Тоталитарные режимы (сходства)

Для нас, россиян, более актуален и в то же время болезнен вопрос о соотношении большевизма и национал-социализма. Этот вопрос существует, и его нельзя игнорировать, ибо историю своей родины со всеми ее достижениями, неудачами и зигзагами нужно знать, чтобы извлечь из нее соответствующие уроки. Многие авторы уже в 1920—1930;х гг. отмечали определенные черты сходства в методах политической борьбы, захвата и реализации власти фашистов и большевиков. При всей сложности и спорности этой проблемы приходится констатировать, что фашизм и большевизм имеют как точки соприкосновения концептуального и типологического характера, так и расхождения.

И действительно, неоспорим факт близости и определенного родства фашизма и большевизма по целому ряду параметров. Прежде всего не может не обратить на себя внимания почти полная синхронность их появления на исторической арене. Своими истоками они восходят к самому началу прошлого столетия, а в полный голос заявили о себе во втором и начале третьего десятилетия прошлого века, т. е. в период так называемой великой трансформации капитализма из свободно-предпринимательского в корпоративный (или, как его у нас до недавнего времени именовали, государственно-монополистический) капитализм.

Не вдаваясь в подробности, отметим, что большевизм и фашизм выступили в качестве соответственно левой и правой альтернативы центристскому реформаторскому пути развития капитализма в социально-экономической сфере и либеральной демократии в политической сфере. Причем за короткий период из незначительных групп они превратились во влиятельные общественно-политические движения, которые сумели подчинить своему господству сотни миллионов людей многих стран и народов.

Важным объединяющим эти альтернативы началом было то, что они постулировали цель реализации социалистических принципов, разумеется, в собственном понимании: интернационального и националистического. Представители фашизма и большевизма, особенно в начальный период, склонны были открыто признавать эту близость. Так, Н. Бухарин на XII съезде РКП (б) в 1923 г. отмечал: «Характерным для методов фашистской борьбы является то, что они больше, чем какая бы то ни было другая партия, усвоили себе и применяют на практике опыт русской революции. Если их рассматривать с формальной точки зрения, то есть с точки зрения техники их политических приемов, то это полное применение большевистской практики и специального русского большевизма: в смысле быстрого собирания сил, энергичного действия определенной системы бросания своих сил, „учраспредов“, мобилизаций и т. д. и беспощадного уничтожения противника, когда это нужно и когда это вызывается обстоятельствами» .

А. Гитлер в беседах с Г. Раушнингом настойчиво подчеркивал, что он многому научился у марксизма и марксистов в смысле методов политической борьбы. Более того, он утверждал: «Национал-социализм — это то, чем мог бы стать марксизм, если бы освободился от своей абсурдной искусственной связи с демократическим устройством» .

И действительно, фашизм и большевизм имели ряд близких друг другу или общих по своему функциональному системообразующему, методологическому назначению элементов. Известно, что оба варианта тоталитаризма, во всяком случае, в идеологии и пропаганде отстаивали претензии на разрушение старого мира «до основания» и построение на его обломках нового мира в соответствии со своими, в сущности, искусственно сконструированными моделями. Хотя и у каждого из них эта цель существенно различается по содержанию: светлое будущее в лице коммунизма в одном случае и тысячелетний рейх — в другом.

Для обоих вариантов тоталитаризма характерны также господство одной революционной партии нового типа; моноидеология, отвергающая другие идеологии; похожие средства и методы достижения идеальных целей; слияние в единое целое партии, государства и общества; политизация всех без исключения сфер жизни; физический и моральный террор; и т. д.

Все изложенное позволяет оценивать фашизм в разных его вариантах и марксизм-ленинизм в его большевистской интерпретации как два противоположных проявления или два альтернативных (соответственно правый и левый) варианта особого общественно-исторического феномена — тоталитаризма.

Однако при этом нельзя забывать, что сами тоталитарные режимы были подвержены определенным изменениям. В Советском Союзе о более или менее чисто тоталитарном режиме, по-видимому, корректно говорить применительно к сталинскому периоду, охватывающему конец 1920;х — первую половину 1950;х гг. В последующие же годы имела место постепенная либерализация режима в плане отказа от наиболее одиозных форм контроля над умами людей и террора.