Структура, типологическое многообразие, функции политической элиты

В качестве базовых моделей элиты в современной социологии принято выделять такие, как статусно-функциональная, ценностно-психологическая, организационно — управленческая. Под таким углом зрения элиты можно классифицировать на традиционные, формируемые по признаку наследственности; меритократические — по признаку умственного потенциала, личных заслуг и достижений; позиционные — по социально-статусному положению ее членов; функциональные — по политическим полномочиям и ответственности. Встречаются и другие подходы.

По масштабам властных полномочий, к примеру, элита бывает правящая (собственно элита) или оппозиционная (коитрэлита); по режиму правления, формам и методам политической деятельности — элита «лис» (мастеров политического маневра и компромисса, социального балансирования и неожиданных ударов, обходного маневра и политического манипулирования) и элита «львов», которую отличают сильные харизматические качества, консерватизм, склонность к силовым методам руководства и прагматизму; по характеру выражаемых интересов — экономическая, культурная, этническая; по результатам политического действия — конструктивная, псевдоэлита, антиэлита; по формам рекрутирования — закрытая и открытая.

Такое многообразие, естественно, не исчерпывается вышеприведенным перечнем и не означает, что элиты изолированы и не взаимосвязаны между собой. Наоборот, они тесно переплетены как по вертикали, так и по горизонтали, интегрированы как по формам повседневной деятельности и стилевым характеристикам, так и по целевым установкам и содержанию своей деятельности. Многие представители верхних эшелонов социальной стратификации одновременно представляют и политическую, и экономическую, и научную, и военную, и даже спортивную элиту.

В современной российской политической социологии доминирует статусно-функциональная модель анализа элитного политического слоя. Такой подход позволяет говорить о таких типах элиты, как:

• — тоталитарная — элита монопольной авторитарной власти. Это элита унитарная по своему кадровому составу и политическим ценностным ориентациям, закрытая по механизмам формирования, монопольная по идеологическим установкам и конфронтационная по стратегии и тактике участия в политике. Для многих ее представителей характерны жесткая нацеленность на политическую карьеру, социальная безответственность, лицемерие и стремление поддерживать видимость идеологического единства, отчуждение от народа;
• — либеральная — элита демократического представления о власти. Чаще всего это унитарная по качественному составу и ценностным предпочтениям сообщество, открытое по формам, но корпоративное по принципам формирования своих рядов. Это элита со специфической идеологической концепцией, консенсусная по методам и формам политической деятельности;
• — доминантная — элита демократической ориентации, плюралистическая и мобильная по своему составу, открытая по механизмам рекрутирования членов, доминантная по идеологическим установкам и консенсусная по методам политико-управленческой деятельности. Такая элита чаще всего характерна для общества переходного этапа. Ей присущи способность к лавированию и компромиссам, перспективность и конструктивность, включение в свои ряды людей оппозиционных взглядов, инициативных, способных на смелый поступок;
• — демократическая — элита цивилизованного государства с сильной законодательной, исполнительной и судебной ветвями власти, плюралистическая, но своему составу, идеологическим ориентациям и приоритетности социальных идеалов. Ее власть основана на признаваемом авторитете, компетентности, четкой определенности нравственных позиций.

Представленные элиты поочередно в соответствии с логикой исторического развития сменяют друг друга, сохраняя при этом, конечно, определенную преемственность и относительную стабильность.

Политическая верхушка российского монархического абсолютизма, например, была закрытой элитой сословнофеодального типа с жесткой иерархизацией и огромными статусными привилегиями дворянского сословия и высшего чиновничества. Во многом она представлялась как паразитическая группа рантье без прочной стратегически конструктивной воли и способности созидательно управлять страной. Рекрутирование осуществлялось в жестком режиме сложившейся социальной иерархии и религиозности. В элите были представлены в основном христиане. Такая система отбрасывала даже мысль о введении в элитный слой представителей «низших страт», даже «талантливых самородков» (Сорокин). Ведущую роль играли не квалификация, деловитость и личные достижения, а знатность происхождения, родственные связи, фаворитизм. Что, в свою очередь, порождало недовольство, подогревало настроения бунтарства, стимулировало появление радикально настроенных политических сил (декабристы, народники, социал-демократы, большевики), серьезно ослабляющих позиции правящего слоя. Это, в конце концов, вылилось сначала в февральскую буржуазную революцию, а затем в Октябрьский пролетарский переворот.

К началу XX в. самодержавная властвующая когорта полностью растеряла свои преимущества. Она так и не доросла до понимания того, что не закрытость, консерватизм и непоколебимость в отстаивании устаревшего, а целеустремленность и политическая гибкость, социальная мобильность, преемственность поколений и регулярное обновление правящего слоя за счет лучших представителей общества — залог эффективности власти. Подтверждением справедливости сказанного может быть история петровских реформ, советской индустриализации и Великой Отечественной войны, когда наверх выдвигались организаторские таланты, способные и энергичные модернизаторы, готовые смело пойти на преодоление «инерции традиционализма» .

