Национальные интересы и национальная безопасность

Внешнеполитическая стратегия государств в различные эпохи в значительной степени определялась тем, что мы теперь называем национальным интересом и национальной безопасностью. Однако эти категории стали приобретать более или менее зримые очертания с возникновением Вестфальской системы и связаны с формированием идеи национального государства как главного носителя власти в отношениях с остальным миром.

Понятие «национальный интерес»

Понятие «национальный интерес» вошло в научный оборот сравнительно недавно. Лишь в 1935 г. оно было включено в Оксфордскую энциклопедию социальных наук и тем самым получило права гражданства. Приоритет в его разработке, как правило, признается за известным американским протестантским теологом Р. Нибуром и историком Ч. Вирдом. Одним из его родоначальников считается также английский историк Э. X. Kapp, опубликовавший в 1939 г. книгу «Двадцатилетний кризис, 1919—1939 гг.» .

Особенно возросло внимание к проблематике национального интереса после Второй мировой войны с формированием школы политического реализма, о которой более подробно речь пойдет ниже. Весомый вклад в разработку концепции национального интереса внесли такие представители этого направления, как Р. Нибур, Дж. Кеннан, У. Липпман, Г. Моргентау, Дж. Розенау, К. Уолтц, Э. Фернисс и др. В Европе интерес к этой проблеме проявили такие исследователи, как Р. Арон, П. Ренувен, Ж.-Б. Дюрозель, Ф. Брайар, Р. Дебре и др.

Представители политического реализма рассматривают национальный интерес в качестве краеугольного камня внешней политики любого государства. По их мнению, главный пункт, помогающий отыскать верный путь в дебрях международной политики, — это концепция интереса, сформулированного в понятиях силы. По мнению реалистов, внешняя политика, основанная на национальном интересе, морально превосходит внешнюю политику, воодушевляемую некими универсальными моральными принципами.

Что же такое национальный интерес? Каковы его сущность и системообразующие параметры? Как он соотносится с понятием «государственный интерес»? Какова взаимосвязь национального интереса с национальной безопасностью? Но этим и некоторым связанным с ними другим вопросам в последние годы развернулись довольно оживленные дискуссии.

Национальный интерес — категория абстрактная и субъективная, поскольку се параметры определяются картиной мира и ценностной системой, господствующей в данном обществе и государстве. Поэтому весьма трудно дать сколько-нибудь точное его определение. Но фактом является то, что каждое государство пытается оправдать свою деятельность на международной арене, в том числе и войны, стремлением защищать свои национальные интересы. Национальный интерес — выражение и осознание потребностей государства, мотивация его существования и деятельности.

Реальность национального интереса выявляется в процессе и по мере его осуществления. А это, в свою очередь, предполагает наличие волевого и деятельностного начал, а также средств для реализации поставленных государством целей. С данной точки зрения внешнюю политику можно рассматривать как важнейшее средство осуществления национальных интересов.

Понятие «национальный интерес» в целом имеет смысл лишь в контексте взаимоотношений той или иной нации или государства с другими нациями и государствами. Ведь на международной арене нацию представляет государство. Поэтому в лексиконе международной политики, говоря о национальном интересе, как правило, имеют в виду государственный интерес и, наоборот, под государственным интересом подразумевают национальный интерес.

Следует отметить также то, что правовое государство — это форма политической самоорганизации гражданского общества на определенной, строго очерченной территории. В этом качестве всеобщий интерес самосохранения и самовоспроизводства гражданского общества, экстраполированный на внешний мир, в основополагающих своих аспектах совпадает с правильно понятым национально-государственным интересом. Разумеется, здесь речь идет лишь о нормальной ситуации, когда государство выступает па международной арене в качестве действительного носителя и защитника национальных интересов.

Национальные интересы — альфа и омега внешнеполитической стратегии любого государства. Верно говорят, что государство не имеет друзей и врагов, оно имеет интересы, в соответствии с которыми и выбираются друзья и враги. Можно согласиться с представителями политического реализма, которые рассматривают национальный интерес в качестве краеугольного камня внешней политики любого государства. Действительно, главный пункт, позволяющий отыскать верный путь в дебрях международной политики, — это концепция национального интереса, сформулированного в понятиях силы.

На международной арене любое уважающее себя государство нередко отбрасывало в сторону идеологические, моральные или иные соображения, если они не соответствовали его национальным интересам. История предоставляет нам множество примеров, когда вчерашние заклятые политические противники становились близкими союзниками, а сегодняшние близкие союзники и друзья завтра оказывались во враждебных друг другу лагерях.

Например, в период Второй мировой войны СССР и США составляли костяк антигитлеровской коалиции, нанесшей сокрушительное поражение общему врагу в лице гитлеровской Германии. Но с окончанием войны ситуация кардинальным образом изменилась, изменилось понимание каждой из сторон своих национальных интересов, условий и принципов их реализации. В результате вчерашние союзники стали непримиримыми врагами, каждый из которых заняли места на противоположных сторонах военно-политических баррикад.

Но бывают и такие ситуации, когда две противостоящие друг другу державы, руководствуясь своими национальными интересами в духе реалполитики, могут занять по тому или иному международно-политическому вопросу почти одинаковую позицию. Так произошло, например, во время тройственной англо-франко-израильской агрессии против Египта в октябре 1956 г. Тогда США и СССР (хотя и не в тандеме и по разным причинам) осудили агрессию и настояли на немедленном ее прекращении. В этом контексте можно трактовать политику США, которые в 1970;х гг. активно использовали так называемую «китайскую карту» для оказания давления на Советский Союз. СССР, в свою очередь, использовал улучшение отношений с Западом, прежде всего с Вашингтоном, для уравновешивания все более набиравшего вес китайского фактора.

В этом смысле государство отличается от отдельно взятого индивида, для которого более подходит известное выражение «один старый друг лучше новых двух». Как показывает исторический опыт, для государства такой принцип абсолютно неприемлем. Отличается государство также от разного рода общественных организаций, политических партий, церкви, которые ради соблюдения общепринятых морально-этических норм и принципов могут жертвовать теми или иными своими интересами. Государству же это просто непозволительно.