Несение бремени риска в условиях глобализации – новый фактор социальной рестратификации общества

В качестве еще одного важнейшего фактора рестратификации в условиях глобализации исследователи выделяют несение бремени риска. Особенности рисков в современном обществе в отличие от традиционного состоят в том, что происходит одновременное снижение рисков, порождаемых зависимостью человека от природы и внешних обстоятельств, и возрастание рисков, порождаемых самой деятельностью людей.

Во все времена риски человеческой деятельности были распределены неравномерно и носили специфический характер в разных социальных группах. Так, несение бремени экономических рисков всегда считалось важнейшей социальной ролью предпринимателей. В их случае риски связаны с принятием решений и несением за них ответственности, с колебаниями конъюнктуры рынков, курсов валют и ценных бумаг, цен на сырье и продукцию и т. д. На другом социальном полюсе индустриального общества наемные работники также всегда подвергаются рискам потери работы и неблагоприятных изменений на рынке труда, а также рискам, связанным с социальными последствиями изменений экономической ситуации — снижения заработной платы, роста цен, полной или частичной потери сбережений и т. д. Чем дальше развивался процесс индустриализации, чем активнее использовались новые, экологически небезопасные технологии, чем больший масштаб принимали рыночные отношения с присущими им рисками конъюнктуры, тем более демократичными, универсальными становились и модернизационные риски. Ведь вредное производство одинаково угрожает здоровью и хозяев, и менеджеров, и наемных работников.

Глобализация превратила модернизационные риски в глобальные и усилила присущий им эффект бумеранга, который, по определению У. Бека, состоит в том, что «риски раньше или позже настигают и тех кто их производит и извлекает из них выгоду». Вместе с глобализацией модернизационных рисков развиваются социальные процессы, которые, с точки зрения У. Бека, нельзя постичь и осмыслить в категориях классовой теории общества.

Однако это равномерное распределение рисков и опасностей, связанных с экономической, промышленной глобализацией, тем не менее включает фактор социального неравенства в распределении рисков внутри собственно рисковых зон. Происходит рестратификация общества по признаку преимущественного производства рисков и преимущественного несения тяжести их последствий. Так, от загрязнения окружающей среды отходами вредных производств бедные страны и бедные слои населения страдают больше, так как первые вынуждены размещать у себя вредные производства, в том числе, например, по переработке и захоронению радиоактивных отходов, вторые вынуждены селиться в дешевых по причине своего экологического неблагополучия районах. В связи с этим У. Бек отмечает, что «существует постоянное взаимное „притяжение“ между крайней бедностью и крайним риском». Материальная нужда, отсутствие возможности избежать рисков ведет к пренебрежению ими: в бедных странах больше используют пестициды и другие вредные добавки в сельском хозяйстве, в пищевой и легкой промышленности, «спокойнее» относятся к вредным выбросам предприятий и т. д. Бедные слои населения, вынужденные экономить и приобретать дешевые товары, меньше задумываются о составе и воздействии на организм тех или иных потребляемых продуктов.

Состоятельные группы населения в условиях глобализации, как мы уже показали, более мобильны, поэтому независимы от локальных рисков. Они имеют возможности перемещения в более безопасные и благополучные районы, а также оперативного перемещения средств, инвестиций в безопасные места.

Рестратификация общества в связи с новым распределением рисков связана с тем, что современные риски являются по большей части рукотворными, порождаются экономической и прочей деятельностью человека, и возможность защиты от них в большой степени связана с информированностью — с возможностями получать и анализировать информацию о рисках и делать из знаний адекватные выводы. Поэтому те группы населения, которые лучше образованы и имеют лучший доступ к информации — Интернет, специальные источники помимо средств массовой коммуникации — лучше защищены от рисков.

Однако риск отнюдь не тождественен естественной или рукотворной опасности. Э. Гидденс подчеркивает особенность рисков по сравнению с опасностями, как наличие негативной и позитивной сторон, делающую риск динамичной и мобилизующей силой в современном обществе. Готовность идти на риск во имя будущих достижений, преимуществ, прибыли, во имя желания самостоятельно определять свое будущее присуща именно современному обществу в отличие от традиционного. Однако готовность к риску ради потенциального выигрыша присуща не всем социальным группам, и потому также предполагает рестратификацию общества: для того чтобы воспользоваться позитивной стороной риска, необходима соответствующая подготовка, информированность, наличие ресурсов, позволяющих максимально себя обезопасить — например, страховка. Поэтому известно, что от колебаний цен и курсов валют больше страдают именно бедные слои населения, не имеющие соответствующей информации и обладающие слишком малыми ресурсами, чтобы обезопасить себя.