В этот период параллельно свои позиции укрепляла контрэлита во главе с лидерами социал-демократического движения. На поверку она оказалась более современной, мобильной и энергичной. Именно такие качества помогли большевикам разрушить царский режим и под лозунгами свержения господства эксплуататорских классов завоевать доверие масс и прийти к власти. Но, едва победив, они сосредоточили в своих руках все рычаги власти и объявили, что пришли всерьез, надолго и делиться властью ни с кем не собираются.

Прошло немного времени, и стало ясно, что руководство большевиков оказалось не представителем демократических и социально-справедливых преобразований, а номенклатурой тоталитарного правления в форме диктатуры пролетариата, а затем советского общенародного государства. Номенклатура стала олицетворением командно-административного строя советского типа с ее закрытой системой рекрутирования кадров. И не важно, как ее называть: политическим классом, социальным слоем, партократией или кастой избранных, — суть от этого не меняется.

Похоже, это очень скоро понял В. И. Ленин, предупреждая об опасности бюрократизации партии, самоуверенности вождей, чрезмерного увлечения чисто административной стороной дела. Он призывал решительно избавляться от «безобразников, бездельников и шалопаев», обращал внимание на необходимость постоянного обновления государственного аппарата. Но эти рекомендации в целом повисли в воздухе, никто на них по большому счету в период сталинского правления серьезного внимания не обращал.

По мере преодоления сталинских традиций ситуация в 1960—1980;с гг. несколько изменилась: в процессе хрущевской оттепели, брежневского застоя и горбачевской перестройки жесткость государственной диктатуры серьезно ослабла. Постепенно появилось больше свобод, гласности, открытости. Но в целом позиции бюрократической составляющей во власти не только не ослабли, но по ряду позиций даже усилились. Социально-политическая и юридическая суть тоталитарного правления принципиально не менялась.

Достигнув своего «потолка», советская номенклатура вошла в стадию застоя и буквально на глазах стала терять социальную динамику и авторитет. Не помогли ни меры по преодолению последствий культа личности, ни политика укрепления дисциплины и порядка, ни перестройка. Все неизбежно вело к отчуждению общества от партии и советской власти, росту пропасти между трудящимися и правящей верхушкой, обострению противоречий между партийным аппаратом и рядовыми членами. Все это, усиленное авторитарными подходами к регулированию кадровых отношений, в немалой степени способствовало краху КПСС и приходу к власти новой российской элиты, претендующей на звание демократической.

Правда чаще всего это были не управленцы-профессионалы, а митинговые оппозиционеры, под прикрытием которых по-прежнему правила та же бюрократия. Но общество ожило, люди стали громко говорить и критиковать не вообще, а персонально, научились выходить на улицы и не соглашаться, научились голосовать с уверенностью, что к их мнению прислушаются. Это был резкий переход общества в новую политическую культуру.

Но этих начал хватило ненадолго. Очень скоро стало ясно, что пришедшие к власти реформаторы и народ говорят на разных языках, что за разоблачениями привилегий коммунистической номенклатуры и обещаниями кардинальных перемен к лучшему стоит мало конструктивного. Новая элита с трудом выдерживала испытание властью. Пышным цветом пошли казнокрадство, бюрократизм и фаворитизм. Цинизм стал главной чертой нового политического слоя. Получается, что перестройка и последующие радикальные реформы существенно не изменили сущность номенклатурной элиты. Все это стало основанием для выводов (во многом небезосновательных), что «ни о какой элите в сегодняшней России не может быть и речи» .

Употреблять это понятие в современной ситуации — значит «сознательно (или неосознанно) заниматься фальсификацией существующей реальности, подыгрывать низменным страстям, а в конечном счете искажать картину нынешней действительности» (Тощенко).

Окончательный ответ на вопрос: «Произошла ли у нас кардинальная смена элит в постперестроечный период или все ограничилось ее трансформацией?» — пока не найден. Но стало более очевидным другое: отечественный опыт убедительно продемонстрировал справедливость утверждения, что элита — это неотъемлемая органическая часть правящего класса и от ее качества много зависит. Именно элита выражает волю политически и экономически господствующего класса, трансформирует классовый интерес в общенациональный. Хорошо, если делает это она в рамках правовых демократических координат. Только в этом случае она должным образом играет присущую ей модернизационную роль, обеспечивая прочность своего статуса, стабильность и процветание существующей социальной системы. Но в то же время нужно сказать, что немало экспертов выступают против применения слова «элита» к правящим слоям России: В. Третьяков называет их «политическим классом», Ж. Тощенко «кликами, кланами, кастами» .

