Неомарксизм. 
Философия

Неомарксизм является разнородным и противоречивым философским и социологическим течением, пытающимся приспособить марксизм к реалиям XX в.

К неомарксизму обычно причисляют бывшую в свое время широко известной франкфуртскую школу, в которую входили Макс Хоркхаймер (1895−1973), Герберт Маркузе (1898−1979), Теодор Адорно (1903−1969); соединение марксизма с неофрейдизмом, которое пытались осуществить Э. Фромм (1900−1980) и В. Райх, попытки Ж .-П. Сартра и М. Мерло-Понти дополнить марксизм экзистенциализмом; соединение Л. Гольдманом марксизма со структурализмом; с философской герменевтикой (Ю. Хабермас) и др.

Ранний неомарксизм. Развитие марксизма до конца 30-х гг. прошлого века обычно называется ранним неомарксизмом, а с этого времени и до конца 70-х гг. — поздним неомарксизмом.

Уже к началу прошлого века внутри рабочего движения намечаются два все более расходящихся истолкования марксизма — социал-демократическое и коммунистическое. Для первого характерен отход от элементов диалектики, выдвигаемой марксизмом в качестве универсальной теории развития природы, общества и мышления, интерпретация марксизма в духе позитивизма или неокантианства. Социал-демократическое истолкование привело в конечном счете к доктринам современной социал-демократии, в которых вообще нет ссылок на диалектику, пролетарскую революцию и диктатуру пролетариата. Современные социал-демократы вообще исключили какие-либо ссылки на Маркса из своих программных документов. Коммунистическая интерпретация марксизма привела к преобразованию последнего в марксизм-ленинизм в России, в маоизм в Китае, в доктрину «чучхе» в Северной Корее и т. п. Все коммунистические версии неомарксизма воспринимают Маркса вместе с его диалектикой и сводят диктатуру пролетариата к диктатуре единственной в стране правящей коммунистической партии.

Социалистическая революция в России опровергла учение Маркса о характере будущей мировой революции. Последняя якобы должна начаться одновременно во всех развитых капиталистических странах. Оказалось, однако, что марксизм применим не столько в таких странах, как полагал сам Маркс, сколько в странах формирующегося капитализма.

В размежевании социал-демократического и коммунистического неомарксизма особую роль сыграли работы немецкого социал-демократа Эдуарда Бернштейна (1850−1932),.

указавшего на теоретически наиболее уязвимые моменты марксизма. Экономическая ситуация во всех капиталистических странах, как предсказывалось Марксом, должна резко ухудшится. На такое ухудшение возлагались большие надежды: оно должно было привести к нестерпимому абсолютному и относительному обнищанию пролетариата, а затем и к пролетарской революции. Но, вопреки прогнозу Маркса, ухудшения не происходит. Напротив, экономическое положение рабочего класса постепенно, но неуклонно улучшаться. Не наступает и предсказанная Марксом пролетаризация среднего слоя населения, нет ужесточения классовых конфликтов и учащения экономических кризисов. Диалектика, являющаяся, по Бернштейну, «самым коварным элементом марксизма», приводит последний к смешению экономических и социальных факторов с моральными факторами, к неверному пониманию природы государства. Последнее представляется Марксу, с одной стороны, чисто репрессивным органом, действующим от имени собственников, а с другой — поистине чудотворной силой в руках пролетариата.

Бернштейн полагает, что необходима ревизия марксизма, обнаружившего свою несовместимость с новыми историческими фактами. Нужно бороться не за революцию, а за государственные реформы, способные, в конце концов, с помощью демократии преобразовать существующее общество. «Демократия есть начало и конец в одно и то же время, — пишет Бернштейн. — Она — средство введения социализма и форма реализации социализма». Бернштейн начинал как марксист, именно ему Энгельс доверил редактирование и публикацию своих работ после смерти.

Менее радикален в своих усовершенствованиях марксизма социал-демократ К. Каутский. Он вносит в марксизм элементы социал-дарвинизма, настаивает на новом истолковании диалектики, подвергает сомнению экономический детерминизм Маркса. Ни экономическими, материальными предпосылками, ни духовной активностью нельзя пренебрегать. Более того, нельзя даже сказать, что для них характерно отношение причины и следствия, скорее они взаимно обусловливают друг друга, постоянно переплетаясь. Каутский не считает революцию, совершенную большевиками в России, социалистической.

В Италии А. Грамши полагает, что Октябрьская революция произошла вопреки прогнозам Маркса и является на самом деле революцией против «Капитала». Марксизм должен истолковываться поэтому не как спекулятивная доктрина, а как философия практики, и прежде всего как философия революционной практики, говорящая о борьбе за власть класса подчиненного и класса руководящего.

Поздний неомарксизм. Во Франции неомарксизм был довольно популярен в 50−60-е гг. прошлого века.

А. Лефевр отстаивает идею, что неокапитализм изменяет природу рабочего класса, лишает его революционных потенций и превращает в класс потребителей общества мнимого благосостояния.

Л. Альтюссер противопоставляет науку как описание реальности и идеологию как волю, надежду, ностальгию. Маркс переходит от идеологии к науке лишь когда оставляет разговоры о сущности человека и т. п. Благодаря этому перелому марксизм становится не только антигуманизмом, но и антиисторизмом. Гуманизм есть идеология, поскольку говорит о человеке воображаемом. Теоретический антигуманизм уничтожает философский миф о человеке и тем самым делает возможным научное познание человеческого мира и путей его трансформации.

Неомарксистские идеи Альтюссера, особенно его книга «Читать „Капитал“» (написана в соавторстве), оказывали заметное влияние на французскую молодежь почти в течение двадцати лет. Последние десять лет жизни Альтюссер провел в психиатрической лечебнице. Здесь он написал интересную автобиографию, в которой признался, как мало работ Маркса он на самом деле читал. О своей прошлой рекомендации читать и перечитывать «Капитал» он не упоминает.

Сартр выступает с программой экзистенциалистского обоснования марксистского истолкования истории, в котором он видит «самую решительную попытку осветить исторический процесс в его тотальности» .

В Германии неомарксизм представлен франкфуртской школой, просуществовавшей около сорока лет и оказавшей определенное влияние на интеллектуальную атмосферу Западной Европы. В последние десятилетия своего существования франкфуртская школа несомненно тяготела к американскому прагматизму.

Неомарксизм не имел никакого влияния в США. В 1970;е гг. он растерял почти всех своих сторонников в Западной Европе. С постепенным разложением коммунистических режимов в странах бывшего лагеря социализма неомарксизм все более становился историей.

Несмотря на горячие уверения представителей неомарксизма в верности «аутентичному Марксу», оказалось, что они делают ту же работу, что и прямые противники марксизма. И те, и другие все с большей очевидностью обнажают расплывчатость и внутреннюю рассогласованность концепции Маркса, предсказывающей скорый и неизбежный переход от капитализма к коммунизму. К концу прошлого века сама реальная социальная история явственно обнажила утопичность марксизма и невозможность приспособить его к современной социальной реальности.