Становление глобального сетевого общества как фактор рестратификации Еще одним важнейшим фактором рестратификации общества, следующим из развития процессов глобализации экономики и развития телекоммуникационных технологий, является становление так называемого глобального сетевого общества. Автором концепции является М. Кастельс, известный испанский социолог, автор парадигмального труда «Информационная эпоха» {The Infomalion Age), опубликованного в 1996—1998 гг.

По М. Кастельсу, доминирующей формой экономики в условиях глобализации становится «информациональный капитализм», который обладает теми же признаками, что и классический индустриальный (частная собственность, преобладание рыночных механизмов, ориентация на прибыль), однако его специфика обусловлена развитием сетевых связей, в основе которых — информационные потоки в сфере ведения дел как в финансах, маркетинге, так и непосредственно на производстве.

Эти сетевые связи становятся предпосылкой развития новых форм социальной организации, специфика которых состоит в том, что, благодаря современным телекоммуникационным технологиям, связь внутри сообщества не имеет никаких преимуществ перед обменом информацией между сообществами — и то и другое осуществляется мгновенно. Корпорации, в особенности крупные и работающие в глобальном масштабе, меняют свои организационные структуры с вертикальных на горизонтальные, превращаются в сложные конфигурации разнонаправленных сетей.

В этих новых социокультурных условиях преимущества в бизнесе и в социальной мобильности приобретают те, кто способен быть эффективным и предприимчивым в сетевом контексте. Это люди, проникнутые «духом информационализма», игроки киберпространства, эффективно соединенные в сети, обменивающиеся в них информацией, мобильные и легко меняющие свои трудовые и предпринимательские практики в зависимости от требований момента. Их работа более квалифицирована, носит творческий характер, но в то же время и более индивидуализирована. По мнению М. Кастельса, условием полноценного участия в жизни современного общества является именно включение в сети, способность адаптироваться к логике сети, ее кодировке и декодировке, ее «проходному баллу» .

Соответственно, неквалифицированные, неподготовленные к информационному труду в сетях акторы — «работники общего типа», остаются за пределами наиболее передовых и успешных групп информационного общества, на их долю остается лишь низкооплачиваемая, непостоянная работа в отстающих секторах производства и бизнеса. Положение рабочего класса, работников физического и низкоквалифицированного труда в информационном обществе постоянно ухудшается не только из-за сокращения количества рабочих мест, но и из-за социального обесценивания их труда. Основная стоимость уже создается не индустриальным трудом, как считалось в теориях классического капитализма, а теми, кто генерирует новые знания, новые идеи и информацию.

Таким образом, сетевое информационное общество не только создает новые, гибкие социальные общности и системы идентичности, но и порождает новую дезинтеграцию, лишая и отдельных людей, и целые в прошлом успешные социальные группы их символического, социального и экономического статуса. На социокультурной основе «отторгнутых» глобальными сетями и (или) не желающими принимать навязываемые ими формы идентичности возникают протестные и фундаменталистские, а также антиглобалистские движения.

Наряду с упадком рабочего класса, происходит и трансформация класса капиталистов, который также утрачивает прежние доминирующие позиции. М. Кастельс вообще настаивает на том, что класса капиталистов в классическом понимании более не существует: его заменяет «безликий коллективный капиталист», например постоянные биржевые и валютные торги, приводимые в движение не классом собственников, а экспертами информационного труда — аналитиками, финансистами, бухгалтерами, рекламистами, менеджерами инвестиционных компаний и т. д.

Важнейшим условием социализации в информационном обществе является не конкретная специализация (овладение ремеслом, узкой профессией), а приобретение навыков, способствующих быстрой адаптации к постоянно меняющимся требованиям сети. Сетевой работник — это высококвалифицированный эксперт, стремящийся не занять надежную, стабильную позицию в жесткой иерархии, позволяющую использовать одни и те же навыки, выполнять одну и ту же работу, а, напротив, постоянно меняться самому и менять сферу приложения своих сил. Ему более подходит гибкая система занятости, возможность переходить из проекта в проект, обновляя квалификацию, вид работы и наращивая доходы.

Таким образом, в основе рестратификации общества в условиях развития глобальных информационных сетей лежит не принадлежность к какому-либо социальному классу, а высокий уровень современного образования и ряд специфических личностных качеств — гибкость, мобильность, способность к самоорганизации и постоянному профессиональному росту.