Жизнь показала, что политика демократической фразеологии, социального волюнтаризма, правового нигилизма и пренебрежения общенациональными интересами — губительна и бесперспективна, оборачивается огромными политическими, духовно-нравственными, материальными и человеческими потерями. Поэтому предстоит, опираясь на национальные традиции и отечественный опыт, выработать легитимные и эффективные механизмы смены элит, которые в большей мере соответствовали бы нормам современного информационного общества. Концепция В. Парето, Г. Моски, Р. Михельса, Ортего-и-Гассета о борьбе господствующих и оппозиционных элит, подтвержденная многолетним опытом классовой борьбы, не утратила своей силы. Более того, становится еще более актуальной.

Политическая элита имеет свою структуру. В ее составе монархи и президенты, члены государственных советов, парламентарии, министры, высший слой военного чиновничества, руководители дипломатических представительств, высший состав судебных и правоохранительных структур, губернаторы, президенты государственных корпораций, лидеры политических партий и общественных движений, наиболее авторитетные деятели науки и культуры, руководители СМИ, влиятельные представители церкви, лидеры профсоюзного движения, члены общественных палат. Они являются, как иной раз говорят, социально-политическими медиаторами, под контролем которых находятся вопросы выявления интересов социума и их артикуляции; сигнально-информационной трансляции по линии «общество — власть — граждане»; участия в принятии властных решений.

Это и есть правящая политическая элита в ужом смысле слова. Таких людей даже в самой крупной стране насчитывается всего несколько тысяч. Значительная часть из них занимает государственные должности. В России таких в органах законодательной и исполнительной власти около 12 тыс. Их миссия — «производство смыслов, целей и стратегий модернизации». Целевые установки официально закреплены в соответствующих программных документах: Россия должна быть процветающей демократической страной, инновационно развивающимся обществом свободных людей с ориентацией на такие ценности и принципы, как демократия, законность, справедливость, ответственность, свобода, благосостояние людей, патриотизм.

Отсюда функции правящей элиты: по линии прямых связей — принятие стратегически выверенных политикоуправленческих решений, организация их исполнения и контроль. По линии же обратных связей — информационно-аналитическая функция, функция политической социализации и вовлечения социума в политику, функция формирования самой власти.

Неотъемлемым структурным элементом элиты высшего политического уровня в демократичном обществе является контрэлита — группа наиболее влиятельных лиц из среды оппозиционно настроенных сил, прежде всего оппозиционных партий и движений. Это члены так называемых теневых кабинетов, оппоненты официальному правительственному курсу из политических, финансово-промышленных кругов и бизнес-структур, критически настроенные бывшие влиятельные чиновники, представители творческой интеллигенции и университетской науки.

Контрэлита — это реакция на интеллектуально-политическую и социальную деградацию правящей системы и политическую пассивность масс. Ее основу далеко не всегда составляют политические неудачники и авантюристы, здесь прежде всего те, кто способен трезво мыслить и проявлять самостоятельность, готов отстаивать свои идеи и смело действовать в условиях господства штампов и условностей. Ее представители обладают всеми характерными чертами собственно элиты, за исключением главного: она не обладает реальной властью и не имеет прямого доступа к государственным управленческим функциям. Она ведет политику противостояния господствующему положению, борется за приобретение статуса субъекта политики в ранге правящей элиты.

По своей социально-политической структуре контрэлита неоднородна и многосегментна: парламентская и внепарламентская, лояльная и непримиримая, легальная и нелегальная. Одна, назовем се оппозицией ответственной, стремится к конструктивному решению проблем на основе продуманных альтернативных предложений и обоснованной критики властных структур, лоббирования интересов не отдельных группировок, а общества в целом, организации массовых мероприятий в рамках установленного порядка. Безответственная же действует по-иному: провоцирует недовольство и массовые беспорядки, не брезгует методами политического шантажа, насилия и даже террора. Для дестабилизации общества использует экономические трудности, межнациональные и межрелигиозные противоречия, бытовую неустроенность.

Надо понимать, что контрэлита — реальная политическая сила, играющая, особенно и кризисное время, чуть ли не ведущую роль в воздействии на процесс постановки острых вопросов и решения важнейших государственных проблем. Примером могут служить оппозиционные силы, действовавшие в годы перестройки. Все началось с Межрегиональной депутатской группы, затем дело борьбы с тоталитарным режимом продолжили Демократическая платформа и антикоммунистическое движение «Демократическая Россия». Оппозицию представляли движения «Саюдис» и «Рух», позже партии «Выбор России», «Демократический выбор России», «Союз правых сил», «Яблоко». Их влияние было достаточно заметным, свидетельством чего стало избрание в федеральный парламент представителей партий правой и левой оппозиционной ориентации.

