселениях принимали участие все, кроме младенцев и совсем немощных стариков.

Вообще катанию с гор придавался особый смысл: девушки, скатываясь, смотрели, кто съехал дальше — значит, быстрее выйдет замуж, к тому же в дальнюю деревню; а еще у той, кто дальше прокатится, уродится хороший лен.

Особое внимание в масленичные дни уделялось молодоженам. Во многих местах был известен обычай, называвшийся «столбы». Молодые супруги выстраивались вдоль улицы в лучших своих нарядах и по первому требованию гуляк должны были целоваться — показать, как они любят друг друга. Столбы продолжались час-два, а потом все ехали кататься. Или такой обычай: утром молодого мужа вытаскивали на улицу и зарывали в снег, а жена должна была его выкупить — подносила «зарывальщикам» угощение и столько раз целовалась с мужем, сколько просили. Все это сопровождалось шутками, смехом. Катали молодых с гор, в любом доме они были желанными гостями. Ни один праздник не отличался таким вниманием к молодоженам, как Масленица. «Где больше молодых — той деревне и чести больше». Озорно шутили над холостыми парнями, старались их пристыдить, потому что считалось, что холостяк не реализует свои возможности в продолжении рода, плохо влияет на плодородие земли, наводит засухи, неурожаи.

Обильные застолья начинались с середины недели, когда поедалось большое количество блинов, хвороста, рыбных блюд. Особый день посвящался встрече с зятьями, когда теща приглашала их в гости, угощала блинами и даже устраивала целый пир. Множество шуточных песен, поговорок, пословиц связано с этим днем. Для тещи зять также устраивал застолье — «тещины вечерки» .

В день проводов Масленицы по деревне возили ее чучело в сопровождении ряженых, устраивали целое представление ее похорон. Разводили костры на реке, на перекрестках дорог, в поле и сжигали куклу: «Масленица, прощай, а на тот год опять приезжай!» .

Затем наступало прощеное воскресенье, и все просили друг у друга прощения, даже у незнакомых людей. Заканчивался праздник с его играми и шутками веселой суетой, гуляньями, хождениями по гостям — и начинался семинедельный великий пост.

Весенне-летние праздники наполнены были в основном аграрно-продуцирующими мотивами, заботой об охране здоровья и очищении от скверны.

На седьмой четверг после Пасхи приходился Семик. Это был больше девичий и женский праздник. Все в семиковой неделе исполнено было ритуального смысла: катание девушек на качелях способствовало плодородию полей, подпрыгивание на качелях стимулировало рост растений. Да и женщины как бы олицетворяли собой плодородие:

Ой, где девки шли, там и рожь густа, Ой, где вдовы шли, там трава росла, Где молодушки шли, там цветы цветут…

Семик начинался с посещения могил, поминания усопших. Затем молодежь веселилась: игры, хороводы в лесу, вокруг березки или в деревне, вокруг срубленного деревца, украшенного лентами. Часто устраивали совместные пиры в складчину, к которым готовились заранее: варили мед, брагу, пекли караваи, сдобники, жарили яичницу. Пировали в поле или в лесу «под ракитовым кустом». Девушки «завивали» березки, украшая их ленточками, цветными бумажками: «Пойдем, девочки, завивать веночки! Завьем веночки, завьем зеленые» .

Троица отмечалась на пятидесятый день после Пасхи. Этот праздник был введен в обрядовую практику православной церкви в начале XV в. Сергием Радонежским. Он совпал с древнеславянскими семицкими празднествами и пополнился их обрядами и атрибутикой — вместе с зелеными ветками деревьев важны были также цветы: «Семик на ветвях, а Троица на цветах». К службе в церкви принято было идти с цветами (зарей); вспомним у Пушкина: «Умильно на пучок зари / Они роняли слезки три…» и есенинское: «Я пойду к обедне плакать на цветы». Трава, цветы, с которыми шли в церковь, должны быть оплаканы: это было или тайное раскаивание со слезами, или слезы — оберег от засухи или другой напасти.

Перед Троицей также поминали умерших, иногда готовили поминальный обед — это очень древний обычай.

Веселье молодежи вновь организовывалось в лесу, вокруг березки, теперь уже развивали венки. Наряженная, ухоженная, прославленная в песнях березка должна была отдать свою силу зеленеющему полю.

В отдельных местах девушки, гадая, бросали в реку венки. Обычай идет от древних представлений о том, что река — это дорога на тот свет, где живут основатели рода; получив весть в виде венка, они якобы давали знать загадывающим об их участи: утонул венок — жди смерти, уплыл далеко — к замужеству в дальней деревне, пристанет к берегу — остаться в девках, уплывет — выйти замуж.

Иван Купала (24 июня) — один из наиболее массовых, разгульных летних праздников. В нем особое значение придавалось обрядовым купаниям, это был всенародный обычай, так как считалось, что купания обладают животворящей и очищающей силой. На празднике порой устраивали пиршества, водили хороводы, пели песни. В ночь иод Иванов день купались обнаженными, с букетом или венком. В глубокой древности купания молодежи сопровождались эротическими забавами, также связанными с подражательной магией.

Один из распространенных купальских обрядов — обливание водой любого встречного (кроме, разумеется, старых и малолеток). Парни врывались даже в дома, выносили девушек на улицу и обливали водой. В свою очередь, ведра с водой подхватывали девушки, и начиналась общая свалка с криками и смехом. Заканчивалось все купанием в реке.

В день Купалы занимались сбором целебных трав, которые заготавливали для лечения: «Иванов день пришел — траву собирать пошел». Заламывали веники, добавляя к веткам деревьев мяту, полынь, ромашку, крапиву. Травы собирали в разное время: одни днем, другие ночью или по утренней росе.

Главным же растением Иванова дня был папоротник, который будто бы в купальскую полночь внезапно и на мгновение расцветает. Если кому-то удастся сорвать дивный, необычайной красоты цветок, он сможет увидеть все клады на земле, овладеет ими и будет повелевать всеми. В полночь парни сторожили папоротник (который вообще не цветет), стараясь не пропустить момент. Вера в возможность увидеть цветок папоротника подкреплялась множеством легенд.

Еще одна особенность купальской ночи — костры, очищающие от скверны и хвори. Через костры прыгали дети, подростки, молодежь. Иногда через них прогоняли с той же целью скотину. В костры бросали детские сорочки, снятые с больных, — сжигали хворь. Девушки и парни прыгали через костры, взявшись за руки. Была примета: если не разомкнут рук, то поженятся. В некоторых местах прыгали через крапиву.

Детские и подростковые забавы в Иванов день — это шумные игры, потасовки, бег наперегонки, горелки. Все это сопровождалось множеством различных припевок, речитативом. Каждая местность отличалась своим неповторимым набором купальских примет, легенд и увеселений, поэтому перечислить их просто невозможно.

Совершая различные обрядовые действа, человек, по-видимому, вообще не давал им каких-либо объяснений, хотя и верил в их силу. Лишь в XIX—XX вв. исследователям удалось интерпретировать древние обычаи и ритуалы.