В настоящее время па статус контрэлиты претендуют лидеры КПРФ, Либерально-демократической партии, партии «Свободная Россия», а также партии «Яблоко», ряд партий правого толка. И это далеко не полный перечень тех, кто претендует на лавры конструктивной или несистемной оппозиции. Все они ставят своей целью добиться смены существующего политического режима, используют, как правило, легальные методы политической борьбы. Но свои главные задачи они видят по-разному: от построения социально-ориентированного государства с многоукладной экономикой и гарантированной реализацией гражданских прав и свобод до безбрежной рыночной экономики и ничем не ограниченных прав и свобод. Каждая из представленных сил пользуется поддержкой (за исключением коммунистов) в пределах долей или нескольких процентов политически активной части россиян.

Не менее важным структурным элементом элитного слоя является ближайшее окружение тех, кто реально обслуживает высший уровень государственного управления: помощники, консультанты, советники, эксперты, аналитики, работники служб паблик-рилейшнз. Подавляющее большинство из них занимают достаточно влиятельные позиции, как правило высшие и главные должности, в иерархии государственного управления. Многие входят в президентский и региональные резервы руководящих кадров, т. е. в группу лиц, которые в будущем планируются для замещения постов руководителей в приоритетных сферах управления.

К группе элитного окружения можно отнести также оппозиционно настроенных влиятельных представителей творческой и научной интеллигенции, политических обозревателей, комментаторов и журналистов, а в последнее время и некоторых активных блогеров Интернета. Люди из околоэлитного окружения играют роль своеобразных политических менеджеров, которые хотя и не занимают высокие государственные должности, тем не менее облечены реальными возможностями для воздействия на процесс принятия решений по многим важнейшим вопросам жизни страны. С ними считаются, к их мнению прислушиваются, здесь ищут покровителей. Именно через таких людей высшие чиновники и политические лидеры «соприкасаются» с парламентариями, наиболее влиятельными лицами за рубежом, руководителями частных компаний.

Правильно говорят, что чиновник силен светом, излучаемым начальством. Чем ближе он находится к этому благодатному сиянию, тем больше его возможности, и не важно, какую должность официально он занимает. Не важно, как говорится, кто блистает, важно, кто реально управляет. Правда, важно и другое — чтобы деятельность околоэлитного окружения не дискредитировала государство. А вот здесь как раз и возникает множество вопросов, начиная с мотивации прихода человека в политику, а тем более во власть.

Многолетние замеры свидетельствуют, что на приоритетных позициях у нынешних российских чиновников среди мотивационных факторов ведущее место прочно занимают: а) попытка занять престижное место в обществе (на этот фактор указывают 52% россиян и 55% экспертов); б) стремление укрепить свое материальное положение (соответственно 46 и 40%); в) желание наладить прочные деловые связи с нужными людьми (45 и 41%); г) карьерные устремления (37 и 41%). На желание принести пользу обществу указал лишь каждый десятый-одиннадцатый (10 и 8%) (данные РАГС, 2010). Вот где кроются истоки карьеризма и стремления использовать служебное положение в корыстных целях. Здесь же можно найти ответ на вопрос о причинах роста недоверия к властям, усиливающегося административного произвола. Если в 1998 г. на этот фактор обращало внимание не более 30% россиян, то сейчас уже более 55%. Далее идет рост масштабов коррупции (66,8%), безответственность (54,4%), правовой нигилизм (46%).

Именно на околоэлитном уровне берут свои истоки самые деформирующие облик правящего режима явления. Вспомним опричнину при Иване Грозном, фаворитизм при Екатерине II, распутинщину при Николае II, «тройки» и террор спецслужб при Сталине, аппаратные интриги в годы застоя. А коррупционно выстроенные кланы в современной России? Ведь свое начало такие кланы берут именно в околоэлитной среде. Нс случайно среди осужденных за коррупционные преступления в 2010 г. более 40% - представители власти, прежде всего из руководящего состава правоохранительных органов. Нс сумев, говоря словами Паскаля, сделать справедливость сильной, такая элита тут же саму силу, а затем и деньги, объявляет мерилом справедливости.

Жизнь же требует совершенно иного. Для того чтобы околоэлитная среда работала эффективно и с полной отдачей, необходимы по крайней мере четыре условия: профессионализм; личная смелость и относительная независимость от конъюнктуры; инициативность и способность вовлекать в свои ряды лучшие интеллектуальные силы общества, причем не только из среды своих сторонников, но и оппозиции; законопослушность, политическая культура и бескорыстие.

В совокупности собственно элита, контрэлита и околоэлитное окружение и представляют собой элиту в широком смысле слова. Без такой элиты, без гармонии и органического единства ее структурных элементов, а тем более без компетентности, профессионализма и нравственной зрелости, не может нормально существовать ни одно социальное сообщество. При этом не теряет своей научной актуальности понимание закономерностей кругооборота элит, их «циркуляции» и «цикличности развития» .